– Ладно, давайте выпьем, – предложил Картуш, стараясь разрядить накаляющуюся обстановку. – Маш, так водка осталась или нет?
Маша достала бутылку и уже собралась дать Марине рюмку, но та покачала головой.
– Я из этого пить буду.
Ухов поймал взгляд Марианны. Картуш наполнил стакан Марины до половины.
– Можно и целый, – сказала Самсонова.
– Марина! – попыталась остановить ее Марианна. – Что с тобой?
– Жизнь собачья. Вот что со мной.
– Марина Петровна, не заводитесь вы так. Рано еще на себе волосы рвать, – решил успокоить ее Ухов.
– С чего вы взяли, что я волосы на себе рву? – огрызнулась Самсонова.
Ухов, Марианна и Картуш переглянулись. Из кухни появилась Маша с чайником.
– Марин, давай крепенького чайку, – предложила она.
Марина взяла полный стакан водки, осушила его до дна, вытерла рот рукавом старого свитера. И разрыдалась в голос.
Марианна тут же вскочила со своего места, подбежала к подруге, обняла и предложила отвести в другую комнату полежать, чтобы немного успокоиться. Марина кивнула, продолжая рыдать. Марианна отвела ее в Машину спальню, уложила, погладила по голове.
– Я посплю немного, – сказала Самсонова. – А вы пока поговорите. Может, и придумаете что-нибудь. От меня все равно никакого толку. Разбудишь, когда домой станешь собираться. Ты ведь отвезешь меня?
– Конечно, отвезу, – сказала Марианна. – Не беспокойся. Спи.
Марианна выключила свет в спальне и вернулась в большую комнату.
Ухов и Картуш вопросительно посмотрели на нее.
– Пусть поспит, – сказала Марианна, опускаясь на свое место.
Мужчины кивнули.
* * *– Машенька, – обратился Картуш к Корицкой, – ты не обидишься, если мы попросим тебя оставить нас ненадолго?
– Не обижусь, – ответила Маша. – Я как раз посуду помою.
Картуш, Ухов и Марианна остались в гостиной.
– Есть какая-нибудь информация? – спросил Ухов.
– Во-первых, есть вопрос. Вы можете достать фотографии Степанова и Зерковского? И дать мне фотографию Самсонова? Его, как я понимаю, в тюрьме сфотографировали, – обратился к нему Картуш.
Ухов в удивлении приподнял брови.
– Я не знал, что вы знакомы со Степановым и Зерковским. По крайней мере, они оба утверждают, что вас не знают.
– И я их не знаю. Вернее, думаю, что не знаю. Может, знаю под другими именами. Мне нужны их фотографии. Капитан, пожалуйста, не спрашивайте, зачем. Если я смогу дать вам точную информацию, я ее сразу же предоставлю. Поверьте, я сам заинтересован в успехе расследования и скорейшем разрешении вопроса.
– Вашего вопроса, вы хотели сказать. Вы хотите только получить негативы, остальное вас просто не интересует. Но в дело вовлечены судьбы людей. В тюрьме сидит молодой парень, вероятно, невиновный. Вы же преследуете только свои личные интересы.
– Я – человек, – пожал плечами Картуш. – Конечно, мои личные интересы волнуют меня больше всего. Если уж быть полностью откровенным, то только они и волнуют. Но если я получу ответ на один вопрос, – а для этого мне нужны фотографии Зерковского, Степанова и Самсонова, – то не исключено, что и вы получите ответы на интересующие ВАС вопросы. Пожалуйста, помогите мне. И я помогу вам.
Ухов задумался. Марианна молчала, прикидывая в уме, что намерен предпринять Картуш.
– Может, вам лучше посмотреть на них лично, – предложила она. – Когда ни Степанов, ни Зерковский об этом не подозревают. Например, сквозь двойное зеркало или…
– Давайте вначале попробуем фотографии, – сказал Ухов. – Не хотелось бы задерживать людей зря, в особенности если окажется, что они вообще ни при чем.
Картуш кивнул.
– Вашей жене тоже звонили? – внезапно спросила Марианна.
– Нет, – с мрачным видом покачал головой Картуш.
Все опять замолчали. Картуш разлил остатки коньяка себе и Ухову. Вопросительно посмотрел на Марианну.
– Мне снова соку, – сказала она.
– За рулем? – поинтересовался Ухов. – Это ваш синий «Фольксваген» внизу стоит?
Марианна кивнула.
Ухов и Картуш чокнулись и выпили коньяк. Взяли по куску кекса, прожевали.
– Хорошо, я достану вам фотографии, – сказал Ухов. – Где-нибудь в начале недели.
– Спасибо.
– Как скоро вы сможете предоставить мне хоть какую-то информацию после того, как я передам вам их?
– В тот же день, – ни секунды не колеблясь, ответил Картуш.
