Какой-то парнишка робко обратился к нему.
- Я на прошлой туче у вас пластинку взял... Вы мне показывали - на цветной пластмассе, красивая такая... Донна Саммер... А пришел домой обычная черная пластинка, и поет там вовсе не Донна Саммер, а тетка скучная, даже не по - английски...
- Да ну?! - изумился Моол. - Быть того не может! Немедленно исправить недоразумение, сию секунду! Давай сюда свою пластинку!
Парень сунул Моолу диск в неприметной серой обложке. Тот схватил его, полы мантии разлетелись от порывистого движения. Никто не успел заметить, была ли пластинка хоть одно мгновение прикрыта мантией, но конверт засветился в руках Моола золотом и серебром, а вынутая из него пластинка радужно засияла, отбрасывая многокрасочные лучи на лица раскрывших рты пионеров. А в жарком воздухе неведомо как словно зазвучал знаменитый эротический суперхит Донны Саммер "Люблю любить тебя, крошка" соблазняющий, обольстительный, развратный, томно-стонущий, призывный и невыразимо прекрасный, в тысячу раз прекраснее, чем в любых японских колонках.
- Я тебя обманул? - ласково улыбнулся Моол.
- О нет, нет! Дайте мне скорее мою пластинку!
Пионеры вскоре надоели Моолу, и он начал озираться в поисках новых развлечений.
Воспользовавшись тем, что Юра Солдаев погрузился в дискуссии по поводу грядущих обменов, Аня выбралась из толпы и стала в сторонке, в тени большого тополя. Как выяснилось, не она одна избегала находиться в гуще событий. Метрах в двадцати от неё у стены магазина стоял невысокий бритоголовый юноша в длинном, видавшем виды черном кожаном плаще. Левый глаз его закрывала наискосок черная лента с кожаным кружком, отчего он делался похожим на персонажа Леонида Куравлева из фильма "Семнадцать мгновений весны". Аню поразило выражение его лица - холодное, жестокое и надменное. Это лицо излучало ледяное презрение ко всем и всему... Под мышкой он держал несколько пластинок (оскаленные зубы и окровавленные тела на обложке того диска, что сверху), но ни к кому не подходил и ни с кем не заговаривал. Зачем он пришел сюда, подумала Аня, меняться пластинками? Да у кого хватит храбрости вступить с ним в диалог?
- Аня! - голос Юры перекрыл шум толпы.
- Я здесь! - с явным облегчением крикнула она - ей было не по себе даже в безопасном отдалении от бритоголового.
- Я потерял тебя, - Юра подбежал к ней. - Смотри, я поменялся...
Девушка притронулась к рукаву Юриной куртки.
- Кто это? - шепнула она.
- Где? - проследив за направлением её взгляда, Юра помрачнел. - Ах, этот... Лучше не подходи к нему.
- И не собираюсь! Но кто он такой?
- Кличка - "Айсман", - Солдаев нервно хихикнул, увлекая Аню прочь, словно опасался быть подслушанным. - Хорош, да? Не отличишь от оригинала... Кажется, немец по национальности. Свихнулся на Гитлере, фашизме, СС и всем таком. За отворотом лацкана у него самодельный значок со свастикой...
- Кошмар, - Аня поежилась. - А если его в милицию заберут?
- Забирали, и не раз! Били, значок отнимали. А ему хоть бы что, делает новый значок... По-моему, его рано или поздно посадят, не в тюрьму, так в дурдом. И поделом, в общем-то...
- Зачем он приходит на тучу? Ни с кем не общается, да и с ним никто не рвется поговорить...
- Ну... Видела его пластинки? Это самый агрессивный, злобный металл, крайнее экстремистское направление. Любителей такой музыки очень мало, и пластинок таких мало. Но есть, попадаются на туче. Ему ведь тоже надо меняться, вот и ждет своих братьев по металлу. Даже они его побаиваются... Но выбор-то невелик!
Юра и Аня удалялись от Айсмана, а вокруг того уже увивался Моол, усмотревший неплохую возможность повеселиться.
