Встретив его взгляд, я покачал головой:
— Это в самом деле не имеет отношения к моему случаю.
Мандор посмотрел на меня так пристально, что мне стало неловко.
— Разве не так? — спросил я под конец.
— Ну… — произнес он, — подумай сам.
Я подумал. Едва я сообразил, Мандор кивнул, словно ясно видел все, что происходит в моей голове.
— Юрт встретил перемены со смешанным чувством радости и страха. Без конца говорил о последних смертях, восхищался элегантностью и очевидной легкостью, с которой многие из них происходили. Хихикал и радовался. Наконец страх и стремление подчеркнуть собственную способность ко злу пересилили другой его страх…
— Перед Логрусом?
— Да. В конце концов он рискнул пройти Логрус. И прошел.
— Наверное, был очень собою доволен. И горд. Он ведь много лет к этому стремился.
— О да, — ответил Мандор. — Не сомневаюсь, что он испытал также немало других чувств.
— Свобода, — предположил я. — Сила. — Увидев его удивленное выражение, я вынужден был добавить: — Ну и возможность наконец-то вести игру самому.
— Ты не безнадежен, — проворчал Мандор. — Теперь постарайся довести все до логического завершения.
— Попробую, — сказал я, вспомнив, как отлетело после моего удара ухо Юрта, обдав нас обоих брызгами крови. — Ты считаешь, что Огненного Ангела послал Юрт?
— Вполне возможно. Не желаешь ли, однако, продолжить?
Я вспомнил, как Юрт напоролся глазом на ветку, когда мы с ним сцепились на поляне…
— Хорошо, он действительно жаждет моей смерти. Возможно, это борьба за право наследования, поскольку я его немного опережаю, а может, это обыкновенная неприязнь, месть… или все вместе.
— На практике разницы никакой, — согласился Мандор. — Но я вспомнил, как на тебя набросился корноухий волк. Кажется, у него и глаз тоже был один?
— Да… Как, кстати, выглядит сегодня Юрт?
— О, ухо уже почти отросло. Неровно, конечно, и выглядит ужасно. Он старается прикрывать его волосами. Глазное яблоко регенерировало, хотя видеть Юрт еще не может. Предпочитает ходить с повязкой.
— Теперь кое-что становится понятным, — промолвил я. — Удачное время он выбрал, чтобы замутить воду.
— Вот почему я и предлагаю тебе залечь на дно и подождать, пока все уляжется. Слишком много всего происходит. Когда в воздухе столько стрел, одна может невзначай угодить тебе в сердце.
— Я в состоянии сам о себе позаботиться, Мандор.
— Ты меня почти обманул.
Я пожал плечами, подошел к перилам и запрокинул голову к звездам.
Спустя некоторое время он спросил:
— У тебя есть лучшие идеи?
Я не ответил, ибо размышлял как раз над этим вопросом. Я думал о том, что сказал Мандор о моем ограниченном видении и недостаточной подготовке. Пожалуй, он прав: последнее время мне чаще приходилось реагировать на обстоятельства, чем действовать самому — за исключением похищения Ясры. Надо признать, что все произошло чрезвычайно быстро. Как бы то ни было, я не выработал реальных планов самозащиты, не изучил врага и не отработал тактику ответных ударов. Похоже, мне есть чем заняться…
— В такой запутанной ситуации, — сказал Мандор, — следует играть осторожно.
С точки зрения здравого смысла, он, вероятно, был прав. Но Мандор принадлежал исключительно к Двору Хаоса, в то время как я имел множество прочих обязательств. Благодаря моей связи с Люком я мог предложить собственный план по обеспечению безопасности Амбера. Пока существовала такая возможность, я был обязан действовать. Помимо всего прочего, меня терзало элементарное любопытство.
Раздумывая, каким образом представить все эти соображения Мандору, я снова реагировал на обстоятельства, вместо того чтобы действовать самостоятельно.
Неожиданно мне показалось, будто неведомый кот царапается в двери моего подсознания. Похоже, у меня хотят что-то выведать. Чувство усиливалось, постепенно вытесняя все остальные, пока я не понял, что кто-то пытается связаться со мной по карте — наверное, Рэндом, которому не терпится узнать, что произошло за время моего отсутствия в Амбере.
Я настроился на прием.
— В чем дело, Мерлин? — спросил Мандор, но я поднял руку, показывая, что занят. Он тут же положил салфетку и поднялся.
Картинка прояснилась… и я разглядел Фиону. За ее спиной громоздились скалы, над головой раскинулось бледно-зеленое небо, сама же она выглядела строго.
— Мерлин, ты где?
