К обеду несколько сюжетов было снято, и группа расположилась на отдых, чтобы через несколько часов продолжить съемки на закате. Непоседливая Лика стала просить жениха, чтобы он спустился под воду вместе с ней. Александр не смог отказать этой восхитительной девочке, которая занимает все его мысли и мечты, и пошел просить для себя снаряжение.
Через несколько минут Лика и Александр, взявшись за руки, плыли в синей толще воды. Иногда они обнимались и проводили руками по телам друг друга, а иногда замирали на месте, смотря на какую-нибудь красивую рыбу. Все было прекрасно, пока Александр не стал вдруг задыхаться… Лику охватила паника – здесь, под водой, Саше никто не поможет, надо срочно подниматься наверх, но ведь быстро это делать нельзя – это очень опасно. Собрав всю свою волю в кулак, Лика подхватила тело мужчины, который уже был без сознания, и осторожно стала толкаться наверх. Ей казалось, что эти секунды превратились в часы…
Наконец сверкнуло солнце, и оба тела вынырнули на поверхность. Роман каким-то непостижимым образом почувствовал, что что-то произошло, поэтому кинулся к девушке, зовя людей на помощь. Что было дальше, Лика почти не помнила: искусственное дыхание, «Скорая помощь», врачи, аппараты ИВЛ, капельницы и Роман, который всегда находился рядом.
– Вы ему кто? – спросил уставший врач по-французски. Вовремя подоспевший переводчик обратился к Лике и Роману с этим же вопросом.
– Я его невеста, – глухо сказала Лика. – Что с ним?
– Я ничего не могу вам сказать. Если он переживет эту ночь, значит, есть шанс, что пойдет на поправку. И тогда мы с вами обо всем поговорим.
– Я могу к нему пройти?
– Он без сознания, однако можете побыть рядом.
Лика прошла в палату интенсивной терапии. Александр лежал неподвижно, опутанный какими-то проводами и датчиками. Его лицо было синеватого оттенка, под глазами черные круги – мужчина совсем не был похож на того рыцаря, который вчера сделал ей предложение.
– Сашенька, любимый, только живи, – шептала Лика. – Это я во всем виновата, это за мой грех расплачиваются жизнями люди, которых я люблю. Господи, прости меня, пожалуйста, за смерть сестренки! Господи, сделай так, чтобы Сашенька остался жив! Я вынесу что угодно, только не забирай жизнь у этого человека. Он ни в чем не виноват! Господи! Прости меня за то, что убила Аришу! Накажи меня, но оставь в живых Сашу.
Лика просидела всю ночь у постели жениха, молясь Богу и разговаривая с Александром. Под утро она задремала, склонив голову к груди.
Рыжика разбудили громкие голоса – несколько докторов стояли возле Александра и что-то обсуждали. Девушка заговорила с ними по-английски – и ей на английском языке стали рассказывать про состояние здоровья Макарова Александра.
Лика поняла не все: ее уровень языка был хорош для общения, но не для бесед на медицинские темы, богатые различными терминами и названиями, но общую суть она уловила: что-то случилось в голове мужчины, когда он был на глубине, и сейчас, когда состояние стабилизировалось и жизни уже ничто не угрожает, он, по идее, должен снова стать нормальным человеком, однако у пациента нарушены почти все рефлексы организма. То есть он не может ни ходить, ни говорить, ни сидеть… Но все не так плохо, как кажется на первый взгляд: молодой человек может самостоятельно глотать, а значит, его можно будет кормить орально жидкой пищей, он может моргать, может контролировать остальные естественные процессы своего организма. Это внушает докторам надежду на то, что рано или поздно все процессы будут восстановлены.
Через три недели Александра разрешили транспортировать в Россию. Лика, не спрашивая мнения Романа, забрала жениха домой, хотя отчим советовал девушке определить мужчину в больницу и навещать его. Лика была непреклонна:
– Я забираю его к нам. Он мой жених, и я должна быть всегда рядом. А ты, смею тебе напомнить, очень многим обязан Саше.
– Лика, я прекрасно помню. Я очень уважаю твоего жениха, просто я думаю, для вашего общего блага было бы хорошо определить его в больницу, где за ним будет надлежащий уход.
– Надлежащий уход мы обеспечим ему и дома – можно нанять сиделку, как я нанимала когда-то для мамы. А вот подарить ему ту любовь и заботу, которую могу подарить я, ни в одной больнице не смогут.
