— Извините, — Маркиз замолчал.
— Думаете, ее отпустят? — спросил Георгий упавшим голосом.
— Не знаю, — рассердился Леня, — ничего не могу сказать! Понятия не имею, в чем тут дело!
— Думаете, не знаю, кем вы меня считаете? — Бакланов устало вздохнул. — Дескать, вот идиот, жена у него под носом вела какую-то игру, а он ничего не заметил! Да, я мало о ней знаю! Но вот вам удалось что-то выяснить, вы же профессионал?!
— Немного, — помрачнел Леня, — очень немного. Никаких фотографий я не достал, их нету, только одна давнишняя, детская.
— Дайте взглянуть! — оживился Георгий.
Маркиз, неуверенно покачав головой, протянул ему фотографию.
— Да вот же она, Лена! — вскричал он, радостно ткнув пальцем в девочку с красным цветком в волосах. — Я свою жену и трехмесячным младенцем узнаю!
— Что ж, я рад, — сухо заметил Маркиз. — А еще скажу, что в фирму «Макситрейд» она устроилась по поддельным документам. Все ей сделали: и диплом, и справки с прежнего места работы, то есть лет восемь выпало из ее жизни.
— Что ж она эти восемь лет на зоне провела, что ли? — процедил Бакланов.
— Вряд ли, — невозмутимо ответил Леня, — на зоне она не смогла бы выучить в совершенстве испанский язык.
— Кто бы она ни была — это моя жена! — сказал Георгий. — Я вырву ее из рук бандитов, с вашей помощью или без нее, но я это сделаю! Сделаю, чего бы это ни стоило!
— Похвально, — кивнул Маркиз, — но что вы собираетесь делать? В милицию теперь не обратитесь — сами же только что опознали в погибшей свою жену. Вам и документы выдали — свидетельство о смерти, все честь по чести.
— Это они меня заставили, я сделал это, чтобы спасти Лену!
— Разумеется. Но не думаете ли вы, что ДТП со смертельным исходом — это случайность? Вот эта самая ваша фальшивая жена напилась в хлам и поехала кататься ночью…
— К чему вы ведете? — Бакланов побледнел и дернул Леню за плечо, стараясь заглянуть ему в глаза.
— Не мешайте мне, я за рулем! — огрызнулся Маркиз. — А веду я к тому, что им для чего-то нужно было, чтобы вашу жену считали умершей. Официально умершей. Оттого они и подстроили ту аварию. Сообщницу свою не пожалели. Видно, ваша жена положила в ту ячейку что-то очень ценное.
Судя по выражению лица Бакланова, он хотел ответить что-то злое, но его прервал звонок мобильника.
— Слушай, вдовец свежеиспеченный, — голос, несомненно, принадлежал тому самому человеку, который подходил к нему у морга, — сиди тихо, жди звонка.
— Где Лена? — вскинулся Георгий.
— Сделаешь все как надо — получишь свою Лену назад, — хохотнул голос, — а если нет, то тоже получишь, но по кусочкам, маленькими порциями. Как для шашлыка.
— Говорите, я все сделаю!
— В свое время. Жди. И выгони всех дядей, тетей, свояков и шуринов. В шею! Чтобы никого рядом не было!
— Ну, вот видите, — сказал Маркиз, который слышал весь разговор, — вы им нужны. Надо набраться терпения и ждать.
— И за каким бесом я-то им нужен? — простонал Бакланов. — Господи, ну что за история!
— Могу только предположить, что в банке вышла какая-то неувязка. Ну, допустим, там недостаточно просто показать паспорт Елены Баклановой, нужен, к примеру, отпечаток ее безымянного пальца. Или там знают ее в лицо, стало быть, ваша… фальшивая жена никак не могла бы попасть к ячейке. Поэтому ее и… тогда вы сможете распоряжаться содержимым ячейки.