— Очень далеко, — ответил я. — Долго рассказывать. А что происходит? Где ты?
Она слабо улыбнулась:
— Очень далеко.
— Похоже, мы оба выбрали живописные места, — заметил я. — Ты подбирала небо под цвет волос?
— Перестань! — Тетушка нахмурилась. — Я не для того тебя вызвала, чтобы сравнить путевые заметки.
В этот момент подошел Мандор и положил руку мне на плечо. Подобный поступок не вязался с его характером. Вообще поступать так во время общения по карте считается столь же неприличным, как снимать трубку параллельного телефона и вмешиваться в чужую беседу. Тем не менее…
— Ого! — произнес он. — Пожалуйста, представь меня, Мерлин!
— Это еще кто? — спросила Фиона.
— Мой брат Мандор, — сказал я, — из Дома Савалла, из Двора Хаоса. Мандор, это моя тетя Фиона, принцесса Амбера.
Мандор поклонился:
— Много о вас слышал, принцесса. Рад познакомиться.
Глаза ее на мгновение расширились.
— Мне известно о вашем Доме, но я не знала, что Мерлин имеет к нему отношение. Приятная встреча.
— Если я правильно понял, есть проблемы, Фи?
— Да, — ответила она, взглянув на Мандора.
— Я вас оставляю, — тут же произнес он. — Большая честь познакомиться с вами, принцесса. Жаль, что вы живете так далеко от Края.
— Подождите, — улыбнулась Фиона. — Никаких государственных секретов я обсуждать не собираюсь. Вы посвященый Логруса?
— Конечно, — кивнул Мандор.
— Надеюсь, вы встретились не для поединка?
— Разумеется, нет, — ответил я.
— В таком случае мне бы хотелось выслушать и ваш взгляд на эту проблему. Не угодно вам ли ко мне прийти, Мандор?
— Куда угодно, мадам. — Он отвесил низкий поклон. Мне показалось, что Мандор слегка перегибает.
— Тогда идемте!
Фиона вытянула левую руку. Я крепко ее сжал, а Мандор просто прикоснулся к запястью. Мы шагнули вперед.
Вокруг простиралась каменистая местность. Было ветрено и прохладно. Издалека доносился рокот — казалось, работает какой-то агрегат с приглушенным двигателем.
— Связывалась недавно с Амбером? — спросил я.
— Нет.
— Ты отбыла без предупреждения.
— Тому были причины.
— Потому что узнала Люка?
— Теперь и ты его знаешь, не так ли?
— Да.
— А другие?
— Я рассказал Рэндому, — ответил я, — и Флоре.
— Значит, знают все, — вздохнула тетушка. — Я уехала в спешке. Успела прихватить Блейза, поскольку мы шли следующими в списке Люка — в конце концов, я пыталась убить его отца и едва в этом не преуспела. Блейз и я были ближайшими родственниками Бранда, и мы выступили против него.
Фиона пристально посмотрела на Мандора, и тот улыбнулся.
— Насколько мне известно, — произнес он, — Люк сейчас пьет в компании Кота, Додо, Гусеницы и Белого Кролика. А при том, что его мать — пленница в Амбере, против вас он бессилен.
Фиона перевела взгляд на меня.
— А ты не терял времени, — сказала она.
— Стараюсь.
— …Так что вы можете спокойно возвращаться, — продолжил свою мысль Мандор.
Фиона расплылась в улыбке, затем взглянула на меня.
— Твой брат неплохо информирован.
— Мы ведь тоже семья, — ответил я. — За всю жизнь у нас выработалась привычка присматривать друг за другом.
— За всю его жизнь или твою?
— За мою, — ответил я. — Он старше.
— Пару столетий туда, пару сюда… — проворчал Мандор.
— Чувствуется зрелость духа, — заметила Фиона. — Я хотела бы доверять вам больше, чем планировала.
— Это весьма отважное решение, — ответил он, — я очень дорожу вашим отношением…
— Но вам бы не хотелось, чтобы я этим воспользовалась?
— Именно так.
— Я не собираюсь испытывать вашу верность семье и трону, — улыбнулась она. — Не при столь кратком знакомстве. Дело касается как Двора Хаоса, так и Амбера, но конфликт здесь, будем надеяться, не возникнет.
— Я не сомневаюсь в чистоте ваших намерений. Я только хотел яснее обозначить свою позицию.
Фиона снова обернулась ко мне:
— Мерлин, мне кажется, ты меня обманул.
Пытаясь сообразить, где и когда я ввел ее в заблуждение, я непроизвольно нахмурился.
— Если и обманул, — покачал я головой, — то я этого не помню.
