Отпирая дверь, чувствовал, как лихорадочно колотилось сердце. Убивать людей ему еще ни разу в жизни не приходилось. Окажись, сейчас в его руке пистолет, он бы не смог выстрелить в этого Стержня. Ведь, если разобраться, тот же Стержень ничего ему не сделал.
Другое дело шприц заполненный ядом. Кочан сказал, что в первые минуты после укола, Стержень заснет, а потом у него откажет сердце. Потом яд растворится и его наличие в крови не сможет определить ни одна экспертиза.
В немалой степени, это успокаивало Григорьева. Уж укол-то он сумеет сделать. Это не трудно. И не так трагично. Кольнул, и сразу уходи из камеры.
Прежде, чем открыть дверь камеры, он заглянул в глазок.
Стержень лежал на шконке, повернувшись лицом к стене. Сейчас это для Григорьева было даже лучше. Пусть он так и лежит. Не придется смотреть ему в глаза. И старший лейтенант решительно отпер дверь. Потом достал из внутреннего кармана форменного пиджака небольшой шприц уже заранее заполненный ядом. На иглу был надет предохранительный колпачок. Колпачок он снял и сунул в карман, а шприц взял поудобнее в правую руку, и, открыв дверь, вошел в камеру.
Лежащий Стриженов никак не отреагировал на то, что в его камеру кто-то вошел. Похоже, он спал. И Григорьев подивился его нервам. Вот, что значит, человек уже бывалый. Быстро смирился со своей участью. На допрос его разбудят, а на остальное ему наплевать. А Григорьев его и будить не станет.
Медленно приближаясь, старший лейтенант для себя уже определил, куда уколет его. Это будет укол в спину. Еще пара шагов. Потом он до конца вгонит иголку в спину Стержню. Даже если тот, испугавшись укола, дернется, с него вполне хватит и той малой дозы, которая попадет к нему в организм и обеспечит тихую и практически безболезненную смерть.
Руку со шприцем Григорьев держал у себя за спиной. Еще пара секунд, потом он сделает резкий и довольно сильный удар.
Секунда… Другая…
Рука, держащая шприц, непроизвольно дернулась.
Вдруг лежащий на шконке обернулся, и старший лейтенант Григорьев увидел вместо Стриженова, оперативника майора Федора Туманова.
Григорьев почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он не мог понять этой метаморфозы. Если майор Туманов здесь, то где, в таком случаи, задержанный Стриженов? И самое интересное, что тут майор делает?
Уставившись на Туманова, как на самый что ни на есть привидевшийся призрак, Григорьев ошалело захлопал глазами. В первые секунды даже было, решил, что у него нелады с головой, а сам майор есть порождение галлюцинации. И он обескуражено пролепетал:
– Товарищ майор… Вы тут…
Федор улыбнулся, поудобнее усаживаясь.
– Вот скажи мне, Григорьев, – обратился он к старшему лейтенанту, – как тут можно нормально работать, когда свои же менты оказываются продажными шкурами?
Спрятав обратно за спину руку со шприцем, старший лейтенант Григорьев глупо улыбнулся. А майор уже без улыбки, несколько суховато спросил:
– Скажи, за сколько тебя купили? Штука? Две?.. Четыре? Пять? Семь?…
Григорьев стыдливо отвел глаза в сторону.
– Ясно, – кивнул Федор. – За семь тысяч долларов ты хотел угробить человека, – проговорил Туманов и заметил, как сразу изменилось выражение лица старшего лейтенанта. Странно, но он вдруг перестал считать себя виноватым. И даже набрался наглости возразить:
– Кого? Человека? Это он, что ли человек? Не смешите, товарищ майор. Какой он человек? Он – убийца. Киллер.
На этот счет у Федора возражений не было. Поэтому, майор сказал:
– Ценю твою осведомленность. Но ты должен был знать и другое. Раз он здесь, значит, он нам нужен. Более того, опасаясь за свою жизнь, он сам попросился в одиночку. А мне, Греку и Ваняшину пришлось по очереди куковать тут каждую ночь за него.
