– Вообще-то, первый раз… Но они солидные люди, мне их рекомендовали. И потом, они понятия не имели, что эти олухи сделают остановку.
– Ладно, хорошо… Можете идти. Если что-то выяснится, я позвоню.
– И это все, что вы хотели узнать?
– Пока да. Главное, вы принесли бумаги.
– Да хрен-то с этими бумагами!… Макулатура! Неужели так трудно найти «Камаз»? Он же большой!
– Размер не имеет значения, – развел руками Роман, – Питер город огромный, при желании можно спрятать атомную электростанцию…
– Скажите откровенно, – раздраженно бросил президент, – вам просто не хочется работать…
– Пускай это будет вашим субъективным мнением…
Выйдя из отдела в окончательно испорченном настроении, Сазонов вскарабкался в «Ниссан», где громко и от души выругался. Прежде чем тронуться, сунул руку в карман пиджака, достал бумажку, несколько секунд посмотрел на нее, после чего набрал номер на мобильном телефоне.
– Алло… Мне Федора Андреевича.
***Владимир Иванович прислонил тяжелый домкрат к стене, вытер пот со лба, достал зажигалку и поднес ее к номеру квартиры. Подъезд освещался только на первом этаже, а здесь, на пятом, как хочешь, так и ищи нужную дверь. Старый фонд, мать твою… Как революция в семнадцатом прошлась по парадным, так света больше и нет. Реформы выбили оставшиеся стекла и расписали стены разноцветным матом. Лифт прочно стоял на якоре, вследствие чего президент «Транссервиса» безвозмездно потерял большую порцию калорий. Домкрат от «Камаза» – это не пакет с кефиром.
Убедившись, что квартира та самая, Сазонов нажал кнопку звонка. Через четверть минуты осторожный голос спросил: «Кто?».
– От Вероники… Сазонов Владимир Иванович. Я вам звонил.
– Секунду.
Дверь распахнулась, открывая нетерпеливому взору запыхавшегося президента улыбающегося худощавого мужчину в глухом черном свитере. Цыплячью шею опоясывала тяжелая цепь, на которой болтался угловатый металлический медальон, с круглым темным камнем в центре. Острая, аккуратно подстриженная бородка с проседью и тонкие усы делали мужчину похожим на кардинала Ришелье, разве, что последний был постарше лет на двадцать.
– Прошу, – он отошел чуть в сторону, приглашая президента.
– У меня тут это… Домкрат. Его брать?
– Конечно. Несите в ту комнату… Вы извините, кто-то опять все лампочки в подъезде вывернул. Варвары.
Сазонов с легким стоном оторвал домкрат от пола, взвалил на плечо, напомнив своим видом многострадального Ленина с бревном, и переступил порог.
Ноздри приятно защекотал благоухающий аромат курений и свежескошенного сена. Квартира, в отличие от подъезда, была ухоженной и солидно обставленной. Чувствовалось, что в ремонт вложено немало, а это напрямую указывало на солидную толщину кошелька хозяина. Владимир Иванович сразу почувствовал себя уютней, с человеком состоятельным дело иметь завсегда надежней. В комнате, на которую указал Федор Андреевич, ничего сверхъестественного он не обнаружил. Дорогая, но довольно типичная мебель, картинки на стенах (херотень какая-то), несколько дымящих ароматических свечей, булыжник размером с крупную туркменскую дыню, лежащий в центре прямо на паркетном полу и, собственно, все.
– Куда класть?
– Рядом с камнем, пожалуйста.
Владимир Иванович с грохотом опустил домкрат и, потирая спину, выпрямился.
– Чай, кофе? – предложил ясновидящий.
– Да не до чая мне, – отказался Сазонов, – машину б лучше найти.
– Хорошо, сейчас начнем… Вероника передала вам мои условия?
– Ну, в двух словах… Сначала работа, потом деньги.
