Да и насчет доходов ее братьев Глеб не был так уж уверен. Электрон жаловался, что ему пришлось проститься с мыслями о собственной мастерской. Эдуард производил впечатление сильно пьющего господина. А младший, Филипп, вообще был инфантилен не по годам. Вряд ли юноша много зарабатывает – скорее всего, братья дружно сидят на шее у бизнес-вумен…
Звоницкий бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил, что ворота «Малины-драйв» приоткрылись, пропуская какого-то человека в синем рабочем комбинезоне. Фигура его показалась Глебу смутно знакомой, а когда тот приблизился, он узнал Электрона Ковалева. Легок на помине, как говорится…
Электрон постучал в стекло. Глеб опустил стекло, и в салон тут же хлынул раскаленный воздух летнего дня. Он приоткрыл дверцу пассажирского сиденья и предложил:
– Садитесь.
Электрон забрался в машину и завозился, устраиваясь. Мужчина явно чувствовал себя неловко, не знал, куда девать большие руки.
– Я это… Извиниться хотел за сестру! – неожиданно проговорил он.
– Да бросьте, это лишнее, – хмыкнул Глеб, гадая, чего же на самом деле хочет этот тип.
– Она бывает резкой, прямо генерал в юбке! – несмело улыбнулся Электрон. – Вы уж на нее не обижайтесь.
Глеб вежливо молчал. Электрон смущенно крякнул и, повозившись, извлек из кармана комбинезона помятую визитную карточку.
– Вот. Я подумал, вдруг пригодится.
На карточке, изготовленной явно в лучшие времена, стояло: «Александр Ковалев. Фирма «Мастер на все руки». И номер телефона.
– Вы это… если чего надо, звоните, не стесняйтесь. Я правда на все руки… в смысле, все умею. Сантехнику, электрику, по дереву и по металлу работаю. Даже ковать могу.
– И что, сейчас без работы сидите? – посочувствовал Глеб, разглядывая визитку.
– Так ведь это… Я на наследство рассчитывал! – простодушно улыбнулся Электрон. – Думал, после тетки мне останется, хватит мастерскую открыть.
– Вы что же, и автомеханик тоже? – заинтересовался Звоницкий.
– Да, вот у сестры в салоне на подхвате, – смутился Ковалев. – Но это не работа, так… В общем, если вам нужен будет мастер, звоните!
– Обязательно! – пообещал Глеб. В голове у него забрезжила одна идея, но пока смутно.
Электрон попрощался и двинулся обратно к салону. Как только его неловкая фигура скрылась в воротах, у Глеба затрезвонил мобильный. Он бросил взгляд на экран – номер был незнакомым.
– Слушаю!
– Глеб Аркадьич? – послышался насмешливый молодой голос. – Как бы нам встретиться и пообщаться?
– А зачем нам с вами… общаться? – удивился Глеб. – Кстати, вы еще не представились…
– Я Фил. Филипп Ковалев, помните меня? Давайте через пятнадцать минут в «Кулебяке», лады? Вы ведь еще не успели отъехать от теткиного салона?
– Послушайте, Филипп. Мы вполне можем пообщаться по телефону, – раздраженно ответил Звоницкий. – К тому же я не знаю никакой «Кулебяки».
– Ой, да ладно вам! – засмеялся нахальный юноша. – А «Кулебяку» просто погуглите, и все дела. До встречи. – И Ковалев-младший оборвал связь.
Глеб посидел пару минут, пытаясь справиться с возмущением. Каков нахал этот Фил! Ни малейшего сомнения, что Звоницкий, который в два раза его старше, прибежит на встречу как миленький. Почему Филипп так уверен, что он придет? Может быть, юноша действительно знает что-то такое, ради чего стоит поторопиться?