Все с той же глупой улыбкой на бледных губах, Григорьев спросил:
– Значит, вы догадывались?
Федор Туманов отрицательно помотал головой.
– Я – нет. А вот сам Стержень об этом догадывался. И поделился со мной своими опасениями. Если я хочу, чтобы он дожил до суда, то должен побеспокоиться о его безопасности. С этим тебе ясно?
Старший лейтенант Григорьев грустно вздохнул, сознавая в какое дерьмо он попал. Еще когда Кочан только предложил ему сделать это, Григорьев почувствовал тревогу. И вот предчувствие не обмануло. А теперь, как говорится, отступать-то и некуда. Тюрьма ему светит. Но ее можно избежать, если вместо Стержня содержимое шприца вогнать майору Туманову. Сейчас они вдвоем. А стало быть, никто больше их не видит и не слышит.
Вспотевшая ладонь крепко сжала шприц.
– Теперь у меня вопрос к тебе, – сказал Федор старшему лейтенанту. – Как ты его собирался отправить на тот свет? С помощью удавки, как это сделали с Ищенко?
Григорьев взглянул на Туманова с таким сожалением, будто тот, предлагая идти на охоту, вместо ружья посоветовал ему взять доисторическое копье.
– Ну что вы, товарищ майор? Есть способ куда более эффективней…
Как только Туманов повернулся к вошедшему Григорьеву, то сразу же обратил внимание на правую руку, которую старлей упорно не хотел показывать, держа за спиной. На то, что в ней пистолет, майор не очень рассчитывал. Во-первых, тогда в теле убитого Стержня останется пуля. А во-вторых, на звук выстрела сбегутся сотрудники.
Нож, тоже маловероятно. Лезвие ножа, как и пуля, оставит в теле убитого след. Тут должно быть что-то другое. И Федор понял что, когда вдруг Григорьев бросился на него.
Туманов успел перехватить его руку, в которой побелевшие от напряжения пальцы сжимали шприц наполненный ядом.
Изо всей силы, зажав Григорьеву кисть, Федор попытался отговорить его от задуманного. Сказал, дрогнувшим от неровного дыхания, голосом:
– У тебя есть еще время одуматься.
Но Григорьев оказался иного мнения.
– Уже нет, майор. Если я не сделаю тебя, то мне будет конец. Эти гады меня и в тюрьме достанут. А не меня, так за семью возьмутся. Так что извини. Но выбора у меня нет, – с этими словами он всем своим весом налег на руку, в которой был шприц, и его игла в каких-то двух, трех миллиметрах задрожала возле щеки Федора Туманова. Еще одно, небольшое усилие, и игла как в масло войдет в щеку и тогда…
Дожидаться этого майор не стал.
– Ну как хочешь, – прохрипел от усталости Туманов, и резко развернувшись, подставил под локоть Григорьева свое плечо, рванул кисть вниз, и сначала услышал хруст ломаемой кости и тут же истошный вопль старлея.
Грек с Ваняшиным вбежали в камеру вместе с дежурным нарядом. Федор сидел на шконке. Григорьев валялся на полу, прижимая сломанную руку к животу. Увидев, вбежавших милиционеров, он резко выбросил левую руку вперед, пытаясь дотянуться до валявшегося шприца, но Туманов не вставая со шконки, придавил ногой его руку к полу.
– Отпусти, сука. Я жить не хочу, – как безумный орал Григорьев.
Грек аккуратно взял шприц, поднял шприц, рассматривая на свет.
– Осторожно, не уколись. Надо отправить эту штучку на экспертизу. Мне не терпится узнать, какой дрянью он собирался отпотчевать Стержня, – сказал Федор, разминая в руках сигарету.
В дверном проеме появилось лицо лейтенанта Ковальчука.
– Ты откуда тут взялся? – глянув на лейтенанта, не слишком любезно спросил майор Туманов.
– Да я проходил мимо, слышу шум. Ну и заглянул сюда. А чего, это тут у вас? – поинтересовался Ковальчук, но никто не соизволил ему ответить.
Глава 14
Внешне Зибор выглядел вполне спокойным. И только люди хорошо знавшие его, догадывались о том внутреннем накале возмущения, которое скрывалось за умением держать себя в руках. Он не кричал на Кочана. Не топал ногами. Говорил вполне уравновешенным тоном, что только усиливало каждое произнесенное слово. Такое качество доступно натурам сильным, волевым. И вор в законе Юрий Зиборов с погонялом Зибор, был как раз таким.
Он смотрел пристально в глаза Кочану и говорил так, словно поучал засранца жизни.
– Знаешь, больше всего я ценю в своих людях преданность и обязательство. Надеюсь, тебе знакомы эти понятия?
Кочан смотрел на Зибора глазами провинившегося щенка.
– Да. Конечно, знакомы.
Зибор удовлетворенно кивнул.
– А потом, я очень не люблю, когда мои приказания не выполняются, – проговорив, вор взглянул на Кочана так, как это делает палач, выбирая место на шее жертвы, чтобы в следующую минуту направить туда лезвие топора.
Кочан поежился.
– Позвольте, шеф, я все объясню, – обтер он рукавом пиджака вспотевший лоб. – Этот мент… Майор.
Узкие губы вора растянулись в многозначительной улыбке. И он сказал:
– Майор обвел вас вокруг пальца?
– Да, – уныло согласился Кочан. – Он обставил нас. В результате я потерял своего человека, – произнес он с нескрываемым сожалением.
– Дерьмо, – сказал на это Зибор. А Кочан не понял.
– Простите, шеф.
– Человек твой, говорю, дерьмо. Типично ментовское мышление. Не так надо было действовать, – поучительно заговорил вор. – У этого майора баба, говорят, красивая. Думаю, он не захочет ее терять из-за какого-то уголовника. – Проговорив это, Зибор заметил в глазах Кочана непонимание, на что сокрушенно причмокнул и, покачав головой, сказал: – Надо за майорской бабой последить, выбрать подходящий момент, в машину ее и увезти. А потом майору ультиматум. Обмен. Он нам – Стержня. А мы ему – бабу. Дошло?
– Простите, шеф.
– Человек твой, говорю, дерьмо. Типично ментовское мышление. Не так надо было действовать, – поучительно заговорил вор. – У этого майора баба, говорят, красивая. Думаю, он не захочет ее терять из-за какого-то уголовника. – Проговорив это, Зибор заметил в глазах Кочана непонимание, на что сокрушенно причмокнул и, покачав головой, сказал: – Надо за майорской бабой последить, выбрать подходящий момент, в машину ее и увезти. А потом майору ультиматум. Обмен. Он нам – Стержня. А мы ему – бабу. Дошло?
Кочан кивнул здоровенной башкой, глядя на которую Зибор подумал, что кликуху он получил не только из-за фамилии, но и, наверняка, из-за размеров башки. И было бы совсем неплохо, если б еще в этой башке иногда появлялись кой-какие дельные мыслишки. С умными людьми куда приятней иметь дело, чем с идиотами.
Несколько дней подряд Кочан потратил на то, что вместе с Таксиком следил за женой майора Туманова, следуя за ней от самого дома и до места ее работы. Однажды под видом клиента она даже набрался наглости и заглянул в офис, но женщина была занята другим клиентом и на Кочана не обратила внимания. И Кочан вышел. Потом долго дожидался ее, сидя в машине недалеко от здания, в котором размещался офис. Зато теперь он знал об этой женщине, во сколько она уходит из дома на работу, в каком кафе обедает, в какие магазины заходит после работы и самое главное, во сколько и каким маршрутом возвращается. Теперь оставалось лишь усадить женщину в машину и увезти, а потом позвонить майору и предложить те условия, о которых говорил Зибор. А потом… Да что будет потом, Кочан вообще старался не думать. После того, как получит Стержня, особенно с женщиной церемониться не собирался. И не важно, как ее получит майор, целую или по частям. Все будет зависеть от него. В одном только он не сомневался, как только ментовская жена окажется у них, он обязательно поиграет с ней в обнималки. Они привезут ее на квартиру, которую он, Кочан, специально снял на время, пока женщина будет у них. Но время это зря он терять не станет. Уж слишком аппетитная у этой самочки попка. И ножки стройные. Такой красотки работать бы в стрипбаре, а не возле мента сидеть. Там бы она крутила своей голой попкой перед мужиками, а теперь придется поработать передком.
Много ребят с собой Кочан решил не брать. Взял Таксика и Малюту. За руль «Вольво» Кочан сел сам. К офису на Вятской, они подъехали в половине шестого. Ровно в шесть, Даша обычно выходила из дверей и шла к метро. Вот там Кочан и решил ее перехватить. Все должно выглядеть обыденно, не бросаться в глаза прохожим, как будто встретились знакомые. Кочан остановится так, что Малюте с Таксиком особенно напрягаться не придется. Только взять девушку под руки и усадить на заднее сиденье. Разве это так трудно?
– Ерунда, – со знанием дела заявил Таксик. В отличие от Кочана ему раньше приходилось похищать людей. – Ты только заднюю дверь держи открытой. Мы с Малютой закинем ее на сиденье, а ты сразу по газам. Порядок будет.
На этот раз Даша немного на работе задержалась, и Кочану с парнями пришлось ждать. Кочан уже стал заметно нервничать, но Таксик успокоил его:
– Да все пучком будет, не лебези. Баба красивая, может ей кто после трудового дня пистон ставит. Ты главное, не просмотри ее. Чтоб мимо нас не протопала. А то будем тут торчать, как дураки.
Они прождали еще минут пятнадцать, прежде чем Кочан объявил:
– Внимание, парни. Вон она идет.
Даша вышла из дверей офиса, как обычно попрощалась с охранником и пошла к метро. Выглядела она эффектно. Короткая черная юбка и белая блузка, расшитая на груди узорами, подчеркивали стиль, которого Даша предпочитала придерживаться. Стиль деловой женщины. Часто менять наряды не было возможности. Но Федор говорил, что красивую женщину во что не одень, она все равно будет выделяться из толпы серых мышек. Наверное, так и было, потому что Даша уже привыкла к тому, что мужчины постоянно обращали на нее внимания. А вот обратит ли она на кого-либо, это другой вопрос.
И она даже бровью не повела, когда за двадцать метров до входа в метро, перед ней остановилась темно-синяя «Вольво», правым передним колесом заехав на тротуар.
О сидящем за рулем машины водителе, Даша подумала как о ненормальном, чуть посторонилась, собираясь обойти машину. Но передняя правая дверь открылась, и из машины вылез долговязый парень. Наверное, она бы не обратила на него внимания, если б глянув, не увидела шрам.
Она узнала его. Это был тот самый парень со шрамом, который подходил к ней тогда возле подъезда.
– Одну минуту, девушка, – парень протянул руку, пытаясь ухватить Дашу за локоть, но Даша извернулась и быстро пошла по тротуару.
Не ожидавший такого Таксик, плюнул и выругался.
– Вот сучка! – громко произнес он и кинулся догонять Дашу.
Чуть обернувшись, Даша увидела, что тот парень со шрамом приближается, а следом едет и машина. И она побежала, расталкивая людей. Хотя в туфлях на высокой шпильке, это было и не так-то просто. И когда до входа в метро оставалось не более десяти метров, долговязый парень догнал ее, схватил за руку.
– Куда ты так спешишь? К своему легавому? – ухмыляясь, проговорил он. И Даша увидела в его левой руке нож.
– Что вам надо? Отпустите, или я буду кричать, – произнесла она с некоторой угрозой, на которую долговязый отреагировал типичной усмешкой.
– Валяй, – сказал он и добавил: – Думаешь, кто-то за тебя встрянет? Да кому ты тут нужна, сучка. Забздят они встревать за тебя, – глянул он на толпу.