– Не совсем так… Вы присаживайтесь, – Федор Андреевич указал на широкое кожаное кресло под картиной, – я всегда прошу внести аванс. Примерно половину от общей суммы. Своего рода страховка. Были случаи, когда люди отказывались платить после выполненной работы. Утверждали, что смогли бы обойтись без моих услуг. Согласитесь, обидно.
– А то, – кивнул президент.
– Если я не смогу помочь, деньги верну тут же, на месте. Вы говорили, что стоимость машины вместе с грузом около двух с половиной миллионов. Верно?
– Два шестьсот.
– Приличная сумма. Я беру небольшой процент. Услуги обойдутся вам примерно в четыре тысячи. Долларов. Можно заплатить в евро. Я, кажется, называл вам сумму по телефону?
– Да, – еле выдавил из себя Владимир Иванович.
– Вы готовы внести аванс? Повторяю, в случае неудачи, я тут же верну деньги. Вы ничем не рискуете.
– Хм… Многовато.
– Но вы ведь хотите найти машину? Стоимость которой вместе с товаром многократно выше.
– Хочу. Очень хочу.
– Тогда выбирайте.
– А вы найдете?
– Постараюсь. Дух камня сегодня благосклонен. Верю, ждет нас удача.
Владимир Иванович еще раз оценил обстановку, вгляделся в медальон на груди экстрасенса, пощупал камень, подул зачем-то на ладони, словно штангист перед снарядом рекордного веса и, наконец, решился. «Черт с ним… Не такие и большие бабки. В ближайший рейс загружу „контрабас“ [контрабас (жарг.) – контрабанда] и все окуплю. Хотя, все равно, жалко. Но что поделать, если сволочные менты не хотят работать».
Во времена социалистического застоя про Сазонова говорили бы: «Живет на нетрудовые доходы». Вернее, не только на трудовые. Перевозка грузов приносила ему несравнимо меньшие дивиденды, нежели та же контрабанда в европейские страны национального достояния. Такого, как иконы, антиквариат или «редкоземы» [редкозем (жарг.) – редкоземельные металлы] …
Тяжело вздохнув, президент извлек внушительный лопатник из кожи ската и неторопливо отсчитал двадцать стодолларовых банкнот.
– Держите.
– Благодарю, – Федор Андреевич спрятал деньги в задний карман широких брюк покроя а-ля Тарас Бульба, – давайте не будем терять времени. Сидите на своем месте. Только спокойно. Больше от вас ничего не потребуется.
Ясновидящий выключил большой свет, задернул шторы и зажег несколько белых стеариновых свечей. Затем приблизился к камню, рядом с которым пристроил домкрат, и опустился на колени. Дальнейшие его магические действия ввергли Владимира Ивановича в состояние легкого транса. Отблески пламени плясали на челе колдуна, придавая ему загадочное, порой зловещее выражение. Ясновидец шептал какие-то неразборчивые заклинания, понятные лишь специалисту, временами выкрикивая отдельные звуки типа «Ди – бу – де». Его руки производили таинственные пассы, а гигантская тень на стене повторяла движения мага, усиливая впечатления. Президент Сазонов специалистом, естественно, не был, а посему смотрел на происходящее взглядом трехлетнего аборигена, впервые увидевшего компьютер последнего поколения. Периодически Федор Андреевич прикладывал одну ладонь к камню, потирая его и словно пытаясь что-то увидеть на гладкой поверхности. Другая ладонь поглаживала ржавый домкрат, после чего экстрасенс закатывал глаза к потолку и вновь шептал, словно советуясь с невидимым собеседником. Шоу длилось минут пять без антракта. Не Копперфилд, конечно, но завораживало.
Неожиданно ясновидящий громко вскрикнул и повернул сведенное гримасой боли лицо к Владимиру Ивановичу.
– Машина красного цвета? С синим фургоном?
– Да… – изумленно подтвердил тот.
– Правая дверь немного помята?
– Точно, – еще более изумился Сазонов, – козел один зацепил…
– Прекрасно!