— Если бы нужен был отпечаток, они бы притащили туда Лену… — помертвевшими губами проговорил Бакланов, — вы хотите сказать, что она… что ее…
— Я ничего не хочу сказать, — мягко произнес Леня, — но будьте готовы к худшему.
И посмотрел на своего клиента. Бакланов не стал рвать на себе волосы и биться головой о приборный щиток, только сжал кулаки и смотрел перед собой мрачно и сосредоточенно. Это Маркизу понравилось — не распускается человек, сумел взять себя в руки. И вообще, мужик вроде неплохой — серьезный, не болтун, не истерик. А что поначалу рассиропился, так и в историю попал нетипичную, да еще и наркотиками обкормили. А сейчас в себя пришел и мыслит вроде бы здраво.
Его мысли прервал писк мобильника. На этот раз звонили Лене.
— Маркиз, все чисто, — рапортовал Ухо, — нет за вами слежки. Сначала было поехали, потом видят — к дому его вы движетесь, они и отстали, видно, решили, что он никуда не денется.
— А за ними ты следишь? — встревожился Маркиз. — Смотри, не упусти!
— Обижаешь, — расстроился Ухо, — когда такое было?
И то верно, когда дело касалось колес, Ухо был на высоте. Вот если объект слежки бросал машину и спускался в метро, тогда Ухо терялся, такую слежку ему поручать было никак нельзя.
— Будем на связи! — Леня отключился.
Они подъехали к дому Бакланова, Маркиз высадил пассажира, развернулся и, крикнув что-то про черную неблагодарность, газанул обиженно и уехал.
Георгий Бакланов вошел в собственную квартиру и прислонился спиной к двери. На сердце лежала гнетущая тоска. И дело было не в том, что в квартире был жуткий беспорядок, что каждую вещь трогали, мяли, трясли и пинали чужие недобрые руки. От этого вся квартира казалась чужой и недоброй. Возможно, потому, что раньше они находились тут вдвоем с Леной, сейчас же он был один.
Георгий прислушался к себе и понял, что дело не в этом.
Лена, его жена, его любимая жена, оказалась совсем не такой, какой он ее считал. На самом деле у нее были от него, Георгия, какие-то тайны. И судя по тому, что случилось, тайны серьезные. И к тому же криминальные. Потому что эти типы явно бандитского вида. Но что общего у них может быть с его Леной?
Тут Георгий осознал, что абсолютно не знал своей жены. Понятия не имел, как она жила в детстве. Ведь родители погибли, когда ей было пятнадцать лет. А до того все было у них хорошо — папа военный, Лена единственная любимая дочка. Но вот какие подарки родители дарили ей на день рождения, куда возили летом отдыхать, кто были ее подружки, с каким мальчиком она впервые пошла в кино — он понятия не имел.
Отсутствию родственников он не удивился — у него самого их не было. Однако друзья детства — где они? Тут он вспомнил, что и сам отдалился от друзей. Лена говорила, что ей никто не нужен, кроме него. Так она говорила, но вот так ли она думала?
— Я спасу ее, а потом я выясню про нее все! — сказал он громко, и зеркало в прихожей отразило кого-то небритого, усталого, с несчастными глазами, совсем не то лицо, которое Георгий привык видеть в зеркале по утрам.
И слова, которые он произнес, были неправдой, он сам в них не верил. Оттого-то и давила на сердце лютая зеленая тоска. Как бы ни закончилась эта история, так, как раньше, уже не будет.
Тут Георгий отлепился наконец от двери и оглядел прихожую. Чем жалеть себя и распускать нюни, что совершенно не в его характере, нужно чем-то себя занять. Уборка квартиры вполне подойдет. А то Лена, когда вернется, расстроится. Она так любит эту квартиру, вьет свое гнездо так тщательно и упорно.
Он отогнал от себя провокационную мысль, что все это не так, что он знал другую Лену, не ту, что на самом деле, он просто придумал себе жену — милую, добрую, заботливую, хорошую хозяйку. Лена — женщина умная, она сразу поняла, что ему нужно. И сделалась такой, какой он хотел видеть свою жену.
