До последнего времени США удавалось разыгрывать кризисные сценарии типа югославского, когда кризис был инициирован американцами, управлялся американцами и показывал народам, что Европа без американцев — ничто. Они смогут еще какое-то время маневрировать, поддерживая такое мнение.
Но, как известно, один раз проиграешь — навсегда лицо потеряешь. Во избежание таких случайностей американские политики разрабатывают еще несколько запасных концепций. Одна из них основана на тезисе существования «ключевых государств». Таковыми считаются те государства, чье развитие определяет не только судьбу стабильности и американских интересов в том или ином регионе, но отражается и на глобальной стабильности. Существует еще концепция «контроля быстрорастущих рынков», на которых обязательно должно быть господствующее присутствие США. Эти подходы и определяют спектр военно-политических интересов США.
А каковы интересы у других?
Китай сегодня готов вступить в борьбу за Тайвань. И не собирается ослаблять своего давления на Японию и Корейский полуостров.
В Мексике еще далеко до стабилизации социально-экономической ситуации, как, впрочем, и во всей Латинской Америке.
Германии уже тесно в тех рамках, которые установили ей США. Она давно пытается выступать в качестве самостоятельного политического игрока. Две мировые войны произошли вовсе не из-за неудачных политиков! Причины были объективны и имели экономическую и демографическую основу.
На постсоветском пространстве тоже не все до конца ясно, и эта неоднозначность напрямую связана с тем, как будут идти дела в других регионах мира.
Короче, реальность намного сложнее, чем расчеты США.
А ведь могут еще возникнуть трансрегиональные коалиции на чисто геополитической основе, члены которых, будучи слабее США по отдельности, смогут бросить ей вызов сообща, и Америка не сможет их разгромить поодиночке. Ибо США при всей своей военной мощи не могут вести большую войну ни с политической точки зрения, ни с военной, ни с психологической.
Сегодня нельзя утверждать, что положение, которое заняла Америка, прочно, и что ее внешняя политика правильна в целом.
Экономика США — задолженность и потребление
1. Заслуги и перспективы
Успехи американской экономики за последние 8 лет очевидны. Между 1992 и 1999 годами ежегодный рост экономики в среднем составлял 3,6 % (в 1980–1992 годах было 2,9 %). Создано 15 млн. рабочих мест, а уровень безработицы, ныне составляющий 4 %, находится на низшей за последние 30 лет отметке. Доход на вложенный капитал с начала 1996 года в совокупности составил 7 трлн. долларов. Правда, мало кто сомневается, что основной рост цен акций на фондовом рынке — это финансовый «пузырь», за который еще придется расплачиваться.
Победа в «холодной войне» позволила США уменьшить военные расходы примерно на 2,5 % ВВП. В денежном выражении эта экономия ежегодно составляла примерно 225 млрд. долларов. Средства пошли на сокращение бюджетного дефицита.
Сегодня США имеют гибкую экономику с достаточно низкими ставками налогообложения, низкой инфляцией. Ну, а как США выкидывают свою инфляцию наружу, мы еще поговорим. Здесь лишь напомним, что валютные резервы нашей страны, о чем мало кто знает, лежат в Америке в виде американских же государственных бумаг. А это более 20 млрд. долларов. Кроме того, мировая торговля нефтью и газом тоже идет в основном на доллары. Эмиссионный доход Америки весьма велик!
В заслугу администрации Клинтона ставится поддержка Северо-Американского соглашения о свободе торговли с Мексикой, завершение уругвайских переговоров о многосторонней торговле и недавнее решение о включении Китая во Всемирную торговую организацию — все это трактуется как поддержка всемирной торговли. Но мы знаем про стальные войны между РФ и США. Так что в основном это меры на создание региональных рынков, а не мировых. А что касается Китая, то это, скорее, заслуга Китая, а не США.
Успех США, сила их экономики, лежит в сочетании науки и технологических инноваций. Была усилена правительственная поддержка науки, а расходы на ее финансирование возросли примерно до 85 млрд. долларов в год. В основном поддерживаются исследования по информационным и биотехнологиям. Но развитие электронной коммерции, внедрение программ по подсоединению к сети Интернет общеобразовательных школ и библиотек, как уже говорилось, привело к вторичному витку безработицы и социальному расслоению.