Федор Андреевич поднялся с пола, неторопливо задул свечи, и, выждав несколько секунд, включил свет.
– Ну, что? Есть? – с надеждой спросил президент.
– Да. Я видел ее. Правда, не совсем четко, но видел.
– Где она?
– Довольно далеко. На другом конце города, в каком-то ангаре. Кажется, это в Шувалово, в промышленной зоне. Точнее можно сказать только на месте.
– Блин, круто… А как это вы?… Ну, это… Сумели.
– Потомственное. Плюс космоэнергетика. Кстати, могу предложить еще ряд услуг. Снятие порчи и сглаза, избавление от зомбирования, установка на успех в бизнесе. Все с гарантией. Правда, за отдельную плату.
– Не, с бизнесом у меня порядок, – отказался президент, покрутив пальцами усы, – а с порчей я сам разберусь. Пусть только попробуют, гады.
Экстрасенс открыл ключиком бюро и извлек инкрустированную магическими символами шкатулку, из которой вынул изогнутую буквой "Г" алюминиевую вязальную спицу.
– Мы можем поехать прямо сейчас. Вы на машине?
– Конечно! Тачка-зверь, – потряс ключами президент.
– Замечательно… Единственная просьба. Я видел рядом с машиной каких-то людей, скорей всего, преступников. Поэтому, когда мы найдем машину, вызовите, пожалуйста, милицию… На всякий случай. Вы, ведь, заявляли?
– А куда деваться?… Заявлял. Только они не ищут ни фига.
– Просто это дано не каждому. И еще одна просьба, если вас не затруднит. Я не афиширую свою деятельность и работаю только по рекомендациям. Сами понимаете, налоги, ненужные мне обвинения в шарлатанстве и все такое прочее… Поэтому не говорите в милиции, каким образом вы нашли пропажу.
– А чего говорить?
– Господи, да что угодно. Например, позвонил доброжелатель и сообщил, где спрятан «Камаз». Вполне житейское дело. Договорились?
– Лады, без базара. Лишь бы фуру найти.
– Тогда, вперед… Да, и, если не трудно, заберите домкрат. Он мне больше не нужен…
***«…В результате проверки телефонограммы из травматологического пункта о получении гр-й Твердохлебовой Н.С. телесных повреждений, установлено следующее. Придя после работы домой, гр-ка Твердохлебова предложила своему мужу гр-ну Твердохлебову Г.К. сходить в оперу на „Евгения Онегина“, билеты в которую она достала с огромным трудом и по блату. Однако гр-н Твердохлебов Г.К. отказался, заявив, что собирается смотреть лигу чемпионов по футболу. Гр-ка Твердохлебова огорчилась, обозвав мужа „нравственным импотентом“. Посчитав, что задето его мужское достоинство, гр-н Твердохлебов Г.К. нанес жене удар фарфоровой пепельницей по морде, затем схватил за волосы и несколько раз мокнул головой в аквариум, в результате чего из него выпали две гуппи, которые впоследствии скончались от удушья. Защищаясь, гр-ка Твердохлебова Н.С. расцарапала гр-ну Твердохлебову Г.К. лицо, в силу чего он окончательно расстроился и стал избивать супругу ногами. Когда она упала, он за шиворот выволок ее на кухню, где ее головой проломил стенку шкафа для посуды. Окатив жену кипятком из чайника, гр-н Твердохлебов Г.К. схватил кусок замороженного мяса и принялся наносить им удары по различным частям тела…» – Красиво излагаешь. Прямо, Достоевский, – Демидов оторвался от документа, взглянул на сидящего перед ним молодого участкового, сделал глубокую затяжку и продолжил читать вслух.
"В ходе потасовки гр-ка Твердохлебова выскочила из квартиры и смогла убежать, после чего обратилась в травматологический пункт. Будучи опрошенной, она заявила, что претензий к мужу не имеет, с ним помирилась и просит уголовного дела не возбуждать.
