— Как все прошло? — спросил О'Хара у капрала, невысокого здоровяка с округлыми плечами борца.
Тот на американский манер продемонстрировал кольцо, сложенное из большого и указательного пальцев, и хвастливо произнес:
— Это оказалось легче, чем отобрать леденец у младенца.
— Леденец у младенца, — хмыкнул Мартин. Внезапно его лицо стало серьезным, и он решительным тоном заявил: — Сейчас без шума выводим заложников, разминируем состав и нейтрализуем последнего террориста. За работу, джентльмены.
Семеро десантников помогали женщинам и детям выбираться из вагона на рельсы туннеля, трое остальных принялись снимать шнуровые заряды пластиковой взрывчатки. Тем временем О'Хара в сопровождении одного из бойцов бесшумно направился в хвост поезда.
Каучуковые подошвы «джунгль-бутс» мягко ступали на пластиковое покрытие полов.
Опытный десантник, начинавший свою военную карьеру еще на Фолклендской войне, унтер-офицер Мартин О'Хара сейчас был похож на ягуара. Прищуренный настороженный взор, мягкая пружинистая походка, готовая в любой момент превратиться в стремительный прыжок, чтобы ягуар мог намертво вцепиться в намеченную жертву.
В замыкающем почтовом вагоне тускло горела единственная лампочка. Десантники, держась в тени, приблизились к входной двери — сперва появился черный набалдашник глушителя, потом разукрашенное полосами камуфляжа лицо унтер-офицера.
Не заметив ничего подозрительного или опасного, О'Хара шагнул вовнутрь — канцелярия была пуста. Кругом следы недавнего боя: выбитые стекла, раскуроченные пулями сортировочные ячейки, пол вагона был буквально засыпан разбросанными письмами.
Десантники пересекли канцелярию и приблизились к двери, ведущей в багажное отделение. Там также тускло горела блеклым оранжевым светом одинокая лампочка. Но этого освещения вполне хватило, чтобы разглядеть сидящего на одном из ящиков молодого араба. Юноша сидел с закрытыми глазами, сложив руки на груди, на его коленях лежал чешский пистолет-пулемет с закругленным магазином. Лоб араба был перетянут зеленой лентой смертника, исписанной белыми письменами.
Подобного атрибута не было у убитых террористов в тепловозе и в вагон-ресторане. Унтер-офицер вспомнил слова командира «Кобры» о коварных самоубийцах.
«Шахид», — тотчас сообразил Мартин, и дальше в действие вступили наработанные профессиональные рефлексы. Мушка с прицельной планкой совместились над переносицей юноши.
«Пуф-ф» — дернулся «браунинг» в руке десантника, и в то же мгновение на повязке шахида среди белой вязи строк возникла черная точка пулевого отверстия, а из затылка смертника брызнул черный фонтан крови и мозгового вещества. Так и не открыв глаза, убитый повалился на спину.
Двое десантников тут же ворвались в багажное отделение, держа оружие на изготовку, но видимой опасности уже не было.
— Точно, оказалось легче, чем отобрать леденец у младенца, — выдохнул Мартин О'Хара, скаля лошадиные прокуренные зубы. И в этот момент рука застреленного британцем палестинца упала с груди, обнажив нацепленную на запястье черную коробочку пульсометра, от которого тянулся тонкий жгут провода, скрываясь под одеждой шахида. На черном экране методично менялись цифры: — 5, — 4, — 3, — 2, — 1–0…
Взрыв пояса смертника смел обоих парашютистов и вызвал детонацию взрывчатки в ящиках. Три полутонных заряда новейшего пластида в одно мгновение превратились в огненный шар, который сперва взметнулся вверх, но, наткнувшись на преграду в виде многометровой горной породы, отрикошетил и, сметая все на своем пути, устремился к выходу из туннеля…
Глава 10 «Гостеприимство» союзников
— С нами ничего не произойдет. С нами ничего не произойдет, — бормоча себе под нос, капитан Матерсон метался из угла в угол.
Чуть в стороне от него сидела Каролина Флетчер, уткнув голову в колени и обхватив ее руками. Не нужно было быть дипломированным психологом, чтобы понять: после всего пережитого женщина провалилась в бездну отчаяния.
Моше Кацц находился в противоположном углу от Каролины, в позе роденовского мыслителя. Его черные, как маслины, глаза напоминали два озера, вместивших в себя всю грусть, которая у него только имелась.
Родион Крутов стоял позади Кацца и, оперевшись спиной о стену, пытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Наткнувшийся на них патруль УЧК отобрал оружие, бронежилеты, каски и документы, при этом ни один из боевиков не позарился на личные вещи арестованных.
