– А может вдова и этот ее садун заодно с водилой. Устранили Розовского, чтоб не мешал их любовным утехам. Ведь теперь согласно завещанию все движимое и недвижимое имущество перейдет этой козе. А оно, поверь, немалое. И ей хватит. И ее садуну. Нет, Леха, – вздохнул Грек, приканчивая сигарету, – нам с тобой, хочешь или нет, а попасть в дом надо. Дверь не закрыта. А потом, мы же с тобой не воры, какие-нибудь много не возьмем. Если уж так, по чуть-чуть, – хохотнул Грек, выбираясь из-за куста.
– Ну, что ж. Пусть будет по-твоему, – вздохнул Ваняшин, вынужденный принять условия предложенные капитаном Греком.
Грек первый вошел на веранду и осмотрелся. Никогда не видел такого изобилия комнатных цветов.
– А чего вдовушке еще делать, как не цветочки выращивать. На работу она не ходит, – сказал Грек, когда Ваняшин выразил свое восхищение по поводу диковинных цветов, стоимость которых явно тянула не на одну сотню баксов. – Ты только особенно рот по сторонам не разевай. Топай за мной, не отставай. – Грек шагнул к двери и тут же отпрянул назад, натолкнувшись на Ваняшина и умудрившись наступить тому на ногу. Чтобы удержать равновесие, рослый лейтенант взмахнул руками и при этом одной рукой зацепил настенный цветник, нечто стеллажа, состоящий из нескольких полок, на которых стояли горшочки с редкими цветами.
Не успел Грек охнуть, как вся эта махина, приставленная к стене, рухнула на пол, засыпав ковер землей и опрокинутыми из горшков растениями.
– Ну ты, бляха-муха и слон, – обругал Ваняшина капитан Грек.
– Так ты же сам меня толкнул, – попытался оправдаться Леха Ваняшин. Хотя после всего случившегося, это было делом бесполезным. Бросив взгляд в приоткрытую дверь, ведущую в комнату, он увидел мадам Розовскую лежащую на диване с задранными кверху ногами и нависшее над ней потное тело любовника, задница которого то и дело вздрагивала от интенсивных толчков.
Грек едва не ввалился к ним в комнату. В последний момент все-таки сумев круто изменить траекторию своего движения, чего нельзя было сказать про Леху Ваняшина. Теперь Леха должен выглядеть перед хозяйкой не самым лучшим образом.
– Это все из-за тебя, японец недорезанный, – огрызнулся Ваняшин на Грека.
Услышав шум на веранде, Инна Розовская тут же выскользнула из-под любовника и, набросив на плечи халат, вышла. Увидев усатую морду с узкими прорезями черных глаз, испуганно ойкнула, соображая, как этот человек и стоящий за ним громила могли очутиться тут.
На ее голос из комнаты выскочил и любовник. Его мокрые полосатые трусы остались возле бассейна, поэтому он появился, завернувшись в простыню.
– Что здесь происходит? – грозно спросил любовник, вознеся руку над Греком, собираясь хорошенько встряхнуть усатого за шкирку. Но, заметив высоченного широкоплечего Ваняшина, стоящего чуть позади, эта рука описала над головой Грека всего лишь полукруг и схватилась за конец простыни. Позировать своим обнаженным телом перед этими двоими любовник, как видно, не собирался.
Видя, что опасность миновала, Грек сказал деловито:
– Спокойно. И не надо делать резких движений, гражданин. Мы из милиции. Я – капитан Грек, – поняв, что оговорился, Грек тут же сказал: – То есть, Греков. А это, – обернулся он и кивком головы указал на стоящего позади Ваняшина, – мой помощник, лейтенант Ваняшин.
Но Инна Розовская, казалось, не слушала Грека. Она стояла и изумленными глазами, из которых вот-вот должны брызнуть слезы, смотрела на разбросанные по ковру цветы.
