В середине третьего периода судья удалил одного из игроков команды, одноименной с описываемым городом, и команда, представляющая один из городов, очень легко и изящно реализовала большинство. 3: 3 в основное время. В овертайме не было ничего, кроме нудной, тяжелой, вязкой, неумелой борьбы, и вот штрафные броски. Хоккеист команды, одноименной с описываемым городом, разбежался и забил. А хоккеист команды, представляющей один из городов, разбежался и не забил, и потом было еще по две попытки, и никто больше не забил, то есть вратарь команды, одноименной с названием описываемого города, отразил все три броска и таким образом стал героем матча, все присутствующие долго победно орали, а вратарь-триумфатор долго и нелепо размахивал своей вратарской клюшкой, обозначая триумф.
Долгая и какая-то даже захватывающая поездка — по улочкам Такого-то района, по мосту через железную дорогу рядом с вокзалом, через заливной луг, по одной из центральных улиц вдоль реки, потом по огромному мосту через реку в Такой-то район, к гипермаркету, название которого обозначает геометрическую фигуру, купить что-нибудь поесть и попить, и обратно по огромному мосту через реку, по одной из центральных улиц вдоль реки, налево, потом направо на красивую круглую площадь — и вот оно, ярко освещенное здание гостиницы, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины.
Лежать, смотреть телевизор, рассматривать карту описываемого города, отхлебывать и жевать, снова смотреть телевизор и изучать карту, и так долго-долго, до самого практически утра, а теперь спать.
Сон как-то неприлично затянулся, он прекратился уже в самом конце светового дня. То есть когда было светло и можно было осматривать описываемый город с целью последующего подробного описания, происходил сон.
С другой стороны, ничего. Описываемый город можно осматривать не только в светлое, но и в темное время суток, в этом даже, пожалуй, что-то есть, так что надо бодро совершить гигиенические процедуры, бодро одеться и бодро выйти из гостиницы, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, с целью осматривания описываемого города.
Красивая круглая площадь с небольшим круглым сквером и огромной новогодней елкой посередине. Площадь окружают красивые умиротворенные здания, даже непонятно, какой эпохи эти здания, то ли конца XIX — начала XX в., то ли сталинской эпохи, такие солидные и в то же время красивые здания, в таких зданиях во времена Российской Империи располагались так называемые присутственные места.
Надо купить местную прессу и зайти куда-нибудь поесть. Первое происходит в уличном киоске с прессой, а второе — в пиццерии на одной из центральных улиц, идущей вдоль реки.
Изучение местной прессы. Одна газета называется «<Прилагательное, образованное названием описываемого города> рабочий», другая — «<Прилагательное, образованное названием описываемого города> коммунист». Первая официозная, вторая принадлежит местному отделению КПРФ. Главная тема официозной газеты — воровство местными чиновниками денег, выделенных государством на закупку медицинского оборудования. Еще — заметка о том, что резко выросло количество краж и грабежей в новогодние праздники. Статья, воспевающая олимпийских чемпионов, выходцев из описываемого города. Заметка «Вселенная рядом». Телепрограмма. Большой материал «Чего нам ждать от наступившего года», подзаголовки — картошка, мясо, кредиты, алкоголь, коммунальные услуги, валюта, бензин. Заметка про Абрамовича «Гламурненько». Почти целая полоса — про каких-то животных. На фотографии изображено толстое животное, непонятно какое. Календарь народных погодных примет. 17 марта. Герасим Грачевник. Коли грач прилетел, через месяц снег сойдет. 21 мая. Арсений Пшеничник. День с дождями — гриб пойдет полками.
На первой полосе коммунистической газеты — поздравление Зюганова с Новым годом, рядом грубо, топорно нарисован Дед Мороз. Новогодние поздравления депутата Госдумы и первого секретаря местного обкома КПРФ. Заметка «Учитель пробуждается». Заметка «Единоросс для села — что колорадский жук». Заметка «Мужчина-боец». Целая полоса — «Персональная страница Кузьмы Прудкова». Рядом с шапкой полосы грубо, топорно нарисован глумливо улыбающийся человек алкоголического вида с чрезмерно разросшейся бородой и без нескольких передних зубов. На груди у человека написано «Кузьма». Частушки-кузьмушки. Пятилетки раньше были / По развитию жилья, / А взамен мы получили — / По развитию жулья. / Губернатор выбрал замов / И назначил вицами, / А они вдруг оказались / С криминалом лицами. Заметка «Губернаторские яйца». Стихотворение «Рассказ бюджетника». Рубрика «Новогодние анекдоты от Кузьмы». Еврейский Дед Мороз: «Здга-а-авствуйте, детишки… Покупайте подарочки!».
