– Хрен он выстрелит, пистолет без глушителя!
– Богдан, улицы пустые, кто услышит выстрел?
– Как же, будет он машину дырявить! Скорее удавится! – скептически сказал Богдан. – Мы им живые нужны! Если что и удумали – за город вывезут.
– Перестань, – подала слабый голос Настя. – Не надо их раздражать.
– Как раз таки раздражать и надо, – заметил Князев. – Увеличивается вероятность ошибки с их стороны.
– Ошибки разные бывают. – Мордоворот оскалился и добавил: – Не исключены и трагические.
Между тем микроавтобус выехал на западную окраину города и вскоре покатил по шоссе.
– За город повезли! – с ужасом воскликнула Настя, глядя в окно.
– Не бойся, Настя, они ничего нам не сделают, – подбодрил женщину Князев и неожиданно для себя крикнул мужчине с деревянным лицом: – Куда вы нас везете? У вас будут проблемы!
– Молчать! – Мордоворот небрежно махнул пистолетом в сторону Богдана.
В это время микроавтобус свернул с главной дороги на гладкий, асфальтированный, но очень узкий проселок, обсаженный густыми кустами, проехал по нему что-то около двух километров и остановился перед воротами в глухом кирпичном заборе, окружавшем двухэтажный каменный дом. Створки автоматически разошлись. Машина въехала во двор, подкатила к стене дома и остановилась.
– Девочка выходит первой! – приказал мужчина, сидевший лицом к пленникам, указывая пистолетом на Настю.
– Я боюсь, – промямлила дрожащим голосом Бубликова.
– Не бойся, – попытался утешить женщину Князев. – Лучше не зли их, выходи.
– Выходи! – подхватил его последнее слово мужчина с деревянным лицом.
Настя, тихонько подвывая, выбралась из микроавтобуса. Через оконное стекло было видно, как один из похитителей ухватил ее за предплечье и повел по ступенькам вниз, к металлической двери в цокольном этаже здания.
Затем пришла очередь Князева. В последний момент он принял твердое решение не сопротивляться, безропотно дал застегнуть наручники на своих запястьях и последовал за Бубликовой.
Богдана провели по глухому коридору в подвальное помещение без окон, освещенное лампами дневного света, где у большого прямоугольного стола стояли четыре стула. На одном из них уже сидела очень бледная, перепуганная насмерть Настя. К удивлению Князева, наручники с него сняли и указали на стул возле Бубликовой.
– Богдан, что происходит? – явственно клацая зубами от нервного озноба, спросила она.
В свете разворачивающихся событий ее вопрос прозвучал глупо и наивно. Откуда бывшему прапорщику было знать, что происходит?
– Все будет хорошо, – заверил ее Князев, воодушевленный тем, что ему освободили руки.
Быстро растерев занемевшие запястья, Богдан стал потихоньку гладить Настю по вздрагивающей спине, как будто успокаивал маленького ребенка, а не взрослую, видавшую виды женщину.
Робкая нежность Князева принесла свои плоды.
Бубликова перестала вздрагивать всем телом и даже сказала благодарно:
– Спасибо. Ты меня немного успокоил.
Вскоре в помещение быстрым шагом вошли Илья Петрович Довлатов и Григорий Камышегородский. Они уставились на пленников с таким же недоумением, как и те на них.
– Богдан? – изумился начальник охраны.
– Анастасия Ивановна? – Довлатов удивленно вскинул брови.
– Какого черта вы нас задержали? – произнес Князев.
Довлатов повернулся к Камышегородскому.
– Нет, ты не только ему ответь, но и мне тоже. Почему они оказались здесь? Твои люди меня до инфаркта когда-нибудь доведут.
– Ошибка, видимо, получилась. – Камышегородский развел руками. – Вы уж извините их, заработались в последнее время.
– Значит, журналюги уехали в Москву, а ты их задержал? – Довлатов указал на пленников. – И с кем мне приходится работать! – вздохнул он.
– Может, вы нам что-то объясните? – сказала Настя.
Довлатов достал носовой платок, вытер вспотевшее лицо и заявил:
– Анастасия Ивановна, приношу вам свои искренние извинения за неадекватные действия моих людей. И вы меня простите. – Он посмотрел на Богдана.
– Что, черт побери, произошло? – не выдержал бывший прапорщик.
– Вышла небольшая накладка. Долго объяснять.
– Вы уж потрудитесь, – попросил Князев.