Георгий с силой стукнул кулаком в стену.
Хватит заниматься самокопанием! Это ни к чему не приведет. Мелькнула мысль позвонить Альбине, в ее присутствии ему сразу станет легче, по крайней мере, так всегда бывало раньше.
Против воли он вспомнил, как в шестнадцать лет страшно переживал смерть отца. Отец никогда ничем не болел, был тихим спокойным человеком, ни с кем не ссорился, ни на кого не повышал голос. И работу выбрал тихую и спокойную — программист. И вот как-то вернулся со службы, заглянул к сыну в комнату и, пока мать готовила ужин, присел в кресло перед телевизором. Да так и умер мгновенно с пультом в руке, когда мама пришла звать к столу, все было кончено.
После похорон мать слегла, Георгий мотался по аптекам и магазинам, забросил учебу и, если бы не Альбина, вообще бросил бы школу. Она заставляла его делать уроки, она доставала дефицитные лекарства для мамы, она готовила для него еду. Мама поправилась, ей от работы дали путевку в санаторий, она уехала. А на него вдруг навалилась дикая тоска. Ночами он лежал без сна и все думал о том последнем дне отца. Когда тот зашел в комнату к сыну и мягким голосом спросил, как дела, Георгий буркнул, как обычно, что все нормально и чтобы не мешали. И отец, как всегда, замахал руками — ухожу, ухожу! И ушел. Навсегда.
Теперь эта мысль не давала Георгию заснуть. Его терзал мучительный стыд. Но поезд, как говорится, уже ушел, ничего нельзя было сделать — ни поговорить с отцом, ни просто посидеть рядом.
Он дошел уже до ручки и даже рылся в аптечке у мамы в поисках снотворного — принять да и заснуть. Алька его застала за этим делом, ругаться не стала, а просто приходила и сидела рядом, поила чаем с конфетами. Понемногу тоска отпустила, и к приезду мамы он стал вменяемым человеком. Ей и так досталось в последнее время, не хватало еще попытки самоубийства у сына. Сильного снотворного он все равно не нашел, так что откачали бы доктора.
Да, если бы не Альбина тогда, он наверняка провалил бы экзамены, не поступил бы в институт, а потом — армия, и неизвестно, как повернулась бы его жизнь после. В детстве и юности она всегда была рядом, вот и сейчас помогла бы…
Он представил, что звонит и говорит одно слово «Приходи!». И она придет, они будут пить чай и просто молчать, она не станет ничего спрашивать, не станет допытываться, он сам расскажет ей все, что случилось. Да, если бы еще знать, что же такое с ним случилось… Так что Георгий отогнал эту мысль, нечего сваливать на других свои беды, он должен сам во всем разобраться.
Ухо преследовал машину того типа, что подходил к Бакланову в морге. Было видно, что в машине их двое. Убедившись, что «дядя» везет Бакланова к его дому, где тот будет страдать, как и полагается безутешному вдовцу, его преследователи свернули в сторону и поехали, надо думать, по своим делам. Ухо вел слежку так грамотно, что заметить его они никак не могли.
Черная машина поехала к центру, а когда свернула на Литовский проспект, Ухо поморщился. Жители Петербурга знают, что Лиговка издавна славится своими криминальными обитателями. Литовская шпана известна была еще с дореволюционных времен. И к сожалению, в нынешние времена мало что изменилось. Во всяком случае, во дворах и переулках Лиговки не рекомендовалось прогуливаться поздними вечерами и оставлять машину без присмотра.
Наконец черная машина остановилась возле дверей заведения, над входом в которое висела яркая вывеска «Бравый солдат Швейк. Чешская пивница». По обе стороны от названия красовались две огромные, ярко светящиеся пивные кружки, над самой надписью светилась розовым неоном связка толстых сарделек.
