— А в моей кровати живут клопы, — бодро добавила Настя. — И тараканы.
Объект обрадовался.
— Я тоже люблю шутки! Мы в армии все время шутили. Когда я был в учебке…
— Пересядь на мою кровать, — нежно проворковала Света.
— Нам вдвоем будет тесно. А девушки могут сесть вон туда.
— А нам вдвоем не будет тесно? — поинтересовалась Настя.
Лицо Объекта выразило безграничное удивление, однако, влекомый ласковыми Светиными руками, он вынужден был пересесть. А ласковые Светины руки между тем приступили к другой деятельности. Она вытащила из тумбочки банку кильки в томате. Я вздохнула. Обычно мы делили лакомство на троих, и каждому доставалось по три вкуснейших бутерброда — хлеб с кильками. Сегодня делить придется на четверых, и норма урежется на треть.
— Хорошо, — похвалил Объект, хватая открытую банку. — А хлеб?
Вообще-то бутерброды обычно делала Света как наиболее хозяйственный член нашего трио, но если она доверяет этому Объекту… А он между тем взял ложку, зачерпнул — и отправил в рот. Потом другую. И еще, и еще…
Никогда в жизни я не могла предположить, что буду с таким вожделением заглядывать в рот молодому человеку. От острого запаха томата у меня аж закружилась голова. Рыба исчезла мгновенно, и Объект потребовал чаю. К счастью, он не был столь физически развит, чтобы суметь пить его прямо из трехлитровой банки, поэтому по кружке перепало и нам. Света выставила на стол коробку с печением, и наш гость, складывая его штабелями, быстро заглатывал, пока коробка не опустела. После этого он окинул нас оценивающим взглядом и сообщил:
— А теперь я наконец-то расскажу вам, какие шутки мы шутили в армии. Вам понравится.
Выгнать его Насте удалось лишь в третьем часу ночи. После его ухода она философски заметила:
— Вот тогда и понимаешь, что такое счастье.
Я была настроена не столь миролюбиво и заявила Свете со всей возможной твердостью:
— Света! Ты, конечно, совершила подвиг, и мы тебе очень обязаны. Но учти — что касается меня, то я несомненно предпочитаю лягушку. Она хоть не причесывается моей расческой.
— У нее нет волос, — робко возразила Света, но я была непреклонна:
— Если б у Объекта не было волос, я б, может, и против него не возражала.
— Зато возражала бы я, — призналась Света.
Я пожала плечами:
— Я читала, что есть волосатые лягушки. В Африке. Но и волосатая бы не стала причесываться моей расческой, можешь мне поверить!
Света вздохнула.
— Меня он тоже разочаровал. Но как-то жалко парня. Такой голодный…
— Голодная я! Из-за него! Я тоже хочу в гости, чтобы есть из банки ложкой. А байки про армию? Слава богу, половину я проспала.
— Да ладно, ладно. Не нужен он мне. Я с ним порву.
Сказать это оказалось легче, чем сделать. Объект преследовал Свету по пятам. Она перестала ходить на дискотеку — не помогло. Из домика мы с Настей гоняли его столь прямым и недвусмысленным образом, что даже он не мог этого не понять. Однако на пляже он ложился рядом с нами и допекал Свету своими рассказами. Нам с Настей было легче — мы почти все время проводили в воде. Тем не менее и мы терпели большой ущерб — Объект поедал нашу провизию, и я опять вынуждена была вертеться вокруг столовой.
— Зачем ты его кормишь? — возмущенно бросалась на Свету я, а она покаянно отвечала:
— Но ведь когда он ест, он молчит!
Через пару дней таких страданий Света примчалась к нам с бурным воплем:
— Ура! Завтра экскурсия к обезьянам.
— Там надо лезть на гору, — не поддержала ее энтузиазма Настя.
В нескольких километрах от лагеря на горе фактически на свободе жила стая специально привезенных откуда-то обезьян.
— Разве это гора? Жалкий холм. Взберемся и не заметим.
— Пусть другие ползают в горах по такой жаре. Я не дура.
Света робко обратилась ко мне:
— А ты?
— Денег нет, — объяснила я. — Ты же знаешь.
— Я одолжу.
— А отдавать чем буду?
— Ну, хоть с этих долларов.
Я зарычала. Не стоило Свете мне о них напоминать, и она сразу это поняла.
— А хочешь, я сама за тебя заплачу? Сделаю тебе подарок.
Настя подозрительно прищурилась.
— Признавайся, зачем тебе это надо. Не верю, что просто так!
— Объект, — простонала Света. — Целый день без него. Или хоть полдня. А то я сойду с ума.
— А он не пойдет в горы? — нервно поинтересовалась я.
— Нет. Клялся и божился.