Учитывая изложенное, постановляю уголовное дело не возбуждать, материал сдать в архив. Участковый инспектор Ульянкин В.П." Зе бест! Любить по-русски! И что, шеф не хочет это подписывать? – Демидов протянул материал участковому.
– Ну так! Говорит, бери, переделывай. А чего тут переделывать? Как все было, так и написал!
– Особенно мне понравилось про гуппи, скончавшихся от удушья, – подметил Роман, ковырявшийся в недрах своего стола, – я бы непременно направил материал в прокуратуру. Пускай возбуждают двойное убийство рыбок особо жестоким способом.
– А гр-н Евгений Онегин будет свидетелем, – добавил Демидов.
– Чего вы прикалываетесь? – надулся участковый Ульянкин, – помогли бы лучше.
– Не обижайся, старина. Мы ведь от души. Вероятно, шеф хочет, чтобы ты расписал произошедшее более подробно. Он во всем любит педантичность и обстоятельность. А тут как-то куце, бесцветно… Ну, избил, ну, убежала… Нет огня, эмоций. А без этого материал – не материал. Пародия. Жена ведь наверняка орала, как зарезанная. Орала?
– Орала… Все соседи слышали.
– А чего ж ты это не описал?! Про каких-то рыбок вспомнил, а главное не указал. И муж тоже, видимо, орал, а об этом ни слова. Правильно шеф тебя завернул. Иди, дорабатывай.
– Ну, ладно, попробую…
– И избегай жаргонных выражений, типа «по блату», «по морде». Это, все-таки, официальный документ.
Участковый спрятал материал в портфель, сказал: «Спасибо» и вышел из кабинета.
– Да, имей в виду! – прокричал вдогонку Демидов, – Лига чемпионов пишется с большой буквы…
Роман, закончив раскопки, закрыл стол.
– По-моему, перебор. Острый дефицит мозга. Даже дефолт. Полный. Он же так и напишет.
– Ну, и хорошо. Снова порадуемся. Должны же быть в жизни светлые мгновения.
– Мне судья знакомый рассказывал, они так тоже над одним молодым коллегой прикололись. У того первый процесс, кража бутылки растительного масла из магазина. Молодой к опытным товарищам – мужики, сколько обычно за такое дают? Те в шутку и брякнули, четыре года, не меньше. Он и влепил, сколько сказали. А хлопец за масло до сих пор нары полирует.
– Линия судьбы называется.
– Не приведи Господь…
Философский диспут прервал телефонный звонок. Роман, снявший трубку, сразу узнал голос президента Сазонова. Владимир Иванович, судя по фальцету, был возбужден до беспредела.
– Алло! Это я! Сазонов! Давайте скорей сюда! Фура нашлась!
– Спокойно, Владимир Иванович, не волнуйтесь. Объясните все нормально.
– Да чего объяснять! Позвонил мужик какой-то, спрашивает, фура не пропадала? Да, говорю, было дело. А он – ваша машина в Шувалово, в промышленной зоне, в пятом ангаре. И трубку бросил. Я туда. Точно, стоит моя ласточка! Ее хлопчики охраняют, я в одиночку не совался, вам звоню.
– Понял, – перебил Роман, – давайте адрес, сейчас подъедем. Сколько там бойцов?
– Я двоих заметил, но, может, еще есть.
– Отлично! Выезжаем.
Записав адрес и, договорившись о месте встречи, Роман бросил трубку, достал из сейфа пистолет с кобурой и повернулся к Демидову.
– Гоним! Фура Сазоновская нашлась. По дороге объясню.
– Вдвоем справимся? Наших в отделе никого.
– Ульянкина захватим. Он вряд ли ушел. «Отказник» переписывает.