- Что за плащ! - приторно восторгался он, появляясь и исчезая в летящих волнах красной шелковой мантии. - Это от Валентино? А ботинки! Гуччи, да? Как я обожаю Гуччи!
- Отвали, - небрежно процедил Айсман, окинув Моола могильным взглядом единственного глаза.
- Что значит "отвали"? - обиделся Моол. - А может быть, у меня есть что тебе предложить? Посмотри-ка на это!
В пухлых ручках Моола невесть откуда возникла пластинка. На конверте был изображен концлагерь, сфотографированный с высоты, а справа и слева два четких цветных снимка. На первом эсэсовец в черной парадной форме целился из "вальтера" в затылок стоящего на коленях еврея, на втором тот же эсэсовец нажимал на спусковой крючок, и череп еврея разлетался вдребезги. Снизу и сверху тянулись готические надписи.
- Группа "Штурмовые отряды Ада", - рекламировал Моол. - Альбом называется "Убей еврея". Американцы немецкого происхождения... Неоднократно сиживали в тюрьмах Синг-Синг и Алькатраз за пропаганду идей великого рейха... Любимая команда Генриха Гиммлера, - добавил он совсем уж ни к селу ни к городу.
Несмотря на абсурдность последнего замечания, Айсман оживился и потянулся к пластинке .
- Покажи, - потребовал он.
- Экий ты быстрый, - Моол завернулся в мантию, и пластинка исчезла. А что предложишь взамен? Я вижу, у тебя один хлам в запасе. Вчерашний, позавчерашний день! Разве это металл? Разве таким должен быть металл? Металл - это оружие, да-да, друг мой, оружие. Грохот автоматных очередей вместо грохота гитар в динамиках, запах нагретого машинного масла вместо запаха клея и картона обложек! Вот что достойно мужчины! Не желаешь ли приобрести вот это?
В руках Моола блеснула вороненая сталь штурмовой винтовки. Айсман ошарашенно отступил к стене.
- Самозарядный карабин "Гаранд М2", - тарахтел Моол, - обладает всеми признаками современной штурмовой винтовки. Складной плечевой упор, пистолетная рукоятка. Магазин повышенной емкости, стрельба одиночными выстрелами и очередями, инфракрасный и оптический прицелы. Не впечатляет? Правильно. Погремушка для начинающих. А вот модель для героев!
Карабин неуловимо изменился, как-то заколыхавшись - теперь это было уже ДРУГОЕ оружие.
- Американская штурмовая винтовка "Армалит" М16А1, - Моол крутанул "Армалит" перед лицом Айсмана. - Приклад на одной линии с осью канала ствола, что облегчает прицеливание. Вертикальное смещение наводки при стрельбе отсутствует! Вращающийся фиксатор диоптра позволяет устанавливать прицел в темноте! Специальный досылатель затвора! Возможность установки гранатомета М203! Ход нарезов уменьшен вдвое для стрельбы утяжеленными пулями! Ну, как? Рэмбо во Вьетнаме! Бах, бах - противник падает, противник истекает кровью, все шансы для контратаки исчерпаны. Убей узкоглазого, убей черномазого, убей краснозадого, unsere stunde wird kommen(! Нравится, приятель? А вот еще!
Винтовка утонула в туманном мерцании и приобрела иные очертания, но ненадолго - теперь внешний вид оружия менялся беспрерывно, а Моол радостно вопил :
- "Кольт - Коммандо", go on(( - мозги вон! "Клерон" с полусвободным затвором! "Фольксштурм" ФГ-45, свободный затвор с замедленным открыванием! Подойди к жертве на два шага, и ухлопаешь её наверняка! Карабин "Беретта", "Галил АРМ", "Штурмгевер 44"! Выбери смерть по вкусу! А вот автоматические пистолеты, чудесное достижение современной цивилизации, незаменимы для ведения уличного боя на короткой дистанции!
С виртуозностью циркового артиста Моол жонглировал пистолетами, вертел их на пальце, как Клинт Иствуд в знаменитом вестерне "Хороший, плохой, злой", подбрасывал, ловил, откуда-то извлекал и куда-то спроваживал, а речь его окончательно превратилась в пулеметную трескотню.
