Удивлённому такой реакцией Серову, он ответил прямо:
— Ты, Иван Александрович, не понимаешь. Народ не станет складывать анекдоты про лидера, который в массах отклика не вызывает. А если народ мои выступления на цитаты растаскивает — значит, читает их и слушает. И мои идеи и указания, следовательно, доходят по назначению.
Хрущёв уже знал, что вскоре неконтролируемый рост поголовья домашнего скота приведёт к нехватке хлеба в магазинах. Поэтому он привёл в действие свой план продажи кормов владельцам индивидуальных хозяйств, и дифференцированной стоимости хлеба в зависимости от количества.
Кроме того, по указанию Хрущёва были в короткие сроки повсеместно построены простейшие мини-фабрики, производившие корм для скота на основе хлореллы. Себестоимость такого корма была сама по себе копеечная, к тому же производство кормов щедро дотировалось. Населению такой корм отпускался по цене 4 копейки за килограмм при цене чёрного хлеба 1 рубль за буханку. (Цена — до реформы 1961 года)
Эти меры, не самые непопулярные, вначале были встречены народом настороженно. Однако цены на корма были установлены достаточно низкие, за счёт дотаций. К тому же Никита Сергеевич реализовал ещё одну идею: предложил сельским жителям обеспечивать кормами по 2 головы скота на семью бесплатно, если затем одного из двух телят или поросят они сдадут государству. Второй при этом оставался в собственности владельца, а дотации "отбивались" за счёт реализации мяса, полученного у населения по плану заготовок.
В итоге, забегая вперёд, хлебного дефицита удалось избежать.
На Пленуме, неожиданно для многих, Хрущёв назначил главным координатором проекта "комсомольского вожака" Александра Николаевича Шелепина.
Вечером, после ужина, Сергей, как обычно, заглянул к отцу. По ходу разговора он спросил:
— Пап, а почему ты Шелепина координатором целины поставил? Ты же знаешь, какую роль он сыграет в будущем?
— Хе! — усмехнулся Никита Сергеевич. — Во-первых, это ещё когда будет? Через 10 лет. А пока он верный ленинец, вождь комсомола, а целина — комсомольский проект, кому, как не ему и возглавить? К тому же Шурик — человек новой волны, из молодых, в репрессиях напрямую не замешан. Таких сейчас продвигать надо. А насчёт доверия... Я же изучил все документы. Там не всё так просто.
— Прежде всего, я и сам виноват. Начудил я, оказывается, столько, что будь здоров! Сам удивляюсь, как они меня раньше не попёрли. Хорошо, Серёжа, знать наперёд, где и в ком ошибся, в чём напортачил... Теперь-то я таких глупостей не наделаю. Ну, хотя бы постараюсь не наделать. А если наделаю, так не таких, а других, — Никита Сергеевич был в хорошем настроении. — Соответственно, и Шелепину с Брежневым повода не дам. А потом, мне ведь лет уже много. Рано или поздно на пенсию уйду. Оставлять страну на Брежнева после того, что я узнал, не хочу. Это, конечно, не окончательное решение, но Шурик — один из кандидатов, которых стоит продвигать на пост Первого секретаря ЦК. Ещё посмотрим, конечно, но этот вариант не исключён. Вот так-то.
14. Рождение Змея из бездны.
5 января 1954 года состоялось техническое совещание Главных конструкторов ракетного комплекса подводной лодки и стенда для отработки морского старта. Присутствовали — министр оборонной промышленности СССР Дмитрий Фёдорович Устинов, Генеральный конструктор Сергей Павлович Королёв, Михаил Кузьмич Янгель, как Главный конструктор ракеты Р-11, Николай Никитич Исанин — Главный конструктор дизельной ракетной подводной лодки проекта В-611, и другие специалисты.
Желая вникнуть в проблемы создания стратегических ракет, Никита Сергеевич присутствовал на этом совещании.
Это было далеко не первое мероприятие, посвящённое планированию разработки баллистических ракет. Работа в этом направлении началась ещё в 1950 году, когда была запланирована комплексная поисковая НИР "по теме Н3 "Исследование перспектив создания РДД различных типов с дальностью полета 5-10 тыс км с массой БЧ 1-10 т". С 1953 года велось эскизное проектирование двухступенчатой межконтинентальной баллистической ракеты. По техническому заданию она должна была иметь массу 170 тонн, дальность 8000 километров при забрасываемой массе головной части — 3 тонны.
В октябре 1953 года, после испытания первой советской термоядерной бомбы, по указанию заместителя Председателя Совета Министров СССР Вячеслава Александровича Малышева забрасываемая масса была увеличена до 5 с половиной тонн. При этом всю ракету пришлось перепроектировать.