– Вы уверены, что ваша жизнь не находится под угрозой? – спросил Ухов.
– Думаю, нет, – ответил Картуш. – Вымогатели хотели денег. Кто ж станет убивать курицу, несущую золотые яйца?
Ухов опять задумался. Марианна налила себе еще чаю, положила сахар, размешала и долго сидела молча, глядя в чашку.
– Вам больше не звонили? – внезапно обратилась она к Картушу.
– Нет, – покачал головой Владимир Вениаминович.
– Почему вы спросили? – поинтересовался Ухов.
– Потому что в таком случае Самсонова можно было бы сразу же снимать со счета. Если шантаж продолжится, пока он находится в «Крестах»…
– Ну и что? Он мог действовать не один.
– Вы узнаете голос звонившего? – спросила Марианна у Картуша.
– Да.
– Кстати, теперь звукозаписывающая аппаратура стоит на всех аппаратах Владимира Вениаминовича, кроме сотового, – сообщил Ухов.
– Прекрасно сработано, – на губах Марианны появилась легкая улыбка. – А вы сможете определить, откуда звонят?
– Я не думаю, что это работа круглых идиотов, – сказал Ухов. – Естественно, будут звонить из автомата на улице. А у нас патрульные машины не курсируют по городу, как в Америке. Схватить навряд ли удастся.
Капитан подумал о том, что требования должны в самом скором времени возобновиться: шантажисты поняли, что жертва готова платить за имеющийся у них компромат, денег они на этот раз не получили, значит, попробуют действовать по новой схеме, сейчас, наверное, разрабатывают план операции.
– Владимир Вениаминович, – обратился Ухов к Картушу, – если вам будут угрожать расправой… или чем-то там еще, за то, что вы снова обратитесь в милицию, не бойтесь. Немедленно звоните нам.
– Я все прекрасно понимаю.
– Но тем не менее…
Картуш пожал плечами и ничего не ответил.
– Вместе с вами на тех фотографиях изображена женщина, которая вам дорога? Или там только женщина? – внезапно спросила Марианна.
Картуш резко повернулся к ней, внимательно посмотрел на девушку и покачал головой.
– Нет, – ответил он. – Вы не понимаете… И… это не только фотографии.
– То есть? – одновременно спросили Ухов и Марианна.
Картуш опустил голову на руки, закрыл глаза, через некоторое время поднял их на ожидающих ответа капитана и девушку.
– Я не хотел говорить… Но, наверное, все равно придется… Я понимаю, что вы хотите мне помочь… но тут… Я готов отдать очень многое, чтобы… все это не попало ни к кому в руки. Ни в ваши, капитан, ни… Я не могу допустить, чтобы ты, Марианна, видела… или кто-то еще…
– Владимир Вениаминович, меня сейчас не интересует, что вы там делали, – перебил Ухов. – Мы не будем обсуждать, чем именно вас шантажируют, если это вам больно или… неприятно, или вы боитесь. Значит, имеется что-то еще, кроме фотографий?
– Видеокассета, – выдавил из себя Картуш. – Фотографии делались с нее… И не одна…
Ухов и Марианна неотрывно смотрели на Владимира Вениаминовича.
– Две видеокассеты, – добавил он. – И два набора фотографий. Разных.
– М-да, – только и сказал Ухов.
Марианна молчала, внимательно глядя на Картуша. Влип Владимир Вениаминович. Серьезно влип. Если весь… процесс записан на видеопленку… Что там может быть? Раз Картуш не хочет, чтобы о содержании пленок знал Ухов, значит, это какие-то преследуемые по закону действия. Он заснят рядом с трупом? Он кого-то убил и скрылся с места преступления? Но кто же с камерой в руках мог оказаться рядом? Что-то с наркотой? Но стал бы такой крупный бизнесмен, как Картуш, заниматься этим… Может, и стал бы. Теперь сам черт не разберет, кто чем занимается. Развратные действия? Машка говорит, что с ним все в порядке, правда, предпочитает оральный секс. Но в общем-то это все мужики любят. Жена, может, отказывается, а содержанка будет. Или с несовершеннолетней?
Но стал бы Владимир Вениаминович ходить по каким-то малоизвестным притонам?.. Что же может быть заснято на эти видеокассеты? Марианна умирала от чисто женского любопытства.
– У вас есть какая-то новая информация по делу? – обратилась она к Ухову.
– Сейчас проверяем Зерковского и Степанова, но почему-то моя ментовская интуиция мне подсказывает, – тут Ухов усмехнулся, – что не они это дело состроили. Эти два жука тоже не совсем чисты – опять же интуиция говорит, но по другим делам. Здесь кем-то была придумана какая-то очень хитрая схема, только вот кто организатор?… А Владимир Вениаминович не хочет помочь следствию.
