С этими словами Лоуренс указал подбородком на торговцев; те сидели на земле кучками по три-пять человек и подсчитывали, кто каких прибылей лишился. Они были явно недовольны тем, что заплатили больше, чем смогут выручить. Некоторые изливали свой гнев на лодочников… должно быть, те, кто вез меха.
— Как вы собираетесь возмещать нам убытки?!
Если бы Лоуренс перевозил товары, он бы чувствовал себя точно так же. И сейчас ему недостало духу остановить их, хотя лодочники-то были ни в чем не виноваты.
Хуже всех чувствовали себя те, кто плыл на затонувшей лодке. Она была втрое больше, чем лодка Рагусы, и доверху загружена мехами. Даже при предельной осторожности любой ошибки могло хватить, чтобы она утонула.
Каждый здесь был легкой мишенью. Одного взгляда хватило бы, чтобы понять, как тревожно все себя чувствовали. Все боялись нападения… и кто бы их за это винил, в такой напряженной атмосфере?
В торговле чье судно раньше придет к месту назначения, тот и получит самую большую прибыль — особенно это относится к городам, куда могут заходить большие корабли. Если все везут один и тот же груз, вполне может получиться, что лишь первые одна-две лодки окажутся с прибылью.
То, что лодка затонула, было крайне необычно; похоже, этот несчастный случай был спланирован Ив. Это самый надежный способ обезопасить ее доход и в то же время вызвать как можно больше проблем у ее соперников. Одному лишь Единому богу ведомо, сколько из них были сейчас на грани помешательства; и вполне понятно, что они хотели выместить на ком-то свой гнев.
— Что же теперь будет? — спросил Коул, протягивая Лоуренсу мех с водой. Конечно, у него не было причин торопиться в Кербе, так что он просто искал, о чем бы поговорить.
— На реке есть много людей, которые решают подобные проблемы. К завтрашнему утру они пришлют лошадей и людей. С лошадьми этот корабль оттащат быстро.
— Понятно…
Коул, должно быть, представил себе, как лошади тянут корабль на берег. Лоуренс смотрел на нос корабля, задравшийся к небу, словно готовый взмыть и улететь. Отхлебнув из меха, он услышал позади себя шаги. Обернулся, думая, что это Хоро, — но увидел всего лишь Рагусу.
— Аа… прости, что заставил тебя идти пешком.
Рагуса помахал рукой. Лоуренс заметил, что его толстые руки тоже все красные. Он, должно быть, изрядно потрудился, вместе с другими лодочниками перевозя на берег людей и грузы с корабля. Носиться по реке взад-вперед, борясь с течением, было куда более изматывающим занятием, чем обычное плавание… конечно, он сильно устал.
— Все нормально, пройтись немного вдоль реки не проблема.
— Ха-ха-ха, ну тогда поверю на слово.
Рагуса неловко улыбнулся и, почесав подбородок, повернулся к реке.
— Нам действительно сильно не повезло… хотя завтра утром все уляжется.
— Это все на самом деле случилось из-за истории с мехами? Я имею в виду — то, что лодка утонула.
Скорее всего, об этом размышляли многие. Рагуса кивнул на вопрос Лоуренса, но Коул, по-видимому, слишком устал, чтобы проследить за нитью разговора. Рагуса грубым движением встрепал мальчику голову, потом ответил:
— Похоже на то. Но кто бы это ни сделал, он совершенно без башки. Он должен быть готов заплатить по счету. За такое полагается смерть, да притом колесованием… ужасная смерть.
Человека крепко привязывают к огромному колесу, жестоко избивают дубиной, ломая все кости, потом оставляют на вершине холма на потеху птицам… действительно один из самых жестоких способов казни. Была ли Ив уверена, что избежит такой судьбы? Лоуренс не испытывал к ней ненависти; он надеялся, что она сумеет добраться до своей прибыли вовремя.
— Ну, так что ты собираешься делать?
— Что ты имеешь в виду?
— Если пойдешь вон в ту сторону, найдешь там ночлежку… хотя не могу сказать, что это подходящее место ночлега для женщины.
С этими словами Рагуса кинул взгляд на Хоро. Та весело болтала с высокой бродячей лицедейкой.
— Похоже, владелец и капитан того корабля отправились к ближайшему мосту, чтобы потолковать с торговцем едой… так что по крайней мере пища и вино у нас будут. Но если ты будешь дожидаться, пока они договорятся, ночевать вам придется здесь.
Лоуренс наконец-то понял, почему он до сих пор не видел тех двоих.
— В дороге подобающее место для ночлега должно быть без крыши… и не должно все время раскачиваться. Так что для нас все нормально.
При этих словах Лоуренса лицо Рагусы исказилось, как от яркого света. Затем он преувеличенно пожал плечами и вздохнул.