Само собой, установить такого монстра на подводную лодку никто не помышлял. Да и сама идея вооружить субмарину столь мощным оружием, как баллистическая ракета, была в 1954 году достаточно смелой. Поскольку выбирать было особо не из чего, для первого эксперимента взяли королёвскую ракету Р-11 с дальностью полёта всего лишь 150 км и забрасываемой массой 950 кг.
Никита Сергеевич понимал, что боевая ценность лодки с такой ракетой будет мало отличаться от нуля. Тем более хорошо он понимал это после нескольких совещаний с аналитиками Генерального Штаба, зная теперь возможности противолодочных сил США и их союзников.
Однако выбора не было. В любом новом деле самое сложное — сделать первый шаг. Пусть маленький, неуверенный — но сделать. Сдвинуть проблему с мёртвой точки.
Специалисты обсуждали варианты технических решений, спорили. Никита Сергеевич не вмешивался, хотя уже видел — то, что они предлагают, ему, "знающему, как надо" из "тех документов", представляется нелепым и примитивным.
По проекту длинную — 10,3 метра, и тонкую — 0,88 метра, ракету предстояло разместить в вертикальной шахте в корпусе подводной лодки. В относительно стройный корпус субмарины 611 проекта ракета не вписывалась никак. Решили поставить две ракетные шахты, чтобы они проходили по оси лодки через ограждение рубки.
Ракета была жидкостная, компоненты топлива — керосин и окислитель АК-20, на 80% состоящий из азотной кислоты. На лодку она загружалась незаправленной и заправлялась, как все первые ракеты, непосредственно перед пуском.
Для пуска ракету надо было выдвинуть из пусковой шахты на уровень верхнего среза рубки. При этом ракета весила 5 с половиной тонн. Балансировать 10-метровым пятитонным тонкостенным "карандашом", заправленным керосином и кислотой, и выдвинутым на самую верхнюю точку лодки предстояло в открытом море во время качки.
Королёв, Янгель и Исанин продолжали обсуждать технические подробности, а Хрущёв спросил приглашённого им Бориса Петровича Жукова, директора НИИ-125:
— Борис Петрович, а как ваши успехи?
— Мы добились весьма обнадёживающих результатов, Никита Сергеич, — ответил Жуков, с усмешкой глядя на Троих Главных, обсуждающих меры безопасности при хранении едких и ядовитых компонентов топлива на подводной лодке. — Благодаря переданным людьми Ивана Александровича документам, прежде всего — по описаниям конкретных технологий, мы разработали достаточно эффективную рецептуру твёрдого топлива.
— Совместно с НИИ-13 отработали технологию изготовления стеклопластиковых корпусов с графитовыми и вольфрамовыми закладными элементами. Было непросто, но справились.
— Когда можно будет посмотреть на ваши результаты? — заинтересованно спросил Хрущёв.
— Да хоть сейчас, — ответил Жуков. — У ворот стоит грузовик, в кузове под тентом — готовые изделия.
— Товарищи, — прервал Хрущёв разошедшихся Главных. — Вот, Борис Петрович привёз для вас интересные экспонаты. Давайте посмотрим.
Королёв нехотя предложил устроить перерыв, и все спустились во двор НИИ-88, где проходило совещание. У ворот действительно стоял неказистый ЗиС-151. По знаку Жукова водитель откинул задний борт, и ракетчики с удивлением воззрились на полутораметрового диаметра баллоны янтарно-жёлтого цвета.
— Это что такое? — заинтересованно спросил Королёв.
— Это наша совместная с НИИ-13 новая разработка, — ответил Жуков. — Стеклопластиковые корпуса для твёрдотопливных ракетных двигателей. А в ящике, — Борис Петрович указал на тёмно-зелёный ящик с надписью "Огнеопасно", — образец твердотопливной шашки из смесевого топлива на основе алюминия и перхлората аммония, с полиуретаном в качестве связующего и основного газовыделяющего компонента.
Водитель забрался в кузов и без видимых усилий приподнял жёлтый баллон, подав его Королёву.
Сергей Павлович принял баллон и поднял его над головой на вытянутых руках под ошеломлёнными взглядами остальных. (Автор сам поднимал подобный корпус. Ощущения незабываемые.)
— Вот это да! — заявил Королёв. — Товарищи, да ведь это потрясающе! Эта штука весит всего несколько килограммов! Борис Петрович, а какие у них прочностные характеристики?