До поезда еще много-много часов. Надо куда-нибудь съездить. Для ходьбы уже поздновато, а вот съездить куда-нибудь надо.
Еще в гостинице, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, при изучении карты описываемого города обнаружилось, что в Таком-то районе (отдаленном) есть железнодорожная станция с невероятным, чудовищным названием. Оно образовано из двух частей. Первая — фамилия крупного деятеля большевизма. Вторая — град. Получается <Фамилия крупного деятеля большевизма>град. Раньше Такой-то район (отдаленный) был отдельным городом, и после революции его переименовали в <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, а потом этот отдельный город присоединили к описываемому городу и он стал Таким-то (по прежнему, дореволюционному названию города) районом, а железнодорожная станция так и осталась — <Фамилия крупного деятеля большевизма>град. Это крупная станция, один из вокзалов описываемого города, там даже некоторые поезда дальнего следования останавливаются. Надо обязательно побывать на этой станции с таким невероятным, чудовищным названием.
Рядом с пиццерией обнаружилось одинокое ждущее такси. Здравствуйте, не подбросите до станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град? Что? Ну, <Фамилия крупного деятеля большевизма>град. Какой еще <Фамилия крупного деятеля большевизма>град? Где это? Называние названия Такого-то района. Там еще автостанция рядом. А, Такой-то район, так бы и сказали. Триста. Поехали. Водитель, коренной местный житель, не знал, что железнодорожная станция в Таком-то районе называется <Фамилия крупного деятеля большевизма>град.
Долгая и какая-то странно прекрасная поездка через весь описываемый город — сначала по одной из центральных улиц вдоль реки, мимо вокзала, потом по бесконечно длинной дороге мимо заросшей лесом темной пустоты, по той же, что и вчера на хоккей, только в другую сторону, по мосту через реку, мимо вчерашнего гипермаркета, название которого обозначает геометрическую фигуру. Я тут, у автостанции остановлю, а вокзал — там, по мосту надо перейти. Спасибо, вам спасибо, удачи.
Автостанция — совсем маленькая, рядом несколько автобусов. Магазинчики, ларьки, но не очень оживленно, народу мало. По мосту через железнодорожные пути к вокзалу. Вокзал небольшой, очень красивый, с башенкой. За вокзалом — какая-то тишайшая улица, безлюдная остановка автобусов и маршруток, тишайшие низенькие дома. Внутри вокзала — небольшой темноватый, но уютный зал ожидания, расписание. Примерно через час должна прийти электричка, идущая от описываемого города, а еще через час — к описываемому городу, к его главному вокзалу. Посидеть на вокзале и, как в детстве, встретить электричку, просто так, посмотреть, как вдали из темноты появляются светящиеся фары, как электричка подходит к платформе и останавливается у платформы, как пассажиры выходят, а другие пассажиры садятся, и как электричка уходит и постепенно исчезает в темноте.
А потом дождаться электрички в сторону главного вокзала и доехать на ней до главного вокзала.
В зале ожидания сначала людей было мало, а потом людей стало довольно много, видно, им всем нужна электричка. Люди читают, пьют пиво, дремлют, просто сидят. Из комнаты милиции периодически выходит милиционер с листом бумаги, идет к подоконнику, кладет на подоконник лист бумаги, что-то пишет и возвращается обратно в комнату милиции. Это повторяется раза три или четыре.
Люди начинают выходить из зала ожидания на платформу, вот-вот должна прибыть электричка, уже объявили, что электропоезд такой-то прибывает во столько-то к первой платформе, на платформе уже много людей, группа подростков дебильновато дурачится, они обсуждают каких-то девушек, один из них звонит по мобильному телефону и спрашивает: как ты относишься к сексу без обязательств, и остальные подростки гогочут, а электрички все нет, пять, десять минут, люди стоят, электрички нет, двадцать минут, и ничего не объявляют, подростки куда-то исчезли, и все остальные люди тоже постепенно разошлись кто куда, и не было ни возмущений, ни паники, все сначала молча ждали, а потом молча разошлись.