— Хорошо хотя бы, что здесь все торговцы… Если бы тут были наемники, все сложилось бы куда хуже.
— Кое-кто из них и сейчас вел себя не лучше наемника…
— Ха-ха, одна лишь ругань — ерунда… за наемников ругались бы их сабли.
Рагуса произнес последние слова таким серьезным тоном, что прозвучало страшновато. Коул содрогнулся, словно только что проглотил виноградную косточку.
— Но тот, кто утопил лодку, играет с огнем, да. Надеюсь, граф Буруга до него доберется.
Лоуренс в душе сочувствовал Ив, но гнев Рагусы был вполне объясним. Чтобы не показывать свои мысли, Лоуренс сменил тему.
— Господин Рагуса, у тебя ведь тоже есть груз, который нужно доставить быстро?
Сколько же дней Лоуренсу еще суждено провести вместе с Хоро?
Торговцы умеют хорошо считать прибыли и убытки… очень, очень хорошо. Но печальная действительность заключалась в том, что Лоуренс понятия не имел, на что так рассердилась Хоро. А вот Рагуса, который был старше Лоуренса раза в два, не исключено, смог бы догадаться с легкостью.
Проблема была в том, чтобы перейти к этой теме невзначай. Лоуренс ценой огромных трудов и стараний научился разговаривать как обычно, когда Хоро рядом… но чтобы задать другому вопрос столь личного свойства спокойным и естественным тоном — на такое Лоуренса пока не хватало.
— Хей, поверь мне, меня время не подгоняет. И вы, ребята, тоже не особенно против, правда?
Рагуса положил руку, на вид достаточно сильную, чтобы выбить из Лоуренса дух одним ударом, ему на плечо. Они оба старались, чтобы Коул ничего не услышал, но мальчик оставался поблизости, прислушиваясь изо всех сил.
— Я абсолютно уверен, что подобную проблему смогу решить. А знаешь почему?
Лоуренс покачал головой. Рагуса убрал руку и выпрямился во весь рост.
— Я больше двадцати лет на реке… Если у тебя есть проблема, которую надо смыть речной водой, ты обратился к правильному человеку.
Смех Хоро доносился отчетливо, хотя и издалека. Она явно подслушивала, но, похоже, была в хорошем расположении духа. По крайней мере Лоуренс был не единственным, кому хотелось бы разрешить их проблему.
Лоуренс был не уверен, что может довериться Рагусе по этому поводу, но попытаться стоило. В конце концов, для всех окружающих было очевидно, что у Лоуренса и Хоро были некие отношения.
— Тогда ты не против, если я поделюсь моей проблемой?
— Конечно, предоставь все мне.
Рагуса придвинулся вплотную; Коул тоже. С ними обоими Лоуренс познакомился лишь сегодня. Все трое были разного возраста, разного рода занятий, но, как ни странно, ощущение создавалось, будто они все старые друзья.
Уж конечно, до встречи с Хоро подобное было для Лоуренса чем-то немыслимым. Он призадумался, сможет ли продолжать жить так же, когда расстанется с ней.
— Есть у кого-нибудь рваная одежда или еще что-нибудь, что можно отправить в костер?
На этот выкрик отозвалось удивительно много людей. На берегу собрали кучу горючей всячины и принялись готовиться к празднеству. Присоединились даже торговцы едой и вином — выручив достаточно денег, они приняли приглашение владельца корабля.
Сперва многие торговцы продолжали ругаться на несчастного владельца, но постепенно все успокоилось. Празднество давало всем прекрасный повод выплеснуть скопившееся раздражение. Ругань прекратилась, и люди заулыбались и отдали должное пище и вину. Раз уж поделать никто ничего не мог, то хоть повеселиться как следует.
Пока враги жали друг другу руки, Лоуренс и его друзья оставались в сторонке. Лоуренс рассказал, как Хоро на него рассердилась, а остальные двое молча слушали. Затем Рагуса неуверенным голосом заговорил… обращаясь к Коулу.
— Знаешь, не вздумай вырасти таким, как он!
Коул, похоже, волновался за Лоуренса. Но Рагуса продолжил:
— Понял, да?
Коул мгновение колебался, потом кивнул. Стало быть, они оба согласились, что это Лоуренс виноват, что Хоро рассердилась.
Рагуса вдруг ухватил мальчика своими ручищами. Лишь несколько слов он произнес, после чего ушел прочь и утянул за собой Коула.
— Река течет… но почему?
Загадка? Коул, явно не понимая, склонил голову набок. Рагуса прошептал объяснение мальчику на ухо, и тот опять кивнул. Итак, они сообразили, почему разозлилась Хоро. И, похоже, ответ лежит на поверхности… но они решили оставить Лоуренса в подвешенном состоянии, чтобы он догадался сам.
Лоуренс чувствовал себя, как работник, который не способен выполнить данное нанимателем поручение. Он стоял на месте в полном остолбенении. При виде того, как те двое принялись беседовать с Хоро, это чувство лишь усилилось. Троица что-то весело обсуждала, и весьма приличные шансы были, что — его, Лоуренса. Нет — судя по тому, как Хоро упорно не смотрела в его сторону, а остальные двое, напротив, то и дело кидали на него взгляды, они могли говорить только про него.
Хоро извлекла Коула из объятий Рагусы, легонько стукнула по голове и обняла за талию. Коул закатил глаза; его чувства были написаны на лице. И лишь тогда Хоро покосилась на Лоуренса и заговорила. Но Лоуренс на ее провокацию мог лишь отвернуться.
— Одиноко, правда?
Впрочем, Лоуренс вовсе не чувствовал обиды. Даже если над ним смеялась не только Хоро, но и Рагуса с Коулом за компанию. До знакомства с Хоро Лоуренс был убежден, что репутация торговца, если ее разрушить, практически уже не может быть восстановлена. Вот почему он всегда держался прямо, блефовал, остро на все реагировал и никогда никому не доверял. Но теперь он ясно видел — он был таким же, как Коул при их первой встрече.
Когда Лоуренс предложил Коулу продать ему бумаги, мальчик устроил игру в гляделки, пытаясь поднять цену. Это не помогло и лишь заставило Коула выглядеть старомодным и неотесанным. Но Лоуренс понимал, что мальчик просто заперт внутри своих ограниченных знаний и мыслей. Он играл с Коулом точно так же, как Хоро играла с ним самим.
Положив руку на лоб, он задумался: а может ли человек вообще быть хорошим торговцем, оставаясь при этом независимым? Впрочем, он думает о таких мелочах; должно быть, в глазах Хоро он по-прежнему юнец. При этой мысли Лоуренс улыбнулся.
Лоуренс обладал достаточным воображением, чтобы думать иногда, что хорошо бы лошади умели говорить. И, однако, он никогда не умел сходиться с людьми. Люди, которых он встречал, лишь улыбались ему — как Хоро и Рагуса улыбались Коулу. И все же…
— Я это сознаю, но почему она злится, все равно не понимаю… — сказал он самому себе и вздохнул.
Рагуса и Коул оставили Хоро и отправились за вином. Коул явно стеснялся, в его глазах читалось отвращение. Возможно, он когда-то имел уже неприятный опыт знакомства со спиртным. Но Рагуса не желал выпускать из рук бутыль — его пристрастие к вину было столь же очевидно.
Лоуренс извлек из их пожитков бутыль спирта. Чистый спирт… Хоро, должно быть, думала, что у Лоуренса была какая-то особая причина просить купить именно его. Невольно Лоуренс представил себе, как она игриво хлопает его по руке. Загадка за загадкой… Может, он просто слишком туп, чтобы понять?
Уверенность Лоуренса в себе пошатнулась… впрочем, лишь на миг.
Внезапно послышались радостные выкрики… впрочем, ничего особенного не произошло. Просто на берегу, как только село солнце, появился огненный шар. Конечно, он имел лишь внешнее сходство с солнцем, хотя языки пламени, охватившие рваную одежду и обломки бочек, были совершенно настоящими — кто-то щедро пожертвовал масла, чтобы получилось красиво.
Черный дым поднимался в небо, точно какой-то скелет; желтое пламя весело плясало. Посреди зимнего путешествия такой костер мог собрать немало народу. Никто не вел празднество, но все разом подняли чашки в тосте.
И тут началось интересное.
Женщина, с которой говорила Хоро, действительно была бродячей лицедейкой. Она и еще несколько человек выскочили из толпы; их сценой стали деревянные обломки на берегу. Раздались звуки флейт и барабанов, и женщины начали танцевать.
Затем вскочили несколько молодых парней и попытались к ним присоединиться. Но, похоже, они еще недостаточно выпили… они не могли плясать, как танцоры при каком-нибудь дворце, они лишь скакали. Остальные кто смеялся, кто пел. Некоторые, как Рагуса, принялись состязаться, кто кого перепьет.
Но Лоуренс сидел в одиночестве. Его бледная улыбка вдруг исчезла, когда он ощутил что-то в темноте, еще сильнее сгустившейся из-за костра.
Подойти к нему могла лишь Хоро.
— Уааа… никогда еще я так много не говорила. Все горло горит.
Эти слова Хоро обратила к самой себе, одновременно выхватив у Лоуренса из руки чашку, и осушила ее одним глотком. Но сейчас в чашке было отнюдь не обычное вино или эль. Глаза Хоро закрылись, губы задергались. Потом она звучно выдохнула и села.
Она перестала нарочито не замечать Лоуренса?
— Интересно поговорила с той жен-?..
Лоуренс оборвал вопрос на полуслове, когда Хоро отвернулась. Ничего удивительного; она по-прежнему не желала его слушать. Но Лоуренс сам удивился тому, как он был счастлив, наблюдая такое ее поведение.
— Проклятье… холодина сегодня.
Она не ответила… даже взгляда в его сторону не кинула. Но, как будто они снова делили козлы в повозке, приклонилась к его плечу. Лоуренс подивился, не заставляла ли она себя это делать, но тут сообразил, что если кто и заставляет себя, то только он.
У него не было никаких оснований так полагать, но ему казалось, то Хоро простит его сейчас, если он перед ней как следует извинится. Он не понимал — только и всего. Конечно, она будет ругаться, будет смотреть на него свысока, но при этом с радостью примет его извинения.
Он хотел еще посопротивляться желанию извиниться. Хоро будет изнывать от нетерпения, будет язвить над ним, подняв голову. Но она не встанет и не уйдет… потому что когда она вблизи, Лоуренсу ее лучше слышно.
Лоуренсу не хотелось думать, что он выдает желаемое за действительное. Уж если сейчас он не будет уверен, то вообще не может быть уверен ни в чем, что было между ними с самого начала путешествия.
Лоуренс криво улыбнулся. Хоро, похоже, это почувствовала; уши под капюшоном дернулись. Она словно предвкушала его извинение и как она поизмывается над ним. И в ответ на ее ожидания…
— Какой очаровательный танец… эти бродячие танцовщицы вправду –
— Что?!
— Э?
Хоро вскочила на ноги и вскрикнула, словно Лоуренс наступил ей на хвост. Другого ответа от нее не последовало. Она терпеть не могла, когда Лоуренс вставлял фразы, не предусмотренные написанным ею сценарием. Ее хвост метался под балахоном, и она издавала какие-то странные звуки — вне всяких сомнений, она была в ярости. Но оно того стоило.
— Я, я, наверное, простудилась… что-то с носом…
Голос Хоро дрожал. Интересно, подумал Лоуренс, это из-за сдерживаемой ярости от того, как он строил из себя дурачка, или же она изо всех сил старалась не рассмеяться.
Хоро глотнула еще спиртного — заодно проглотив слова, какие у нее еще оставались — и икнула.
Потом они оба погрузились в молчание; каждый пытался предугадать действия другого. Моргнули раз — и солнце опустилось чуть-чуть. Моргнули еще — и на небе зажглась новая звезда.
Люди, собравшиеся вокруг костра, развеяли свои невзгоды в веселье празднества. Неважно уже, торговцы здесь были или лодочники. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. Музыка флейт, гром барабанов, песни, шутки об их невезении. Часть женщин, взявшись за руки, исполняли какой-то обольстительный танец; кто-то с бутылками в руках неуклюже отплясывал рядом.
Лоуренс изо всех сил думал, о чем сейчас может думать Хоро. И вдруг он осознал, что совсем скоро, когда Хоро выпьет достаточно много, она начнет резвиться. В атмосфере, что их окружала, она недолго будет сидеть рядом с ним. Посреди такого празднества она не захочет тратить время, меряясь умом с задумчивым торговцем.
Хоро подняла голову и заглянула Лоуренсу в лицо. Должно быть, она собиралась и дальше с ним не разговаривать, раз уж пообещала ему, что не будет. Но ей не хотелось просто оставлять его наедине со своими мыслями. Просто она так устроена.
Поэтому Лоуренс ответил любезностью на любезность и, в свою очередь не глядя на Хоро, забрал у нее бутыль.
— Когда есть спирт, и холод не так мучает.
Хоро улыбнулась… похоже, это была реакция на их общее упрямство. Наконец она легонько притронулась к руке Лоуренса и встала. Ей хотелось танцевать, но она опасалась, что уши и хвост могут выбиться из-под балахона, если он задерется.
Глаза Хоро сияли. Так же они сияли, когда Хоро читала о том, как когда-то давно развлекалась в Ренозе. Если она сейчас слишком увлечется весельем, то вполне может выпустить наружу хвост и заработать себе прозвище, что-нибудь вроде «Метлохвостки» — а может, даже перекинуться в волчицу и устроить настоящий хаос. Этого допустить было ни в коем случае нельзя.
Хоро тщательно оправляла балахон и затягивала пояс. Похоже, она решительно настроилась танцевать и развлекаться. Пока Лоуренс смотрел, как она готовится, ему на ум пришла отличная фраза.
— А почему бы тебе не принять волчье обличье и не вытя-…
Фразу он не закончил. Не потому что Хоро изменилась в лице, не потому что она его прервала… едва ли она вправду станет перекидываться в волчицу, и то, что он шутил, было очевидно. И даже не потому он не закончил, что чересчур смутился. Просто он не мог представить себе, чтобы Хоро приняла волчье обличье ради кого попало.