На это Роме возразить было нечего, и Александра перевезли в дом Теньковых. Больному нужна была отдельная комната, поэтому Лика уступила ему свою, переместившись спать к братику в детскую, однако все равно все свободное время девушка проводила со своим несчастным Сашей. Рома и Ленечка отошли на второй план – у Лики просто не было на них времени. Рано утром Лика приходила к Саше, умывала его, разговаривала с ним, подносила утку, кормила, несмотря на то что у больного была постоянная сиделка. Лике нравилось делать это самостоятельно. Потом девушка уезжала в институт, так как всегда помнила об обещании стать для будущего мужа надежным партнером, а сразу после занятий она неслась домой, чтобы покормить обедом любимого, рассказать ему студенческие новости, а потом сидеть рядом и готовиться к семинарам и коллоквиумам.
Рома, видя, как выматывается девушка, выполнил свою давнюю задумку – подарил ей маленькую иномарку «Пежо 206» рыжего цвета – и купил права. Жаль только, что не мог научить девушку водить – она все свободное время проводила у постели Саши.
Глава 10
Вот уже наступил долгожданный Новый год, который Лика встретила со своей семьей дома. Приближалась первая в жизни студентки сессия.
Лика сидела возле постели уснувшего Александра и читала конспекты лекций. Марья Владимировна уложила спать Ленечку, хотя тот плакал и звал маму, а Роман только что приехал домой после очередной презентации, на которую его пригласили в качестве ведущего. Мужчина был взбудоражен после работы: вокруг него толпами ходили красотки в откровенных нарядах, кипела жизнь, звучал смех. Рома смотрел на женщин и вспоминал свою милую Лику, которая добровольно заточила себя в домашнее рабство. Ему было жаль, что такая яркая и красивая девушка не живет полной жизнью, хотя он мог бы выводить ее в свет, знакомить с известными людьми. Лика смогла бы стать очень известной и популярной, потому что она уникальная, живая и настоящая, не то что эти силиконовые красавицы.
Рома осторожно открыл дверь в комнату Лики, где теперь поселился парализованный Александр, – как и предполагалось, девушка была там. Сиделка, увидев мужчину, осторожно вышла из спальни.
– Малыш, давай поговорим, – шепотом произнес Роман, присаживаясь рядом с Ликой.
Девушка повернула голову, и ее губы оказались рядом с губами отчима. Стареющий мужчина и юная девушка впились друг в друга истосковавшимися по ласке губами, страсть охватила тела как пламя, и мужчина и женщина, не разжимая объятий, повалились на пол. Роман стонал и сдирал от нетерпения одежду с девушки – слишком долго он мечтал об этом юном теле, чтобы сейчас пытаться сдерживать свой пыл. Лика не сопротивлялась – в ней в один миг проснулись все чувства, которые она испытывала к этому мужчине, – и давнее сексуальное влечение, и уважение, и нежная любовь, и привязанность. Отдаваясь в первый раз в жизни мужчине, девушка вдруг поняла, что ее чувства к Роме гораздо глубже, чем к жениху.
«Наверное, это и есть любовь», – успела подумать девушка перед тем, как Роман вошел в нее.
Утомленные любовью, мужчина и теперь уже женщина лежали на полу. Вокруг валялась одежда.
– Родная моя, я не сделал тебе больно? – шептал Роман, гладя свою любимую.
– Мне было так хорошо, Ромочка, – шептала в ответ Лика…
С той ночи Лика перебралась в спальню Романа, находящуюся за стенкой от своей бывшей комнаты, где продолжал лежать неподвижно Александр.
Внешне в жизни дома Теньковых ничего не изменилось: Лика все так же училась в институте, заботилась об Александре, уже потеряв надежду на то, что тот когда-нибудь пойдет на поправку, занималась с Ленечкой и даже иногда помогала Марье Владимировне по хозяйству. Но атмосфера в семье стала совсем другой – Лика летала от счастья, была мила и улыбчива, Роман много смеялся, часто проводил время с сыном и девушкой, дом словно посветлел и ожил. Лишь в комнате Макарова было по-прежнему тихо, пустынно и темно.
Каждую ночь Лика и Роман предавались любви, совершенно не стесняясь своих эмоций; жаркие стоны и крики заполняли уснувшее пространство, а по выходным теперь пара часто отсутствовала – Роман учил любимую управлять автомобилем. Сначала девушка под пристальным руководством Ромочки осваивала необходимые ей маршруты, а потом они искали укромный уголок и на заднем сиденье машины до изнеможения любили друг друга.
Глава 11
В июле случилось непредвиденное: однажды ночью, когда Лика и Роман лежали на смятых и влажных простынях, приходя в себя после акта страстной любви, дверь в их спальню открылась и вошел… Александр.
Глава 11
В июле случилось непредвиденное: однажды ночью, когда Лика и Роман лежали на смятых и влажных простынях, приходя в себя после акта страстной любви, дверь в их спальню открылась и вошел… Александр.
Мужчина неуверенно держался на ногах, но он все-таки стоял, опираясь о косяк. Его лицо перекосило от ненависти.