Ухо припарковал свою машину на другой стороне улицы, дождался, когда двое пассажиров черной машины скрылись за дверью пивной, и хотел уже сообщить Маркизу о результатах и отправиться восвояси, как вдруг увидел рядом с входом в пивную знакомую машину.
Машина была не просто знакомая — это был коллекционный «форд-мустанг» шестьдесят восьмого года, которому сам Ухо в прошлом году, можно сказать, подарил вторую жизнь, точнее, восстановил его из металлолома.
За рулем «мустанга» сидел его законный владелец Петя Огурцов, по кличке Огурец. Петя был личностью не то чтобы криминальной, но обладал склонностью к различным сомнительным авантюрам, а также был неразборчив в знакомствах, из-за чего то и дело попадал в мелкие и крупные неприятности.
Как уже сказано, Огурец сидел за рулем «мустанга» и разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Ухо закрыл свою машину, перешел улицу и неторопливо приблизился к «мустангу». Огурец как раз закончил разговор, спрятал телефон и заметил Ухо.
— Привет, Огурец! — Ухо похлопал по капоту «форда», как бывалый ковбой хлопает по загривку настоящего мустанга. — Ну что, как твоя лошадка — бегает?
— О, Ухо, здорово! — обрадовался встрече Петя. — Да не то слово! Не бегает — летает! Лучше нового!
— Само собой — лучше! — ухмыльнулся Ухо. — Я ему и движок перебрал, и подвеску… крылья к корпусу приварить — он и правда полетит лучше любого самолета! — Ухо обернулся и сделал вид, что только сейчас заметил вывеску пивной. — А что это здесь за заведение? Я здесь раньше никогда не бывал! Пиво хорошее?
Петя поскучнел:
— И правильно делал, что не бывал! Пиво-то здесь неплохое, только тут такая публика темная собирается, что нормальному человеку лучше не соваться… я бы сюда ни за что не пошел, да у меня здесь с одним типом встреча назначена. У нас с ним типа бизнес. Он из Прибалтики партию запчастей притаранил… правда, без документов, но вообще — первый сорт. Тебе, кстати, ничего не нужно?
— Доиграешься ты, Огурец, с таким бизнесом! — Ухо покачал головой. — Ну да ладно, ты взрослый мальчик, сам разберешься. А вот это чей «опель» стоит? — он покосился на черную машину, за которой ехал через весь город. — Вроде она у меня как-то была в работе…
— Этот «опель»? — Петя покосился на черную машину. — Есть тут такие двое… я их тут часто встречаю…
— Что, авторитетные ребята?
— Да какое там! — Огурец презрительно сплюнул. — Мелкая шушера. Правда, последнее время они нос дерут, говорят, что работают на какого-то большого человека, и хвастают, что не сегодня завтра круто разбогатеют, да только им мало кто верит.
— Мелкая шушера, говоришь? Ну ладно, Огурец, я пойду, у меня дел полно. Ты за лошадкой своей как следует присматривай, если что — приезжай ко мне, я ему профилактику сделаю…
Долго провозившись с уборкой, Георгий Бакланов неожиданно для себя заснул сразу и очень крепко. Разбудил его звонок в дверь.
— Кто там? — сонным голосом спросил Георгий, добредя до двери босиком.
— Сантехник! — ответил приятный мужской голос.
Они купили квартиру в новом доме, так что все сантехники, электрики и дворники были приличными и непьющими.
— Я не вызывал! — буркнул Георгий, поглядев в глазок.
На площадке стоял симпатичный мужчина незаметной наружности в форменном синем комбинезоне.
— Вы не вызывали, — сказал он, ничуть не обижаясь, — а жена ваша заявку оставляла третьего дня. Уж извините за задержку.
До Георгия наконец дошло, что мужчина говорит очень знакомым голосом и сам он похож на Леонида, того человека, с которым свела его Альбина.