– В общем, вы оказались не в том месте и не в то время. Мои люди охотились за журналюгами, которые вот уже целую неделю под видом молодоженов гостевали в здешних краях и крутились возле «Дубравы». Эти щелкоперы из желтой газетенки умудрились на деревьях понатыкать микрофонные пушки и скрытые видеокамеры. Их столько, что моим людям, наверное, потребуется не меньше недели, чтобы их все найти и уничтожить, – сумбурно объяснял Довлатов. – Они поняли, что их вычислили, быстро смотали удочки и направились на автовокзал. По крайней мере, забронировали по Интернету билеты на маршрутку. Я распорядился их быстро аннулировать, но теперь понимаю, что эти журналюги пустили моих людей по ложному следу. Они покинули город другим путем: на попутке, поездом… не знаю, скоро выясним. Вы просто попали под раздачу. Мои люди приняли вас за этих «шпионов», так как вы полностью подходили под описание.
– Бред какой-то, – выдавил из себя Богдан.
– Еще раз приношу свои извинения. Работали мои охранники. Они привыкли понимать задачу буквально. Перестарались. Простите.
– Немедленно отпустите нас! – потребовал Князев и тут же стал наезжать: – Мне неважно, что ваши люди перепутали нас с какими-то журналюгами. По факту они совершили уголовное преступление. За похищение и насильственное удержание людей предусмотрено наказание.
– Предусмотрено, – легко согласился Довлатов. – Я накажу их за этот промах. Надеюсь, что данный инцидент никоим образом не повлияет на наше сотрудничество. Неприятная история получилась. – Довлатов еще раз промокнул вспотевшее лицо.
– Очень неприятная, – подтвердил Богдан.
– Меньше всего я ожидал увидеть здесь вас, Анастасия Ивановна. Для меня это просто шок. Как вы оказались в наших краях?
Настя загадочно улыбнулась и покосилась на Князева.
– Извините. – Довлатов улыбнулся в ответ. – Я не стану говорить вашему мужу, что видел вас. Меня чужие отношения не интересуют. Все мы не без греха.
– Извинения – это хорошо, – сказала Настя. – Но я ехала в Москву как раз по просьбе мужа. Должна была оказаться там сегодня. И что я ему теперь скажу?
– Я и сам в растерянности. Поезд уже ушел. Маршрутка тоже, – сокрушался Довлатов. – Свою машину с шофером я предоставить не могу, у меня сегодня важная встреча. – Тут он хлопнул себя по лбу. – Выход есть! Я могу дать вам для поездки машину, вот только вам придется вести ее самим. Устроит?
Богдан и Настя переглянулись.
– Почему бы и нет? – ответил Князев.
– Тогда пойдемте, – предложил Довлатов.
Во дворе дома был гараж на два автомобиля. Камышегородский поднял роллеты. Один бокс оказался свободен. Во втором стоял старый черный «Кадиллак».
– Вот. Машина старая, можно даже сказать, коллекционная. – Довлатов расплылся в улыбке. – Год выпуска тысяча девятьсот восемьдесят девятый, на то время – чудо техники. Коробка-автомат, бортовой компьютер, кожаный салон, подушки безопасности, кондиционер, мощность такая, что асфальт колесами грызет, когда с места резко трогаешься… – принялся он нахваливать автомобиль, будто Богдан с Настей собирались его покупать. – Тест-драйв делать будете?
– Разберемся по ходу, – сказал Богдан.
– Еще раз извините. – Довлатов снял ключи, висевшие на стене гаража, и протянул Насте.
– Он поведет. – Бубликова кивнула на Богдана.
– Счастливого пути. Привет супругу. Ой, извините, я снова забыл. – Довлатов манерно приложил палец к губам, показывая, что будет нем как рыба.
Богдан и Настя сели в машину. Князев включил рычаг под рулем и запустил двигатель. «Кадиллак» медленно выехал из гаража. Ворота были уже открыты. Возле них стоял Камышегородский и картинно махал рукой на прощание. Машина выбралась на шоссе.
Довлатов подошел к начальнику охраны.
– Кажется, поверили, – сказал он.
– Какая теперь разница? Главное, они в машину сели и едут. Остальное – дело техники. – Камышегородский усмехнулся.
– Здорово ты про журналюг придумал. Теперь с нас взятки гладки, решим проблему.
Глава 19
«Кадиллак» мчал по шоссе в направлении Москвы. Машина шла ровно. Богдану было непривычно вести ее. Под ногой не было сцепления, только газ и тормоз.
– Кажется, мчимся как сумасшедшие, а спидометр всего девяносто показывает, – сказала Настя, вольготно развалившаяся на переднем сиденье.
Оно было широким, сплошным, как диван, рассчитанным на трех человек – двух пассажиров и водителя.
Оно было широким, сплошным, как диван, рассчитанным на трех человек – двух пассажиров и водителя.
– В самом деле. – Князев присмотрелся к стрелке спидометра и тут же понял, в чем причина. – Он в милях проградуирован. Машина-то американская. Вот и получается, что мы едем под сто семьдесят километров в час. Надо сбавить.
«Кадиллак» замедлился. Настя уже рассматривала экран бортового компьютера. Тот был черно-белым, без подсветки, как мониторчики первых электронных часов.
– Ну и древность!
– Не древность, а раритет, – уточнил Богдан.
– Ни хрена на нем не понять. Топливо показывает в галлонах. Температуру в градусах – по Фаренгейту. С ума сойти можно. И еще, гад, подсказывает оптимальную скорость, с которой надо ехать, чтобы расход топлива был минимальный. Тоже в милях.
– Не привередничай. Машина чудесная, хоть и старая. В те времена умели делать вечные вещи, не то что теперь. Посмотри на сиденья. Это же не французские, немецкие, японские стоматологические кресла, где и повернуться невозможно. Тут же настоящий диван, на котором спать можно улечься.
– Да уж, не сиденье, а настоящий сексодром! – Настя засмеялась.
– У тебя одно на уме.
– Я же шучу.
Дорога была прямой. Настя надела темные очки, открыла окно, ветер трепал ее волосы.
– Тут столько всяких ненужных прибамбасов! – Женщина покачала головой. – Вот тебе регулировка сидений, зеркал заднего вида.
– Тут даже круиз-контроль есть. Можно выставить нужную скорость. Машина сама ее держит, а на прямом участке – и курс. Даже руля не надо касаться, – продолжал исследовать возможности старого «Кадиллака» Богдан.
– И чем-нибудь в это время заниматься на переднем сиденье, – подсказала Настя. – Американцы обо всем позаботились.
– Заниматься мы с тобой, конечно же, не станем, но систему опробуем, – заявил Князев, включая круиз-контроль.
Умный «Кадиллак» и в самом деле взял управление на себя, летел по прямой. Стрелка спидометра замерла у заданной отметки в шестьдесят миль в час и даже не шевелилась. Богдан отпустил руль, поднял ноги и упер их в приборную панель.
– Красота. Так бы до самой Москвы ехать, – сказал он.
– Будем ехать, сколько получится. – Настя открыла перчаточный ящик, вытащила стопку дисков. – Что поставить? Эстраду? Классику? – Она перебирала компакты. – Да тут и диски такие же старые, как сама машина. Пугачева, «Песняры», «Битлз». Ух ты, настоящая машина времени!
– Группа? – уточнил Богдан.
– Нет, такая машина, как у Герберта Уэллса. Ты его роман читал?
– Что-то припоминаю. В детстве читал. Там, кажется, двое исследователей на машине времени в будущее отправились и не могли потом вернуться. Что-то у них там сломалось.
– Не помню уже, двое исследователей было или один, но сломалось у них там что-то – это точно, – подтвердила Настя.
Дорога в перспективе делала плавный поворот вправо. Насыпь повышалась, заходя на путепровод над железной дорогой. Богдан снял ноги с приборной панели, взялся за руль и выключил режим круиз-контроля.
– Переходим на ручное управление, – сказал он Насте. – Машина не настолько умная, чтобы видеть дорогу.
Князев хотел чуть повернуть руль, поскольку колеса уже ехали по осевой. Баранка не поддалась, словно ее намертво приварили. Князев дернул посильнее, но та осталась на месте.
Бывший прапорщик выругался.
– Что такое? – забеспокоилась Настя.
– Руль не поворачивается. Его заблокировало.
– Быть такого не может. Руль блокируется, когда зажигание выключают, – выказала свою техническую осведомленность женщина.
Левое колеса уже пересекло осевую. Машина мчалась по самой середине дороги.
– Тормози, – посоветовала Настя.
– Сейчас.
Но педаль тормоза просто проваливалась. Машина никак не реагировала на ее нажатие, продолжала лететь точно по прямой.
– Только не говори «черт», – предупредила Настя.
– Почему?
– Сглазить можно.
– Нас и так уже кто-то сглазил, – фыркнул Богдан.
– Ты газ сбрось, мы и остановимся, – со страхом произнесла Настя.
«Кадиллак» уже оказался на встречной полосе, и с этим ничего невозможно было поделать.
– Да пробовал уже. Педаль будто не от этой машины. Никакой реакции.
– А ты зажигание выключи, – посоветовала Настя, сама потянулась к ключу и повернула его.
С тем же успехом она могла поворачивать и защелку на сумочке. «Кадиллак» никак не отреагировал на это движение.
– Мы же убьемся! – ужаснулась Настя.
Навстречу, с другой стороны моста, нависавшего над железной дорогой, поднималась длиннющая фура. С запада спешил товарный поезд.