Администрация Клинтона приняла ряд программ, направленных на поддержку высшего образования. Доля американских студентов, продолжающих образование после окончания средней школы, составляет 67 %, что на 10 %) превышает соответствующий показатель десятилетней давности. В то же время известно, что уровень образованности тех же студентов и выпускников крайне низок; иначе зачем же Америке переманивать квалифицированные кадры из-за рубежа.
Ни для кого не секрет, что замечательные успехи США сопровождались большими потерями в остальном мире. Ни для кого не секрет война, ведущаяся против евро. Всем понятно, что никто в мире не сможет повторить успехи США: они слишком ресурсозатратны. Они и так оплачены всем миром.
Так что следует сказать, что успехи неоспоримы, но способ достижения делает их продолжение сомнительным.
2. Есть ли в действительности бум?
Было бы преувеличением называть состояние экономики США в 1990-е годы бумом и, тем более, считать ее моделью для мира. Это можно подтвердить с помощью статистики.
Предыдущие фазы оживления обычно начинались резким рывком, при этом с 1950-х по 1980-е годы темпы роста в 8–10 %) не были чем-то необычными. Теперь не так: с 1992 по 1994-й темп не превышал 3 %), то есть составлял около половины среднего значения за рассматриваемые отрезки. Даже более энергичный рост, начавшийся с 1995 года и составлявший за период, заканчивающийся первым кварталом 1999 года, около 3,7 %, выглядит бледно по сравнению с историческими примерами.
Таблица 1. Темпы роста[11] ВВП в развитых странах (%)
Американские показатели не так хороши и на мировом фоне. При международных сравнениях важно помнить, что прирост населения США (примерно 1 % в год) в 4 раза выше, чем в Японии, и в 9 раз выше, чем в странах ЕС. Таким образом, некоторые общие характеристики роста могут быть в пользу США, а среднедушевые дают иную картину. Кроме того, из табл. 1 видно, что превосходство США над их основными соперниками — лишь недавнее явление. Так, Япония опережала США по общим показателям почти до середины 1990-х годов.
По душевым показателям ЕС имел преимущество перед США в 1980-е и начале 1990-х годов и лишь с 1993 года начал отставать, причем совсем незначительно. А ведущие «азиатские тигры» (Гонконг, Сингапур, Южная Корея и Тайвань) даже с учетом кризиса 1997–1998 годов идут впереди.
Безусловно, среднедушевой рост ВВП — несовершенный показатель материального благосостояния. В частности, он не говорит ничего о распределении доходов или качестве жизни. Но он дает возможность судить об относительных экономических результатах, устанавливает своего рода верхний предел вероятному росту реальных доходов в длительной перспективе. Но и по этому, наиболее общепринятому показателю результаты США вовсе не так ослепительны.
Вернемся к более простым характеристикам. Наиболее заметен некоторый рост реальной заработной платы, изменивший тенденцию к снижению, господствовавшую с 1973 по 1995 год. С мая 1995 по апрель 1999 года наблюдается прирост на 5,6 %. Но поскольку реальная заработная плата снижалась на протяжении более 20 лет, данный подъем означает лишь возвращение к уровню 1987 года, который в свою очередь был ниже, чем в 1967 году.
3. А теперь плохие новости
Официально считается, что клинтоновский бум вызван инвестициями, а не потреблением. А инвестиции, как известно, имеют важное значение для долгосрочных перспектив развития. Но кто инвестировал, и зачем?
Нам сообщают о бурном росте вложений в реальный основной капитал предприятий, в те элементы хозяйства, которые в системе статистики национального дохода обозначают как «производственное капитальное оборудование». К такому оборудованию относятся станки, печи, компьютеры, оптоволоконные сети. Анализ показывает, что определяющий фактор этого «роста вложений» — снижение цен на компьютеры. Действительно, современный компьютер за 2 тыс. долларов намного лучше, чем такой же по стоимости прошлогодний, и может сделать больше, чем целая комната компьютеров 1970-х годов.
И вот оказывается, что множество новейших компьютеров, а также и работа лучших программистов, разворачиваются в основном на Уолл-стрит, в банках, а не в реальном производстве!