В боковом кармане Крутова осталась ручная граната, которую он прихватил из подбитого «Хаммера»;
Ситуация плена для полковника Крутова оказалась нестандартной. С одной стороны, он прекрасно понимал, с кем придется иметь дело…
Черные расхристанные орлы с аббревиатурой УЧК, обозначавшей «Армия освобождения Косово». При этом, если кто знает историю, Косово поле было тем местом, где сербы (южные славяне) дали бой туркам, и многие века этот край считался сербским Куликовым полем. Но с уничтожением СССР полярность в политике сменилась. Западные страны, став доминантой, усиленно начали проводить политику «разделяй и властвуй», не понимая, что одновременно роют яму и для самих себя…
Помещение, в котором содержали пленников, можно было назвать просто — хлев. Обычное строение из грубого камня с узким окном, пропускающим тусклый дневной свет. Земляной утрамбованный пол был присыпан старой прелой соломой. Для пленников в дальнем углу были брошены несколько соломенных матов, сверху прикрытых старой рогожей. Но никто из арестованных к ним не приблизился.
Остаток дня и всю прошедшую ночь они просидели у входной двери, ожидая своей участи. Наконец ночь сменилась сырым утром, а о пленниках будто забыли.
— С нами ничего не произойдет, — как заклинание, снова монотонно забормотал военный юрист.
— Заткнешься ты когда-нибудь или нет? — надрывным голосом воскликнула Каролина, молодая женщина была готова сорваться на истерику. Но сорвалась первой не Флетчер…
— Сама заткнись, сука! — неожиданно завопил, срываясь на фальцет, Брюс. — Ты, ты во всем виновата, сука. Что, захотелось доказать всем, что у тебя железные яйца? Только ты упустила одну немаловажную деталь, ты — сука, и у тебя не может быть никаких яиц. А может, тебя, девочка, возбуждает мысль о медали конгресса, эта мысль заводит сильнее мужика, фригидная сука…
Капитан Матерсон задохнулся от негодования, по его лбу заструились ручейки пота, а рот, как у рыбы, беззвучно открывался и закрывался. Лицо же Каролины Флетчер стало белым, как восковая маска, губы женщины были плотно сжаты, а глаза широко распахнуты. Руки полковника, обхватывающие колени, сжались в кулаки.
— По-моему, назревает хорошая потасовка, — встав возле Крутова, шепнул Моше Кацц.
— Да, — согласился с ним Кругов. — Видимо, намечается модель гражданской войны севера и юга.
Он шагнул вперед, чтобы не допустить драки между товарищами по несчастью. Но до драки не дошло, в следующую секунду дверь со скрипом распахнулась, в проеме появилась мешковатая фигура боевика с автоматом в руках.
Сепаратист навел ствол автомата внутрь хлева, затем левой рукой сделал жест, вызывающий пленников наружу.
Первым бросился к выходу Брюс Матерсон с возгласом:
— Мы — союзники.
Боевик, ухватив его за лацкан кителя, вытащил наружу, где в ожидании стояли еще пятеро сепаратистов, туго перепоясанные пулеметными лентами, увешанные подсумками с запасными магазинами, ручными гранатами. Бородатые, с длинными, давно не мытыми волосами, они больше походили на киношных разбойников, чем на бойцов за свободу и суверенитет.
Покинув затхлое помещение, Кругов смог наконец вздохнуть полной грудью и оглядеться по сторонам. Они находились в небольшом селении, застроенном одноэтажными домиками, раскинувшимися на холмах и утопающими в зелени садов. «Дружественные» бомбежки НАТО и чистки сербского спецназа этот населенный пункт не зацепили. Вечером, когда их привезли, косовары завязали пленникам глаза, видимо, не сразу определились, что же делать с пленниками…
«Теперь уже наверняка все решили», — подумал Родион и неожиданно подмигнул ближе всех стоящему боевику, невысокому косовару с глубоко посаженными глазами, спрятанными под щетками мохнатых бровей. Боевик этот жест оценил как угрозу и в ответ немедленно саданул пленника автоматом между лопаток. Боль пронзила все тело разведчика, но он лишь поморщился. Выстроив пленников цепочкой, боевики погнали их по широкой тропе, которая, скорее всего, являлась центральной улицей населенного пункта. Боевики нестройной толпой следовали чуть позади, о чем-то оживленно переговариваясь на своем, похожем на птичий, языке.
Первым шел военный юрист, что-то бормочущий себе под нос, то ли молитву, то ли проклятия. За ним с подавленным видом автоматически шагала Каролина Флетчер. Следующий за ней Родион Кругов лихорадочно прикидывал все плюсы и минусы в сложившейся ситуации. Боевики не ожидали возможного нападения и вели себя довольно беспечно, рассчитывая на то, что находятся в большинстве, да еще и вооружены. Сбить спесь с сепаратистов было делом несложным, достаточно применить лежащую в кармане гранату. Проблемы начались бы позже, рассчитывать на помощь двух американцев не приходилось, они были деморализованы и вместо помощников заняли бы место балласта. Выходило, что попытка вырваться из плена обернулась бы самоубийством.