Даша посмотрела по сторонам. Прохожие, спешившие кто куда, и в самом деле не обращали на нее внимания. Просто старались не замечать.
– Ну, что, убедилась? – с издевкой спросил долговязый, за руку потянув Дашу к остановившейся машине.
– Отпусти меня, – Даша попыталась сопротивляться, вырвать свою руку из лапищи этого хама, и увидела, что на помощь ему спешит еще один такой же верзила. Причем, физиономия у него выглядела куда внушительней, чем у парня со шрамом.
Двое таких бугаев для нее одной, это уже многовато. Надо было что-то предпринять. Но что тут предпримешь, когда силы явно неравные.
Изловчившись, Даша вцепилась в рукав проходившего поблизости мужчины с дипломатом.
– Помогите. Эти двое хотят меня похитить. Прошу вас… – взмолилась она, не выпуская из руки, рукав его пиджака.
Но парень со шрамом не дал даже мужчине рта раскрыть. Рука с ножом в одно мгновение оказалась у того возле живота, после чего долговязый угрожающе произнес:
– Знаешь, какое отличие между мной и хирургом?
Мужчина побледнел, и глупо улыбаясь, помотал головой. Было ему около пятидесяти. Скорее всего, какой-нибудь инженеришка из научено исследовательского института. Так, во всяком случаи про него подумала Даша. И вся напущенная на него солидность слетела в один миг. Теперь он был похож на нерадивого ученика, получившего двойку и ожидавшего хорошую порку. Перед долговязым парнем, державшим возле его живота нож, он выглядел именно таким. И даже голос его сделался несоответственным возрасту.
Сначала мужчина хихикнул, как будто долговязый незаметно, тайком ото всех, успел пощекотать его. Потом пролепетал:
– Нет, не знаю.
Парень ухмыльнулся, дохнув инженерешке в лицо вчерашним перегаром.
– Хирург не только разрезает. Он может еще и зашивать. Я же могу только резать. Хочешь глянуть, как я это делаю, или пойдешь, куда шел.
Мужчина побледнел еще больше и как заводной закивал головой, пытаясь вырвать свой рукав пиджака из Дашиной руки.
– Я лучше пойду. Пойду, – пролепетал он плаксивым голоском.
Парень со шрамом похвалил его и так толкнул, что тот едва удержался на ногах, чтобы не растянуться на асфальте.
Федор вспомнил, что Даша еще утром просила его заехать за ней после работы. Ровно через семь месяцев в их семье должно быть прибавление. И Даша решила заранее подготовиться к рождению ребенка. Она настояла, чтобы они после работы с Федором поехали в магазин «Детский мир» и уже заранее стали присматривать все необходимое для будущего малыша.
Туманов особенно не торопился. Час назад Даша позвонила ему на сотовый и сказала, что немного задержится на работе. Прижившийся бюрократизм не миновал и их структуру. Директору вдруг срочно понадобился отчет. Какой именно, Федор не знал, но чтобы сделать его, Даше пришлось задержаться.
Еще поднимаясь по лестнице к стеклянным дверям, он услышал женский крик, доносившийся с улицы. Причем, голос ему показался отдаленно знакомым, что в свою очередь заставило Федора ускорить шаг. Прыгая через ступеньки, он выбрался наверх, толкнул стеклянные двери, и увидел Дашу. Двое парней, преодолевая ее отчаянное сопротивление, пытались затолкать Дашу на заднее сиденье машины.
Федор не помнил, как он очутился рядом. Показалось, что расстояние длиною в десять метров он преодолел одним прыжком.
Малюта готов был рассвирепеть, когда почувствовал, что его сзади кто-то дернул за плечо. Чуть повернув голову, он искоса глянул назад, чтобы поглядеть на того наглеца, и сейчас же получил сильнейший удар по челюсти, отбросившей его метра на три по тротуару. Он даже сразу и не сообразил, что произошло, настолько это все произошло неожиданно. А главное, быстро. Попробуй, тут сообрази, когда твоя башка уже на асфальте.