Конечно, можно рассматривать злоупотребление служебным положением со стороны Трофима Морозова как форму борьбы с тоталитарным режимом. И коррупцию некоторые чиновники считают просто платой за услугу. Нельзя, разумеется, оправдать и возвышенную ложь сталинской пропаганды. Но Павлик Морозов к этим спорам не имеет никакого отношения. Его жизнь оборвалась в самом начале. Он стал жертвой обстоятельств. Его поведение было поведением честного мальчика, который не мог врать. Не всем взрослым хватает мужества выступить свидетелями в суде против очевидных преступников. А Павлику достало гражданского мужества сделать свой выбор. Кстати, в современных странах с развитой демократией абсолютное большинство населения не считает предосудительным сообщить в полицию, «куда следует» о противоправных действиях кого бы то ни было. По мнению многих россиян, этого делать нельзя: это донос, стукачество. А по мысли «западников» это проявление гражданской позиции, стремление жить в рамках права. И кто живет лучше?
Сталина и других руководителей заботило то, как советские люди будут отвечать на вопрос Маяковского «делать жизнь с кого?». От этого зависело будущее страны, общественное сознание, степень консолидации и единства народа. Советское руководство готовилось к неизбежному решающему столкновению с капиталистическим миром. К 1941 г. люди-символы вошли в сознание абсолютного большинства в качестве образцов, идеалов, к которым надо стремиться: работать, как Стаханов; летать, как Чкалов; быть оптимистами, как героини Орловой; быть честными и бесстрашными, как Павлик Морозов. И это сработало.
1.8.5. Как руководитель всей сельскохозяйственной науки СССР Н. И. Вавилов умер от голода
На Исаакиевской площади в Петербурге напротив Мариинского дворца (местонахождение Законодательного собрания города) стоит Исаакиевский собор. Справа и слева от памятника Николаю I, знаменитого творения барона П. Клодта, расположены два здания, в которых разместился Всероссийский научно-исследовательский институт им. Н. И. Вавилова. В этих зданиях размещена коллекция, состоящая из тысяч пакетов с семенами из разных регионов мира. Она создавалась как база для научно-исследовательских работ в сельском хозяйстве, целью которых было повысить урожайность культурных растений, устранить угрозу голода и нехватки продовольствия как для населения нашей страны, так и для всего мира. В блокадном Ленинграде 6 из 14 сотрудников, охранявших коллекцию зерновых культур, умерли от голода. Они могли сварить из зерен каши, сделать лепешки, но не могли предать общее дело, дело коллектива, которым руководил Николай Иванович Вавилов. А сам Николай Иванович 25 января 1943 г. умер от голода в Саратове, в центре одного из самых хлебородных районов страны. Как такое оказалось возможным?
Именно в Саратове, в городе, где Вавилову суждено было умереть, родилась его мировая известность. Случилось это в июне 1920 г. на III Всероссийском съезде селекционеров. Николай Иванович, которому было 33 года, выступил с докладом о «Законе гомологических рядов в наследственной изменчивости». Он продемонстрировал таблицы параллельных рядов с пустыми клетками и предсказал существование еще не открытых или не созданных путем селекции форм растений. Биологи устроили овацию своему Менделееву, так как сходство с Периодическим законом было очевидным. Участники съезда сообщили советскому правительству о теории Вавилова как крупнейшем событии в мировой биологической науке. В 1921 г. на Международном конгрессе по сельскому хозяйству в США выступление Н. И. Вавилова произвело сенсацию.[56]
Родился Н. И. Вавилов в 1887 г. в Москве в семье одного из директоров компании «Трехгорная мануфактура». Он окончил коммерческое училище, затем Московский сельскохозяйственный институт. Еще студентом Вавилов начал исследовательскую, экспериментальную работу. В годы подготовки к профессорской деятельности он работал в Петербурге, в Англии, Франции и Германии. Он изучил иммунитет 650 сортов пшеницы, 350 сортов овса, бобовых, огородных культур, льна и в 1919 г. опубликовал монографию «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям».
С 1917 г. Вавилов работал на кафедре генетики, селекции и частного земледелия Саратовских высших сельскохозяйственных курсов и организовал изучение многочисленных сортов различных сельскохозяйственных растений. На селекционной станции весной 1918 г. были засеяны 12 тыс. делянок.