До нужной электрички полчаса, на улице не очень холодно, можно и даже нужно посидеть на платформе, на скамеечке, тихо, малолюдно, по одному из путей маневровый тепловоз тихо и медленно тянет вереницу цистерн, если бы это была не зима, а весна или лето или так называемая золотая осень, можно было бы просидеть так весь день, в блаженно-тревожном оцепенении, как же здесь хорошо, хотя непонятно, что может быть такого уж хорошего на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, на дальнем краю описываемого города, в темноте и относительном холоде, но вот хорошо, хорошо, хорошо.
И если бы встал пораньше и бодро бродил весь световой день по главной улице (проспекту), или улице из четырех букв, или улице, названной в честь одного из месяцев, или по другим улицам, то, скорее всего, не было бы этой прекрасно-долгой поездки на станцию <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, и этого прекрасно-оцепенелого сидения на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град в ожидании электрички в сторону главного вокзала.
Фотографирование при помощи коммуникатора опор пешеходного моста, в просветах между которыми видны круглые колеса проезжающих мимо цистерн, очень удачный снимок, какая-то завораживающая геометрия в тревожном мертвенном свете станционных прожекторов, одна из лучших фотографий, которые когда-либо удавалось сделать.
Электричка приехала минута в минуту, в электричке тепло и светло, всего три небольших перегона — и уже главный вокзал. Сидение в течение некоторого времени на платформе главного вокзала, блаженно-тревожное состояние, достигнутое на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, еще не выветрилось, и хочется еще посидеть и посмотреть на железнодорожные пути и разнообразный подвижной состав.
Объявили, что скоро прибудет поезд, который едет из столицы одной страны в столицу другой. Досидеть до поезда, и пора ехать в гостиницу и уезжать из описываемого города.
Поезд, который едет из столицы одной страны в столицу другой страны, медленно вползает на станцию, и на этом первый приезд в описываемый город можно, в основном, считать оконченным.
Фотография, сделанная коммуникатором на станции <Фамилия крупного деятеля большевизма>град, бесследно исчезла из коммуникатора. Что-то там с картой памяти случилось, часть данных куда-то невосстановимо подевалась. Ну да ладно.
Второй приезд. Февраль
Во второй раз получилось приехать только на один день. Так сложились так называемые обстоятельства.
Один день — это мало.
Если вдуматься в эту фразу, она, эта фраза, покажется довольно странной. Один день мало — для чего? Для обследования описываемого города. А два дня для обследования описываемого города — много? Тоже мало. С другой стороны, два дня — это больше, чем один день.
А один день — меньше, чем два дня.
Это точно.
Лучше не увлекаться подобными рассуждениями.
В гостинице, название которой совпадает с названием одного из областных центров Украины, не было мест, и произошло вселение в гостиницу, одноименную с описываемым городом. Это высокая и довольно уродливая гостиница, но ее большое преимущество в том, что она стоит на возвышенности, и из ее окон открывается вид на пойму реки и заливные луга, за которыми располагается железная дорога и главный вокзал описываемого города. То есть это тот самый вид, который выдающийся русский писатель, который жил в доме 47 по улице, названной в честь одного из месяцев, описал словами «За лугами проходили поезда и сыпали искрами».
И как раз дали номер, окно которого выходит именно на эту сторону. Правда, вокзала не видно, и железной дороги тоже, и искрящих поездов не видно, потому что далеко и видно только заснеженную равнину, и поезда, как уже говорилось выше, не искрят в связи с полной ликвидацией паровозов, на смену которым пришли электровозы и тепловозы, которые если и искрят, то очень редко, в связи с какими-то чрезвычайными обстоятельствами.
Но все равно вид отрадный, и еще прямо под окном — небольшая церковь с красивой шатровой колокольней.
Сначала было темно, потому что поезд очень рано прибывает, а потом рассвело, и пейзаж стал каким-то совсем открыточным.
В отличие от первого приезда, в этот раз удалось выйти из гостиницы, одноименной с описываемым городом, и приступить к обследованию описываемого города относительно рано, около полудня.