— Несколько лет назад, — подсказала тетушка, — когда я попросила тебя пройти Образ, созданный твоим отцом.
— Ах так, — воскликнул я, надеясь, что при таком причудливом освещении мой румянец останется незамеченным.
— Ты воспользовался тем, что я рассказала тебе о сопротивлении, — продолжала она, — и заявил, что не можешь даже поставить на него ногу. Но не было визуальныз следов сопротивления, таких, которые возникли, когда на Образ попыталась стать я.
Фиона взглянула на меня, словно ожидая подтверждения своих слов.
— И?.. — спросил я.
— Сегодня это еще важнее, чем тогда. И я хочу знать: в тот день ты обманул?
— Да.
— Зачем?
— Войдя в узор, придется идти до конца. Куда бы он меня завел и что бы из всего этого вышло? Каникулы заканчивались, я торопился вернуться в школу. У меня не оставалось времени на долгие экспедиции. Поэтому я и решил сослаться на трудности. Самый вежливый способ отказаться.
— А мне кажется, у тебя были и другие мотивы.
— Например?
— Думаю, Корвин оставил тебе записку — или рассказал что-то, нам неизвестное. Не сомневаюсь, что ты знаешь об этом больше, чем говоришь.
— Извини, Фиона, — пожал я плечами. — Я не властен над твоими подозрениями. С удовольствием бы тебе помог, если бы знал, как.
— Знаешь, — бросила она.
— Скажи.
— Пойдем со мной к новому Образу. Я хочу, чтобы ты прошел его.
Я покачал головой:
— У меня есть более срочные дела, чем удовлетворять твое любопытство в отношении того, что мой отец проделал много лет назад.
— Это больше, чем любопытство, — заявила Фиона. — Мне кажется, что именно там заключается секрет участившихся теневых бурь.
— А я тебе назвал другую причину. Мне представляется, что дело в частичном разрушении и восстановлении старого Образа.
— Пойдем, — сказала она, развернулась и полезла вверх.
Я взглянул на Мандора, пожал плечами и последовал за ней.
Мы вскарабкались на неровную каменистую гору. Фиона первой поднялась на вершину и пошла по нависающему над пропастью откосу. Дойдя до огромного провала, тетушка остановилась. Она стояла к нам спиной, отсвет зеленого неба вытворял удивительные вещи с ее волосами.
Я встал рядом и проследил направление ее взгляда. Далеко внизу и слева курился огромный черный столб. Похожий на рокот мотора, рев шел именно оттуда. Земля вокруг столба потрескалась. Я смотрел на него несколько минут, но столб не сдвинулся с места.
Наконец я кашлянул.
— Похоже на огромный застывший смерч…
— Вот почему я хочу, чтобы ты прошел новый Образ, — сказала Фиона. — Думаю, что он нас раздавит, если мы не доберемся до него первыми.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вот что бы вы предпочли, способность чуять ложь или способность видеть истину? Когда-то я полагал, что это два способа назвать одно и то же явление. Теперь я знаю, что это неверно. Например, большая часть моих родичей — настоящие эксперты и в построении махинаций, и в разоблачении их. Между тем я не уверен, чтобы их серьезно волновала истина. С другой стороны, я всегда чувствовал, что в поиске истины есть что-то благородное, особенное и почетное. Как раз для этого (отчасти) я и создавал Колесо-Призрак. Вердикт Мандора заставил меня усомниться: а не сделало ли меня именно это чувство столь уязвимым к противоположности истины?
На самом деле, конечно, все сложнее. Такие ситуации не сводятся к простому «или-или», тут вопрос образа действий. это скорее заявление о намерении. Мне вдруг захотелось признать, что я готов к любым крайностям, вплоть до полного безрассудства, и что способность к критическим суждениям дремала во мне слишком долго.
Я задумался над просьбой Фионы.
— Что в нем такого страшного? — спросил я.
— Теневая буря в форме смерча, — ответила она.
— Подобное случалось и прежде.
— Верно, но все они двигались по Тени. Эта же стоит на месте. Появился несколько дней назад и с тех пор ничуть не изменился.
— А по времени Амбера это сколько? — спросил я.
— Полдня, наверное. А что?
— Так, просто любопытно, — пожал я плечами. — Все равно не понимаю, что в нем такого страшного.
— Говорю тебе, бури участились после того, как Корвин создал свой Образ. А теперь мы имеем еще и непредсказуемый характер этих бурь. Мы должны понять новый Образ, Мерлин.
До меня вдруг дошло, что тот, кому удастся пройти Образ отца, станет повелителем неких непростых сил. Или их повелительницей.
