– Я могу идти? – Опустив голову ниже некуда и сжав руки в малюсенькие кулачки, уточнила она..
– Да.
Она встала, а я чувствовал себя настоящим козлом.
– И, Марина, прости, за то, что дал тебе какие-то ложные надежды. Поверь, я этого не хотел.
– Я поняла, простите меня.
– Иди.
Сам из кабинета вышел двумя минутами позже и, как и ожидал, Марина тут же отвернулась в другую сторону и опустила взгляд в пол. Чего и следовало ожидать: светлые надежды маленькой золушки на принца не оправдались. Ну, ничего, извини детка, но я не принц и никогда им не был. Герой-любовник явно не моё амплуа. В общем, оставил эти её демонстрации неприязни или обиды, чего она там себе могла возомнить, без комментариев, поцеловал Тимку на прощание и поехал в сад за Алисой, с дочурой я тоже прилично наследил. Поэтому даже не удивился, когда она нахмурилась, завидев меня у ворот.
– Не ждала, принцесса? – Спросил с напускной весёлостью, она не отреагировала.
– Ты давно за мной не приезжал. – Пожала она плечами и направилась к задней двери авто.
– А как насчёт погулять? – «Кот из Шрека» отдыхает, если папа Игорь на охоте, но малышка невозмутима. – Ладно, Алис, нужно поговорить, ты ведь у меня уже взрослая девочка.
– Говори. – И вздохнула так, словно на хрупкие девичьи плечи лёг тяжкий груз.
Разговаривать на ходу не хотелось, поэтому я молча взял дочь за руку и повёл в сторону детской площадки. Пока зима, площадка пустует и нам вряд ли кто-то помешает. Расчистил снег на ближайшей от дороги лавочке, присел, Алису посадил на колено.
– Дядя Андрей сказал, что ты на меня обижаешься. – Попытался заглянуть в её глаза, но дочь замкнулась, пыталась меня игнорировать.
– Я такого не говорила. – Сказала Алиса и отвернулась в сторону. Да, кажется, я действительно увлёкся Тимуром, забывая о своей принцессе.
– Я ведь вижу, Алис. Ты же знаешь, что я люблю тебя.
– А её?
– Марину не люблю. И она никогда не будет твоей мамой. Просто сейчас Тимку нужно кормить молочком. И тебя мама так кормила, только ты не помнишь.
– А почему мама не может покормить Тимура?
– Потому что мама сейчас не может приехать.
– Ты её обидел?
– Обидел.
– А почему обиделась она на тебя, а бросила меня?
И я сжал челюсти сильнее, от бессилия, от осознания своей никчемности в этой ситуации. Алиса уже взрослая и всё понимает. Даже больше, чем хотелось бы. Но я улыбался, потому что ей нужна моя улыбка. Я знаю.
– Пусть она уйдёт.
– Как только Тима сможет есть другую еду Марина уйдёт. Я тебе обещаю.
– И мама вернётся?
– И мама вернётся. – Кивнул, успокоившись, что в очередной раз не придётся врать о том, что Оксана занята, о том, что она работает или болеет. Что я там ещё обычно придумываю?.. – Знаешь что, дорогая, давай-ка ты сегодня нарисуешь маме рисунок, а я передам.
– Ты поедешь к маме?
Алиса спрыгнула с моего колена и посмотрела в глаза.
– Завтра, вернее, сегодня поздно вечером. Успеешь?
– А я уже нарисовала. Только никому не показывала. А ты маму привезёшь домой?
– Не знаю. – Честно ответил я.
– Дядя Данила сказал, что мама приедет, только нужно подождать. Правда, он хороший?
– Правда.
Я быстро опустился с небес на землю, услышав знакомое имя. Не знаю, но не смотря на все его, казалось бы, благие поступки, верить ему не получалось. Не могу. Оксана под его влиянием становится другой. Слабой, уязвимой. Всё бы отдал, чтобы и рядом со мной ей не приходилось думать и планировать, чтобы она просто наслаждалась жизнью, воспитывала детей, но я так и не добился такого положения в её жизни. Наверно она считала меня ещё одним ребёнком. И Андрей прав. Вот так посмотреть со стороны: Марина младше меня на восемь лет, разница практически как с Оксаной, но я не готов взять ответственность и связаться с малолеткой, значит, моя красавица сильнее меня. Но я надеюсь, что просто любит, без всяких мыслей и условий.
Крепко сжав руку Алисы, пошёл в сторону машины и больше не чувствовал неприязни с её стороны, вернулась моя любимица. А вечером, уложив детей, поехал в Москву. Предупреждать Оксану ещё раз о своём визите не стал, активировал какую-то услугу мобильного оператора, не знаю зачем, но как-то установил на её номер, теперь могу отслеживать все её передвижения. Раньше о ней не вспоминал, а вот вчера подумал и решил действовать. Больше не хочу уговоров, не хочу просить. Нужно просто прийти и забрать своё, а она моя жена.
Долго ждать не пришлось, около двенадцати Оксана гуляла по торговому центру. Одна, без охраны, кто бы мог подумать. А я шёл следом, не выпуская её из виду. Наблюдал со стороны, отмечая немного неуверенную походку, растерянный взгляд, который бесцельно блуждал по витринам магазинов. Не сдержался когда она вошла в магазин женского белья. Что тут было главным: гормоны, ревность или нормальная мужская реакция на мысль об обнажённом женском теле, уже не знаю, но в примерочную я направился, шагая через весь зал. Хотел резко дёрнуть штору, заставить волноваться, а как ближе подошёл и почувствовал её запах, дыхание перехватило. Где уж тут взять резвости… дрожащими пальцами отодвинул тёмную ширму и оценил кружевной бюстгальтер. А она застыла перед зеркалом, глядя в мои глаза в отражении, словно не соображая, сон это или явь.
– Обычно ты предпочитала что-то более утончённое. – Кивнул я на широкую бретельку.
И она отмерла, тут же попыталась прикрыться, но не успела. Одним решительным шагом я вошёл в примерочную, не оставляя ей пространства для маневров, прижал к стене своим телом. А сердечко у неё бьётся как у вольной пташки, попавшей в руки ловца, и моё в такт, забивая своими тяжёлыми ударами её быстрые.
– Поговорим?
Пустота в глазах и губы едва шевелятся, не произнося ни звука. Непривычно. Странно. Непонятно. Словно и не моя Оксана. Мелкая дрожь пробежалась по всему её телу, оставляя после себя «гусиную кожу». Не удержался, провёл пальцами по линии широкой бретели, легка приподнимая её и лаская кожу, губами прижался к виску, вдохнул аромат волос. Лёгкий, еле уловимый цитрус, такой знакомый, что поджилки сводит от желания не отпускать.
– Хочешь уйти?
Я и сам в ту минуту не знал, что имею в виду: эту кабинку или нашу жизнь. Для меня сейчас это было одно и то же. Слов не последовало, но вот тонкие руки пробежались по спине под пальто, а мой любимый носик, не боясь быть пойманным, упёрто прижимался к подбородку, заставляя поднять голову, желая пробраться ещё глубже, туда, где тепло.
– Ответь. Сейчас. Когда нет больше никого, есть только мы, ты и я. Ты хочешь уйти?! – Заставил её отстраниться, чтобы посмотреть в глаза. А в них так же пусто, как и минуту назад.
– Игорь, не нужно.
– Скажи, что не хочешь больше со мной жить, скажи, что надоел, изменил, предал. Давай.
– Пожалуйста…
– Не хочешь спросить, как там Тимка?
Оксана вздрогнула всем телом, прижимаясь теснее, прячась от меня же. Мягкие губы коснулись шеи.
– Я не отпущу тебя. Ты нужна мне.
– Я не могу.
– Не можешь что?
– Я не верю тебе.
Четыре простых слова встряхивают меня, заставляя опомниться, поджать губы и стиснуть зубы.
– А ему? Ему ты веришь? Его ты можешь простить?
– Не нужно сейчас это выяснять.
– А когда? Когда ты будешь со мной разговаривать?! – Не стесняясь прикрикнуть, начал я своё нападение. Теперь Оксана была не просто моей женой, она была именно тем человеком, который одним своим словом может разрушить то, что пока ещё держится. – Ты была беременна, тебе нельзя было нервничать. Сейчас что мешает? Ничего! Не за что больше прятаться!
Я уже надёжно держал её тонкие плечи, каждый раз прижимая к зеркальной стене всё сильнее, наверно себя не контролировал, не слышал.
– Я не вернусь, не сейчас. – Продолжала она шептать, толи меня, толи себя этим шёпотом пыталась успокоить. А со стороны, так на большее у неё просто не было сил.
– А когда? Через десять лет? Ты о детях подумала?
– А ты о них думал?! – На грани визга взвыла Оксана, пытаясь вырваться из захвата и тут же опала без сил. – Игорь, я прошу тебя, не сейчас, пожалуйста. Мы поговорим, обязательно, но не сегодня, не здесь. Я просто хочу подумать.
– Восемь месяцев тебе не хватило?
– Не хватило. – Роняя первые слезинки кивнула она и прижалась ко мне с новой силой. – Игорь, я очень боюсь того, что со мной происходит, я не могу тебе ничего объяснить, я и себе не могу этого объяснить, а ты чего-то требуешь, чего-то хочешь…
– Я хочу тебя. Свою жену.
– Я подала на развод. – Всхлипнула она и подняла на меня взгляд.
– Знаю. – Прижался к её лбу, легко целуя нос. – И я не дам тебе развод. Никогда. Любые способы, Оксана, любые.
Она побледнела и, казалось, потухла изнутри, устав бороться со мной и против меня.
– Зачем тебе это? – Спросила слишком отрешённо, обречённо и я тут же отстранился, чтобы увидеть в её глазах хоть чуточку жизни. Пусто.
– Я не могу без тебя. Не хочу.
– Я не могу без тебя. Не хочу.
– Амбиции? – Кивнула, точно понимая, а я не мог видеть её такую. С ума сходил от страха. Поэтому и просил.
– Как хочешь назови, только не уходи. Живи с ним, делай что хочешь, только не уходи!
– Я уже ушла. Ты ведь не думаешь, что штамп меня удержит?
– Давай повенчаемся.
Я обхватил её лицо обеими руками и обсыпал множеством лёгких поцелуев, лаская губами скулы, веки, лоб, но в ответ получал лишь покорность. Не люблю её такую, безжизненную, захотелось Оксану встряхнуть, но знал, что слова не помогут, поэтому одним быстрым и чётким движением языка, завладел её ртом, встречая любимое сопротивление. И ладошки упёрлись в грудь, пытаясь прервать контакт, но не сегодня. Я уже хочу. Не прерывая грубого поцелуя, подхватил брыкающуюся Оксану под ягодицы, прижимая к зеркалу всем своим телом, вдавливая, не позволяя лишний раз вздохнуть. Недовольный стон меня только подстёгивал. Сжал ладонью грудь, надавливая на возбуждённый сосок, тут же получил ответный удар: она укусила мой язык, но поцелуй я не прервал, только распахнул глаза, встречаясь с её суровым взглядом. Всё понял: грудь не трогать, у моей девочки есть ещё много интересных мест, которыми я и занялся. Плавно скользил по плечам и рукам, поглаживая, растирая, разминая, развёл в сторону изящные бёдра ещё шире, вжимаясь между ними напряжённым членом, который не просто ныл, он пульсировал болью, требуя свободы и секса. И отступать сегодня я не намерен, что и продемонстрировал, имитируя привычные движения, активнее двигая ягодицами.
– У вас всё в порядке? – Послышался, скорее, любопытный голос за шторкой, я дёрнулся, оборачиваясь, и свернул шею, когда Оксана настойчиво потянула на себя за ворот рубашки. И увидел в её глазах темноту грозовой тучи.
Я понимала, что так хотеть мужа нельзя, просто невозможно и, кажется, даже противозаконно, но я хочу. И громкий женский голос за шторкой примерочной, едва не лишил меня этой возможности проявления своего желания. Я изменилась, стала трусливой и хотя оправдываю большинство своих страхов как раз-таки изменой Игоря, продолжаю бояться. И любое неуловимое взгляду движение, дуновение ветра, может развернуть меня на сто восемьдесят градусов, но только не сейчас. Страстный, немного удивлённый взгляд мужа сопровождает хищная ухмылка от понимания того, что не только его живот крутит от напряжения и Игорь врывается в мой рот с новым напором, с новой силой и с новым азартом. Он уже ощущает привкус победы, оттягивая мягкую нижнюю губу, прикусывая её, возбуждается ещё больше от моего сдавленного стона и стонет в ответ тихо и напряжённо. Ладонь скользнула по животу и прикрыла лоно, чувствуя пульсацию и жар, исходящий от него. Мягкое скольжение его языка от основания шеи до подбородка, заставляет меня раскрыться, прижимаясь затылком к стене, выгнуться, приближаясь к нему грудью и его руки тут же скользнули под спину, фиксируя такое моё положение, а ягодицы усилили нажим, имитируя движения в сексе.
– Детка, тебе никто не говорил, что носить зимой чулки чревато последствиями? – Прорычал он мне на ухо, прикусил мочку и тут же вторгся во влагалище сразу двумя пальцами.
Страх повреждения заставил меня сопротивляться, после родов прошло всего пару месяцев. Знаю, что врачи в этот период уже разрешают половую жизнь, но я не была готова, попыталась возразить, но с чужим языком во рту это не так и просто, поэтому всё моё возражение имело вид протестующего мычания. А Игорь и не думал подчиниться, я напряглась, морально готовясь к худшему и не сразу поняла, что его пальцы внутри не движутся, приучая моё тело к наполненности. И как только увидела в его глазах понимание, успокоилась и попыталась расслабиться. Вопреки моему предыдущему опыту сексуальных отношения после родов, сейчас я была полностью готова, истекала смазкой и его пальцы медленно, подготавливая меня, начали плавное движение и уже через несколько секунд я стонала в голос от наслаждения. Но не успела войти во вкус, как движение прекратились, а его пальцы уже были вне меня.
– Теперь твоя очередь. – Хрипло прошептал Игорь, взглядом указывая на свой пах и слегка толкнулся в меня.
Что тут сказать… я растерялась. Хотела его ласки и хотела дарить сою ласку ему, но такое открытое предложение прозвучало из уст мужа впервые. Раньше мы всегда были равны, самостоятельно проявляли инициативу по отношению друг к другу, а вот теперь он пробовал главенствующую роль и, как это прозвучало из его уст, мне нравилось. В глубине души я всегда знала, что создана для подчинения, что хочу быть ведомой, а не ведущей и Данила это уловил с одного взгляда, а вот Игорь всегда предоставлял мне свободу, а я молча её принимала и убеждала себя, что она мне нужна. Но сегодня, сейчас, когда я почувствовала, как волна дрожи пробегает по телу, будоража воображение от его хриплого голоса со стальными приказными нотками, поняла, что быть под ним значит для меня многое. И эта просьба, так похожая на приказ, свела с ума. Придя в себя от понимания истинных желаний, словно от пощёчины, свободной рукой сжала возбуждённый член через грубую джинсовую ткань и задрожала от тягучего стона и помутнения в серых глазах. Игорь предоставив мне немного свободы движения, переместил наши тела в угол кабинки, упираясь своей спиной в одну стену, меня же одной рукой удерживал напротив другой, но наши тела всё так же были единым целым, ведь ноги я так и не расцепила, сжимая его торс всё сильнее.
Чтобы достичь желаемого, пришлось опуститься на пол. Расстегнула пуговицу, дёрнула вниз молнию, облизнулась от его стогна, как от десерта, и смело запустила руку под бельё, обхватывая горячий, пульсирующий орган, из которого буквально сочилась смазка. Сжала сильнее и подняла взгляд на его напряжённое лицо, на чуть подрагивающие прикрытые веки, на приоткрытые и пересохшие губы. Движение вверх-вниз сменялось лёгкими поглаживаниями, можно было прощупать каждую венку, каждый изгиб. Нарастив темп и почувствовав как его хватка ослабла, в один момент вывернулась из захвата и опустилась перед Игорем на колени. Не дала ему времени что-то обдумать и сообразить, как облизнула набухшую головку и обхватила её губами. Сама дрожала от этой близости, понимая, что прежде ничего подобного не было и возбуждалась всё сильнее от понимания, кто передо мной и какую власть над ним я в эту секунду имею. Дрожь его тела превратилась в вибрацию, переходящую ко мне, и в тот момент, когда я хотела перейти к более решительным действиям, грубый рывок поставил меня на ноги.
– Хочешь так? – Пытаясь восстановить дыхание шипел Игорь. Я кивнула и снова облизнулась, а он в этот момент схватил меня за волосы, прижимая к своим губам и жёстко поцеловал. На секунду прервался, но так, что наши губы касались друг друга. – Значит, будешь меня слушаться. – И снова подчиняющий поцелуй, сминающий мои губы до боли. И зубы стучаться о чужие зубы, и поцелуй становится похожим на битву за территорию. Только эту битву я готова была проиграть ещё до её начала.
Рывком Игорь снова подтянул меня вверх, пытаясь распять под весом своего сильного тела, под напором тренированных мышц, стянул свои трусы вниз, мои сдвинул в сторону и резко вошёл, подавляя громкий вопль поцелуем. На секунду мы замерли, прислушиваясь друг к другу, посмотрели в глаза и с тяжелым взглядом Игорь начал грубую атаку моего тела, выбивая своими движениями из меня всю дурь. Спустя минуту, целовать меня прекратил и всё свелось в грубому траху, с которого у нас когда-то и началось. Взгляд глаза в глаза, нежелание уступать и бешеный ритм, который мы задаём. Шумное сдавленное дыхание, которое иногда прерывается, чтобы перетерпеть набежавшую волну, и боль от глубокого проникновения, которая вибрирует внутри меня, но постепенно превращается в наслаждение и вырывается сквозь приоткрытые губы уверенным стоном. Понимая, что для первого раза хватит и больше я не выдержу, двумя уверенными движениями большого пальца Игорь помог мне бурно кончить. Содрогнувшись всем телом и переждав несколько секунд, он опустил меня на пол, поставил на ноги. Отдышавшись, посмотрел в глаза и беззвучно хмыкнул, отвёл взгляд. Он понял, что это ничего не решит. Приткнулся головой к стене, тяжёлым взглядом прожигая меня, наблюдая, как я привожу себя в порядок.
– Салфетку дать? – Уточнил безжизненным тоном и, не дожидаясь ответа, полез в карман пальто, откуда извлёк небольшую фирменную упаковку. Протянул мне, усмехнулся, отворачиваясь, когда понял, что я его стесняюсь. Не знаю, что на меня нашло, но почему-то стало стыдно за себя, да и за него. Не перед кем-то, перед самой собой. Быстро сменив бюстгальтер на свой, подтянула верх платья, расправила примятый подол, накинула на плечи пальто, которое висело на вешалке, поэтому и не пострадало в порыве страсти, а потом из кабинки вышла. Штора была прикрыта не плотно и, обернувшись, я заметила как Игорь, закрыв глаза, прикусил губу и тихо ударил ребром ладони по стене, как сжал зубы, откидывая голову назад. Так плохо мне не было уже давно. Подумала, что нужно было выходить замуж по расчёту, а не по любви, тогда и больно не будет никому из супругов. Кто вообще придумал эту глупую любовь, которая делает нас слабыми и уязвимыми? А делать Игоря слабым я хочу меньше всего на свете.