– А при чем здесь я? – громко зевая, спрашивает Доктор Смерть.
– Я понимаю твой вопрос. И думаю, что я здесь тоже ни при чем. Это прямая работа для управления антитеррора и для прокуратуры... Мы в данной ситуации только коснулись запретной темы и нажили себе несколько беспокойных ночей. Но проконтролировать то, за чем охотится лаборатория, мы обязаны вместе с ФСБ и ГРУ. Я не думаю, что мы в состоянии повлиять на события, если так называемый «поцелуй двузуба» окажется в руках российских спецслужб. Именно спецслужб и только спецслужб... А «Лабораторию № 36» я к таковым не отношу. Окажется и окажется... В конце-то концов, спецслужбы всего мира ведут исследования в этом направлении, и не дело Интерпола контролировать работу спецслужб. Наша задача проследить за тем, чтобы «поцелуй двузуба» не оказался в руках террористов или... Или политических авантюристов. Вот тогда мы может бить в колокола и активизироваться по полной программе...
– С такой постановкой вопроса и я согласен, – говорит капитан Рославлев.
– Теперь второй вопрос. Вернее, не вопрос, а простая информация. Генерал Астахов просит нас проявить внимание на тот случай, если подвернутся какие-то материалы по событиям в Дагестане и Карачаево-Черкесии. То, что говорил генерал Спиридонов... Спиридонов передал данные Астахову, и теперь лейтенанта Саакяна уже можно объявлять в розыск. Возможно, и его товарищей, но это не наш вопрос... Нас пока просят только быть внимательными к информации.
– Будем, будем, – соглашается Доктор. – А спать я буду? Двое суток на ногах...
* * *Из кабины пилотов выходит вертолетчик, наклоняется, чтобы его было слышно:
– Полковника Мочилова вызывают на связь...
– Москва? – Юрий Петрович чувствует некоторое беспокойство, боится, что нашлись силы, которые повлияли и на решительность генерала Спиридонова.
– Нет. Ханкала. Майор Дубровский...
Полковник спешит в кабину, где ему протягивают наушники и ларингофон. Юрий Петрович наушники прикладывает к уху, ларингофон к горлу:
– Слушаю, Мочилов!
– Товарищ полковник, – докладывает Дубровский. – Ошибочка вышла. Это не тот пленный.
– Какой пленный? – не сразу понимает Мочилов.
– Мальчишка. Это Анвар, друг Аббаса...
– Так, понял... Что старший Аббас?
– Разговаривает с Анваром. Про сына расспрашивает... Но тут, понимаете... Генерал Стригун требует выдать ему пленного... Что делать?
– Сможешь попросить этого Анвара на время назваться Аббасом? На несколько часов...
– Смогу. Он парень хороший.
– Объясни ему, что этим он друга выручит... И пусть старший Аббас старается рядом быть, словно это в самом деле его сын. Ломайте комедию...
– Понял! Постараемся...
Мочилов возвращает атрибуты связи пилоту и выглядывает сквозь стекло фонаря.
– Подлетаем, – сообщает пилот. – Там бой идет... Где вас высадить?
– Как можно ближе!
– Ближе не могу. Только там, где место позволит. Вон там площадка. Для всех машин места хватит...
– Далеко.
– Ближе – склон.
– Выбрасывай над склоном, сам садись на площадку!
Полковник возвращается в салон.
– Подготовиться к десантированию! – звучит команда.
* * *Аббас не боится пуль, хотя и не имеет желания подставлять себя под случайные выстрелы. Он сидит на снегу, прислонившись спиной к камню, положив на колени руки, скованные наручниками, и не знает, как он может помочь Руслану Ваховичу. И вдруг недалеко от него из-за другого камня появляется страшная и смешная одновременно физиономия. Улыбается криво и прикладывает палец к губам, призывая к тишине.
Человек осматривается и шагает вперед. За ним, чуть в стороне, так же неслышно движутся другие люди в «камуфляжках».
– Ты кто? – шепотом спрашивает, оказавшись рядом, Сохно.
– Аббас Абдутабаров...
– А что сидишь? Устал?
Аббас не понимает шутки и показывает руки в наручниках.
– Тогда лучше ложись, – советует этот подполковник с такой страшной для всех боевиков эмблемой на рукаве – летучая мышь обнимает крыльями земной шар. А сам на Аббаса не смотрит и, пригнувшись, шагает вперед, за следующий камень.
Аббас понимает, что это помощь отряду... Что будет дальше – неизвестно. Но сейчас, в настоящий момент – это помощь и спасение... И он молча ложится на бок, а спецназовцы огибают его. Недалеко Дукваха лежит также на боку. Рядом с ним другой подполковник. Тоже что-то говорит Дуквахе. И Дукваха молчит. Он тоже понимает, что это помощь своим...
Стрельба начинается одновременно в разных местах, стреляют с разных сторон, и сразу замолкают минометы, до этого ведущие методичный обстрел. Слышатся крики, но ненадолго. Потом наступает тишина...
Аббас садится и слышит шум. Видит, как недалеко в метре над землей зависают вертолеты и на снег выпрыгивают солдаты. Теперь уже понятно, что это совсем не помощь отряду, но поделать все равно ничего нельзя...
Аббас от расстройства глаза закрывает и сидит так до тех пор, пока не слышит скрип снега под чьими-то ногами. По звуку догадывается, что перед ним стоят трое. Тогда только глаза открывает и встает.
– Вот вам, товарищ полковник, и Аббас Абдутабаров. Вы очень желали с ним встретиться... – У подполковника, который недавно прикладывал палец к губам, голос в самом деле хриплый и смешливый.
– И я желал. И многие желали, – говорит полковник со шрамом через все лицо. – Но я и почти все другие интересуемся не им самим, а его дневниками... А есть человек, который лично Аббасом интересуется. Его в Ханкале отец ждет...
– Какой отец? – спрашивает Аббас, не понимая.
– Настоящий. Мы его нашли и привезли, думали с тобой поговорить через него. И уговорить с нами пообщаться... Но общение оставим на «потом». Ты сможешь сейчас идти?
– Куда?
– К Руслану Ваховичу. Со мной вместе...
– Я смогу. Но...
– Мы сейчас поднимемся к лагерю. Я останусь там, а ты пойдешь к Руслану Ваховичу и сообщишь ему, что в лагере один полковник Мочилов из ГРУ. И желает с ним побеседовать...
– А если Руслан Вахович не захочет?
– Ему ничего не остается. Он «в мешке». Путь перекрыт и сверху, и снизу. И там и там силы втрое превосходят его силы... К тому же он пойдет не сдаваться, а только на переговоры... Сможешь это сказать?
– Могу сказать. Но... Вы сказали про отца...
– Потом... Сейчас отправляйся...
* * *Встреча двух полковников ГРУ – одного бывшего, второго настоящего – происходит на том самом месте, где стояла раньше палатка Имамова. Каким образом Мочилов определил место – непонятно, но это и неважно.
Оба полковника при оружии. Мочилов пришел на переговоры в сопровождении Согрина, оставив последнего в тридцати шагах позади. За спиной Имамова, тоже метрах в тридцати, остался дожидаться Аббас. Еще два десятка вооруженных людей остановились в ста метрах позади Аббаса. А за спиной Согрина, тоже метрах в ста, несколько спецназовцев охраняют двух пленников.
– Что вы имеете мне сообщить? – Руслан Вахович держится прямо и гордо.
– Пока только то, что с вами желает поговорить генерал-лейтенант Спиридонов.
– Я не знаю такого генерала.
– Да. Наверное. Когда вы уволились в запас, генерал Спиридонов служил в одном из разведуправлений округов... В настоящее время он руководит агентурным управлением ГРУ.
– У меня нет в запасе тем для беседы с генералом.
– Есть тема. «Поцелуй двузуба»...
Имамов ухмыляется очень горько:
– И вы туда же... Со всех сторон обступили...
– Мы знаем это. И потому так поторопились вмешаться в ситуацию. За вами охотились и арабские террористы, – полковник кивает в сторону, где под конвоем сидит скованный наручниками араб, что привел два джамаата с минометами к подножию ледника. – И агентура ЦРУ... – Следующий кивок следует в сторону Пола Маккинроя, у которого конвоир отдельный. – И даже некие спецслужбы политических структур России, обладающих реальной властью и деньгами... И все из-за «поцелуя двузуба».
– Поговорим лучше об условиях сдачи в плен моего отряда.
– Вы согласны сдаться в плен?
– Я согласен... Я вынужден согласиться... У меня не осталось места, где я могу жить на свободе... Я и мои люди.
– Условия обычные. Вы складываете оружие и подставляете руки под наручники... – Мочилов сохраняет холодность интонации.
– А дальше?
– А дальше будет следствие. Насколько нам известно, вы не имеете отношения к терроризму...
– Я не имею к нему отношения.
– Следствие будет разбираться с каждым человеком отдельно. Если в отряде есть преступники, они понесут наказание... Кто не удостоится обвинения, отправится домой... Вы же все условия сами прекрасно знаете.
– Я знаю. Я согласен.
– Вот и прекрасно... Но вернемся все же к «поцелую двузуба».
– Не стоит говорить об этом. Этого препарата больше нет в природе. Я уничтожил и сам препарат, и все материалы по его исследованию. И стер в памяти все данные. И никогда не смогу вспомнить их...
– Поговорим лучше об условиях сдачи в плен моего отряда.
– Вы согласны сдаться в плен?
– Я согласен... Я вынужден согласиться... У меня не осталось места, где я могу жить на свободе... Я и мои люди.
– Условия обычные. Вы складываете оружие и подставляете руки под наручники... – Мочилов сохраняет холодность интонации.
– А дальше?
– А дальше будет следствие. Насколько нам известно, вы не имеете отношения к терроризму...
– Я не имею к нему отношения.
– Следствие будет разбираться с каждым человеком отдельно. Если в отряде есть преступники, они понесут наказание... Кто не удостоится обвинения, отправится домой... Вы же все условия сами прекрасно знаете.
– Я знаю. Я согласен.
– Вот и прекрасно... Но вернемся все же к «поцелую двузуба».
– Не стоит говорить об этом. Этого препарата больше нет в природе. Я уничтожил и сам препарат, и все материалы по его исследованию. И стер в памяти все данные. И никогда не смогу вспомнить их...
– Зачем вы это сделали?
– Я представил, что может случиться с миром, если препарат найдет широкое применение... У него были слишком большие перспективы. Такие препараты не имеют права на существование...
– Наверное, мы с вами оперируем разными величинами нравственности, – вздыхает Мочилов. – Тем не менее вам придется повторить все это лично генералу Спиридонову.
– Я готов повторить кому угодно... И забудьте о «поцелуе». Но...
– Что?
– Мне сказал Аббас, что в Ханкале его ждет отец...
– Да.
– Как вы нашли его?
– На него указала сестра покойной матери Аббаса.
– Это достойный человек?
– Вполне.
– Хорошо... Мы готовы к сдаче.
Имамов поднимает руку и делает знак своему сопровождению...
* * *В момент сдачи моджахедами оружия полковник Мочилов стоит рядом с полковником Имамовым. Цепочка людей тянется долго, и растет гора оружия. Каждого сдавшегося тут же обыскивают и отправляют в сторону. Уже больше половины моджахедов сложили оружие, когда сзади, из группы спецназовцев, слышится шум.
Мочилов с Имамовым оборачиваются.
– Что случилось? – спрашивает Мочилов.
– Американец с собой покончил... – объясняет майор Паутов.
Мочилов шагает к группе. Имамов следует за ним.
Пол Маккинрой лежит на боку, вытянув перед собой бессильные руки, скованные наручниками.
– Как это произошло?
– Вот так, – показывает майор обыкновенную тонкую булавку. – Из рукава вытащил. Укололся булавкой, и свалился. Пульс щупаем – нет пульса. Острие, похоже, было отравлено...
– Он будет мертвым ровно семьдесят два часа, – холодно сообщает Имамов. – Потом просто проснется и станет «зомби», будет выполнять все, что вы ему прикажете... Может даже давать показания, потому что память он не потеряет, а потеряет только эмоции и желания. Это и есть «поцелуй двузуба». Раундайк «поцеловался»...
– Его настоящее имя Пол Маккинрой.
– Вот как... Значит, это именно он добыл когда-то препарат.
– Тут в рукаве еще одна булавка осталась! – сообщает Паутов. – Неиспользованная...
Побледневший вдруг Имамов шагает к майору, но Мочилов останавливает его, ухватив за локоть. Имамов замирает сам как «зомби».
– Что такое, Руслан Вахович?
– Уничтожьте булавку! Уничтожьте ее... – шепотом просит Имамов. – Это большая беда для всего человечества... Создатели атомной бомбы тоже думали, что ею будут обладать только они... А потом... Уничтожьте... Это последняя в мире доза препарата... Во имя Аллаха... Во имя Христа... Во имя будущего людей разумных...
Примечания
1
Ньянга – на многих африканских наречиях так зовут колдуна. Среди гаитян, потомков рабов, вывезенных с Африканского континента, это название сохранилось, как и многие другие обычаи далекой заокеанской родины.
2
Суахили – самый распространенный в Африке язык.
3
Индейцы карибы (карибу), воины и разбойники, населявшие побережье и острова в момент прибытия Колумба в Америку, полностью вымерли, не приняв рабство, на которое их обрекли белые завоеватели. После них остался только язык, составной частью входящий во многие языки островитян.
4
Доменика (местн.) – Доминиканская Республика. Граничит с Гаити, занимает две трети острова Гаити (Эспаньола), тогда как Гаити занимает только треть.
5
Летучая мышь, обнимающая земной шар, изображена на нарукавной эмблеме спецназа ГРУ.
6
Джамаат – боевая единица НВФ (незаконное вооруженное формирование), по численности колеблется от десяти до пятнадцати человек, имеет полное обеспечение боевыми единицами, то есть в состав каждого джамаата входят минер, снайпер, связист, минометчик и пр. Соответствует армейскому отделению. Во главе джамаата стоит эмир.
7
Сваны – один из древнейших горных народов Грузии, составляющих грузинскую нацию.
8
Ичкерийцы – горные чеченцы.
9
СВР – Служба внешней разведки.
10
ЗАС – засекречивающая аппаратура связи.
11
В Японии держат в аквариумах некоторые породы декоративных рыб, способных предсказывать землетрясения. Медлительные и ленивые в обыденности, за сутки до события рыбы начинают метаться по аквариуму.
12
Герой романов «Закон ответного удара» и «Правила абордажа».
13
Коротковолновая радиостанция ограниченного радиуса действия, состоит из миниатюрного приемопередающего устройства, микрофона, крепящегося около рта, и наушника, убираемого в ухо.
14
Намек на эпизод из романа «Операция „Зомби“, когда полковник Мочилов использует гражданский самолет вместо танка.
15
В Первую мировую войну российские войска, чтобы выручить гибнущую Антанту, вынуждены были без подготовки начать наступление в Белоруссии. Точно такая же ситуация сложилась и во Вторую мировую войну (операция «Багратион»), когда союзники обратились к Сталину с просьбой начать наступление, чтобы оттянуть немецкие резервы и не дать фашистам полностью разгромить англо-американские войска под Арденнами. Оба раза спасение союзников окупилось большой русской кровью.
16
Все живые предметы, излучающие тепло, в приборе ночного видения выглядят зелеными светящимися контурами.
17
«Газонокосилка» – жаргонное название ручного гранатомета РГ-6 с барабаном револьверного типа. Стреляет гранатами калибра 40 мм на расстояние от 50 до 400 метров. Одна граната ВОГ-25 разбрасывает 200 осколков в радиусе шести метров. Имеет очень высокую поражающую способность. Может снаряжаться гранатами ВОГ-25 П (подпрыгивающими), разрывающимися на высоте от полуметра до полутора метров, что повышает поражающую способность и позволяет доставать залегшего противника. «Газонокосилка» все еще находится в стадии доработки и в Чечне применяется федеральными войсками в качестве испытательных образцов. Однако какими-то путями партии РГ-6 попадали к боевикам. Более того, по сообщениям Интернета, до сих пор не принятое на вооружение в российской армии оружие было обнаружено даже в Косово во время натовской агрессии против Сербии.
18
НУРС – неуправляемый реактивный снаряд, обычное вооружение вертолетов-ракетоносцев.
19
Эфенди – в тюркских языках уважительная форма обращения.
20
Аллах Акбар – Аллах велик.