Нам сообщают о бурном росте вложений в реальный основной капитал предприятий, в те элементы хозяйства, которые в системе статистики национального дохода обозначают как «производственное капитальное оборудование». К такому оборудованию относятся станки, печи, компьютеры, оптоволоконные сети. Анализ показывает, что определяющий фактор этого «роста вложений» — снижение цен на компьютеры. Действительно, современный компьютер за 2 тыс. долларов намного лучше, чем такой же по стоимости прошлогодний, и может сделать больше, чем целая комната компьютеров 1970-х годов.
И вот оказывается, что множество новейших компьютеров, а также и работа лучших программистов, разворачиваются в основном на Уолл-стрит, в банках, а не в реальном производстве!
Вот в этом и состоит проблема. В 1950–1970 годы доля финансовых учреждений в реальных капиталовложениях, как показывают данные табл. 2, составила менее 10 % (и равнялась примерно 1 % ВВП), а в 1998 году она превысила 20 %. Доля вложений в основной капитал не финансовых фирм в 1990-х была ниже, чем в предшествующие десятилетия.
Таблица 2. Инвестиции в основной капитал — нефинансовый и финансовый секторы[12] (средние показатели за десятилетие)
Марксистская экономическая теория всегда относилась к финансовому сектору как паразитическому, не создающему, а лишь перераспределяющему стоимость, созданную в реальном производстве. Представители буржуазной экономической науки яростно возражают, но именно в этом вопросе марксистская точка зрения имеет много общего с чувствами простых людей, не обученных научным премудростям. Очень трудно увидеть, как капитал, инвестированный в биржевые операции, брокерское дело и т. п., реально увеличивает благосостояние народа в длительной перспективе. Отсюда следует, что значительная часть «реальных» инвестиций, осуществленных в конце 1990-х годов, фактически обслуживает большой «финансовый пузырь».
Таким образом, этот широко разрекламированный инвестиционный подъем фактически не является инвестиционным. Он более, чем какой-либо другой подъем в истории США со времени депрессии 30-х годов, вызван ростом потребления. В 1991–1998 годах соотношение темпов увеличения затрат американских домашних хозяйств на потребление к росту их чистого дохода (показатель предельной склонности к потреблению) составило 108 %, тогда как во время предыдущих подъемов — в среднем чуть больше 90 %. Как могли люди это сделать? Только снижая уровень сбережений, проедая их, увеличивая задолженность.
Гиперпотребление, вот что стоит за столь оплакиваемым снижением нормы сбережений в США. Фактически в первом квартале 1999 года отмечено первое с начала 30-х годов уменьшение доли сбережений домашних хозяйств США, которые затратили на потребление 100,5 % их чистого дохода (показатель средней склонности к потреблению). Предварительные данные на апрель 1999 год дают еще более напряженный показатель, равный 100,7 %. Но за этой усредненной цифрой скрывается множество конкретных проявлений: богатые тратят доходы от операций на фондовом рынке, средние и нижние слои пускают в дело средства с кредитных карточек.
Сожаления по поводу низкого уровня сбережений, как правило, не затрагивают одно из глубочайших сегодняшних противоречий: американская экономическая мощь питается за счет людей, регулярно живущих не по средствам, а остальной мир оказывается зависимым от такой мнимой расточительности. И это продолжается весьма долго. Остается гадать, когда и как оно закончится, но, вероятно, скоро американский шик перестанет сопровождаться столь модным сегодня безудержным его прославлением.
Как может экономика жить не по средствам? Внутри страны богатые ссужают тем, кто находится на низких ступенях экономической лестницы. Таков фундаментальный механизм, лежащий в основе инструментов, подобных кредитным карточкам и ипотечному кредиту. В долгосрочной перспективе это ведет к тому, что богатые становятся богаче, так как должники выделяют каждый раз большую долю своих доходов на обслуживание долга.
Сверхпотребительство заметно и в международном масштабе. Ежегодно Соединенные Штаты потребляют больше, чем производят, а разница представляет дефицит торгового баланса. Для его финансирования США обращаются к внешним заимствованиям. Следовательно, США с каждым годом залезают все глубже в иностранную задолженность — на конец 1998 года она составила 1,9 трлн. долларов.