— Что вам нужно? — прошипел он, отпирая дверь и впуская Маркиза в квартиру. — Они же предупредили, чтобы я был один.
— Они предупредили только насчет родственников и знакомых, — Маркиз нисколько не растерялся, — а сантехник — лицо официальное, как вы можете меня выгнать, когда у меня заявка на руках? А может, вы весь дом зальете, тут такой скандал выйдет! Шум никому не нужен. Вы завтракали?
— Нет, — буркнул Георгий, — у меня ничего нет к завтраку.
— Это плохо, — на Ленино лицо набежало легкое облачко, — вам понадобятся силы. Ну, кофе у вас, конечно, найдется?
— Найдется, — против воли Георгий улыбнулся.
— Остальное я беру на себя! — Леня открыл свой чемоданчик сантехника и вытащил из него полкило ветчины, столько же сыру, пачку сливочного масла и упаковку хлебцев для тостов.
Когда Георгий вышел из ванной, на кухне вкусно пахло кофе и Леня снимал со сковородки очередной горячий бутерброд.
— Прошу к столу! — провозгласил он. — Все готово!
— А все же, — заговорил Георгий, незаметно съев три бутерброда, — зачем вы пришли?
— За делом, — коротко ответил Леня. — Вчера мои ребятки кое-что выяснили. А именно: банк, где ваша жена арендовала ячейку, — это Бета-банк, отделение на Петроградской стороне. Думаю, вам скоро позвонят и велят прибыть туда с документами.
— Почему вы так уверены? — после завтрака настроение у Георгия стало получше, однако ему почему-то хотелось спорить и возражать.
— Потому что банк открывается в десять часов, а сейчас… — Маркиз взглянул на часы, — половина девятого. И вот что я хочу вам предложить. Неплохо бы провернуть операцию…
— Что вы имеете в виду? — напрягся Бакланов.
— Ну, я не стану грузить вас деталями и подробностями, но нужно сделать так, чтобы козыри были у нас на руках. Потому что на вашем месте я не стал бы доверять этим людям в смысле того, что они осуществят честный обмен. Вы им — содержимое ячейки, а они вам — вашу жену.
— Я не могу рисковать жизнью Лены! — закричал Георгий.
— Я вас уверяю, так будет лучше, нам нужно перехватить инициативу, — голос Маркиза был спокоен, но тверд. — Впрочем, если вы считаете, что я не прав…
Георгий скептически хмыкнул.
— …то простимся прямо сейчас, — невозмутимо продолжал Леня, — я возвращу вам аванс полностью и не стану включать в него стоимость завтрака. Черт, вот уговорила меня Альбинка, а зря!
— Не вмешивайте сюда Альбину! — рявкнул Георгий. — Мы сами разберемся!
— А тогда прекратите капризничать и делайте, что вам говорят! — Леня тоже повысил голос.
Их перепалку прервал телефонный звонок.
— Слышь ты, вдовец безутешный, — сказали на том конце, — через час будь на Петроградке, возле Бета-банка, там тебя встретят. Документы не забудь, чтобы все взял, в папочку положи!
— Через час не успею, — быстро сказал Георгий, — только проснулся, мне нужно привести себя в порядок, собраться…
— Ты еще ломаться будешь? — взъярился его собеседник. — Сказано — в десять, значит, будешь в десять! Голым прибежишь, с папочкой в зубах, как Бобик!
Леня тронул Георгия за руку и успокаивающе кивнул — соглашайся, все уже учтено и схвачено, за час успеем.
— Буду, — Георгий швырнул трубку на стол. — Ох, добраться бы мне до этих негодяев. Своими руками задушу!
— Вы лучше представляйтесь этаким мямлей трусливым, — посоветовал Леня, — тогда они вас всерьез принимать не будут.
После этого Леня Маркиз сделал три звонка. И каждый раз говорил в трубку только одно слово «Приступаем!».