— Как принято говорить у наших военных — достаточные для решения поставленных задач, Сергей Павлович, — довольно усмехнулся Жуков. — У меня с собой полные технические данные на материал и топливо. Образцовую шашку я вам оставлю для испытаний, а вообще, в будущем мы планируем заливать состав прямо в корпус двигателя и отверждать его в сборе.
— Вот это да! — заявил Королёв. — Товарищи, да ведь это потрясающе! Эта штука весит всего несколько килограммов! Борис Петрович, а какие у них прочностные характеристики?
— Как принято говорить у наших военных — достаточные для решения поставленных задач, Сергей Павлович, — довольно усмехнулся Жуков. — У меня с собой полные технические данные на материал и топливо. Образцовую шашку я вам оставлю для испытаний, а вообще, в будущем мы планируем заливать состав прямо в корпус двигателя и отверждать его в сборе.
— Очень, очень интересно, — кивнул Янгель.
Участники совещания вернулись в кабинет. Главные были под впечатлением от увиденного. Хрущёв, пользуясь моментом, решил повернуть процесс в нужную сторону.
— Ну как, товарищи, сделаете для страны межконтинентальную ракету на твёрдом топливе? — спросил он. — Ну, и лодочную с межконтинентальной дальностью, заодно? Сами понимаете, такая ракета нам очень нужна.
Королёв и Янгель озадаченно замолчали. Они, безусловно, осознавали важность задачи, но уж очень нетривиальная была постановка вопроса, тем более, для 1954 года.
— Никита Сергеевич, а нужна ли подводной лодке ракета с межконтинентальной дальностью? — осторожно спросил Королёв. — Лодка ведь будет находиться на дежурстве в своём позиционном районе. Ну, конечно, иметь дальность 5-6 тысяч километров было бы хорошо, но межконтинентальную?
— Сергей Павлович, а ведь в позиционный район лодке придётся прорываться через вражескую противолодочную оборону, — возразил Хрущёв. — Вы же знаете, американский флот много сильнее нашего. Опять же, держать на дежурстве все лодки одновременно — невозможно. А при необходимости нанесения ответно-встречного удара все лодки смогут стрелять на межконтинентальную дальность и достать противника даже от пирса.
— Моё мнение — нам нужны атомные ракетные лодки гораздо большей размерности, чем строящиеся сейчас, и лодочные баллистические ракеты с межконтинентальной дальностью, не менее 8000-9000 тысяч километров. Причём обязательно твёрдотопливные. Чтобы обеспечить длительное хранение полностью боеготовой ракеты, сократить время подготовки к пуску до нескольких минут, и улучшить безопасность обращения с ракетой на лодке.
— Следующая задача — создать твердотопливную межконтинентальную ракету наземного базирования, с дальностью не менее 11000 километров, желательно, несущую несколько боевых блоков и много ложных целей. В перспективе — боевые блоки должны иметь индивидуальное наведение. А главное, товарищи, у этих ракет должны быть мобильные пусковые установки.
— Сейчас мы ракету долго устанавливаем на стартовом столе, затем долго заправляем топливом, всё это время она хорошо заметна и крайне уязвима. Как только у противника появятся средства космической разведки — а они появятся обязательно — мы окажемся в положении мужика без штанов на площади в базарный день.
Все рассмеялись. Шутка Первого секретаря сняла напряжение, накопившееся в ходе долгого обсуждения.
— Противник будет знать, сколько у нас ракет, сколько пусковых позиций, а, главное, будет знать, что мы готовы атаковать, и сможет нанести упреждающий удар, — продолжил Хрущёв. — К тому же устройство наземного старта для вашей ракеты массой в 170 тонн будет огромным, и обойдётся в астрономическую сумму. Следовательно, много таких позиций мы оборудовать при всём желании не сможем. Наша задача, товарищи — защитить страну, а не разорить её.
— Я предварительно поговорил с руководством Минского автозавода, Борис Львович Шапошник берётся спроектировать многоосный тягач грузоподъемностью до 50 тонн, ему от вас нужно только техническое задание. Нам, товарищи, нужна такая ракета, чтобы после получения приказа в течение 5-10 минут она была приведена в вертикальное положение и подготовлена к старту.
— Ещё один возможный вариант базирования — подвижный железнодорожный. Здесь основное преимущество — высокая грузоподъёмность и скрытность. Выследить железнодорожный состав среди тысяч других железнодорожных составов будет очень сложно.
Слегка ошарашенные этим фейерверком идей Королёв и Янгель несколько секунд молчали, пытаясь осмыслить всю глубину и неподъёмность поставленной Хрущёвым задачи. Затем Янгель задумчиво произнёс:
— Но ведь подвижная пусковая установка тоже очень уязвима.