В 1921 г. Н. И. Вавилов переехал в Петроград, стал заведующим отделом Прикладной ботаники. Именно он выхлопотал здание бывшего Министерства сельского хозяйства на Исаакиевской площади. В 1922 г. опытные станции с посевами различных культур существовали в 115 географических пунктах, вплоть до Туркестанского отделения. В 1921—1922 гг. начался нэп; страну потряс голод в Поволжье; на окраинах завершалась Гражданская война. Вавилов же думал о продвижении земледелия на север и восток, хотел найти центры происхождения культурных растений и увидеть тысячелетнюю картину их эволюции.
С 1916 г. ученый ежегодно находился в экспедициях. Он посетил Северный Кавказ и Закавказье (еще в 1908 г.), Северный Иран, Фергану, Памир, Среднее и Нижнее Поволжье, ряд областей США и Канады, Афганистан, Узбекистан, Хивинский оазис, Алжир, Тунис, Марокко, Египет, Сирию, Палестину, ТрансИорданию, Грецию, Италию, Испанию, Португалию, Французское Сомали, Эфиопию, Эритрею, Западный Китай, Японию, Корею, Центральную Америку и Мексику, Данию, Швецию, Кубу, Перу, Боливию, Чили, Бразилию, Аргентину, Уругвай, Пуэрто-Рико. Не прекращались поездки по СССР. Николай Иванович владел двумя десятками языков, переписывался с учеными 93 стран, хорошо знал и уважал культуру и обычаи народов посещаемых стран, неустанно анализировал и систематизировал собранные материалы, был неутомим, бодр и энергичен[57]. «Если ты встал на путь ученого, то помни, что обрек себя на вечные искания нового, на беспокойную жизнь до гробовой доски. У каждого ученого должен быть мощный ген беспокойства. Он должен быть одержимым», – говорил Н. И. Вавилов.
За выделение основных очагов происхождения культурных растений (горные районы Юго-Западной и Юго-Восточной Азии, Средиземноморье, горная Абиссиния, Южная и Центральная Америка) в 1926 г. Н. И. Вавилову присуждена высшая награда – премия им. В. И. Ленина, только что учрежденная. В этом же году он стал профессором, в 1929 г. – академиком, в 1933 г. – директором Института генетики. С 1926 г. он член ЦИК СССР и ВЦИК. С 1935 г. Н. И. Вавилов является фактическим руководителем всей сельскохозяйственной науки страны. И через восемь лет он умер в Саратовской тюрьме от голода, цинги и полного истощения организма. Неужели для Н. И. Вавилова не нашлось делянки с картошкой или капустой? Увы!
Социализм строился форсированно, сельское хозяйство было серьезно подорвано сплошной коллективизацией 1930—1932 гг., а в 1933 г. значительные регионы страны охватил голод. Большому начальству хотелось быстрых положительных результатов, а ученые под руководством Н. И. Вавилова действовали, как им казалось, слишком медленно. Быстрые же результаты, основанные на «воспитании» растений, предлагал «босоногий профессор» Т. Д. Лысенко. При поддержке ГПУ НКВД Лысенко выиграл, и в 1939 г. генетику объявили лженаукой, а в 1940 г. Н. И. Вавилов оказался в тюрьме НКВД.
После 400 допросов в течение 1700 часов следователь-инквизитор А. Г. Хват пытками, унижениями и «конвейером» (допрос сутками без перерыва на сон) добился от Николая Ивановича признания во «вредительстве в растениеводстве». Расстрельный приговор был отсрочен исполнением, а Вавилов оказался в Саратовской тюрьме.
В тюрьме Вавилов написал большую книгу «История развития мирового земледелия (мировые ресурсы земледелия и их использование)». «Мне 54 года: имея большой опыт и знания в особенности в области растениеводства, владея свободно главнейшими европейскими языками, я был бы счастлив отдать себя полностью моей Родине, умереть за полезной работой для моей страны. Будучи физически и морально достаточно крепким, я был бы рад в трудную годину для моей Родины быть использованным для обороны страны по моей специальности, как растениевод, в деле увеличения растительного и технического сырья… Убедительнейше прошу ускорить решение по моему делу», – обращался Н. И. Вавилов на имя народного комиссара внутренних дел Л. П. Берия.
В мае 1942 г. ученого избрали членом Лондонского королевского общества, старейшей научной организации мира. Сам он в это же время, находясь в Саратовской тюрьме, болел тяжелейшей формой дизентерии и вместе с академиком И. К. Лупполом отбивался от подсаженного в камеру умалишенного, который отнимал у академиков хлеб. В июле 1942 г. смертный приговор Вавилову заменили 20 годами исправительно-трудовых работ, а через полгода он умер от голода. Жена Н. И. Вавилова, доктор биологических наук Е. И. Барулина, находилась в это время в Саратове и о судьбе мужа ничего не знала.
В мае 1942 г. ученого избрали членом Лондонского королевского общества, старейшей научной организации мира. Сам он в это же время, находясь в Саратовской тюрьме, болел тяжелейшей формой дизентерии и вместе с академиком И. К. Лупполом отбивался от подсаженного в камеру умалишенного, который отнимал у академиков хлеб. В июле 1942 г. смертный приговор Вавилову заменили 20 годами исправительно-трудовых работ, а через полгода он умер от голода. Жена Н. И. Вавилова, доктор биологических наук Е. И. Барулина, находилась в это время в Саратове и о судьбе мужа ничего не знала.
В 1955 г. Николай Иванович Вавилов был полностью реабилитирован. Стали публиковаться его труды, учреждена медаль им. Н. И. Вавилова и премия его имени. Его имя носят также Всероссийский институт растениеводства, Всесоюзное общество генетики Академии наук и Саратовский сельскохозяйственный институт. А сельское хозяйство и генетика России отстали от передовых стран навсегда.
1.8.6. А разведка доложила точно?!
Трагический день 22 июня 1941 г. стал самым черным для России в XX в. Уничтожение самолетов прямо на аэродромах, последующее пленение сотен тысяч солдат, огромные людские и материальные потери – все это породило дискуссию об ответственности за катастрофическое для нашей страны начало великой войны.
При этом на протяжении прошедших десятилетий одно важное обстоятельство неизменно отмечалось и подчеркивалось: советские разведчики предоставили убедительную и точную информацию о планах Гитлера и дате возможного нападения.
Информации шло действительно много. Из берлинской резидентуры сообщали источники «Корсиканец», «Старшина», «Лицеист». «Франкфуртер» работал в Польше, а «Лист» и «Кембриджская пятерка» – в Англии.
«Корсиканец» – это Арвид Харнак (1901—1942), активный антифашист, один из руководителей организации «Красная капелла».
Имел степени доктора юридических наук и философии. В 1935—1942 гг. работал в германском министерстве экономики. С 1935 г. помогал советской разведке, так как хотел свержения фашистского режима. Вступил в члены нацистской партии, быстро продвигался по служебной лестнице. Он визировал секретные экономические и торговые соглашения Германии. Осенью 1942 г. его арестовали вместе с женой и казнили по приговору военно-полевого суда.
«Старшина» – Харро Шульце-Бойзен (1909—1942). Участвовал в деятельности «Красной капеллы». Был журналистом, но закончил школу авиационных штурманов и в качестве старшего лейтенанта ВВС Германии занимался разведывательной деятельностью в министерстве авиации, имел доступ к государственным секретам. Казнен в конце 1942 г.
«Лицеист» – О. Берлинкс, латыш, агент резидентуры НКГБ. После войны выяснилось, что «Лицеист» являлся провокатором гестапо, специально введенным в окружение резидента советской разведки А. Кобулова с целью дезинформации. О результатах встречи «Лицеиста» с Кобуловым гестапо докладывало Гитлеру.
«Франкфуртер» (Эйкоф Карл) был офицером германской морской разведки, затем работал в СССР инженером на судоремонтном заводе. До 1936 г. сотрудничал с органами безопасности СССР. В апреле 1941 г. контакт с ним возобновили. Он считался добросовестным агентом.
«Лист» был агентом внешней разведки в Лондоне, имевшим доступ к государственным секретам большой важности.
Ким Филби.
«Кембриджская пятерка» – выпускники Кэмбриджского университета, занимавшие различные посты в Англии. Самым известным стал Ким Филби.
Следует также упомянуть о Рихарде Зорге и его группе в Японии, также поставлявшей ценную информацию. Рихард Зорге (1895—1944) родился в Баку. Его дед Фридрих Зорге был соратником Карла Маркса. Рихард Зорге с начала XX в. находился в Германии, участвовал в Первой мировой войне и после ранения сблизился с левыми социалистами. В 1924 г. он приехал в СССР, стал разведчиком.
В 1930–1940-х гг., работая журналистом, благодаря выдающимся личным качествам Зорге добывал очень ценную для СССР информацию. Он одним из первых сообщил достаточно точные данные о количестве немецко-фашистских дивизий, сосредоточенных к лету 1941 г. на границах СССР. Ему удалось сообщить дату вражеского вторжения и общую схему плана военных действий немецко-фашистских войск. В октябре 1941 г. Р. Зорге арестовала японская полиция, но он успел сообщить в Москву важную информацию о том, что Япония не собирается вступать в войну против СССР. Эта информация позволила перебросить крупные воинские силы с Дальнего Востока в период Московской битвы. Р. Зорге был подвергнут жесточайшим пыткам, в сентябре 1943 г. приговорен к смертной казни и через год повешен.
В наши дни японская газета «Асахи» опубликовала фотографии четырех снимков из «Регистрационной книги приведения в исполнение смертных приговоров в тюрьме Исигая и токийском изоляторе Сугамо за 1932—1945 годы». В документах, найденных японским исследователем Томия Ванабэ, записано: «Начальник тюрьмы Итидзима, проверив имя и возраст осужденного, сообщил ему, что, согласно приказу министра юстиции, приговор будет исполнен в этот день, и от него ожидают, что он спокойно встретит смерть. Начальник спросил, не желает ли осужденный что-нибудь добавить к своему завещанию, составленному ранее, относительно своего тела и личных вещей. Зорге ответил: “Мое завещание остается таким, каким я его написал”. Начальник спросил: “Хотите ли вы еще что-то сказать?” Зорге ответил: “Нет, больше ничего”. После этого разговора Зорге повернулся к присутствовавшим тюремным служащим и повторил: “Я благодарю вас за вашу доброту”. Приговор привели в исполнение 7 ноября 1944 г. между 10: 20 и 10: 36 утра. Зорге сам встал под виселицу на люк, сделанный в полу. Он поднял по-ротфронтовски над головой кулак и громко произнес по-русски: “Да здравствует Советский Союз! Да здравствует Красная армия”[58]. Рихард Зорге похоронен в Токио. В 1964 г. ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В советское время о подвиге Р. Зорге вышел неплохой художественно-документальный фильм.
«Однако необходимо отметить, что в предвоенный период план “Барбаросса” как документ ни внешней разведкой органов госбезопасности, ни разведкой Красной армии не был добыт. Политическое решение Гитлера о войне против СССР, сформулированное им в августе 1940 г. и принятое в виде военного плана в декабре 1940 г., не было положено на стол Сталина.
Советская разведка и контрразведка не разгадали суть операции вермахта по дезинформации советского руководства, в соответствии с которой перемещение огромного количества немецких дивизий объяснялось ничем иным, как передислокацией перед нанесением окончательного удара по Англии. Германские спецслужбы через английское посольство в Швейцарии, лиц из окружения советского консула в Кенигсберге, завербованных советских разведчиков, захваченных в Польше, дезинформировали советское руководство[59]», – утверждают авторы солидной монографии.
Авторы интересного, редко цитируемого сборника документов со ссылкой на «современников Гитлера» утверждают, что день подписания акта о капитуляции Франции 22 июня 1940 г. фюрер посчитал для себя счастливым и поэтому решил напасть на СССР 22 июня, но в 1941 г. 18 декабря 1940 г. он подписал секретную директиву № 21 – план «Барбаросса». 31 января 1941 г. Главное командование Сухопутных войск Третьего рейха издало директиву по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск в целях осуществления плана «Барбаросса». 30 апреля 1941 г. на узком совещании высшего военного руководства Гитлер окончательно наз вал дату нападения на СССР – 22 июня 1941 г. 10 июня 1941 г. начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии объявил армии срок нападения на СССР – 22 июня.
«К сожалению, как показывает изучение архивных материалов, внешняя разведка и контрразведка не получили полной информации об этих важных политических акциях германского руководства. Однако анализ хранящейся в ЦА ФСБ (Центральный архив Федеральной службы безопасности) информации, добытой разведкой и контрразведкой в тот период, свидетельствует: в своей совокупности она позволяла и всесторонне осуществляла подготовку к нападению на Советский Союз. <…> Однако внешняя разведка и контрразведка тогда не оценили совокупности добытых сведений, не проанализировали поступавшей информации, не сделали необходимого вывода. В те времена существовал порядок докладывать руководству страны каждый материал в отдельности, как правило, в том виде, в каком он поступал, без аналитической оценки и комментариев. Определялась лишь степень надежности источника и достоверность полученных данных. Информационно-аналитического подразделения в структуре разведки попросту не существовало», – характеризуют ситуацию компетентные комментаторы[60]. А «личный компьютер» товарища Сталина в формате целого аналитического управления в данном случае дал сбой.