Глеб Аркадьевич последовал совету юного нахала – достал телефон и погуглил. «Кулебяка» оказалась ресторанчиком неподалеку. Интересно, откуда Филу известно, где в данный момент он находится…
Ответ на этот вопрос Глеб получил почти сразу. Он спустился по ступенькам в полутемное помещение, расписанное под хохлому – красным и золотым, и обнаружил Филиппа мирно сидящим за столом, на который официант в малиновой рубахе с пояском уже выставлял какие-то блюда. Юный наглец радушно махнул рукой:
– Присоединяйтесь, Глеб Аркадьевич!
Звоницкий уселся за низкий стол под насмешливым взглядом Фила.
– Кулебяки здесь просто волшебные! И солянка выше всяческих похвал. Закажите, не пожалеете! – посоветовал юноша.
– Благодарю, я не голоден, – поморщился Глеб. Развязные манеры юноши действовали ему на нервы. – О чем вы хотели со мной поговорить, Филипп Альгидасович?
– О-о, вы запомнили мое безумное отчество! Потрясающе!
– Ничего безумного в вашем отчестве я не вижу, – сухо отозвался Глеб. – Кстати, у меня мало времени. Так что вам нужно?
– Это я вас хотел спросить! – Фил внезапно сделался серьезным, как будто клоун решил изобразить председателя совета директоров. Не очень убедительно… – Моя сестра бьется в истерике после вашего визита. А ведь она крепкая тетка! Что вы такое ей сказали?
– Ничего особенного. Вы что же, защищаете от меня Гертруду Александровну? Уверяю вас, вашей сестре ничего не грозит.
Филипп смерил Звоницкого взглядом и вернулся к прежнему насмешливому тону:
– Пожалуй, вот тут вы правы. Чтобы причинить вред кому-то из нашей семейки, нужен кто-нибудь покруче ветеринара… Кстати, вы уже видели кота? Ну, наследничка? Как он поживает? Признаться, скучаю по скотине…
Звоницкий разглядывал юношу. Сегодня Фил был одет в белые джинсы и легкий пиджак, черные волосы спадали на плечи, и улыбка очаровательного проказника необыкновенно шла молодому человек. Младший из Ковалевых явно привык использовать свое обаяние как инструмент для достижения своих целей. Считает себя умником, а остальных – недалекими примитивными личностями…
– Скажите, Филипп, вас очень расстроило известие о том, что наследство баронессы не достанется вашей семье?
– А вы поставьте себя на наше место, – фыркнул Ковалев. – Вы бы очень расстроились, лишившись двадцати «лимонов» баксами из-за какого-то кота?
Звоницкий вежливо промолчал, а Фил, тяжело вздохнув, продолжил:
– Да, скрывать не буду – для нашей семейки это был удар. Мы как-то, знаете ли, привыкли рассчитывать на то, что когда-нибудь получим эти денежки. Конечно, мы не торопили на тот свет добрейшую тетю Лиду. Но точно знали, что после ее смерти будем богаты. И надо же было ей отбросить коньки раньше старшей сестры!
Глеб Аркадьевич разглядывал Филиппа, который возил вилкой по тарелке. Внезапно Ковалев поднял взгляд, искрящийся весельем, и тихо проговорил:
– Не надо смотреть на меня так, будто я насекомое под лупой. Я ведь знаю, что вы сейчас думаете.
– Сомневаюсь, – мрачно усмехнулся Глеб.
– А вот и нет! Проверим? – азартно воскликнул Фил. – Вы думаете: «Какой негодяй! Старая тетка вырастила его, а он так пренебрежительно отзывается о ней – «коньки отбросила»! Никакого почтения к старости, никакого уважения к смерти! Да он просто клоун, этот парень!» Ну как, верно?
Звоницкий молча кивнул. Надо сказать, ход его мыслей был примерно таким. Но главной мысли Филипп Ковалев не уловил. Звоницкий думал о том, что парень и вправду клоун и что ему не хватает внимания. Ничего этот юный негодяй не знает, никакой важной информацией поделиться не способен. Просто любит устраивать представления и шокировать почтеннейшую публику. А поскольку собственная семейка давно уже устала от выходок «милого ребенка», Филя нашел себе свежее развлечение в лице Глеба Звоницкого….