– Чем могу – помогаю, – процедил Картуш. – Но и вы меня должны понять…
– Я понимаю. И жду.
Картуш протянул руку к бутылке водки. Коньяк закончился, водка, которую до этого пила только Марина Самсонова, еще оставалась. Владимир Вениаминович вопросительно посмотрел на Ухова. Капитан покачал головой. Картуш налил себе и залпом осушил бокал.
– Пожалуй, на сегодня мы решили все, что можно. Пора домой собираться. Сейчас вызову Антона.
Покачиваясь, Владимир Вениаминович направился в коридор к телефону.
– Папа, ты уже уезжаешь? – послышался жалобный Машкин голосочек. – Бросаешь свою кошечку? Может, останешься?
Ухов встретился взглядом с Марианной и усмехнулся.
– Где вы живете? – спросила она.
– На Пулковском. Если сможете высадить меня на Московском…
– Да от Московского до вас ехать всего ничего. Подброшу.
– Вот времена пошли, – вздохнул Ухов. – Женщины мужчин до дома подбрасывают.
– Выкиньте из головы, – сказала Марианна и подумала, что двое участников истории – Ухов и Степанов – живут на Пулковском шоссе. Не соседи ли?
В комнате появилась Маша.
– Вы еще посидите? – обратилась она к Ухову и Марианне.
– Спасибо, но мне тоже надо ехать, – поблагодарил Ухов.
– А ты? – повернулась она к подруге.
– У меня на вечер назначена еще одна встреча.
– О, господи! – воскликнула Корицкая. – Вечно у тебя эти встречи.
Ей и в голову не могло прийти, что встреча назначена не по делу. В общем-то Маша на этот раз оказалась права: Марианна договорилась на субботний вечер с Ниловым, который очень просил принять его именно у нее дома: у него к ней какой-то вопрос по компьютеру. Марианна страшно удивилась, когда он ей об этом заявил (Нилов и компьютер – понятия плохо совместимые), но согласилась. Договорились, что она позвонит ему, когда освободится. Он был готов подъехать в любое удобное для нее время. Обещал быть истинным джентльменом. Марианне стало просто любопытно.
Услышав возглас Маши, Марианне стало немного обидно за себя: подруги даже не допускают мысли о том, что у нее есть личная жизнь. Допрыгалась. Считают, что даже в субботний вечер она может встречаться с кем-нибудь только по делу. Знала бы Машенька, что ей месяцев через семь с половиной предстоит стать крестной матерью Марианниного ребенка. Интересно было бы взглянуть на выражение ее лица. Или на лица коллег и партнеров. А как отреагирует на эту новость Марина? Ну ничего, Марианна в самое ближайшее время насладится лицезрением немых сцен.
Никифоровна сказала, что встреча с Сашкой запрограммирована… А Никифоровне можно верить. И самой нужно будет сделать первый шаг. Потребуется усилие над собой: первые шаги по направлению к мужчине были не в правилах Марианны. Но ради ребенка… И не только ради ребенка. Ради себя.
– Ты Маринку с собой заберешь? – поинтересовалась Маша.
– Спроси у нее. Может, останется у тебя до утра. И тебе будет не скучно одной.
Маша отправилась в комнату будить Самсонову, хотя бы для того, чтобы спросить, что она собирается делать.
Владимир Вениаминович засел в туалете и все не выходил.
Минуты через три в большой комнате появилась заспанная Самсонова, попросила налить ей кофейку покрепче, жадно отхлебнула из чашки, чертыхнулась, потому что обожгла губы.
– Поедешь со мной или останешься? – спросила у нее Марианна.
– Оставишь у себя? – подняла Марина глаза на Корицкую.
– Конечно, оставайся.
– Значит, останусь.
Минут через двадцать в дверь позвонили: приехал Антон. Владимир Вениаминович предложил подвезти Ухова, но тот сказал, что ему по пути с Марианной. Девушка поцеловала подруг, Картуш обещал Маше появиться в понедельник, Ухов вежливо, но сухо попрощался с хозяйкой и с женой подследственного.
Картуш с Антоном сели в «Вольво», Марианна с Уховым – в ее «Фольксваген».
– Мне пока не удалось организовать вам встречу с Самсоновым, – сразу же сообщил Ухов, когда они остались вдвоем.
Марианна тронулась с места и спросила:
– Как вы думаете, что заснято на видеокассетах?
– Картуш с несовершеннолетними, может, с мальчиками или даже с животными, но последнее маловероятно. Скорее всего с несовершеннолетними. Причем очень развратные действия, – сказал Ухов. – Кстати, я обратил внимание, что ваша подруга, я имею в виду Корицкую, выглядит, как подросток. Это и навело меня на подобную мысль.
– Выяснить никак невозможно?
– Не представляю, каким образом. С его деньгами следы замести нетрудно.
