Например, литературе, музыке и театру понадобились столетия, чтобы распространить на всю массу живущих людей некие «рыцарские» идеалы отношений между мужчиной и женщиной. «Большая литература» всегда была обращена к душе и заставляла ее трудиться, но даже бульварные романы дотелевизионной эпохи, при всей своей слащавости и пошлости, апеллировали к «высоким чувствам». А теперь? В России телевидение за несколько лет прямого и грубого показа убийств и плотских утех, обращенных к «нижним» страстям человека, выбило из лексики слово «любовь» в его идеальном значении. «Заниматься любовью» теперь — синоним животного совокупления, случки.
Российский житель смотрит телевизор в среднем 3 часа в будни и 4 — в выходные. О книгах же вот что сообщает ВЦИОМ: только 48 % россиян время от времени что-нибудь читают. Лишь 2,7 % посещают службы в храмах.
Немногочисленные философы, пастыри, писатели, работая с небольшими группами людей «из толпы», десятилетие за десятилетием расширяли тот слой культурных людей, который определял собой общую культуру народа. Воспитание души — это путь в гору, он медленен, тяжел и труден. Оскотинивание — путь под горку, а он легок и приятен. Включай телевизор: юнцы и юницы с незапоминающимися рожицами и кашей в голове, гримасничая и бебекая, прозой и песней посвящают мир в нехитрые секреты растущего организма. Элита! «Четвертая власть»!
Сотрудники телевидения входят в «богатую» часть нашего графика, но пользы стране не приносят. Они отрабатывают свои деньги. принося пользу политической элите, ведь, приручив зрителя, ТВ может легко навязывать людям решения, противоречащие из собственным интересам. Вот примеры. В 1993 году буквально заставили проголосовать за Конституцию, которой никто не читал. В 1996-м — за Ельцина, подняв его рейтинг с 7 % до победы. Незадолго до ГКЧП проводили референдум за сохранение СССР, так на Украине одновременно проголосовали и за сохранение СССР, и за самостийную Украину. ТВ режиссирует народами, как хочет! А победа никому не ведомого «Медведя» на выборах в Думу в конце 1999 года? А Путин?
Есть у нас еще «инженеры человеческих душ» — писатели, артисты, кинематографисты и т. д., интеллектуальная элита. Во время перестройки съезды писателей и деятелей кино были очень заметны. Писатели обвиняли власть (советскую), что она давит их цензурой, не дает работать. Кинематографисты в 1989 году через депутатов МДГ требовали устранения бюрократии из сферы кино.
Убрали и цензуру, и бюрократию. И где литературные шедевры? Где гениальные фильмы? Нет ничего. Из-за общего провала в культуре зритель смотрит только американские боевики и мексиканские сериалы!
Теперь та же интеллектуальная элита просит вернуть «чиновника» в кино. Да не просто просит, требует. И не просто чиновника в системе Министерства культуры, а чтобы это был специальный чиновник, вне этого ведомства. А зачем? Оказывается, без бюрократической киноконторы часть денег до кино не доходит. Министерство культуры отдает их «другим». Кому? Библиотекам, музеям, театрам.
Но позвольте, разве может появиться зритель, способный воспринимать «шедевры» кино, без библиотек, без книг, без серьезной литературы? Разве доходы кино — не результат определенной «работы» со зрителем и писателей, и актеров театра, не продукт усилии учителей в школе и преподавателей в вузе? Ведь культура — это единый организм. Процветание кино может опираться только на процветание всей культуры.
Появление целых слоев интеллигенции, ориентированных на бюрократию — это тот же самый элементарный способ перераспределения денег от бедных к богатым. Это воровство, если говорить без экивоков. Вот почему можно смело сказать: сегодня у нас нет ни элиты, ни интеллигенции. В этом причина краха всех попыток прошедшего десятилетия получить лучшие результаты, чем они были у бюрократов государственного социализма, у деятелей искусства и культуры того времени. Хотя и тогда результаты были, прямо скажем, не первый сорт. Ведь при социализме страна и начала постепенно деградировать. Уже тогда было потеряно понимание значения «обратной связи».
3.3. РУССКИЕ ГОРКИ
Вас не удивляют следующие вещи? Наш климат — явление долгосрочное. Он был таким на протяжении тысячелетий. Рентабельность нашего производства из-за географических факторов ниже, чем на Западе, а значит, очень мало остается на развитие, а до XX века почти ничего не оставалось — все проедалось или тратилось ради простого выживания. Ресурс, который мы могли бы накопить за эти тысячелетия, существенно меньше, чем у стран Запада. То есть, исходя из объективных данных, мы давно должны были безвозвратно отстать от всего мира по всем статьям.
А что же мы видим на самом деле? Мы видим, что на протяжении всей истории Россия не только стоит вровень с другими, самыми передовыми в техническом смысле странами, но зачастую и превосходит их. Если благосостояние народов сравнивать трудно, то уровень развития государств сравнивать можно — хотя бы по результатам войн. Для победы, помимо храбрости солдат, высокого боевого духа и наличия образованных, талантливых полководцев, нужно иметь вполне конкретную технологическую и экономическую базу.
Особый путь
То, что Россия существует и сегодня, означает, что в столкновении с внешним противником она обычно оказывалась на уровне, превосходящим уровень этого противника. Вот некоторые наиболее яркие страницы нашей истории.
Конец XVI — начало XVII века. Размеры России увеличились в несколько раз. Не всякая страна в это время могла себе это позволить, а только экономически наиболее развитая. По темпам подчинения себе новых земель и по их площади с нами могла сравниться только Великобритания. (Позже она превзошла нас по темпам потери земель: если Россия отказалась от Аляски добровольно, продав ее в 1867 году, то Великобритания почти за сто лет до этого потеряла свою колонию — Североамериканские Соединенные штаты, проиграв войну.)
В начале XVIII века была разгромлена шведская армия, одна из самых передовых в то время. Затем довольно существенно потеснили Турцию, а ведь турецкие армия и флот были грозой всей Европы. В XIX веке русская армия оказалась в Париже, разгромив армию Наполеона, победившую до того очень многих. Русская армия брала Берлин в 1945 году, опять разгромив лучшую европейскую армию.
Если читать учебник военной истории России — ну, просто чудо какое-то. Могучая, непобедимая страна. Возьмешь другие книжки — тупая власть, задавленный народ. Схватишься за публикации последнего десятилетия XX века и ничего не найдешь, кроме сообщений о постоянной деградации России, которую только и можно преодолеть, если внедрить у себя модель развития тех самых стран, которые мы, как правило, побеждали.
В чем причина такого разнобоя во мнениях об одной и той же стране? В том, что никогда раньше не проводилось ее исследований по всей совокупности факторов.
Россия в самом деле особенная страна. Вся ее территория располагается вокруг «Полюса холода». Ее западная — юго-западная границы совпадают с изотермой января минус 8 градусов Цельсия, южные и восточные границы — с изотермой минус 16 градусов. В силу этих причин производство питания затруднено. Такие условия, разумеется, создали весьма специфический тип человека и уклад жизни.
В. О. Ключевский, занимаясь историей, отметил эту особенность России, но не сделал никаких выводов. Таким образом, на протяжении более чем ста лет был не только известен, но даже описан феномен самой холодной населенной части планеты, но это знание оставалось невостребованным: оно воспринималось как экзотика, и не прилагалось к социально-экономической сфере.
А. П. Паршев, наконец, в своей книге «Почему Россия не Америка» показал зависимость социально-экономических параметров России от ее геоклиматических условий. Приведенные им фактические материалы объяснили, что именно из-за климата столь высоки издержки производства в нашей стране. Для того, чтобы просто выжить, в России приходится тратить в три, а то и четыре раза больше энергии, чем в Америке или даже Канаде. В несколько раз выше стоимость капитального строительства — из-за необходимости выкладывать фундаменты и толстые стены, тянуть подземные коммуникации. Приходится дополнительно тратиться на дороги, отопление производственных и жилых зданий и прочее. Все это удорожает продукцию, повышает стоимость жизни.
Описав эти процессы, А. П. Паршев, к сожалению, тоже не сделал необходимых выводов: а как же так получилось, что Россия не только стояла вровень с ведущими державами планеты, но зачастую и превосходила их? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было обратиться к российской истории. Рассмотрев весь комплекс в целом (география, климат, экономика, общество, власть, история), легко увидеть парадигму развития России.
В отличие от всех остальных регионов Земли, общество и экономика России имеют скачкообразный путь развития, движение «рывками». В силу описанных выше причин Россия, развиваясь «нормально», как все, по уровню экономики и жизни населения отстает от других стран. Когда отставание становится нестерпимым, происходит рывок, и через напряжение всех сил и потерю жизни значительной части населения страна достигает могущества.
Долго в таких условиях жить нельзя, наступает период «релаксации», или отдыха. Россия начинает жить, как все, и снова отстает. Это — наше нормальное состояние. Такая особенность была всегда. В какой-то момент, видя слабость России, внешнее окружение начинает претендовать на ее земли. Наше стандартное решение: очередной мобилизационный этап, рывок. И опять этот период заканчивается, он и не может быть долговременным, потому что такое напряжение всех сил погубило бы страну и без внешнего воздействия.
Нельзя сказать, что этого не знали раньше. Знали. Но, не обращая внимания на принципиально меньшее производство продукта в нашей стране, давали «обратное» объяснение. Считалось, что Россия — такая же, как все; что достигает она успехов из-за своих «имперских амбиций», но, победив кого-нибудь, немедленно впадает в кризис.
А между тем нормальное наше состояние — это как раз экономическое отставание от соседей. Естественно, наши добрые соседи никогда не упускали этого момента и осуществляли довольно успешные действия, чтобы политически закрепить свое явное экономическое превосходство. Перед нами вставал выбор: смириться и со временем исчезнуть как страна, либо оказать сопротивление. Причем разные слои населения видели свое участие в формировании победы по-разному. Верхи, если они соответствовали насущной задаче (что, в общем, не всегда случалось), вводили в стране режим, который можно назвать мобилизационной экономикой. Низы, понимая ситуацию, шли, причем практически добровольно, на уменьшение своего благосостояния.
В результате происходило внедрение новых технологий. Но каких? Естественно, тех, которые имели отношение к военному делу. Военное же развитие имеет ту особенность, что оно включает в себя все самые передовое. И обычно требует повышения уровня смежных отраслей, обеспечивающих успех отраслей главных (тех, которые объединяют сейчас аббревиатурой ВПК). Более того, на военные разработки обычно денег не жалеют, и именно там появляются новые точки роста для всей экономики, да и не только для экономики. Война, как всем известно, грозит людям телесными повреждениями, и в ожидании ее оживляется медицина. Становится востребованной вообще всякая наука, а наука всегда тянет за собой образование. Особенно это касается последнего времени. (Вспомним, что сеть Internet изначально была военной разработкой).
В итоге в стране появляется новая, модернизированная армия. Ясно, что такой рывок (по сути дела — фазовый переход) требовал очень больших сил общества. Ведь в такие моменты накопление шло не просто в ущерб некоторому дополнительному потреблению, а жизненно необходимому потреблению. Но процесс накопления не проходил даром для общества. Со временем и оно получало определенные средства для увеличения производительности труда. Но давайте не будем забывать, что мы в результате рывка лишь догоняли некий средний мировой уровень. И когда переходили к обычной, а не мобилизационной экономике, то начиналось отставание.
Через некоторое время отставание опять достигало критического значения, и все повторялось вновь. Во время рывка рождались былины о русских чудо-богатырях. Периоды релаксации приносили другие песни: де, русские ленивы, тупы, на печи лежат.
Такие «русские горки» возвысили армию: ее приоритет перед другими сословиями всегда признавался безоговорочно; создание сильной армии было важнейшей задачей властей. А задачи технологические всегда превалировали над социальными.
Рывков разной амплитуды было немало, но значимых среди них три: эпохи Ивана Грозного (переход к единому русскому государству), Петра Первого (переход к империи) и Иосифа Сталина (переход в индустриальное общество). Очевидно, что во все обозримое прошлое рывки происходили стихийно, и вожди наши просто следовали необходимости. Если бы власти и народ отдавали себе отчет в истинных причинах событий, может быть, жертв было бы меньше.
После рывка 1930–1950 годов и релаксации 1950–1990-х мы вновь оказались перед внешним вызовом. С распадом СССР Россия потеряла огромное количество земли. Готовится распад основной территории нашей страны. Россия накануне нового рывка, связанного с ее входом в информационно-технологическое сообщество. Если он сорвется, Россия перестанет существовать как независимое государство.