— Так её и замаскировать несложно, Михаил Кузьмич! — нашёлся Хрущёв. — Да и поди попади в подвижную установку, если она выходит на патрулирование и ездит по позиционному району большой площади. Кроме того, ракет у нас пока нет, и поначалу их будет очень мало. А пусковых установок можно наделать побольше. Положить на них макеты ракет и пустить на боевое патрулирование. Тогда для воздушной и, в перспективе, космической разведки противника, у нас будет солидная ракетная группировка. А мы постепенно будем наращивать количество боевых ракет.
А уж если мы хотим сделать по-настоящему защищённую пусковую установку, давайте упрячем ракету в вертикальную шахту, и пусть она прямо из шахты и стартует.
— Никита Сергеич, — вмешался Устинов. — Идея с мобильными установками, безусловно, интересная, но разработка шасси такой грузоподъёмности займёт года два. Ещё год — разработка пусковой установки на этом шасси. А американцы летают над нашей страной уже сейчас. Если мы собираемся водить их за нос, можно попробовать наладить выпуск ложных пусковых установок в виде буксируемых полуприцепов. Но вот подходящей по размерам ракеты у нас пока нет.
— Совсем нет? — удивился Хрущёв.
— Сейчас у нас есть только ракета средней дальности Р-5. Она уже имеет длину более 22 метров. Её характеристики американцам известны, — пояснил Устинов. — Если мы возьмём её как основу для "обманки", придётся приставить к ней две дополнительные ступени, чтобы она выглядела как межконтинентальная. Иначе американцы по её размерам на аэрофотоснимках вычислят объём баков и поймут, что мы их обманываем. Но при этом длина ракеты будет такая, что на полуприцеп её уже не положить. Она и так превышает допустимую длину для движения по обычным дорогам. А если автопоезд с ракетой не сможет ездить по обычным дорогам, смысла в такой мобильности нет. Автопоезд по грунтовым дорогам передвигаться не сможет. Строить для него специальные дороги — дорого, а потому — неэффективно.
— А если Борис Львович сделает подходящий транспортёр повышенной проходимости? — спросил Хрущёв.
— Тогда — другое дело. Но первые образцы такого транспортёра мы получим не раньше, чем через три года, — напомнил Устинов. — А ведь нужно ещё произвести хотя бы штук сто таких пусковых установок. Это ещё минимум год.
— Можно оборудовать достаточное количество ложных стационарных стартовых позиций, — продолжил Дмитрий Фёдорович. — Это проще. Делаем макет стартового стола подходящего размера, рядом — капонир длиной метров сорок, ставим надувные макеты нескольких машин с кунгами, макет подъёмного крана, установщика... Когда мы получим от ПВО предупреждение о пролёте самолёта-разведчика, будем устанавливать на столах макеты ракет.
— В этом есть смысл, — добавил Михаил Кузьмич Янгель. — Несколько из этих позиций можно оснастить настоящей техникой, и тренировать на габаритно-весовых макетах стартовые расчёты. Но это позже, к тому времени, когда наша межконтинентальная ракета уже будет проходить испытания.
— Годится, — кивнул Хрущёв. — А то у нас сейчас задница совсем голая. А так хоть пыль в глаза американцам пустим. Михаил Кузьмич, сможете выделить нескольких конструкторов, чтобы макеты выглядели как можно более похожими на реальную ракету и стартовый комплекс?
— Конечно, Никита Сергеич, сделаем, — ответил Янгель.
Идея с пуском из шахты встретила у Королёва и Янгеля осторожное недоверие. Отказать Первому секретарю ЦК сразу они постеснялись, обещав подумать и сообщить позже.
— Подумайте, подумайте, — усмехнулся Хрущёв, — А чтобы лучше думалось, я вот вам тут картиночку припас... — он вытащил из папки схему ракетной шахты в разрезе, позаимствованную в "тех документах".
Даты на схеме не было, а вот пояснительные надписи были выполнены на английском.
— Это что же, американы такой проект уже прорабатывают? — Королёв явно был неприятно удивлён.
— Ну, как видите, — Хрущёв рассчитал точно, учтя психологию Главного конструктора.
Королёв всегда хотел быть первым. Во всём. Сейчас Хрущёв передал ему брошенный американскими конкурентами вызов, и Сергей Павлович этот вызов принял.
— Покажу Бармину, — Королёв сунул схему в свою папку с документами. — Надо посчитать, но, думаю, мы такое тоже сможем сделать.
(В реальной истории идея шахтного базирования была высказана Хрущёвым летом 1958 года. Королёв и Бармин объявили идею нереализуемой, и она получила признание лишь после получения информации о разработке подобной системы в США)