– Сука! Я убью тебя! – страшным голосом произнес мужчина и занес руку над Романом. Сверкнул какой-то металлический предмет. Лика, защищая любимого, бросилась перед Сашей на колени, обхватив его ноги руками. Слабые, атрофированные мышцы почти год лежавшего мужчины не выдержали Ликиного нападения, и Александр осел. Из руки выпал металлический крючок для вязания.
– Я все видел, – злобно смотрел на Лику Макаров. – Вы, твари, не стесняясь, занимались сексом прямо на моих глазах. Вы все это время трахались у меня за стенкой, пользуясь тем, что я беспомощен. Я ненавижу тебя, дрянь! Слышишь, ненавижу тебя…
Роман, обмотавшись простыней, бросился звонить доктору, который наблюдал больного. Через 15 минут Александра уже выносили на носилках – ему необходимо было полное обследование. Машина «Скорой помощи» неслась в Институт нейрохирургии.
А Лика так и сидела на полу их с Ромой спальни и тихонько плакала. «Господи, ну почему я причиняю только страдания?! Я не хотела сделать больно Саше, но ничего не могу поделать со своими чувствами – я люблю Ромочку, я люблю его, наверное, с тех самых пор, когда увидела на пороге нашей с мамой спальни…»
Ромочка подошел к любимой, присел рядом и обнял. Он не знал, о чем сейчас думает Лика, и не знал, что надо сказать, чтобы ей не было так больно. Все, что он мог сделать, это быть рядом.
Александр больше не появлялся в доме Теньковых, ушел из проекта «Жизнь в розовых очках» и сменил все контакты. Любовь, которая когда-то была смыслом его жизни, вдруг превратилась в ненависть и поглотила весь мир. Александр, когда разрешили врачи, уехал в Лондон к матери, которая даже и не знала, что случилось с ее сыном, потому что Лика не догадалась поставить кого-то в известность, но и там, вдалеке от бывшей невесты, продолжал ее ненавидеть лютой ненавистью.
Пока Александр ненавидел Лику, та носила под сердцем ребенка Романа.
– Ромочка, – покраснев, начала Лика, – у меня задержка…
– Что? – не понял Теньков. – Задержка? Ты о чем?
– Ммм… Мне кажется, что я беременна…
– Лика, Ликуся! Девочка моя! Родная! Любимая! – начал кричать Рома, прижимая к себе Лику. – Боже, я даже и не мечтал об этом! Как это получилось?! Мы же были так осторожны! Хотя не важно… Завтра же едем к врачу!
– Ты рад? – застенчиво спросила Лика. Она сама пока не могла понять своих чувств. Слишком много свалилось на нее.
– Милая, ну конечно, я рад, – уверенно ответил мужчина.
– Тогда пусть это будет дочка.
Шло время. Лика продолжала учиться, несмотря на беременность. На втором курсе предметы стали еще интересней, и сейчас девушка была очень благодарна бывшему жениху за то, что настоял именно на этом вузе. Подходило время ее 19-го дня рождения. Лика мучилась от токсикоза, быстро уставала и часто была раздражительна. Шумный Ленечка, которому уже исполнилось три года, часто вызывал в ней бурю негативных эмоций, однако Лика все равно любила мальчика – просто сказывалась гормональная перестройка организма. И лишь по ночам, в их спальне с Ромочкой, девушка снова становилась самой собой – нежной, ласковой, страстной, уверенной в себе.
– С днем рождения, любовь моя, – нежно прошептал Роман, целуя еще спящую Лику. Мужчина осторожно выбрался из кровати и подошел к комоду, порылся там и вытащил кольцо с двумя бриллиантами в форме сердца. Камни сверкнули на солнце, и Теньков, счастливо улыбаясь, вернулся к своей любимой. Он осторожно вытащил ее руку из-под подушки и надел на безымянный палец правой руки колечко – оно пришлось впору. Роман начал целовать округлившийся животик Лики, потом набухшую грудь, потом нежную шею и опухшие от вчерашней ночи губы. Лика медленно просыпалась, улыбаясь новому дню, в котором она снова была со своим любимым. Девушка запустила руку в черные, покрытые сединой волосы Романа и вдруг увидела кольцо, то самое кольцо, которое носила ее мама.
– Будь моей женой, – опередил ее вопрос Рома. – Это кольцо по праву принадлежит тебе – ты мать моих детей, любимая женщина и лучший друг. Даже если ты скажешь «нет», это кольцо все равно принадлежит тебе.
– Ромочка, любимый, это лучший подарок на день рождения, который я когда-либо получала. Я и так твоя жена, милый, я мать твоих детей, я делю с тобой постель, – при этих словах Лика покраснела, – и я ношу твою фамилию. Но если тебе очень хочется, чтобы нас еще связывал штамп в паспорте, то я согласна.