Итак, резюмируем.
Способ развития российской экономики не равномерный, а принципиально скачкообразный. Переход нашей экономики в кризисное состояние нужно рассматривать не как аномальное, а как вполне закономерное явление в динамике развития экономической системы. Кризис дает сигнал об опасности для дальнейшего развития системы и о необходимости ее переключения на мобилизационный тип функционирования. Кризисное состояние экономики, провоцирующее внешнее окружение на попытки перевести этот кризис в свое политическое преимущество, делает наглядным для всего населения необходимость перехода на мобилизационный режим функционирования с резким уменьшением потребления в пользу накопления.
Мобилизационная экономика диктует власти вполне конкретные задачи, и даже можно дать некоторый общий сценарий развития событий.
1. Исходно низкая норма внутренних накоплений. Это не злой умысел, а объективная реальность. Если угодно, это и есть наше стационарное состояние.
2. Существующая правящая элита, помня о прошлом напряжении сил, не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными после последнего рывка, но не всегда эффективно. Кроме того, контакт с Европой показывает властителям неудовлетворительность их собственного состояния с точки зрения бытового комфорта. Не понимая истинных причин этого отставания, вожди предпринимают попытки улучшить свое, а также общее положение за счет копирования «зарубежных» порядков[17]. Им помогает своя «интеллектуальная элита» и зарубежные советники. Но это только ухудшает общее экономическое положение страны, углубляя кризис.
3. Появление внешнего вызова в виде закрепления экономического отставания страны через ее политическое поражение. Это является сигналом к началу перехода к мобилизационному режиму функционирования экономики. Как правило, такой переход требует появления новых людей в руководстве, способных к новому режиму функционирования страны. (Возврат после мобилизационного режима к стационарному также требует смены элиты).
4. В результате напряжения всех сил удается преодолеть внешний кризис, а после этого у народа пропадает побудительная причина поддерживать предыдущий режим функционирования.
Далее все повторяется.
Поражение в холодной войне
Только наивные люди могут думать, будто «Запад», и прежде всего США (наш основной в холодной войне противник) руководствуется некими «общечеловеческими ценностями» при подходе к нашей стране. Там исходят из идеи максимальной полезности для себя, что естественно. Те, кто нам проповедует, что успех Запада базируется на протестантской этике, должны были бы понимать, что в ее рамках нет места для аутсайдеров. А мы, по их мнению, аутсайдеры, ведь мы проиграли холодную войну.
После войны выигравшая сторона желает получить определенные преимущества. Что-то планируется получить и с нас. Правда, Россия страна бедная, но уж какая есть. В основном она, благодаря своим размерам, может служить прекрасной свалкой, а также «кладовкой» сырья на черный день. Но могут возникнут проблемы, ведь запустить руку в этот «сундук» захотят многие. Поэтому перед США стоит задача уже сейчас взять под свой контроль стратегические ресурсы, имеющиеся на территории России.
Коль скоро наши ресурсы они берегут для себя, то не допустят, чтобы их за просто так проедало местное население. Отсюда задача — сократить его численность. Должно остаться столько, чтобы обеспечить кадрами будущие работы по освоению ресурсов, то есть миллионов пятнадцать-двадцать. Тут все-таки холодно, «свои» запросят за работу слишком много, а гнать рабсилу из Юго-Восточной Азии, Африки или Латинской Америки бессмысленно. Африканосы и латиносы тайгу и тундру не осилят, а китайцы, хоть и осилят, но создадут другую головную боль.
Для достижения поставленных в отношении России целей Западу необходимо создать здесь такие условия, при которых Россия сама перейдет в нужное состояние. Надо способствовать сторонникам западного образа жизни в установлении контроля над большинством СМИ, нужно разрушить моральные ценности русского, прежде всего, народа и государственную идеологию, по возможности уничтожить культуру и образование. Всех рассорить друг с другом. Надо поддерживать «демократический» имидж России, хвалить ее за соблюдение прав человека (причем, если будет выгодно, введут и диктатуру). Главное, чтобы у «верхов» приоритетными были интересы Запада, а не России, и чтобы наш внутренний «беспорядок» не перетекал через границу.