Князев и Настя быстренько на глазок решали задачку, будто материализовавшуюся из школьного учебника по математике:
«Тяжело груженная фура с такой-то скоростью въезжает на мост. По встречной полосе несется взбесившийся «Кадиллак» с двухсотвосьмидесятисильным двигателем. К мосту с такой-то скоростью приближается товарный состав…»
Ответ просчитывался приблизительный, но неутешительный для всех. Фура и «Кадиллак» столкнутся на середине моста, проломят хлипкое ограждение и свалятся прямо на товарный состав.
– Мама! – закричала Настя, видя, как из-за изгиба моста показывается высокая кабина фуры.
Князев делал отчаянные, но безрезультатные попытки сорвать руль с места. Тогда он вдавил клаксон и протяжно засигналил. Богдан видел беззвучно шевелившиеся губы водителя фуры и представлял, каким словами тот сейчас его кроет. Раздался сигнал грузовика, низкий, как пароходный гудок. Водитель делал все, что только мог. Он не имел возможности резко тормозить и выворачивать на встречную полосу, делал это постепенно.
– Пристегнись! – закричал Князев.
– Я и так пристегнута!
Фура начинала медленно «складываться» – прицеп заносило. Он уже жил сам по себе, независимо от водителя. Никто ему был не указ.
– Тогда молись!
– Чего?
– Молись, говорю.
– Отче наш, который есть на небесах, дай нам хлеб насущный… – сбивчиво стала вспоминать слова подзабытой молитвы Настя.
– Какой хлеб?! Спаси и сохрани!
Князев вцепился в руль не для того, чтобы управлять машиной. Такие надежды он уже оставил. Это движение было чисто рефлекторным.
– Аминь! – успела произнести Настя и завизжала.
Кабина грузовика пронеслась совсем рядом. За раскрытым окном мелькнули задние скаты седельного тягача. Затем обзор закрыла фура. Богдан ничего не мог сделать, но глаза не закрывал.
Задний бампер фуры ударил в крыло «Кадиллака». Раздался отвратительный скрежет металла. Фура исчезла из поля зрения. «Кадиллак» продолжал мчаться. Самое удивительное, что удар подкорректировал траекторию движения неуправляемой машины, сдвинул ее нос вправо. Теперь «Кадиллак» понемногу возвращался на свою полосу. Внизу грохотал товарняк с бревнами.
– Живы? – В голосе Насти не чувствовалось уверенности.
– Пока живы, – произнес Князев, любящий точность в описании обстановки.
– Почему пока? – Настя была неисправимой оптимисткой.
«Кадиллак» уже шел с моста, а потому начинал разгоняться.
– Мы в ограждения врежемся, – пояснил Богдан.
– Сделай же что-нибудь!
– В другой раз. Тут от меня уже ничего не зависит.
– Может, обойдется? – предположила Настя, вжимаясь в сиденье.
– Но рассчитывать следует на худшее, – сказал Князев.
– Куда уж хуже!
Правое крыло коснулось ограждения. Разлетелась фара. Искры сыпались, как из-под электрода сварочного аппарата. Машина мчалась, напирая на стальные ограждения. Настя инстинктивно отодвигалась, насколько это позволял ей сделать ремень безопасности.
– Мамочка моя!
Уже скрежетала и дверца с Настиной стороны.
– Дай мне руку, – попросила женщина. – Я боюсь смерти.
– Я тоже боюсь. – Богдан выполнил просьбу Бубликовой, может, последнюю в этой жизни.
– Молитва нам поможет, – тихо произнесла Настя. – Я не хочу умирать молодой и красивой.
– Все обойдется.
– Правда?
– Правда.
– Ты меня обманываешь.
– И себя тоже.
Мужчина и женщина сжимали пальцы. Рука у Князева стала мокрой от выступившего пота.
– Не знала, что ты так сильно потеешь, – некстати произнесла Настя.
– Оставим этот разговор на потом. Хорошо? Держись!
Стальное ограждение подходило к концу. Насыпь снижалась. Еще один веер искр выпустила дверца. Теперь уже ничто не мешало «Кадиллаку» уходить вправо. Загремели по днищу камешки, вылетающие из-под колес, зашуршала трава. Машину подбрасывало, как на вибростенде.
– Взлетаем! – прокричал Князев.
Разогнавшаяся машина пересекла бровку насыпи. Колеса оторвались от земли, продолжая бешено вращаться. Вид через лобовое стекло был таким, словно Богдан и Настя оказались в кабине самолета, оторвавшегося от взлетной полосы. Но это длилось недолго. В отличие от самолета «Кадиллак» не был рассчитан на длительное пребывание в воздухе, у него не было крыльев, реактивного двигателя или хотя бы пропеллера.