- "Алькар", "Континенталь", "Больварк", "Виктория", "Кондор", "Астра"! Элегантные орудия уничтожения двуногих! "Лонжин", "Мартиан", "Сандер", "Супер Дестройер", "Викинг Комбат"! Глушители отдельно, но тебе-то они не нужны, а, дружище? Побольше грохота! "Глория", "Регина", "Титан", "Хай пауэр", "Ивер Джонсон"! Самый мощный в мире карманный пистолет "Эр крю" фирмы "Кимбол Армз"! Победа не за горами, fire all guns!(((
Внезапно Моол прекратил орать, а все его пистолеты рассыпались в серебристый прах, пылью разлетевшийся под солнечными лучами. Приблизившись вплотную к остолбеневшему от смертоносного изобилия Айсману, Моол доверительно зашептал ему в самое ухо:
- Не унывай, друг. Главное - верить в себя и дожидаться своего часа. Знаешь, твои игрушки могут стать настоящими... Придет день, когда ты сможешь носить свой значок открыто... Оглядывайся по сторонам, не уходи в себя, ищи - и ты найдешь. А это возьми на память.
Моол всучил Айсману пластинку пресловутой "любимой команды Гиммлера", взмахнул крыльями мантии и куда-то улетел.
Машинально Айсман перевернул конверт пластинки. Там на черном фоне красным готическим шрифтом были напечатаны тексты песен - разумеется, по-английски. Айсман всмотрелся внимательнее, и вдруг английские буквы дрогнули, забегали по конверту, как тараканы, меняясь и выстраиваясь в строки стихотворения на русском языке.
Мы ходим по кругу
В поисках чуда.
Мы, мертвые с неба
Жизни заслуга.
Квадрат начерти
Мы посмотрим, что в нем.
Быть может, есть призрак
За каждым углом.
И старые волки
И юные козы
Боятся Всевышнего
Каждой угрозы.
Чего ты боишься?
Того, что не любишь?
Ты душу свою
Никогда не погубишь.
Прочитав стихотворение, Айсман недоуменно затряс головой и вновь перевернул обложку. Там уже не было ни концлагеря, ни эсэсовца в парадной форме, ни еврея. С глянцевой фотографии слащаво улыбались Дитер Болен и Томас Андерс, составляющие сентиментально-дамский дуэт "Модерн Токинг".
Взбешенный Айсман швырнул пластинку под ноги и ударил по ней каблуком. Потом он завертелся в поисках Моола, но того и след простыл.
В это время на другом краю площади Юра Солдаев рассказывал Ане о своих обменах. В целом они были не слишком удачными - например, вместо двойного концертного альбома "Лед Зеппелин" (правда, доведенного до отвратительного состояния) у Юры очутились "Вечный огонь Джими Хендрикса" без конверта и югославский двойник - саундтрек( фильма "Лихорадка субботней ночи" с Джоном Траволтой. Зато диск Элиса Купера "Добро пожаловать в мой кошмар" не только уцелел, но и обзавелся парой - пластинка "АС/DC" была обменена на другой концерт короля культуры макабра под названием "Люблю это до смерти".
Когда Аня и Юра увлеченно созерцали жуткую физиономию Купера на снимке, выполненном в лучших традициях стиля, к ним подошел Олег, хороший знакомый Юры (Аня лишь немного знала его). Они уже виделись сегодня раньше, и Олег продолжил прерванную деловую беседу.
- Слушай, ну так я обменяю тот "Назарет" исключительно из-за тебя. Если ты мне за него дашь свой "Уайтснейк"...
- Да понимаешь, "Уайтснейк" мне хотелось бы пока оставить... Уж больно хорош.
- "Назарет" хуже?
- Старик, не дави. И то хочется ,и это.
- Ситуация Буриданова осла! - хохотнул Олег. - Ладно, я меняюсь. "Назарет" не пропадет, а насчет "Уайтснейка" подумай.
Олег скрылся в толпе, и Юра обратился к Ане.
- У нас тут с Олежкой возникла идея... Хотели посидеть после тучи, принять по сто пятьдесят... Но у меня сейчас родители вернутся, у Олега тоже зарез. Можно к тебе? Твои-то на даче.