— Ладно, — вздохнула я, — одалживай деньги. Пойду. Лучше стая обезьян, чем один Объект.
Вместо Объекта к обезьянам с нами отправились Володя с Игорем, и я удивилась, какие это милые молодые люди. А Игорь и вовсе прелесть! Можно общаться с ним целый час, так и не догадавшись, что он не немой. Да и Володя неплох — очень ловко склеил мне босоножек. Жаль, что они аферисты!
По пути со мной случилось одно странное и неприятное происшествие. Быть может, даже два, одинаково странных и неприятных. Мы бодро взбирались в гору, особых трудностей подъем не представлял, места кругом были живописные. Подойдя к отвесной скале, с которой бежала вода, я с удовлетворением подумала, что никогда не занималась альпинизмом, и подняла голову вверх, дабы оценить, на какую высоту мне, слава богу, не придется лезть. Это меня и спасло. Я умудрилась увидеть летевший сверху камень и вовремя отскочить.
Побледневшая Света бросилась ко мне:
— Какой ужас! Ведь в лепешку бы тебя расшиб!
Я осмотрела камень.
— В лепешку бы, наверное, не расшиб, но голову бы снес точно. Правду говорят, что дуракам везет.
И, не слишком-то увлеченные случившимся, мы вернулись к обсуждению других проблем. Я выдвигала следующую идею: если чего-то очень хочешь, то оно непременно произойдет, только совсем не так, как ты себе это представлял.
— Например, ты. Ты хотела завести кавалера. И завела. Объекта. Правильно? Или я. Хотела денег. Пожалуйста — получила. Даже больше, чем требовалось. Сто долларов. Или, например, Настя. В январе ее запихнули принимать экзамены, а она этого терпеть не может. Ругалась по-страшному: «Не хочу, не пойду!» И не пошла. Заболела острым энтеритом. Две недели мучилась.
За милой беседой мы и не заметили, как дошли до места обитания обезьян.
— Не делайте резких движений, — предупредил нас егерь. — И все вещи оставьте тут. Обезьяны могут отобрать. Особенно любят целлофановые пакеты. Если обезьяна к вам пристанет, покажите ей ладони: мол, у меня ничего нет. И вообще будьте бдительны.
После такого предисловия я уже почти сожалела, что не предпочла Объекта. Он по крайней мере пока не вырывает у меня вещи из рук. Однако при ближайшем рассмотрении обезьяны не показались мне особо страшными. Хотя, конечно, и красоты особой тоже не наблюдалось. Самки были почти вдвое меньше самцов, и все бесхвостые. На некоторых сидели очаровательные малыши. У самых крупных самцов я с удивлением обнаружила хвосты.
— Тут что, две породы?
— Нет. Хвосты у них отмерзают зимой. Но хвосты вожаков зимой греют их жены, — объяснил егерь. — В морозы собираются вокруг и греют своими телами. У обезьян вообще правильное представление о браке. Можете попробовать их покормить.
Я дала кусок булки самочке с самым симпатичным обезьяненком. Она радостно принялась жевать, и тут… тут подскочил громадный обезьян, заорал благим матом, лапой открыл бедной самочке рот, вытащил оттуда еду и слопал сам. Женская часть нашей экскурсии просто опешила от возмущения. Все срочно принялись кормить самок, однако переориентировавшиеся самцы уже даже и не подпускали их к провизии, а то, что не могли слопать сразу, засовывали за щеки. Бедные самочки бродили невдалеке, переворачивали камушки и искали под ними завалявшиеся крошки.
Сердце мое не выдержало этого зрелища, и я отошла в сторону. Что за собаки эти обезьяны! Увидев рядом отвесную скалу, я смело решила ее осмотреть, прекрасно зная, что даже бомба не падает дважды в одну и ту же воронку, чего уж ждать от камня… Однако камень оказался менее благороден. Спасла меня Света, дико завопив. Я от испуга отпрыгнула от скалы, и камень пролетел мимо.
Светин крик привлек к происшествию всеобщее внимание.
— Первый раз такое, — удивлялся егерь.
— Второй, — машинально поправила я. — Первый был по пути.
— На тебя второй раз падает камень? — не своим голосом, словно через силу, спросил Володя.
Я возмутилась:
— Если бы он упал на меня хоть раз, я бы уже была без головы. Он второй раз падает мимо.
— А первый раз где? — дотошно выпытывал он.
— Я же сказала — по пути. Откуда я могу знать, где!
Возможно, я отвечала без излишней вежливости, но два раза подряд рисковать жизнью — слишком большая нагрузка для моей нервной системы.
Дома мы живописали поход Насте. Сперва она обрадовалась:
— Как хорошо, что я с вами не пошла! — Потом задумалась. А потом пробормотала: — Совпадения, конечно, бывают, но я в них не верю. Повторите-ка подробнее про эти камни.