Сначала недолгое блуждание по главной улице (проспекту) описываемого города, любование на овраг (не тот, что был осмотрен в первый приезд, а другой, главная улица (проспект) пересекает два оврага), на дне оврага существует жизнь, там стоят многочисленные избушки, петляют дорожки, дети под воздействием силы земного тяготения съезжают со склонов оврага на санках. Потом — на улицу, названную в честь одного из месяцев, к пустому месту, на котором раньше располагался дом 47, в котором жил выдающийся русский писатель. Металлического забора вокруг пустого места теперь нет, и прямо с улицы виден кусок кирпичной стены, единственное, что осталось от дома 47, надо же, произошли изменения, что бы это значило, неужели все-таки опять собрались что-то строить. Очень странно.
Потом по улице, названной именем одного выдающегося русского писателя, но не такого выдающегося, как тот, который жил в доме 47 по улице, названной в честь одного из месяцев, вниз, к реке.
Здесь, на берегу реки около моста, раньше стоял огромный кафедральный собор, построенный во второй половине XIX века, чем-то напоминающий храм Христа Спасителя, только поменьше, но все равно очень большой. Через некоторое время после так называемой «революции» собор закрыли, демонтировали купол и устроили внутри киноконцертный зал. В таком виде собор пережил войну и немецкую оккупацию, после чего в конце 60-х годов был взорван, а вместо него был построен киноконцертный зал.
Маленький жалкий железный мост через реку, в разных источниках он называется «понтонный» или «наплывной», трудно сказать, что означают эти слова, просто железный мост, совсем низенький, он не висит над рекой, а как бы плавает в ней, наверное, поэтому он и «наплывной», в этом месте река совсем маленькая, она в основном подо льдом, только по обеим сторонам моста имеют место неопрятные проталины, в берег уткнулся носом небольшой белый катер, других судов не наблюдается, река не судоходная.
На другом берегу реки обнаружилось странное место. Просто такое место, пустое. Покрытое снегом. Слева, если смотреть от моста, тянется какое-то непонятное здание, вернее, просто глухая стена. Посреди заснеженной поверхности земли стоит ярко-синий пластмассовый туалет.
Раньше на месте этого пустого места находилась железнодорожная станция <Название описываемого города>-Город. Это была конечная станция на коротенькой ветке, которая вела к главному вокзалу описываемого города. По этой ветке людям было удобно добираться из центра описываемого города до главного вокзала и до Такого-то района. В одном из текстов выдающегося русского писателя, который жил в доме 47 по улице, названной в честь одного из месяцев, есть такие слова: «Человек сошел с поезда». Местные литературоведы и краеведы установили, что это схождение человека с поезда произошло на станции <Название описываемого города>-I, а прибыл этот поезд со станции <Название описываемого города>-Город.
Коротенькую ветку от станции <Название описываемого города>-Город до главного вокзала весной и осенью заливало речной водой, так что пользоваться ею можно было только несколько месяцев в году, поезда ходили редко, к тому же в описываемом городе постепенно наладилось нормальное автобусное и троллейбусное сообщение, и можно было добираться из центра описываемого города до главного вокзала и Такого-то района на автобусах и троллейбусах, надобность в коротенькой ветке отпала, и ее разобрали, а станцию сровняли с землей. И теперь здесь просто пустое место.
Пустое, да не совсем пустое.
Позади мост, впереди лес, в лес уходит широкая протоптанная в снегу тропа, параллельно тропе — лыжня. Видно, что лыжней давно никто не пользовался, ее слегка занесло снегом. А несколько вдалеке, параллельно — еще одна лыжня. Вот появились две женщины с лыжами и палками в руках, они подошли к началу той, второй лыжни, положили лыжи на снег, воткнули в снег лыжные палки, прикрепили свою обувь к лыжам при помощи лыжных креплений, взяли в руки палки и устремились в лес.
И тишина. Вернее, она и в присутствии женщин была, эта тишина, женщины производили свои манипуляции с лыжами и палками очень тихо, практически беззвучно.
По широкой протоптанной в снегу тропе из леса вышли пожилой мужчина и пожилая женщина. Они беззвучными тенями миновали пустое место, где раньше располагалась станция <Название описываемого города>-Город, и исчезли где-то за мостом.