Первым шел военный юрист, что-то бормочущий себе под нос, то ли молитву, то ли проклятия. За ним с подавленным видом автоматически шагала Каролина Флетчер. Следующий за ней Родион Кругов лихорадочно прикидывал все плюсы и минусы в сложившейся ситуации. Боевики не ожидали возможного нападения и вели себя довольно беспечно, рассчитывая на то, что находятся в большинстве, да еще и вооружены. Сбить спесь с сепаратистов было делом несложным, достаточно применить лежащую в кармане гранату. Проблемы начались бы позже, рассчитывать на помощь двух американцев не приходилось, они были деморализованы и вместо помощников заняли бы место балласта. Выходило, что попытка вырваться из плена обернулась бы самоубийством.
«Ладно, подождем, — решил Кругов. — Как говорят японцы: „Если долго сидеть у реки, то можно увидеть, как по ней плывет труп врага“. Подождем».
Наконец пленники в сопровождении конвоя миновали постройки на пологих склонах холма и вышли к небольшой долине, где находилась основная масса сельских домов. Боевики перестроились, встав по обе стороны цепочки пленных, и теперь шли молча. Вели себя сдержанно и воинственно. Торчащие из-за оград домов головы селян требовали соответствующего поведения.
Вскоре Крутов увидел цель их путешествия — небольшое одноэтажное здание, стоящее в центре сельской площади. Снаружи здание смотрелось угрожающе и мрачно, как огневая точка времен Второй мировой войны. Вяло трепещущий флаг УЧК на входе подсказывал, что в доме находилась сельская управа.
Боевик, который выпускал пленников из хлева, прошел вперед и, распахнув входную дверь, стволом автомата указал направление движения.
— Мы же союзники, — как заведенный, бормотал Матерсон таким тоном, как будто его по меньшей мере загоняли в газовую камеру. От страха военный юрист оказался на грани безумия.
Глаза боевика не выражали абсолютно никаких эмоций, он снова ухватил Брюса за отвороты кителя и с силой рванул к дверному проему. Остальным пленникам не понадобилось дополнительного приглашения, они прошли внутрь самостоятельно…
Если снаружи сельская управа напоминала долговременную огневую точку, то изнутри это был стопроцентный военный объект. Возле окон высились баррикады, выложенные из мешков с песком, а сами окна были заложены кирпичами, оставались лишь узкие полосы амбразур. Тут же возле мешков были сложены ящики с боеприпасами. Внутри ящиков поблескивали россыпи остроконечных патронов, ядовито-зеленые рубчатые корпуса оборонительных гранат. В углу стояла пирамида с десятком «Калашниковых», поверх пирамиды лежали трубы одноразовых гранатометов.
В центре помещения были сложены в штабели несколько десятков деревянных ящиков с армейской маркировкой.
«Неплохо, совсем неплохо, — окинув самодельный форт взглядом профессионала, подумал Крутов. — Даже с таким малочисленным гарнизоном здесь можно держаться ой как долго. И выбить нас можно будет отсюда только при помощи артиллерии или танков, чего у сепаратистов наверняка нет».
Перед штабелем с ящиками стоял старый письменный стол с потрескавшейся полировкой. На крышке стола были разложены документы, отобранные у задержанных. Возле своего дипломатического паспорта Крутов увидел портативный коротковолновый передатчик. Средство связи ближнего радиуса действия. Как правило, такие передатчики используются для управления подразделением в ходе боя. Маломощная рация не подходила для связи с миротворческими войсками, базирующимися в этих краях.
Возле стола стояли два боевика, как и остальные, одетые в натовский камуфляж с нашитыми эмблемами «Армии освобождения Косово», но их одежда выглядела заметно элегантней. Из чего можно было сделать вывод, что международных представителей будет допрашивать командование УЧКа.
Один из косоваров был грузным, бородатым мужчиной лет пятидесяти, перетянутым портупеей. На его внушительном животе болталась большая кожаная кобура из-под американского «кольта» сорок пятого калибра. Второй боевик был значительно моложе и выше своего товарища. Камуфляжная куртка была небрежно наброшена на широкие плечи, шею охватывал ярко-красный платок, а голову прикрывал берет, щегольски заломленный на левое ухо. Чистые длинные вьющиеся волосы спадали на плечи, все это вкупе с куцей бороденкой делало его больше похожим на парижского художника, чем на полевого командира сепаратистов.