- Можно, - обрадованно согласилась Аня, которой претила перспектива одиночества. - А что, посидим... Закуска есть...
- Вот и отлично, - подхватил Юра. - Заодно и ты наши новые диски послушаешь.
- Только пойдем отсюда скорее.
- Почему? - удивился Юра.
Аня ответила неопределенным пожатием плеч и кислой гримасой, долженствующей обозначить усталость. Она не намеревалась растолковывать Юре, что именно ей не понравилось на туче, поскольку это касалось только её одной. А она была разочарована, она ожидала большего от встречи с людьми, увлекающимися полузапрещенной западной музыкой. Те же, кого она увидела... Во-первых, многие из них были попросту невежественными даже в том, что непосредственно относилось к их главному увлечению. Так, один не очень-то юный деятель следующим образом прокомментировал плакат с изображением известного музыканта:
- Это Билл Вуман((, самый главный из "Роллинг Стоунз"...
Аня не считала себя тонким знатком английского рока, но и ей было известно, что "самыми главными" из "Роллинг Стоунз" можно назвать Мика Джаггера и Кейта Ричардса, но никак не Билла Уаймена. А уж это "Вуман"!
Во-вторых, Аню удручал царящий на туче рваческий дух. Вместо равного товарищеского обмена дисками, информацией, впечатлениями каждый норовил урвать для себя пластинку получше, а взамен задвинуть похуже, а если кто-то и приходил сюда с открытым сердцем (конечно, были и такие), ловчил поневоле, иначе попросту остался бы с одним мусором. Но самым скверным было не это, а отношение к музыке, понятное из многочисленных реплик. Сама музыка была глубоко безразлична этим людям (за отдельными исключениями), здесь властвовали соображения своеобразного престижа. Новый диск, только что из-за границы... Обыватели, с тоской думала Аня, такие же обыкновенные обыватели, как и все прочие. Те гоняются за модными шмотками, а эти за модными в их кругу пластинками, вот и вся разница. Эти, пожалуй, хуже. Ведь шмотки не несут в себе изначально духовного содержания, и там ярмарка тщеславия по-своему честна. А здесь... Вон тот жизнерадостный толстяк может похвастаться дорого приобретенной пластинкой "Лед Зеппелин-4" в идеальном состоянии, но способен ли он понять и оценить поэтическое волшебство и философскую глубину "Лестницы в небо"? Да он и пытаться не будет.
Вынырнул сияющий Олег с пластинкой "Назарета" в руке.
- Вот, выменял, - провозгласил он тоном полного довольства. Радуйтесь, господин Солдаев, скоро этот шедевр достанется вам...
- Не так скоро, - отмахнулся Солдаев. - Олег, Аня поддержала нашу идею и готова предоставить убежище...
- Политическое?
- Алкоголическое.
Олег подмигнул Ане и спрятал пластинку в портфель.
- Ну что, идем? - он похлопал себя по карману, в котором, очевидно, покоилась будущая водка, пока в виде рублей. - Тут у нас дел вроде больше никаких ?
- Никаких, - согласился Юра, укладывая в пакет Купера.
Меломаны уже расходились, в сторонке Лейтенант обрабатывал пионера.
- Да ладно тебе, давай твой "Битлз" махнем вот на это... Для движения! Это новая волна, волну любишь?
- Я вообще-то рок люблю, - смущенно признался пионер. Ему неловко было отказывать легендарному ветерану.
- Ну, так это рок! - пластинка Лейтенанта представляла собой занудную эстрадную лирику. - Знаешь какой ? "И-Эм-Ай "фигни не пишет! Посмотри состояние - зеркало!
- Тут мелкий песок...
- Сам ты мелкий песок! Муха не сидела! А твой "Битлз", кому он нужен... Одного застрелили, остальным на пенсию пора... Я уж так, для движения... Тебе отличную музыку - я знаю, ты собираешь...
Юра, Олег и Аня не стали дожидаться финала захватывающей сцены, впрочем, он вырисовался вполне отчетливо. Троица неторопливо направилась в сторону гастронома.
- Аня, - позвал Юра.
- Да ?
- Я тут взял у ребят кое-что послушать до следующей субботы... Через неделю надо вернуть... Пойдешь снова со мной ?
- Нет! - твердо ответила Аня и спохватившись, добавила мягче. Институт ведь тоже не последнее дело и по субботам...
Юра пристально посмотрел на Аню, но промолчал.
8.
В начале февраля 1517 года каравелла "Эсперанса" под командованием капитана Рафаэля Родригеса потерпела крушение близ острова Ямайка, в трехстах милях к юго-востоку от Кубы, которой управлял в то время губернатор испанского короля Карла Пятого Диего Веласкес. В полуразбитом ялике, почти без пищи и пресной воды оказались тринадцать человек во главе с самим Родригесом. Десять дней утлую лодку носило по волнам Юкатанского пролива, пока не прибило к мексиканскому берегу. Из тринадцати моряков выжили лишь семеро... Они были схвачены индейцами майя под предводительством Хала-Кайяра и доставлены в город Чампотон. Правитель города Моч-Ковах приказал немедленно принести пятерых в жертву богам...
Жрецы раздели испанцев, раскрасили их тела голубой лазурью и под грохот барабанов поволокли к пирамиде со статуей-идолом наверху. Обсидиановыми ножами они искромсали пятерых пленников и вырвали их живые сердца. Кровью пульсирующих сердец жрецы обагрили ужасающую маску истукана, а затем содрали кожу с одного из убитых моряков и накинули её на плечи торжествующего верховного жреца, тут же исполнившего жуткий танец ликования. Тела испанцев разрубили на куски, сварили и сожрали.
За отвратительной церемонией (о высокая культура майя, священная корова историков будущего!) принуждены были наблюдать двое оставшихся в живых - Рафаэль Родригес и Мартос Санчес. Их очередь ещё не пришла. Великий правитель Моч-Ковах решил, что если их немного откормить, они станут более угодными богам (то есть пожирнее и повкуснее - хотя пятеро убитых также были предельно истощены, но первых жертв боги требовали незамедлительно, а теперь подождут). Испанских моряков заперли в каком-то доме, но им удалось разобрать стену и бежать в лес. Через месяц голодных скитаний они присоединились к экспедиции Франсиско Эрнандеса, прибывшей в Мексику на трех кораблях в марте 1517 года. Их история стала известна миру... Считалось, что капитан Рафаэль Родригес и остатки его несчастной команды первые европейцы, ступившие на землю майя.
Но это было не так.
В 1514 году с благословения Святого Престола к Его Величеству обратился Альваро Агирре, которого уже никто в Риме не хотел видеть епископом Толедо. Агирре предложил королю снарядить миссионерскую экспедицию в Мексику, с тем чтобы принести заблудшим народам свет христианства и отдать их под защиту испанской короны. Проект был принят, но держался в строгом секрете - так в случае неудачи было легче скрыть от мира позор поражения, а в случае успеха - ослепить блеском состоявшегося триумфа.
Агирре с головой погрузился в подготовку экспедиции. Возникло больше трудностей, чем он ожидал, и лишь в середине июля 1516 года прекрасно вооруженный отряд из ста человек высадился в Мексике с тридцатипушечного корабля "Испания". После тщательных рекогносцировок и допросов плененных индейцев (их языку долго пришлось обучаться, но без его знания было бы трудно в дальнейшем) отряд двинулся вглубь страны. Агирре вел своих людей не в могущественную империю ацтеков, где в столице Теночтитлан правил Монтесума, а на юг, к укрытому за густыми лесами и горными цепями городу, называемому на языке индейцев Городом Падающих Звезд. Ста человек было явно недостаточно, чтобы сразиться с ордами Монтесумы, но не только это повлияло на решение Агирре. Он отлично сознавал, что Теночтитлан вскоре будет завоеван испанцами, пришедшими следом, а делиться властью он не собирался ни с кем. К тому же индейцы так завлекательно рассказывали о неисчислимых богатствах Города Падающих Звезд! Если и существовало Эльдорадо, оно находилось там...