Однако в 1990-е годы приток иностранных капиталов в США был значительным и дал им возможность жить не по средствам, обусловив один из крупнейших подъемов в истории финансов на фондовом рынке. Среди причин притока — бегство капиталов из неустойчивых районов мира. Следовательно, американская экономика и финансовые рынки процветали за счет чьего-то бедственного положения, которое, в свою очередь, во многом связано с политикой торговой и финансовой либерализации, навязанной Штатами остальному миру с помощью МВФ и ВТО.
Вот некоторые интересные цифры. С 1982 по 1998-й прибыли «голубых фишек» (ведущих компаний США), формирующих фондовый индекс «Стандард энд Пурз 500», выросли на 175 %, а средняя заработная плата — лишь на 66 % (почти в 3 раза меньше). Одновременно акции поднялись на 800 %. Все эти показатели не скорректированы на инфляцию, которая составила 69 % за тот же период. Таким образом, реальная заработная плата снизилась, прибыли возросли, а цены акций резко подскочили вверх.
Подобные события на фондовом рынке не новы, но вряд ли когда-либо продолжались в течение 20 лет!
4. Социальные реалии
По таким более специальным характеристикам, как неравномерность доходов, уровень бедности, количество заключенных, состояние окружающей среды, США все еще лидируют среди развитых стран. Клинтоновский бум ни в чем не изменил это положение. Например, согласно недостаточно точному официальному определению бедности, в 1997 году 13,3 % американцев были бедными, тогда как в 1989 году — лишь 12,8%
Международные сопоставления также показывают США в невыгодном свете. Так, исследование распределения доходов «Luxemburg Income Study» (LIS), которое было проведено с участием специалистов многих стран и объединило национальные статистики в единую базу данных, показало, что для столь богатой страны, как США, количество бедных очень велико.
Существуют разные точки зрения на то, как измерять уровень доходов и бедности: в относительных или абсолютных показателях, то есть в сравнении со средними характеристиками или с неким фиксированным порогом бедности. В США он определяется по последнему варианту: за пороговый принят показатель начала 1960-х годов с соответствующей поправкой на инфляцию. Большинство исследователей предпочитают относительный показатель, в типичном случае — 50 % среднего уровня доходов. И это более правильно, ведь люди воспринимают свой жизненный уровень в сравнении с другими людьми, а не с какими-либо статистическими «порогами». В табл. 3 даны оба варианта. Оказывается, уровень бедности в США почти в 2 раза выше, чем средний показатель по остальным 18 странам.
США, считающие себя классической страной среднего класса, находятся по его величине на предпоследнем месте среди 19 стран, по которым упомянутое выше исследование дает достоверные сведения. Причины — слабые профсоюзы и слабое «государство благосостояния». Там, где у руля стоят социал-демократические правительства, осуществляющие наиболее масштабное вмешательство в рыночную экономику, имеются и наиболее крупные слои среднего класса.
Таблица 3. Группы населения по доходам — средние показатели за 1990-е годы[13] (доли в общей численности населения, %)
Гарвардские профессора могут возразить, что уровень доходов в США самый высокий в мире, и поэтому даже бедные могут выглядеть совсем неплохо по зарубежным стандартам. Но и по абсолютным характеристикам уровня бедности США разочаровывают. В рамках LIS была сделана такая оценка для 15 стран в сравнении с американским пороговым показателем; результаты по 13 из них также представлены в табл. 3. Несмотря на то, что США имеют наиболее высокие средние доходы, их уровень бедности далеко не самый низкий. Великобритания и Италия, у которых этот показатель выше, чем в США, имеют значительно более низкий средний уровень доходов.
Последним аргументом апологетов американского пути служит обращение к их легендарной социальной мобильности. Однако в действительности люди, как правило, не уходят далеко от той социальной группы, в которой они родились. Нет существенных различий в моделях мобильности между США и Европой. Фактически среди стран, обследованных ОЭСР, в США наиболее высокая доля группы, которая в документах этой организации определяется как «низкооплачиваемые» рабочие, а также наихудшие показатели по выходу из низшей группы.