Владимир Иванович, приплясывая на ветру, ждал на перекрестке, за которым раскинулась маложивописная промышленная зона. Сразу чувствовалось, что власти в этот райский уголок носа не совали. На противоположной стороне дороги притаился синий «Ниссан». Роман, издалека заметив президента, велел водителю остановить УАЗик и дальше отправился пешком. Милицейская машина всегда привлекает повышенное внимание, особенно в местах скопления преступного элемента.
– Здравствуйте еще раз, – Роман пожал руку Сазонову, – фура на месте? Не уехали?
– Отсюда не выезжала, а других дорог нет.
– Где она?
– Вон, видите, – Владимир Иванович протянул руку в направлении алюминиевого цилиндрического ангара, покрытого слоем копоти, – это склад мебели. За ним авторемонтные мастерские, а за ними снова склады. Фура в пятом от дороги ангаре.
– Что там, кроме машины?
– Понятия не имею… Железо, вроде, какое-то. Я прикинулся, что заблудился, зашел внутрь, спросил у мужиков, фуру срисовал и сразу вам звонить.
– Хорошо, – Роман обернулся к УАЗику и махнул рукой, – пойдемте с нами, покажете. Да и лишняя помощь не помешает. Кто это в вашей машине?
– С автопарка парень один. Я его на всякий случай захватил.
Федор Андреевич, словно почувствовав, что речь идет о нем, вылез из «Ниссана» и направился к Сазонову.
Через минуту группа захвата была в сборе. Ульянкина, облаченного в форму, оставили в арьергарде, накинув ему поверх шинели желтый ватник. Дорога до места предстоящего сражения заняла четверть часа. Участковый промочил ноги и жалобно ныл, выясняя, почему нельзя было подъехать на машине.
– Вам сапоги для чего выдают? Хромовые, – пресек нытье Демидов, – Вот и носил бы. Они не промокают.
– Так я их на рынке цыганам толкнул. За две сотни. Все равно малы были.
– Какая экзотика… Ментовские сапоги цыганам. Хорошо, хоть не на анашу сменял.
Ангар представлял собой огромную ржавую металлическую бочку, сваленную набок. Роман толкнул массивную незапертую дверь и перешагнул через высокий порог. Демидов зашел следом. «Камаз», не боящийся грязи, почти полностью занимал внутреннее пространство, едва вписываясь в габариты ангара. Металлический лом, сваленный на свободном месте, дополнял внутренний интерьер. Два угрюмых товарища в камуфляже курили, сидя на деревянной скамеечке.
– Здорово, отцы, – подмигнул им Роман, – мы за машиной. Парни переглянулись и поднялись со скамейки.
– От Борюсика, что ли? Он, вроде, завтра собирался забирать.
– Планы изменились. Менты на хвосте.
Словно в подтверждении этих слов, в ангаре возник участковый Ульянкин, предварительно снявший ватник, и представший, таким образом, во всей милицейской красе. Правда, без сапог.
– Здравствуйте. Милиция. Участковый Ульянкин.
Дальнейшее происходило достаточно традиционно. Попытка бегства с препятствиями, нецензурное возмущение беспределом, сведенные болью зубы, лязганье браслетов… Короче, не Голливуд, где упомянутую сцену режиссеры растянули бы минут на десять экранного времени и спалили бы ангар вместе с «Камазом» к чертовой матери.
Владимир Иванович, горя от нетерпения, распахнул тяжелые двери фуры и, увидев коробки со стиральными машинами, нежно припал к ним грудью, словно Антей к матушке-землице.
– Целы… Целы…
Когда задержанных загружали в подогнанный УАЗик, к сияющему счастьем президенту негромко обратился Федор Андреевич.
– Владимир Иванович, простите за назойливость, вы ничего не забыли?
Сазонов скривился, словно проглотил мадагаскарского таракана, хотел что-то возразить, но не стал.
«Черт, если б не менты, хрен бы чего ему отдал. Я и сам бы машину нашел…» Он нехотя достал бумажник и отслюнявил две тысячи с таким видом, будто подписывал собственный смертный приговор.