– Но тем не менее в двух случаях ему это не удалось.
Ухов пожал плечами.
– Может оказаться что-то совсем другое, – сказал он. – То, что нам вовсе не приходит в голову.
Они замолчали. Марианна смотрела на дорогу и думала о том, что у каждого человека есть какие-то тайны, о которых другие, даже хорошо знающие его люди, не подозревают. Вот, например, никто из ее знакомых не догадывается о том, что она беременна. Вообще не допускает такого в мыслях.
– Марина Самсонова может очень быстро спиться, – внезапно сказал Ухов.
Марианна посмотрела на него краем глаза, но ничего не ответила. К ее великому сожалению, она была согласна с капитаном.
Ухов помолчал и добавил:
– Моя бывшая жена здорово пьет. Дочку жалко. Я бы с радостью взял ее к себе. Но… Правда, когда начинается очередной запой, она обычно звонит, и я или моя мама забираем Элю. Но девочка все равно видит этот кошмар…
– А через суд?
– Не забывайте, в какой стране вы живете, Марианна, – вздохнул Ухов. – Наш самый гуманный в мире суд считает, что ребенок должен оставаться с матерью. А моя бывшая, когда нужно, может показать себя паинькой. Мы живем с матерью в однокомнатной. Естественно, судья посчитала, что ребенка мне даже поселить негде. Можно подумать, что в коммуналке, где все соседи – алкаши, ей лучше. С мамочкой, которая поддает, да еще и мужиков водит.
– А если вы снова женитесь, как ваша новая жена посмотрит на дочь от другой женщины?
– Во-первых, я не думаю, что еще раз женюсь. Во-вторых, никогда не женюсь на женщине, которая будет плохо относиться к моей дочке, не воспримет ее как свою.
Ухов помолчал и спросил у Марианны:
– А разве вы не предпочли бы мужчину, который не бросает своего ребенка, тому, которому на детей наплевать? Ведь если он одного ребенка обожает, то и ваших любить будет.
Марианна посмотрела прямо в глаза Ухову и ответила:
– Я предпочла бы десять предыдущих жен одному ребенку. От жены ушел – забыл, а ребенок – родная кровь, самый серьезный соперник. Я ненавидела бы мужчину, если бы он возвращался со встречи с ребенком от другой женщины, и сделала бы все от меня зависящее, чтобы прекратить эти встречи.
Ухов с удивлением смотрел на нее.
– Возможно, вы не услышите подобного ни от одной женщины, но это так. Обычно мужчинам не говорят о таком, ваша будущая избранница может сюсюкать с вашей дочерью, в то же самое время ненавидя ее, как соперницу. Не забывайте об этом.
– Но…
– Сергей, по-моему, вы – порядочный мужик, в наше время таких мало. Если я правильно поняла, вы не берете взяток, как многие ваши коллеги, любите свое дело, стараетесь помочь людям. Именно поэтому я сказала вам то, что сказала. Оставьте иллюзии в плане женщин. Все мы стервы. А если все-таки задумаете искать новую мать для своей дочери, выбирайте среди тех, кто не может иметь детей. Или, по крайней мере, не говорите ей, что идете встречаться с дочерью. На работу, с другом, куда угодно, но только не на встречу с ребенком от другой женщины.
– То есть вы хотите сказать, что ненавидите детей всех других женщин?
– Вы не поняли, Сергей. Речь идет о детях другой женщины от моего мужчины. Дети подруги, дети друзей – совсем другое дело. Я говорю о своих соперницах.
Ухов глубоко задумался. Они выехали на Пулковское шоссе, и он показал Марианне, где притормозить. Когда она остановила машину, он повернулся к ней и сказал:
– Спасибо, что были со мной откровенны. Я никогда не мог предположить… Марианна, если получите какую-то информацию по делу, или появятся какие-то идеи, звоните в любое время.
– Обязательно, Сергей. И, пожалуйста… – Марианна замялась: ей стало несколько неудобно, потому что она так ошарашила бедного парня, может быть, из-за нее теряющего теперь веру в женскую добродетель. – Женщины – существа весьма специфические. Мы все хотим счастья. И боремся за него всеми доступными нам способами. Иногда – доставляя боль другим. Я не отказываюсь от своих слов, капитан: любая женщина будет ревновать вас к дочери. Может не ревновать к бывшей жене, но к дочери ревновать будет обязательно. Не делайте больно им обеим.
– Спасибо, Марианна.
Ухов уже открыл дверцу машины, но остановился и снова повернулся к девушке.
– Можно задать нескромный вопрос?
– Задать, конечно, можно, но вот получите ли вы на него ответ – не гарантирую.
– Вы собираетесь иметь детей?
Марианна улыбнулась, у нее в глазах мелькнул огонек. Ну что же, пусть первым узнает капитан милиции товарищ Ухов: