- Я его знал, когда он был курсантом. Владимир Николаевич, экипаж нашего корабля постановил считать тебя почётным членом экипажа. Не возражаешь?
- Нет, если все 'За', я не против. Вы это имели в виду на рейде в Горле?
- Именно! Отвечай! - и поднял огромный бокал с шампанским. Напоить Жукова у него не получилось, по старой флотской привычке Жуков и Москаленко не пьянели, ибо командиры. Михаил Захарович проводил Жукова до трапа. Его катер доставил Владимира в Полярный, он даже помнил, что поднялся на второй этаж. Далее возник небольшой провал в памяти. Варвара разбудила его утром, накормила, дала выпить крепчайшего кофе и съесть пару бутербродов с сёмгой. Крепко поцеловала его, посоветовав воздержаться сегодня от каких-либо празднований. Жуков дошёл до штаба, ещё выпил кружку кофе. Затем начались дела, проблемы, доклады, РДО, разбор 'полётов' по Нарвику. Но, Владимир нашёл время и сообщил командующему авиацией генерал-майору Кузнецову, чтобы он обратил особое внимание на самолёты 'Хейнкель-111' и 'Фокке-Вульф-200', которые могут нести управляемые бомбы.
- Если стоянки наших линкоров и тяжелых крейсеров будут вскрыты противником, немцы попытаются нанести такой удар.
- Я понимаю свою ответственность! - ответил Кузнецов на совещании у Головко. Флот тоже подготовил несколько стоянок для крупных кораблей, и периодически перемещал их по заливу, срывая планы немецкого командования. Но, немцы знали, что их бывшие корабли уже в Кольском Заливе, поэтому не прекращали попыток их обнаружить. В мае АДД нанесла успешный удар по аэродромам Хебухтен и Солдат-букт, и в небе над Мурманском стало несколько спокойнее. Американцы прислали несколько танкодесантных кораблей.
3 июня довольно большой ордер вышел из Кольского залива, и через 12 часов на батарею у поселка Эккерей и сторожевые катера в порту в порту Вадсё обрушились тяжелые снаряды. Порты Буйгенес и Вадсё были захвачены десантом. Мост через реку Тана немцы взорвали сами. 19 горный корпус Георга Риттера фон Хенгля оказался в техническом окружении. Тяжёлые морские орудия вывели из строя ВПП в Солдат-букт. Блокпостов на дороге Лаксельв - Киркенес было недостаточно. 6-го июня наши войска ворвались в Киркенес и Колосйоки. Корпус, все оборонительные сооружения которого были направлены на северо-восток, полностью отсутствовали танки, противотанковая артиллерия, который восстановил все старые финские укрепрайоны возле Печенги, и собирался устраивать 'зиц-криг' до второго пришествия, неожиданно почувствовал себя голеньким на морозе. Подошедший флот подавил батареи на полуострове Немецком, и на него тоже был высажен десант в Малонемецкой Западной бухте. Там у немцев была стационарная батарея из четырех двухорудийных безбашенных установок. Десант трижды вызывал огонь линкоров, и корректировал его. Практически 'на себя', но, доты и батареи он захватил. Проведённая в короткий срок Петсамо-Киркинесская операция позволила отодвинуть немецкие войска к Альтен-фьорду. Спустя месяц, немцы начали эвакуацию войск из Северной Норвегии. Они посчитали, что удержать Альту, Нарвик и Тромсё без флота не получится. Английский флот присоединился к операциям в Норвегии, против такого кулака немцы выставить ничего не могли. Ленинградский фронт выполнил приказ Ставки, река Свирь была очищена от финнов ещё зимой. После поражения немцев в Норвегии, Финляндия попросила мира. Однако, пятый немецкий воздушный флот продолжал активно противодействовать нашим операциям, у него ещё оставались достаточно аэродромов на Лофотенских островах, в Средней и Южной Норвегии. Один из таких налётов оказался удачным. Был снова повреждён 'Гангут', но, машинное отделение не пострадало, и он самостоятельно дошёл до Молотовска, где и встал на длительный ремонт.
Жуков сам в море в этот период не ходил, было много штабной и организационной работы. Начали поступать лодки из Молотовска и Англии, пошли лодки из Ленинграда. Требовалось комплектовать экипажи, создавать 5-й дивизион, принимать задачи и зачёты у новых лодок. Тут подоспел приказ о развёртывании 1-й отдельной дивизии подводных лодок Северного флота. Он связался с Ленинградом и в дивизию были направлены курсанты 1-го Балтийского училища и выпускники училищ имени Фрунзе и Дзержинского. Более 80-ти курсантам, успешно сдавшим зачёты и задачи в течение лета, были досрочно присвоены звания младший лейтенант и они получили назначения на новые лодки и корабли. После освобождения Тромсё, дивизия получила приказ передислоцироваться туда. Первыми туда пошли дивизион траления и водолазы аварийно-спасательного отряда, так теперь стал назваться ЭПРОН. Спустя две недели туда прилетел и Жуков.
Город расположен на побережье фьорда и на острове Тромсойя. Там же на острове большая авиабаза, где уже хозяйничают летчики Северного флота. Часть аэродрома занята английскими и американскими морскими воздушными разведчиками. Место для базирования очень удобное: много выходов в море, большое нефтехранилище, отличные, построенные норвежцами и немцами, склады для артвооружения и минно-торпедного оружия. Различные флотские склады, на которых было довольно много обмундирования и продовольствия, но всё было испорчено огнём и заминировано. Следов боёв почти не видно, город взяли практически без боя. Немцы эвакуировались за два дня до начала операции по освобождению. Сапёры матерятся, разгадывая минные загадки. Норвежцы относятся к нашей армии и флоту довольно сдержано. Как и в Киркенесе, все фабрики и заводы взорваны или вывезены. Однако, Жукову удалось наладить контакт с местными властями и участниками Сопротивления, поэтому у него появились добровольные помощники: несколько владельцев небольших пароходиков, и всесильный владелец 'Норскефрейхт' господин Андерсуун, имевший 15 крупнотоннажных судов. С их помощью из Полярного было доставлено большое количество боеприпасов, снаряжения, топлива, смазочных масел. Доставлено свежее продовольствие, для лодок были арендованы лучшие стояночные места. Лоцманская служба порта провела занятия с командирами и штурманами всех дивизионов на право безлоцманской проводки во фьордах Тромсё. К концу августа 25 лодок дивизии базировалось здесь. Кроме них, сюда пришли оба линкора и крейсера 'Ленинград' и 'Мурманск'. Система, запущенная ещё немцами, когда все норвежские моряки были обязаны докладывать обо всех замеченных судах, кораблях и подводных лодках автоматически продолжала работать уже на нас. 'Норги' стали глазами и ушами дивизии, причём, зачастую, их сведения были гораздо более точными, чем данные разведки флота. Город достаточно быстро превратился в главную базу Северного флота. Сюда пришли плавдоки и две плавмастерские. Отсюда было ближе и удобнее выходить как на защиту конвоев, так и к Нарвику, который ещё оставался у гитлеровцев. Отсюда, с наступлением ночей, линкоры и крейсера, прикрываемые 12-ю 'Катюшами' ушли громить Анденес. А морская пехота СФ, поддерживаемая катерниками и эсминцами, последовательно взяли Финнснес, Харстадт и высадилась в Анденесе. В разгар боев за Анденес, Жукову бородатый норвежец принёс маленькую записку на папиросной бумаге, на русском языке: 'Контр-адмиралу Жукову. Немцы готовятся начать эвакуацию из Нарвика. Усиленно грузят железную руду и никелевый концентрат. Выход назначен на 12 октября. Старшина 2 статьи Кирванен, 1 БрМП СФ.' На такой же бумажке был вычерчен план немецких батарей, прикрывающих Нарвик.
'Смотри-ка! Живой!' - подумал Владимир, убирая записку в карман.
- Ерощенко! Накорми человека, и дайте ему муки!
Мука служила 'валютой'. Её в Норвегии было мало, и она была очень дорогой. А без неё никак! Одной рыбой сыт не будешь! Адмирал дошёл до радиостанции центра связи, и передал сообщение в штаб флота. На позициях у Нарвика находилось три 'эСки' и две 'Катюши', остальные прикрывали главные силы флота, которые завершали разгром основных аэродромов немцев на Лофотенах. Скорее всего, их снять с операции не разрешат, тем не менее, попытаться стоит. Подготовил РДО для лодок у Нарвика. Одна 'эСка' 10-го должна отходить с позиции. Итого, четыре лодки.
Головко, действительно, запретил вмешиваться в работу надводников. Сами они к Нарвику пойти не могут, пока: в Будё сохранившийся аэродром немцев. Поэтому будут ждать полярной ночи. Владимир Николаевич отчётливо понял, что помощи от командования ждать не приходится. Все переключились на линкоры и тяжёлые крейсера. Всячески форсировали ремонт 'Гангута', возобновили постройку линкоров типа 'Советский Союз', тем более, что турбины для них 'валялись' на складах. Поэтому он сел в самолёт и улетел из Тромсё в Молотовск, там в доках собирались четыре лодки 6-й серии, и три проходили ходовые испытания. Ещё одна лодка застряла где-то в каналах из-за посадки на грунт. Экипажи были просто никакие. Вернувшихся из похода Векке, Егорова, Нечаева, Мадиссона и Никифорова он срочно перевёл в первый дивизион. Вышедшего из госпиталя Константинова, несмотря на его отговорки, направил в Молотовск тоже. Несмотря на форсированный до предела график достройки и испытаний, в строй в сентябре вступило только пять лодок. Загрузив боеприпасы и продовольствие, лодки вышли в поход, направляясь в Тромсё. В походе лодки попали под бомбёжку с воздуха и с моря. Непонятно откуда возникшие немецкие сторожевики атаковали отряд в районе острова Ванней. Где-то здесь сохранилась немецкая база снабжения. Бой кончился в пользу лодок, но, Жукову пришлось взять командование '70-кой' на себя, и именно эта лодка решила исход боя. По приходу в Тромсё, Александр Иванович Мадиссон неожиданно застрелился, оставив записку, что после того, что произошло, все будут считать его хапугой и трусом, поэтому он уходит из жизни. УППСС, приехали! Отряду требуется забункероваться, пополнить запасы и выходить в море, а на борту сплошные особисты. Рявкнув на всех, Жуков пишет приказ на выход и уходит в Вест-фьорд. На борту '70-ки' и '68-й' сидят следователи военной прокуратуры. Пройдя проливами между Хиннё и Пангё, и протиснувшись возле Вествёге, лодки вовремя прошли в Вест-фьорд. '64-я' не удержалась на перископной, её несколько дней гоняли 'U-ягеры' у Гравермаркена. Тем не менее, Нечаев сумел оторваться от них, но израсходовал половину имитаторов и пять торпед. Торпеды ушли в 'молоко'. С опозданием на двое суток он прибыл на позицию. На всех лодках были 'няньки': Виноградов, Карпунин, Успенский с дивизии и отдела подводного плавания курировали всех молодых командиров. И только Векке, сменивший покойного Мадиссона, шёл один. Лепёшкин, который должен был курировать его не смог прилететь из-за тумана. Какая-то надежда, что задачу удастся выполнить, всё-таки, была. На старой позиции у шхер Хиннё стояли Шулаков и Гольдберг, их прикрывали Сухорученко и Тураев на 'эСках'. Пять лодок Жукова встали западнее. Глубины не позволяли лечь и затаиться, но лодки вполне нормально удерживали позицию, благо, что ночи уже длинные, почти 20 часов. Неприятности начались 11-го октября: на связь не вышла 'К-65'. Успенский и Константинов не отвечали на запросы. Жуков, прождав ответа 16 часов, вычеркнул лодку из расстановки. Ночью Шулаков сообщил, что немцы начали контрольное траление и обрабатывают шхеры глубинными бомбами. Из Нарвика вышло 11 судов и кораблей. Тех лодок, которые были на позициях у Хиннё, вполне хватило, чтобы отправить их на дно! Всё, что было проделано, оказалось пустой работой. 'К-70' двинулась к входу в Офот-фьорд. Выход из порта завален минами наглухо! Стоят в несколько рядов, и снаружи, и изнутри фьорда. В самом Нарвике взлетают ракеты, работает радиостанция 'Свободная Норвегия', которая передаёт, что немцы покинули Нарвик. В этот момент раздаются более 10 мощнейших взрывов. Город погружается во тьму. Немцы взорвали всё, что только можно было. Жуков передал в штаб флота данные и остался в районе Нарвика, передвинув остальные лодки к Будё. '70-я' ждала тральщиков, которые вышли из Тромсё. На третьи сутки акустик доложил о странных шумах в районе острова Скрове. Кто-то стучал кувалдой по железу под водой, подавая сигнал 'SOS'. Заинтересовавшись, Жуков пошёл в сторону стуков. Остров состоит из двух островов: большого и маленького. Звуки доносились из пролива между островами. Дали сигнал по звукопроводке. Ответа не было, но характер звуков изменился. Азбукой Морзе передали позывные 'К-65'. '70-я' дала свои. В ответ запросили разрешение всплыть. Жуков дал 'Добро'. Послышался звук подачи воздуха, но не централизованный, а раздельно по отсекам. Аварийное всплытие! Показалась рубка и нос лодки. Все выдвижные устройства были погнуты. Из носового аварийного люка показался человек, который просемафорил, что в ЦП был пожар 11-го октября. ЦП не отвечает, и залит водой. Лодка сидела очень глубоко. Жуков высадил на лодку аварийную партию, завели буксир, и 'К-70' повела аварийную лодку в бухту Бреттеннес. Там удалось встать лагом к ней и толкнуть её на небольшой песчаный пляж. Приступили к осушению 3-го отсека, отдраив переборку во второй. Наконец, удалось попасть в отсек. В отсеке все были в ИДА, следы сильного пожара, который потушили затоплением отсека. Чтобы не срывать выполнение задачи, они не всплыли, а боролись с пожаром под водой. Течением неуправляемую лодку забросило между островами. Принявший командование командир БЧ-5 капитан-лейтенант Трусов, убедившись, что в море тихо, боевых действий нет, на пятые сутки стал давать 'SOS', пытаясь наладить связь с командованием отряда. Похоронили погибших, дали орудийный салют, Жуков написал представление на звание Героя на командира лодки капитана 3 ранга Константинова, каплея Трусова и капитана 1 ранга Успенского. Один из подошедших тральщиков взял лодку на буксир, и повёл в Тромсё. А 'К-70' первой вошла в Нарвик. Погрузочные транспортёры были взорваны, все краны лежали, вход в порт перекрыт тремя потопленными судами. Взлётно-посадочная полоса вздыбилась вывороченными плитами. Панов, командир 'семидесятки', чуть не повредил носовые рули, забыв их завалить. Наконец, ошвартовались у причала Вассвика. На берегу лодку встречали местные жители. Среди них был и старшина 2 статьи Кирванен. Он отпустил 'норвежскую' бородку, курил трубку, рядом с ним была девушка с ребёнком, которая его и спасла.
- Из-за того, что в тот день вы в порту потопили много судов, взрывов на железной дороге почти не заметили, поэтому ушёл. Адрес, который дали, оказался проваленным, но, выручили меня Свен и Лиллу. Лиллу - моя жена, теперь.
- А Леонов уже старший лейтенант, командует ротой разведки флота. Сейчас он в Анденесе. Героя получил не так давно.
- Свена вы видели, это он записку вам доставил. И за муку спасибо! - сказала Лиллу по-норвежски, а Айхо перевёл.
- Я понимаю, только говорю плохо.
- Ничего, выучите! - расхохотались они оба.
За Жуковым прилетела 'каталина', дальше Панов будет действовать самостоятельно. А Жукову предстояло лететь в Полярный. Его 'вызывал на ковёр' Головко. Два ЧП за месяц, надо держать ответ. В Полярном больше трепали нервы по поводу самоубийства Мадиссона, чем по поводу неэффективности ВПЛ. Эта 'мыльная водичка', как обычно, пены не дала, погибли отличные мужики, но никого это не волнует. 'ЛОХа' на лодках как не было, так и нет. В дивизии второй пожар, опять гибнут люди, а всё списывается на войну. Владимир позвонил Галлеру, но тот обрезал, что фреоны в массовом количестве пока не производятся. И порекомендовал чаще менять и проверять ВПЛ. То, что он после каждого похода приходит в негодность в условиях Севера, занимает кучу места, и главное!!!, им нельзя тушить электрооборудование, это никого не волновало. В общем, получив очередной выговор, устный, правда, Жуков забрал жену и Ивана, и вылетел в Тромсё. Перед отлётом он написал большое письмо Сталину. Дивизию продолжали активно пополнять, выучка личного состава падает, воюют старые экипажи, а новые, в основном, отстаиваются под ремонтами. Он предложил прекратить количественный рост дивизии, а сосредоточится на качественном изменении выучки.
Наступившая полярная ночь развязала руки 'большому флоту'. Взяли штурмом Будё, его защищала дивизия 'Гитлерюгенд', сплошь пацаны 1924-1925 годов рождения. Против 'эдельвейсов' Дитля они ничего не стоят, но дерутся до последнего патрона. Эти не отходят. Обещают превратить Тронхейм в крепость. Зашевелились англичане, и высадили десант в Южной Норвегии, взяв за образец операцию 'Везерюбунг-Норд'. В отличие от немецкого варианта исполнения, англо-американцам не удалось сделать это скрытно. Их перехватило пять 'волчьих стай', на борту которых была новинка немецкого флота: электроторпеда Т-V с акустической головкой самонаведения. Она не прошла полного курса испытаний, имела маленькую скорость, всего в 24.5 узла, была однокоординатной, не всегда взрывалась вовремя, особенно при работе по низкоскоростной цели. Имела маленькую дальность. Но, все три гигантских ордера подверглись атакам, и понесли высокие потери ещё в море. Дальше в бой вступила береговая артиллерия, которая тоже нанесла ущерб, прежде чем её смогли подавить линкоры и крейсера объединённого флота. И на самом подходе, сработала ещё одна противодесантная новинка: установленные в дотах у самой воды пятитрубные торпедные аппараты и донные неконтактные мины. Тактический парашютный десант и большое количество планеров 82 и 101 воздушно-десантных дивизий, высаженный у городов Ос и Ши оказался изолированным от сил поддержки флота, так как немцы с подводных лодок выставили большое количество мин в Осло-фьорде. Из 120 000 человек в первой волне десанта высадилось менее 35 000. А против них действовали эвакуированные из Северной Норвегии горные корпуса 18 и 19, имевшие четырёхлетний опыт боёв. Через две недели союзники свернули операцию 'Юпитер', признав своё поражение. Неудачный выбор места высадки, где главную роль в этом играла политика, а не тактика, удалённость от 'острова' и вскрытие замысла противником нанесло непоправимый ущерб английскому флоту. Потери в десантных средствах достигали 60%. У нас тоже кончилась полоса удач. Тронхейм оказался твердым орешком: большое количество стационарных батарей, дотов, крупнокалиберных зениток, минных полей. И, немцы наглухо заминировали вход в Тронхеймс-фьорд. Оставшись без поддержки флотом, войска генерала Фролова, предприняв две попытки штурма Тронхейма, вынуждены были перейти к обороне. План немцев по удержанию Южной Норвегии удался.
Месяц спустя после возвращения в Тромсё, Жуков получил предписание прибыть в Москву в штаб флота. Довольно длительный перелёт закончился на Центральном аэродроме. Его ждала машина, доставившая его в наркомат. Там было созвано большое заседание под руководством Наркома флота, адмирала флота Кузнецова. На совещании присутствовал Сталин. Одним из пунктов программы совещания был разбор письма контр-адмирала Жукова. Причём, тон выступлений до этого довольно резко контрастировал с содержанием письма. Речь шла, в основном, о создании 'большого флота': восьми 'больших' линкоров типа 'А', шестнадцати 'малых' линкоров типа 'Б', двадцати лёгких крейсеров, семнадцати лидеров эскадренных миноносцев, 128 эскадренных миноносцев, 90-ста больших, 164-ех средних и 90-ста малых подводных лодок. За основу бралось то обстоятельство, что как только на Северном флоте появились крупные артиллерийские корабли, так фронт продвинулся вперёд на 1280 километров. Больше всех говорили и обосновывали всё вице-адмиралы командующий Беломорской флотилии Степанов и начальник штаба флота Алафузов. Владимир Николаевич слушал, делал пометки в блокноте, производил расчёты и довольно увлечённо работал, но, он не высказал ни одного слова по программе. Вместе с ним молчал и Галлер, который расположился неподалёку от него. В перерыве совещания, Лев Михайлович пригласил Жукова пройти в свой кабинет. Сверхосторожный Галлер предупредил Жукова, что готовится расправа над ним.
- Готов защищаться? - с улыбкой спросил он Владимира.
- В некотором смысле слова, Лев Михайлович.
- Учти, товарищ Сталин - один из тех, кто ратовал за принятие этой программы.
- Я знаю.
- А зачем тогда писал это письмо?
- Чтобы не состоялась большая ошибка. - в ответ Галлер только хмыкнул, и закурил трубку.
После перерыва генерал-полковник береговой службы Рогов зачитал письмо Жукова Сталину. Никаких выводов по письму он не сделал, а предложил выслушать мнение контр-адмирала Жукова. Все удивлённо посмотрели на Владимира Николаевича, который начал развешивать на досках аккуратно вычерченные графики, схемы, расчёты.
- Перед Вами расчёт эффективности применения различных подводных лодок 1-й отдельной дивизии ПЛ за период, начиная с августа 41 года. В расчёт включены данные по ремонтам, стоимости ремонтных работ, расход боеприпасов, введены коэффициенты опытности командиров и тому подобное. Хочу обратить внимание - вот на этот график: отношение потопленного тоннажа к времени безремонтного плавания лодок. И этот график падает, начиная с апреля этого года.
Здесь разобраны все случаи торпедных атак, как успешных, так и закончившихся промахами. Начиная с того же самого апреля, расход торпед возрос вчетверо, промахов в 12 раз, и только часть 1-го дивизиона, большинство командиров которого воюет с 41 года, продолжает держать прежний уровень успешности. Это говорит о том, что более молодые командиры лодок выполняют стрельбу с больших дистанций, менее точно определяют элементы движения цели, хуже пристреливают оружие, слишком полагаются на головку самонаведения, забывая о том, что у неё есть серьёзнейшие пределы по использованию: захват цели она может произвести максимум с двух-трех кабельтовых. При неточном определении ЭДЦ и не пристрелянном оружии промах может быть значительно большим. В результате, огромные деньги, затраченные на производство этого оружия, улетают в океан.
Затем он перешёл к небоевым повреждениям, удельный вес которых резко возрос с момента поступления новых лодок и появлению в дивизии неопытных экипажей. Говорил он долго, слушали его не перебивая. Он отчитывался за проделанную работу. Соотношение потопленного тоннажа к потерям в его дивизии было очень большим: 48 кораблей противника на одну потерю, а восемь лодок имеют более 50 потопленных судов и кораблей. И минимальный расход торпед. У остальных от 1-ой до 5 побед.
В заключении он вернулся к письму и сказал:
- Считаю ошибочным наращивание численного состава кораблей в дивизии. Считаю, что вражеское судоходство в прибрежной части Норвежского моря мы разрушили до основания. Надобности посылать сейчас малые и средние лодки в море - нет. Требуется наиболее опытных командиров направить стажёрами на океанские лодки, имеющие большой счёт побед, для передачи опыта, остальные дивизионы свернуть, и создать на их базе учебные дивизионы, которых должно быть не менее четырёх на флот. Противник совершенствует средства нападения и обороны, необходимо готовить людей.
Первым после его выступления задал вопрос Сталин:
- Как Ви оцэниваете проведённую операцию Сэвэрного флота в Норвегии? - акцент прозвучал довольно резко.
- В первую очередь, это была совместная операция двух флотов, товарищ Сталин. Большинство команд на линкорах и крейсерах набрано на Балтийском флоте. В результате, мы наблюдаем снижение активности Балтфлота. Что касается самой операции, флот, по-прежнему, привязан к земле из-за авиации. Авиационное прикрытие флота осуществляется только с берега, что существенно сокращает глубину операций. В частности, если бы флот имел авиаподдержку, то Тронхейм был бы уже нашим. К сожалению, в первой половине заседания об авиаподдержке никто из присутствующих так и не сказал. Считаю это основным недостатком 'программы большого флота'. В настоящий момент времени, для кораблей 1-ой дивизии - это наиболее критично. Нас активно сдерживает именно авиация противника, товарищ Сталин. С надводными кораблями мы имеем возможность воевать и побеждать. А от авиации вынуждены только уклоняться.