– Боже мой, – простонала она. – Греков, вы даже не представляете, сколько стоят эти цветы. Моему мужу доставляли их со всех уголков света. Причем, за большие деньги. Он их лелеял, как собственных детей. А вы вот так, раз и все, – Инна обречено опустила голову, словно стоящий перед ней усатый Грек был не капитаном милиции, а палачом, топор которого неминуемо должен опуститься на ее красивую шею.
Видя, что такого не предвидится, Инна подняла голову, в упор глянув на Грека так, что тот попятился, опять наступив на ногу Лехе Ваняшину.
– Извините нас, мадам, – Грек хотел улыбнуться, но улыбка получилась настолько отвратительной, что Инна Розовская со вздохом отвела взгляд. Но продолжалось так недолго. Уже через пару минут, не обращая внимания на то, что ее халат распахнулся, она уставилась в отвратительную рожу Грека и со злостью прошипела:
– Как, как вы попали сюда? – За этими ее словами скрывался другой, более глубокий смысл. За каким чертом эти двое олухов пробрались в ее покои? Но будучи девушкой воспитанной, Инна воздержалась грубостей.
– Мы? – опять улыбнулся Грек, пытаясь сразить сердитую хозяйку своей улыбкой. И, кажется, у него получилось. Инна застонала, отворачиваясь.
– Вы. Вы, капитан Грек, то есть Греков. И ваш молодой лейтенант Ванечкин. – Она неправильно назвала фамилию Ваняшина, и Грек посчитал своим долгом поправить ее. Пролепетал:
– Ваняшин он, – кивнул он на приятеля Леху.
Женщина резко обернулась.
– А по мне хоть Иванов. Петров. Или Сидоров. Как вы вошли сюда? – Вопрос был задан так, что любой бы на месте Грека смутился. Но только не Грек. Не моргнув глазом, Сан Саныч Грек соврал:
– Обыкновенно. Через дверь, как все нормальные люди.
– Через дверь? – переспросила вдова, и ее лобик неприятно сморщился. Она повернулась и уставилась на любовника, требуя от него объяснений.
Но сначала тот захлопал глазами, потом пожал плечами и только потом неуверенно проговорил:
– Может я, когда входил, позабыл запереть калитку в воротах. Торопился.
– Идиот, – решительно и довольно безапелляционно высказалась о нем разъяренная вдовушка и тут же глянув на Грека, спросила: – А почему вы не воспользовались услугой домофона. По-моему, он предназначен для подобных целей. Вам надо было сообщить мне о своем визите.
– Я пытался, – сказал Грек, чувствуя себя еще более уверенней, после того, как любовник взял вину с дверью на себя. Теперь уже даже если бы десять человек попытались уличить Грека во лжи, он бы как гора стоял на своем.
– Наверное, домофон у вас отключен. Или неисправен, – сказал Грек.
Инна Розовская кивнула, вспомнив.
– Правильно. Отключен, – сказала она со вздохом.
– Вот видите, – обрадовано произнес Грек. – К чему тогда все эти вопросы?
Заметив, что Ваняшин наклонился и пытается запихать цветы обратно в горшки, Инна Розовская махнула рукой.
– Оставьте, лейтенант.
– Мне не трудно. Я все поправлю, – смущенно улыбнувшись, сказал Ваняшин. Инне Розовской он был намного симпатичней, чем этот черноусый капитан, показавшийся ей первостатейным наглецом, каких свет не видел.
– Вынуждена вас разочаровать, – сказала Инна Ваняшину. – Но поправить вам ничего не удастся. Для этих цветов нужен особый грунт. А тут все перемешалось, – кивнула она на рассыпанную по ковру землю.
Потом Инна повернулась к Греку и холодно глянув в его черные глаза, с высокомерием сказала:
– Ну раз уж вы здесь, капитан Грек…
– Греков, – поправил вдову Грек.
– Хорошо, – охотно согласилась красавица. – Греков. Так я слушаю, что привело вас сюда, в мой дом? – особенно подчеркнуто произнесла Розовская последнюю фразу, касающуюся ее дома, и выжидающе уставилась на Грека.