— Хелло, — широко улыбнулся молодой косовар и блеснул белками глаз, вперив свой взор в полковника американских ВВС.
— Слава богу, — услышав родную речь, воскликнул капитан Матерсон, бросаясь вперед. Но пожилой боевик его остановил взмахом руки. Юрист замер и ошеломленно произнес:
— Мы же союзники.
«Художник» пропустил мимо ушей эту фразу и заговорил на вполне сносном английском языке:
— Мы разобрались с вашими документами, и я могу уже заявить, что двоим из вашей компании не повезло. — Косовар небрежным жестом продемонстрировал дипломатический паспорт Моше и, не глядя на него, проговорил: — Мистер Кацц. — Щелчок, раскрытый документ в неровном полете шлепнулся к ногам израильтянина. — И мистер Крутов. — В следующее мгновение паспорт Родиона совершил полет через комнату.
— Иудеи являются заклятыми врагами всего мусульманского мира. А русские — братья сербов, и это значит — наши кровные враги. Сегодня вечером вас публично казнят. Теперь что касается вас, господа…
Брюс сообразил, что обращаются к нему и Флетчер, и вновь заученно забормотал:
— Мы же союзники.
Молодой косовар не удостоил капитана даже мимолетным взглядом, впрочем, он вообще ни на кого не смотрел, взгляд «художника» был обращен в себя. Судя по всему, он вспоминал что-то приятное.
— Я пробыл в Америке десять лет, но выше посудомойщика так и не поднялся. Слава Аллаху, у нас началась война с неверными, и я понадобился здесь. США — богатая страна, деньги там просто лежат на земле. Если за вас заплатят по миллиону долларов, то мы вас сразу же отпустим, вернее сказать, доставим в посольство США в Швейцарии. Как вам такое предложение?
— Мы же… я… как же, — заикаясь, растерянно произнес Брюс Матерсон, он опять впадал в психологический ступор.
— Каролина, не верь им. Они получат деньги и вас тоже убьют, — неожиданно воскликнул до сих пор не проронивший ни звука Моше Кацц. — Эти мясники хотят выскочить из мясорубки с хорошими дивидендами.
— Ну, ты, заткнись, — рявкнул «художник», он повелительно кивнул, и стоящий поблизости бородач выхватил из кобуры крупнокалиберный пистолет и направил его на израильтянина. — А не то казнь состоится прямо здесь и сейчас.
Кацц замолчал, но внезапно заговорила Каролина Флетчер:
— У меня нет таких денег, — ровным голосом произнесла женщина. — Моя семья не относится к династии Рокфеллера.
— Неужели Пентагон пожалеет? По сравнению с расходами на вооружение такая сумма за двух старших офицеров, можно смело сказать — национальных героев, мелочь. — Неудачливый эмигрант, которому в свое время ничего не обломилось на земле Нового Света, теперь наслаждался своей властью над теми, кто там, за океаном, в отличие от него был хозяином жизни. Разглагольствуя на тему скряжничества Министерства обороны США, «художник» повернулся левым боком к пленным, указывая рукой на запад, видимо, имея в виду союзников США по НАТО. Болтовня косовара больше не интересовала Крутова, потому что он увидел в боковом кармане камуфляжной куртки выглядывающий наружу толстый стержень антенны спутникового телефона. Это был тот самый единственный шанс, гарантирующий спасение. Сунув руку в карман пиджака, он плотно обхватил пальцами гладкое тело ручной гранаты, при этом большой палец влез в проволочное кольцо.
— На этом, я думаю, мы можем торг закончить. — Крутов сделал шаг вперед и встал между Матерсоном и Флетчер. Бородач, до этого державший под прицелом Моше Кацца, мгновенно отреагировал на его движение и направил в грудь Родиона пистолет. «Художник» с нескрываемым любопытством посмотрел на пленного русского, потом с иронией спросил:
— Ты тоже спешишь досрочно умереть?
Теперь широко улыбнулся Крутов и отрицательно замотал головой.
— Вместе со мной умрут все, кто находится в этом доме. — С этими словами Родион вытащил из кармана руку и продемонстрировал косоварам ручную гранату. Большой палец с металлическим щелчком выдернул предохранительную чеку. Потом Крутов вновь подмигнул бородачу и добавил: — Здесь предостаточно взрывчатки, чтобы одним махом разнести в клочья этот домишко. Поэтому лучше брось свою пушку.
Ствол «кольта» дрогнул, затем бородач разжал пальцы, и пистолет гулко упал на пол. В то же мгновение Моше Кацц сорвался с места и, подскочив к оружейной пирамиде, выхватил оттуда два автомата «Калашникова», один бросил Каролине, который полковник поймала на лету и, сняв оружие с предохранителя, передернула затвор.