После этих слов Роман и Лика занялись страстной любовью.
Через два месяца, в тот день, когда Лика узнала, что у них с Ромочкой будет дочь, Теньковы официально узаконили свои отношения под недоуменным взглядом работницы загса, и Лика смогла усыновить Ленечку, теперь официально
став его мамой. Жизнь обрела смысл, стала красочной и яркой. Лика решила, что Бог простил ее за смерть сестренки.
В марте, когда уже подходил срок Лике рожать, раздался звонок в дверь.
– Марья Владимировна, кто бы это мог быть? – спросила Лика, тяжело поднимаясь.
– Ликуся, я открою, – быстро вскочила домработница, но Лика ее остановила.
– Спасибо, я сама. Вы лучше посмотрите за Ленечкой, а то он сейчас подавится запеканкой.
На пороге стояла высокая, стройная пожилая женщина. У девушки сразу возникла ассоциация, что это преподаватель из Лондона.
– Я мать Александра, – представилась дама. – И я пришла посмотреть на женщину, которая убила свою сестру и искалечила жизнь моему сыну.
Лика онемела – впервые обвинение в смерти Ариши было сказано другим человеком, вслух. Девушка повернула голову. На мгновение ей показалось, что на втором этаже дома мелькнул Роман. Сердце сжалось от тревожного предчувствия.
– Марья Владимировна, будьте добры, заберите Ленечку и погуляйте с ним. Не задавайте вопросов.
– Лика, не переживай. Мы с Леней сходим в гости к соседям – посидим у них.
– Спасибо.
Как только домработница с ребенком вышли за ограду, Лика взглядом позволила даме продолжить.
– Сын рассказал мне, что вы признались ему в убийстве новорожденной сестры, так как ревновали мать к отчиму. Еще он рассказал, как вы заставили его в тот злополучный день спуститься под воду, хотя он этого не хотел. Вы это сделали для того, чтобы мой сын не мешал вашим грязным отношениям с отцом. Вместо того чтобы определить Сашу в больницу, вы забрали его домой, видимо, чтобы он так и не пришел в себя, а погиб, глядя на ваши бесстыдные оргии. Что вы скажете?
– Я скажу, что эти сведения, видимо, являются следствием расстройства нервной системы вашего сына. Никаких доказательств ни у него, ни у вас нет.
– Ваш огромный живот является лучшим доказательством, – с насмешкой произнесла дама. – Я легко могу сделать эту историю достоянием общественности, и ваши дети будут страдать точно так же, как сейчас страдает мой сын.
– Мне жаль, что я не смогла ответить вашему сыну взаимностью, но тем не менее я сделала все, что от меня зависело, для спасения его жизни.
– Ты убийца! И ты еще пожалеешь о том, что ты сделала!
– Покиньте мой дом!
– Ты очень пожалеешь о том, что вообще родилась! – закричала женщина и выскочила из дома, оставив дверь открытой.
В этот момент у Лики начались схватки, но девушка не стала вызывать «Скорую», чтобы отправиться в роддом. Вместо этого она осторожно, придерживая рукой живот, пошла в сторону лестницы на второй этаж. Ей нужно было убедиться, что Роман не слышал того разговора, что состоялся между ней и гостьей несколько минут назад.
Лика шла очень медленно, пытаясь победить страх, поселившийся в ее груди. Девушка вцепилась в перила, давая себе возможность перевести дыхание, и прислушалась – со второго этажа не доносилось ни звука…
Девушка поднималась по ступенькам, стараясь не обращать внимания на боль, хотя схватки становились все чаще. Наконец она, тяжело дыша, остановилась. Ей нужно было сделать последний шаг. Она знала, что через миг станет понятно, останется ли ее жизнь такой, какой была, или изменится навсегда. Девушка собралась с духом и прошла в коридор – прямо перед ней на полу лежал Рома…
Мужчина был мертвенно бледен. Лика опустилась на пол, подняла полупустую бутылку виски и, помня предупреждения врача-нарколога, прошептала: «Что же ты наделал?»
Ромочка умирал. Неимоверным усилием мужчина повернул голову к девушке и хрипло сказал:
– Я люблю тебя… И я все слышал… И я не знаю, как жить дальше… Что мы с тобой наделали? Столько смертей… Я не могу без тебя… Я слишком слаб… Помоги мне, любимая…
Изо рта Романа пошла пена. Лика, надеясь, что умирающего еще можно спасти, бросилась за телефоном, забыв про схватки. Она кричала в трубку, умоляя, чтобы тотчас на втором этаже их особняка появились люди в белых халатах и спасли ее Ромочку… Она кричала, сначала призывая на помощь, потом кричала на лежащего мужчину, уже не видя, что он мертв, а потом, когда начались потуги, кричала от физической боли.