А Грек молчал, потому что не знал, что сказать.
Видя, что время идет, а Грек молчит, на выручку ему пришел Леха Ваняшин.
– Как вы знаете, идет следствие по факту убийства вашего мужа…
Инна молча кивнула, внимательно прислушиваясь к каждому слову, произнесенному лейтенантом Ваняшиным.
– Мы как раз занимаемся этим делом, – продолжил Ваняшин.
На этот раз вдова Розовского молчать не стала.
– Насколько я знаю, вы задержали Ищенко. Он подозревается в убийстве Лени, – сказала она, при этом пытливо взглянув на Ваняшина.
Ваняшин кивнул, улыбнувшись, про себя отметив, неплохую осведомленность вдовушки и сказал:
– Да. Задержали. Но следствие еще не закончено.
Инна Розовская нервно повела плечами, запахнувшись в халат, тем самым прикрывая наготу от глаз оперативников.
– Не понимаю, чего с этим тянуть. Есть убийца. Есть улики доказывающие его вину, – проговорила она, капризно вздернув аккуратненький носик.
– Минуточку, – тут же встрял в разговор Грек. – А откуда вам известно про улики, доказывающие вину Ищенко? – спросил он и заметил, как метнулся в сторону взгляд красотки. Прикусив губку, она сказала:
– Ничего удивительного в этом нет. Раз вы задержали Ищенко, стало быть, есть улики против него. Иначе вы бы его отпустили. Разве не так?
Грек мотнул взъерошенной башкой.
– Ну, вообще-то, вы правы. Все так, – признался капитан. А Инна наградила его улыбкой.
– Вот видите. И не стройте, пожалуйста, никаких иллюзий по отношению ко мне, – сказала она и тут же добавила: – Так с чем вы пожаловали сюда?
– Мы-то? – Грек почесал затылок.
– Вы, вы, – кивнула Инна.
– Вы, вы, – кивнула Инна.
– Да мы, собственно, хотели узнать, может, вы нам сообщите, что-нибудь нас интересующее, – сказал Грек.
Инна Розовская отрицательно покачала головой и развела при этом руками.
– Извините. Но в прошлый раз ваш майор так подробно меня обо всем расспрашивал, что мне нечего добавить.
– Понятно, – протянул Грек, сожалея, что толком так и ничего не удалось рассмотреть в доме Розовских. Даже на первом этаже коттеджа они с Ваняшиным побывали не везде. А если выражаться точнее, не были нигде, кроме веранды. И все это из-за Ваняшина. Ну чего ему взбрело в башку, хвататься за цветник. Лучше бы уж сам упал. Ничего бы страшного не случилось. На полу – ковер, значит, больно бы не ушибся, да и отряхаться бы не пришлось. А так теперь, наделали они делов. Наверняка, эта стерва будет звонить в управление, жаловаться. Припугнуть бы ее как следует, да нечем.
Грек строго глянул на приунывшего любовника, замершего у дверей как статуя. Не худо бы перед уходом документики проверить у этого хлюста. Грек ненавистным взглядом смерил любовника с головы до ног. Вроде ничего особенного в нем нет. Ну ростом повыше его, Грека, будет. Ну в плечах пошире, и выглядит поздоровее. А вот чего у него между ног, этого Грек видеть не мог. Скрывала простыня. Но, судя по тому, что он очень нравится вдовушке, значит штуковина там приличная. Мысль об этом вызвала у Грека откровенную зависть. Вот этого хлюста Бог ничем не обидел, наградил как следует, а Греку в достояние достались только черные усы. Но на усы сейчас не одна дурочка не купится. И вздохнув протяжно, Грек сказал:
– Ваши документы, сэр? Мне не терпится в них заглянуть.