— Как хорошо, что я с вами не пошла! — Потом задумалась. А потом пробормотала: — Совпадения, конечно, бывают, но я в них не верю. Повторите-ка подробнее про эти камни.
Мы повторили.
— Полагаю, на тебя покушались, — твердо заявила Настя. — Я бы на твоем месте проявляла осторожность.
Мысль о покушении и без того уже слабо свербила в моей голове, но почему-то теперь, высказанная вслух, она мне не понравилась.
— Какому дураку надо на меня покушаться?
— А такому же, который дал тебе сто долларов. Не будешь же ты утверждать, что купюра случайно упала к тебе в руку с неба?
— Не буду.
— Тогда будь логична. Камни тоже упали не случайно. Кстати, а где в это время были аферисты? Ты их видела?
— Я не видела никого, — призналась я, — кроме Светы. Мне было не до того.
— Первый раз их не было точно, — посерьезнев, вмешалась Света. — В том смысле, что не было видно. А второй — не знаю. Володя тебя расспрашивал, но, кажется, не сразу? Да?
— Да. Но не знаю, прошло ли достаточно времени, чтобы он мог слезть со скалы. И вообще не верю. Бред какой-то!
Света пожала плечами.
— Я тоже не верю. Но осторожной быть надо. Не ходи одна, ладно? Всегда бери меня. А плавай рядом с Настей.
— Правильно, — согласилась Настя. — А то нырнут с аквалангом, схватят тебя за ногу — и концы в воду. Будем плавать рядом. Двоих не утопят.
— Зачем? — возопила я. — Зачем кому-то меня топить? Кому я нужна?
— А зачем кому-то давать тебе сто долларов? — с маниакальным упорством повторила Настя.
Привязалась же она к этим долларам! Не хочу, чтобы на меня покушались. Доллары дали случайно. И камни упали случайно. А осторожной я все-таки буду — чем черт не шутит. Жить мне, разумеется, еще не надоело.
Следующий день принес нам с Настей разочарование — при солнечной погоде сильно штормило. Радостные любители загорания бодро подставляли солнцу раскаленные тела, изредка обрызгивая их водой, а мы с подругой стояли на берегу в раздумье. Волны набегали и отступали. Большие. Но все-таки ведь не цунами.
— Самые противные волны не те, которые большие, — вынесла приговор я. — Противные — которые неравномерные. К ним не приноровишься. А эти ровненькие.
Настя кивнула:
— Войти-то в воду мы войдем, я не сомневаюсь. Да и приноровиться сумеем. А вот сумеем ли выйти?
С выходом из воды у нас действительно были проблемы — не всегда, разумеется, а лишь в шторм. Дело в том, что в нашей бухте очень резко увеличивается глубина — прямо у берега уже с головой. Поэтому получается так: стоит тебе, выходя из моря, встать на ноги, как набежавшая сзади волна сильным ударом тебя опрокидывает и утягивает назад, да еще и переворачивает вниз головой. Согласитесь, не самая приятная перспектива. Правда, Настя выработала замечательную методу: мы плывем до последнего и встаем лишь тогда, когда плыть уже просто невозможно, а встав, быстро бежим вперед, не давая волне себя смыть. Так что есть большая надежда остаться в живых.
Я подошла к Свете.
— Слушай, ты посматривай иногда в море. Видны мы там или нет. Особенно когда будем вылезать. Если что… — я задумалась, — если что… Ну, не знаю? На помощь звать бесполезно. Ну, хоть посмотришь на нас напоследок!
— Ты же обещала быть осторожной, — жалобно простонала Света и бросила незаметный взгляд на Объекта, возлежащего рядом с ней и живописующего, каким именно образом в армии принято застилать кровать. Да, если мы с Настей утонем, Свете тоже не жить — Объект заговорит ее до смерти. Но не могу же я торчать на берегу и не купаться — даже ради Светы.
— Я как раз осторожна. Ни один преступник не полезет за мной сегодня в воду. Так что я буду в полной безопасности. А всякие там аферисты пусть кусают себе локти на берегу!
Вода оказалась неожиданно теплой, легла я на нее легко, приноровилась к волнам еще легче. Вверх-вниз, словно на качелях — одно удовольствие! На всякий случай я не отплывала далеко от Насти, с тем же упоением качающейся на волнах. Через какое-то время, воспользовавшись уединением, мы с Настей начали горланить песни на четырех языках — русском, английском, французском и немецком. Раньше мы позволяли себе такое развлечение, лишь уплыв в соседнюю, пустую бухту, ибо однажды наше нежное пение было принято за крик о помощи, и прибывший к нам катер чуть не снес нам головы. Однако теперь опасаться спасателей не приходилось — мы были в море одни.