Поэтому я произнес:
— Ну, допустим, я пройду его. Что потом? Из рассказа отца я понял: я закончу путь где-то в центре, точно так же, как и в старом Образе. Что нового мы узнаем?
Я внимательно следил за ее лицом, но мои родственники хорошо владеют собой и не прокалываются на таких пустяках.
— Насколько мне известно, — произнесла Фиона, — когда Корвин находился в середине, Бранду удалось козырнуться к нему.
— Да, я так и понял.
— Ну так вот, ты дойдешь до середины, а я приду к тебе по карте.
— Предположим. Мы вдвоем стоим в середине Образа…
— …Оттуда сможем добраться до мест, недостижимых из других точек бытия.
— И что это? — уточнил я.
— Его Про-Образ.
— Ты уверена, что такой существует?
— Обязательно. Структура мироздания предусматривает его на первичных уровнях реальности.
— И наша цель — до него добраться?
— Там хранятся великие секреты и тайны, там можно познать глубочайшую магию.
— Ясно, — сказал я. — А что потом?
— Ну как же ты не понимаешь? Потом мы сумеем распутать порождаемые им проблемы.
— И все?
Ее глаза сузились.
— Мы познаем все, что сможем. Мощь есть мощь. Она остается угрозой, пока не познана.
Я медленно кивнул.
— Дело в том, что существуют более реальные угрозы, — произнес я. — Новому Образу придется подождать своей очереди.
— Не забывай, ты почерпнешь в нем могущество, которое поможет тебе справиться с другими проблемами.
— Даже если и так. Я боюсь, что дело затянется надолго, а у меня нет сейчас времени.
— Ты же не знаешь наверняка, затянется оно или нет?
— Да. Но если я сделаю хоть один шаг, назад пути не будет.
Я не стал говорить, что не имею ни малейшего желания открывать ей дорогу в Про-Образ и предоставлять там самой себе. В конце концов, в свое время Фиона попробовала свои силы в борьбе за трон. Если бы Бранду тогда повезло, он сейчас был бы королем Амбера, а она стояла бы у него за спиной, что бы она сейчас ни говорила. Мне показалось, что Фиона просто хотела попросить меня доставить ее в первозданный Образ, а потом испугалась, что я откажу. Чтобы не попасть в неловкое положение человека, которому отказали в просьбе, она возобновила первоначальный спор.
— Лучше постарайся найти время сейчас, если не хочешь увидеть, как вселенная рвется вокруг тебя на части.
— Я тебе с самого начала не верил, — произнес я. — И сейчас не верю. Я по-прежнему считаю, что участившиеся бури — результат повреждения и восстановления исходного Образа. Я также считаю, что если мы сунемся в новый Образ, о котором нам ничего не известно, то окончательно все испортим и запутаем…
— Я не собираюсь в него соваться, — проворчала тетушка. — Я хочу изучить…
Между нами неожиданно сверкнул Знак Логруса. Похоже, Фиона тоже увидела или почувствовала его, ибо в ту же секунду она отпрянула назад.
Я обернулся, уже точно зная, что увижу.
Мандор взобрался на зубчатую каменную стену, раскинул руки и замер, словно сам был ее частью. Я хотел было крикнуть «остановись!», но передумал. Он знал, что делает. И вряд ли внял бы моим призывам.
Я подобрался к выступу, на котором застыл Мандор, и взглянул на клубящийся внизу столб. Через образ Логруса я почувствовал темный и страшный напор силы, раскрытой мне Сухаем в том последнем уроке. Мандор взывал к ней и вливал ее в набирающую мощь теневую бурю. Неужели он не сознает, что освобожденный Хаос распространяется, пока не разрушит все, что может? Неужели не понимает, что если буря и в самом деле есть проявление энергии Хаоса, то он превращает ее в настоящее чудовище?
Столб вырос. Смотреть на него было уже страшно. Рев стал оглушительным.
Я услышал, как Фиона охнула за моей спиной.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! — крикнул я Мандору.
— Через минуту все узнаем, — ответил он и опустил руки.
Знак Логруса погас.
Мы смотрели, как проклятая штуковина разрастается в размерах и ревет все громче.
— Ну и что ты доказал? — не выдержал я наконец.
— Что у тебя нет терпения, — ответил он.
В происходящем явлении не было ничего поучительного, тем не менее я не мог оторвать от него взгляда.
Неожиданно рев перешел в оглушительный треск. Черный призрак столба задергался, стряхивая налипший мусор, затем рев возобновился.
— Как ты это сделал?
— Ничего я не делал, — ответил Мандор. — Он сам подстраивается.