Видя нерешительность своего любовника, Инна раздраженно проговорила:
– Ну, что ты стоишь? Не задерживай господ сыщиков. Они торопятся. – В ее словах звучал откровенный намек, но Грек сделал вид, что намек этот их не касается, сказал:
– Да нет. Мы особенно не торопимся. Я бы даже попил чего-нибудь холодненького. На улице-то вон, какая жарища.
Инна повернулась к уходящему в глубину комнаты любовнику и бросила ему в спину:
– Виталик, захвати, пожалуйста, из холодильника пару банок пива. Господа изнемогают от жажды.
Лично Ваняшин от жажды не изнемогал. Да и судя по Греку, не скажешь, чтобы он так сильно хотел пить. Скоре, Грек просто зачем-то тянет время. Но от предложенной банки пива, Ваняшин отказываться не стал. А Грек заглянул в паспорт, который ему учтиво подал любовник вдовушки, Виталик.
– Значит, вы у нас – Казанец Виталий Романович, – прочитал Грек в паспорте.
– Послушайте, Казанец, – обратился Ваняшин к любовнику вдовы, – а почему вы назвались чужой фамилией, когда я с вас брал объяснение в день убийства Розовского. Помните меня? Вы стояли позади толпы, звонили кому-то по сотовому.
Глазенки у Казанца воровато забегали, особенно, когда Грек подозрительно взглянул на него. Сам Виталий думал, что опер не запомнил его. Этот долговязый лейтенант тогда подходил ко многим, не только к нему. Но, как оказалось, память у сыщика отменная. Почувствовав испарину на спине, Виталик поежился, поймав на себе укоризненный взгляд Инны Розовской.
– Понимаете, – заговорил он сбивчиво, – я и Инна Вадимовна, любим друг друга…
При этих словах любовника Ваняшин глянул в глаза вдовы и не заметил в них особенного чувства по отношению к любовнику. Скорее, он был ей нужен, как средство для удовлетворения сексуальных потребностей. Судя по тому, что у него спрятано под краем простыни, средство это приличных размеров. Но сейчас Ваняшин решил не загружать себя отвлеченными мыслями, чтобы не прослушать главное. А главное заключалось в том, что любовник имел немолодую жену, от которой тщательно скрывал любовную связь с Инной Розовской.
– А еще я боялся бросить тень на Инну Вадимовну, – сказал Казанец.
– А может, ты боялся, что мы тебя заподозрим в причастности к убийству? – бесцеремонно, без фамильярностей, спросил Грек.
Казанец вздохнул.
– Может и так. Да и не знаю я ничего такого, что помогло бы вам разыскать убийцу. Поэтому я и посчитал, что лучше назваться вам другой, чужой фамилией. Ведь от этого ничего не измениться. Так ведь? Все эти ваши бумаги, чистая формалистика. Ну скажите, так ведь? – спросил он у Грека.
Грек сурово глянул на любовника вдовы.
– Не скажите, гражданин. Случается, в объяснениях граждан мы можем почерпнуть очень нужную и полезную информацию.
Когда они вышли из дома и проходили мимо бассейна, Грек увидел лежащие на скамейке полосатые трусы Казанца. За это время они уже высохли под солнцем. Проходя мимо, Грек чуть замедлил шаг и плюнул на них.
Ваняшин посмотрел на такую пакость приятеля с осуждением.
– Это уж совсем ни к чему, – сделал он замечание Греку, на что тот сразу бурно отреагировал:
– Тоже мне, нашелся гуманист. Да его бы в камеру запихнуть суток на пятнадцать надо, чтоб в следующий раз не обманывал оперативных работников. Если он в этом соврал, стало быть, и в другом может. Нет, Леша, таким верить нельзя. Видал он титьки какой бабе мнет. Мы с тобой о такой принцессе можем только ночью во сне помечтать. Хотя ты еще может, туда сюда, сгодишься для нее. А я… – Грек безнадежно махнул рукой, помолчал, потом сокрушенно добавил: – Нет, Леша, где такой хохол, как Казанец прошел, там нам с тобой русским делать нечего.