– Мне пора. – Глеб попытался встать, но Фил внезапно схватил его за руку. Тощий юноша оказался неожиданно сильным. Глеб бросил многозначительный взгляд на свою руку – и пальцы Фила разжались.
– Извините, – на мгновение смутился юный негодяй и вдруг воскликнул: – Стойте, я хочу сказать вам нечто важное!
Глеб снова сел и сложил руки, сплетя пальцы.
– Я любил тетку, – не глядя на него, заговорил Филипп. – Я за ней ухаживал, пока сестра не наняла сиделку, вставал по ночам, чтобы дать лекарство. Конечно, я знал, что она скоро умрет – все-таки ей было сто лет… но меня действительно расстроила ее смерть. – Он немного помолчал, потом через силу выдавил: – Мне меньше всех в нашей семье было нужно это проклятое наследство. Просто хочу, чтобы вы знали…
Звоницкий подождал, не скажет ли Фил что-нибудь важное, но молодой человек молчал. Тогда он встал и покинул ресторан, оставив Филиппа сидеть перед тарелками с едой, к которой он даже не притронулся.
Что ж, люди такого сорта были Глебу хорошо знакомы. Гордый неудачник – вот кто он, и, кажется, искренне любит свою семейку. А весь этот цинизм – просто юношеская бравада. Так ежик ощетинивается всеми колючками, чтобы защитить ранимое нежное брюшко…
Пора было возвращаться в клинику. Стоя в пробке, Звоницкий набрал номер Пестрякова.
– Саша? Здравствуй. Знаю, ты человек занятой. Не буду отнимать у тебя время, просто скажи в двух словах: есть что-то новое по делу Старикова?
Александру нечем было порадовать Глеба. Он рассказал, что следствие изъяло записи с мобильных телефонов у всех присутствовавших на юбилее и сейчас занимается обработкой видео. Мобильный Старикова по-прежнему не найден.
– Глеб Аркадьевич, когда будет что-то дельное, я вам сообщу, – пообещал Пестряков.
В клинике Звоницкого ждал неприятный сюрприз – в приемной между двух старушек с котами сидела, закинув ногу на ногу, Арина Старикова, вся в белом. Увидев Глеба, девушка ослепительно улыбнулась и поднялась ему навстречу:
– Глеб Аркадьевич! А я вас битый час жду. Ваша ассистентка сказала, что понятия не имеет, куда вы отправились и когда вернетесь. Очень неприветливая юная особа…
– Вы могли бы позвонить, – пожал плечами Глеб.
– Ой, да ладно! – махнула ладошкой Арина. – Папа говорил, клиника – ваша единственная любовь. Он рассказывал, что вы проводите здесь дни и ночи, весь в работе…
– Ночи я провожу дома, – пробормотал Глеб, провожая журналистку в свой кабинет. – Посидите здесь, я быстро.
Арина уселась, с веселым изумлением разглядывая скромную обстановку. Глеб протянул ей какой-то глянцевый журнал, чтобы не скучала, и выскочил из кабинета.
Яна была в смотровой – накладывала давящую повязку после капельницы страдающему ожирением престарелому коту.
– Давно она здесь? – мотнул он головой в сторону кабинета.
– Часа полтора, – фыркнула ассистентка. – Я ей сказала, чтобы не ждала, но она упертая, как не знаю кто…
Наскоро выслушав отчет о сегодняшнем приеме, Звоницкий прихватил из бытовки чайник и вернулся к себе. Арина все так же сидела, закинув ногу на ногу. Длинная белоснежная юбка ей очень шла, и кружевная блузка оттеняла темные волосы и глаза с золотыми искорками.
– Я узнала много нового о различных видах кормов, – перелистывая журнал, улыбнулась она. – Это было… познавательно!
– Простите, – смутился Глеб. – Хотите кофе? «Волшебного», как вы варите, не обещаю, но вполне приличный растворимый у меня есть.
– Давайте! – тряхнула волосами красавица. – Кстати, и поесть я бы тоже не отказалась. Пока сидела у вас в приемной, страшно проголодалась!
Девушка призывно сверкала глазами, глядя на Глеба и ожидая, что он ответит: «Я приглашаю вас пообедать, дорогая Арина Ильинична!»
Но Глеб не любил, когда его к чему-то вынуждали, да еще так явно. Поэтому он поставил на стол коробку с порядком засохшим печеньем и тоном радушного хозяина предложил:
– Угощайтесь!
Тень неудовольствия скользнула по лицу мадемуазель Стариковой, но девушка сдержалась. Видимо, ее жгло любопытство, и ради его утоления можно было стерпеть и черствое печенье.
– Глеб Аркадьевич, вы нарушаете наш договор! – шутливо погрозила она пальчиком. – Ведь вы обещали держать меня в курсе нашего расследования, а сами? Нехорошо!
«Нашего» расследования!
– И что же я скрыл от вас, Арина? – поинтересовался Глеб.
– Вот уже два дня вы где-то пропадаете! – капризно протянула Старикова. – Ездите по городу, встречаетесь с разными людьми… А мне ничего об этом не известно.
– Кстати, вы не в курсе, где может быть мобильный Ильи?
Отвечать вопросом на вопрос невежливо, но Глебу действительно нужно было это выяснить.
Арина подняла красивые, будто кисточкой нарисованные брови:
– Понятия не имею! Кстати, с моего телефона полицейские скопировали видео. Надеюсь, они найдут там что-нибудь стоящее… А то следствие, как мне кажется, начинает затягиваться. Боюсь, как бы оно не превратилось – как это называется? – в «глухарь».
– Арина, следствие – достаточно долгий процесс, – мягко пояснил Звоницкий. – Это только в сериалах дело раскрывают за два дня. Существует установленная законом процедура. К тому же у следователя, который ведет дело вашего отца, в производстве сразу несколько дел.
– Но ведь папа был таким важным человеком! Значит, и смерть его – важное дело, которое должно расследоваться в первую очередь!
– Уверяю вас, делается все возможное для выяснения обстоятельств, – попытался успокоить девушку Глеб, но безуспешно – по щекам ее покатились крупные слезы. Он сунул Арине пачку стерильных хирургических салфеток и выскочил из кабинета.
Яна уже приняла обеих старушек и сейчас собирала инструменты.
– Что случилось, Глеб Аркадьевич? На вас лица нет! – удивленно спросила она.
– Есть, – мрачно ответил Звоницкий. – Посоветуйте, чем можно успокоить молодую девушку…
– Эту? – усмехнулась Яна. – Ведро воды на голову – и все дела! Знаю я таких. Она просто ломается. Любит, чтобы вокруг нее все бегали на цырлах…
– Яна! Откуда у вас этот уголовный жаргон?! – закашлялся от неожиданности Глеб.
– Валерьянки возьмите, – кивнула в сторону шкафчика с лекарствами ассистентка.
Он прихватил пузырек темного стекла и вернулся в кабинет. К его удивлению, Арина ни в какой валерьянке не нуждалась. Девушка успела умыться и даже подкрасила губы – свежая помада так и блестела. Она очаровательно улыбнулась Звоницкому, который застыл на пороге.
– Что это у вас там, Глеб Аркадьевич? О, валерьянка! Это вы для котов держите? Я бы предпочла что-нибудь покрепче. Но вряд ли в вашей клинике найдется спиртное – вы ведь такой правильный… – Затем, засмеявшись, поднялась и добавила: – Ладно, раз уж вы не хотите мне помочь, я, пожалуй, поеду. Кстати, сколько вы платите этой своей помощнице? У нее туфли от Александра Маккуина… Хотя вы все равно в таких вещах не разбираетесь. Это не на вас она пытается произвести впечатление, а?
Погрозив пальчиком и взмахнув подолом белоснежной юбки, Арина Старикова покинула клинику.
Глеб некоторое время сидел, пытаясь понять, что это было.
Зачем Арина прикатила в клинику без звонка и просидела полтора часа в приемной, если весь ее визит не занял и получаса? Она не из тех девушек, что терпеливо ждут… Что же хотела выведать у него мадемуазель Старикова? Неужели для нее настолько важен ход расследования? А все «закидоны» – просто бравада травмированного смертью ребенка? Арине двадцать пять, но Глеб где-то читал, что современные юноши и девушки на редкость инфантильны. Для них даже термин придумали – «поколение И»…
В дверь заглянула Яна. Девушка успела переодеться, причесаться, подкраситься и смотрела слегка виновато, из чего Глеб сделал вывод, что ассистентка и сегодня попросит отпустить ее на полчасика пораньше.
– Глеб Аркадьевич, народу в приемной никого…
– Идите, Яна, идите! – махнул рукой Звоницкий.
Девушка послала шефу воздушный поцелуй и исчезла. А Звоницкий задумался. Да, за последнее время Яна очень изменилась. Похорошела и начала уделять внимание своей внешности. Красивой она не стала, но, пожалуй, теперь ее можно назвать ухоженной. И все эти вещи – новые, стильные, дорогие…
Откуда у одинокой девушки, до недавнего времени безработной, деньги на модные тряпки?
Ответ на этот вопрос Звоницкий получил очень скоро. Перед закрытием клиники он, как обычно, подвел баланс. С особой осторожностью пересчитал лекарства, но все препараты оказались на месте, и он вздохнул с облегчением, коря себя за неуместную подозрительность.
Зато, пересчитывая деньги в кассе, Глеб Аркадьевич обнаружил пропажу крупной суммы.
Глава 7
На следующее утро Глеб проснулся совершенно больным. Насморк, головная боль, резь в глазах и температура тридцать восемь градусов не оставляли сомнений: Звоницкий ухитрился подцепить вирусную инфекцию. А может, причина в том, что вчера он посидел под кондиционером в кабинете Гертруды.
В общем, Глеб Аркадьевич позвонил Яне и слабым голосом сообщил, что болен и на работу сегодня не придет. Ассистентка посочувствовала шефу, просила не беспокоиться, обещала, что справится с приемом и в клинике все будет нормально.
Но Глеб знал: нормально уже не будет. На днях – лекарства, вчера – деньги, и не какие-нибудь копейки… «Хватит изображать страуса, делать вид, что ничего не происходит!» – прикрикнул он на самого себя. Девушку придется увольнять. Мало того – сначала нужно потребовать, чтобы Казимирова вернула украденные деньги. Представив эту сцену, Глеб стиснул зубы. Самое обидное, что ассистентка ему нравилась. Впервые за два года работы в клинике Глеб Аркадьевич был доволен помощником.
Ему трудно было поверить в то, что Яна Казимирова – обыкновенная воровка. Не верилось, что эта девушка, так любящая животных, готовая прийти на помощь любому бездомному псу, состоящая в волонтерской организации, занимающейся помощью бродячим животным, – что эта Яна Казимирова способна украсть.
Но на кого тогда думать? На приходящую уборщицу тетю Машу, что моет полы в клинике по утрам? Глеб представил толстую смешливую уборщицу… Она с ним уже два года, и за это время у нее была масса возможностей что-нибудь стянуть. Но тетя Маша и скрепки не взяла…
В общем, Звоницкий решил быть честным сам с собой и признал – не так уж он и болен. Иногда приходил на работу и куда в худшем состоянии. Наглотался бы жаропонижающего и как-нибудь отработал бы день. Дело не в этом. А в том, что ему просто не хочется встречаться с проворовавшейся ассистенткой, и он любой ценой старается отсрочить неприятный разговор.