Время шло, волны потихоньку становились все больше. Купаться было огромным удовольствием, но мысль о выходе из воды представлялась весьма неприятной. Такая волна точно поставит тебя на голову, и даже если, благодаря Настиной великой методе, это случится на мелком месте, все равно вероятность летального исхода довольно велика. Утонуть ведь можно и в ванне — главное, погрузить в воду органы дыхания.
— Говорят, к вечеру волны обычно стихают, — поделилась своими соображениями я.
— Да, но сейчас, наверное, часов двенадцать. Или полпервого. Мы продержимся до вечера?
— Продержаться-то продержимся, но в час обед! Не пропускать же… Придется выходить. По-моему, нас здорово снесло в сторону. Ну ничего, пройдем по пляжу.
Я повернула голову, чтобы понять, где мы находимся, и вдруг увидела невдалеке что-то черное. Руки мои ослабли. Неужели опять дельфин? С ума они меня сведут!
— Настя, посмотри влево. Что это?
Настя нервно вздрогнула, но тем не менее послушалась.
— Это не акула, — довольно быстро известила она. — И не дельфин. Человек, по-моему. На надувном матрасе. И, судя по запаху, мужчина. В смысле, пьяный.
Действительно, запах перегара ощущался уже совсем явственно. Мужчину почему-то несло к нам.
— Купаетесь? — неожиданно спросила его Настя, когда он приблизился. Незнакомец в ответ бодро хихикнул, и моя подруга тоном величайшей заинтересованности, но при этом очень вежливо произнесла: — А скажите, как вы собираетесь вылезать? Да еще с матрасом! Вы попытаетесь остаться в живых или вам это безразлично?
От изумления я захлебнулась, а мужчина страшно захрипел. Настя же не сводила с него серьезного, требовательного и доброжелательного взгляда. Однако волны отнесли нашего соратника в сторону раньше, чем он пришел в себя достаточно, чтобы дать нам ответ. И подозреваю, в данном случае они оказали нам большую услугу.
— Придется выбираться самим, — мрачно заявила мне Настя. — Не вставай на ноги без мой команды. Поплыли!
Мы двинули к берегу. Уже через пару минут Настя обогнала меня метров на десять. По непонятным причинам против волн мне плыть легче, чем по волнам. Других волны прямо-таки несут, а меня нет. Тем не менее и я наконец оказалась у берега. Настя благородно ждала меня.
— Вставай! — громовым голосом скомандовала она. — Беги! Сейчас догонит!
В ужасе я побежала вперед. Мне почудилось, что сзади подкрался дельфин и именно от него требуется убегать. Кто-то стукнул меня под коленки, но я устояла. Выбрались! Слава богу!
По жгучим, колющим ступни камням мы побрели к своему пляжу. Терпеть не могу ходить по гальке босиком, да еще ноги подкашиваются после долгого плавания, но все равно в груди моей звучала радостная музыка. Спасены!
— Больше всего меня порадовало, — хихикнула я, — как ты мило побеседовала с тем мужчиной. Он, по-моему, от удивления чуть не утонул.
— С каким мужчиной? — не поняла Настя.
— Ну, в воде, на матрасе.
— Да я слова с ним не сказала! — возмутилась моя подруга. — Какие глупости! Буду я разговаривать с каким-то посторонним мужиком!
— Ты что, и впрямь не помнишь?
— Я все прекрасно помню, — отрезала Настя. — Но, в отличие от тебя, не страдаю слуховыми галлюцинациями.
Я сочла за благо не возражать. Человек, так ловко скомандовавший: «Вставай! Беги!» — имеет право на свои маленькие причуды.
— Кажется, мы пришли. А где Света? Неужели ушла? Мы что, пропустили обед? — занервничала я, когда мы оказались в знакомых местах.
— Света, кажется, вон. Или это не она? Если это Света, то где твой коврик? Она бы не позволила его украсть.
Мы подошли поближе — и я остолбенела. На моей подстилке лежал Объект. Причем наверняка немытый! Да еще и полуголый! Видимо, лицо мое было столь выразительно, что даже Объект почуял неладное. Он вскочил и начал дико озираться, словно опасаясь нападения. Молча взяв оскверненную подстилку, я бросила укоризненный взгляд на Свету.
— Хочешь грушу? — робко предложила она. — Или пирожок с картошкой? Я тебе куплю.
Укор в моем взоре не исчезал, и она торопливо продолжила:
— Я могу постирать его порошком. Специально куплю «Тайд».
— Ладно, — смилостивилась я. — Только учти — тебе придется потом на ней полежать. В качестве амортизатора. Все-таки большая разница — лечь на подстилку после тебя или после него. После тебя еще ничего.