Ваняшин покосился на усатую распухшую харю Грека. Наверное, тот забыл, что сам он смуглый, с черными волосами и такими же черными глазами, скорее смахивал на цыгана, считал себя потомком из далекой Греции и при случаи не упускал похвалиться этим. Но напомнить Греку об этом лейтенант сейчас не решился, чтобы не сделаться кровным врагом Сан Саныча Грека. Тем более, что в паспорте у того, в графе о национальности, сделана запись, что Грек действительно русский.
Достав из кармана банку с пивом, Грек, улыбнувшись, подкинул ее в руке. Разок. Другой.
– Ладно. Хрен с ними со всеми. Зато мы с тобой, Леха, по банке пива скалымили, – проговорив так, Грек выронил из руки банку, и та, упав на мраморные плитки, отшлифованные до блеска, покатилась к воротам.
– Вот тебе и дармовщинка, капитан. Из рук валится – посмеялся над приятелем Леха Ваняшин. Обернувшись, он глянул на одно из окон дома и увидел в нем Инну Розовскую. Девушка стояла у окна, держа в своих изящных пальчиках длинную сигарету, и наблюдала за оперативниками.
– Нас, кажется, провожают, – сказал Греку лейтенант Ваняшин.
– Плевать, – с безразличием отозвался на это Грек, наконец-то подхватив оброненную банку с пивом.
В другой руке Инна держала пульт дистанционного управления воротами. Стоило операм подойти к воротам, как она нажала одну из трех кнопок, и металлическая калитка в воротах, обитая лакированными досками, бесшумно раскрылась, выпуская Грека с Ваняшиным с территории. Только они вышли, и калитка также бесшумно закрылась, отгораживая райский уголок с зелеными лужайками, с клумбами благоухающих цветов, ухоженным садом и бассейном, от остального мира.
– Живут же люди, – оглядываясь за закрытые ворота, с завистью произнес Грек, тут же откупорив банку с пивом.
– Видишь ту машину, – услышал он голос Лехи Ваняшина.
– Какую? – завертел Грек головой и увидел стоящий метрах в десяти от ворот серый «Фольксваген». Старая машина выглядела брошенной, потому Грек и не сразу обратил на нее внимание. И только приглядевшись, увидел сквозь затемненные стекла, что в салоне кто-то есть.
– Эту что ль? – спросил он у Ваняшина.
– Эту, эту, – ответил приятель Леха.
– А чем она тебя заинтересовала? Тем, что на ней нет номеров?
– Да она-то ничем. А вот те, кто сидят в ней. Сдается мне их там двое, – присмотревшись, сказал Ваняшин. Грек на это только пожал плечами.
– Ну и что с того? Подумаешь, сидят. Может там парень девчушечку прижал и пялит потихоньку. А, Леха? – легонько толкнул Грек приятеля Леху в бок. – Сам что ли не такой? Признавайся.
– Уж слишком долго он ее пялит. Мы здесь, сколько с тобой крутимся? – спросил Ваняшин, глянув на часы. А Греку и глядеть не надо. И так знает.
– Ну, примерно, часа три с половиной, – сказал он Ваняшину.
– Вот. И все это время они тут сидят и смотрят, между прочим, на ворота мадам Розовской, – проговорил Ваняшин.
Лицо усатого капитана сделалось задумчивым.
– Насколько я тебя понял, ты хочешь сказать, что они секут за домом вдовы? – проявил Грек сообразительность, чем немедленно вызвал похвалу.
– А ты, оказывается, смышленый, – сказал Ваняшин. Сам же Грек на это отреагировал своеобразно. Точно шмель, зашевелив усами, сказал сердито:
– Ладно, летеха. Давай, без намеков. Лучше скажи, чего ты предлагаешь?
Ваняшин пожал плечами, призадумался.
– Пробить бы эту машину надо по линии ГАИ. Узнать, кому принадлежит. Да номера на ней нет.
Грек усмехнулся этому предложению.
– А не проще ли подойти и потребовать у водителя документы, – брякнул он.