Он посмотрел возмущённо на них.
— Чуете, чем пахнет?.. УВОЛЬНЕНИЕМ! — предостерегающе намекнул Микола.
— Ты что падла, нас пугаешь! Откуда он узнает, ты что ль, расскажешь? — воинственно рявкнул длинный.
Микола с трудом подавил гнев, стараясь ответить мягко:
— Ладно вы мужиков за людей не считаете, так ещё за девок взялись? Вам что, баб не хватает, мать вашу? Язык есть у вас? Сказать можете, что невтерпёж?! Вам шалав доставят.
— Тебе не по хрену, за кого мы тут взялись? — со злостью вставил Серго. — Ты или с нами оставайся, или вали отсюда по добру по здорову, защитничик.
— А я гляжу, вы в принципе ничем не отличаетесь от тех, кто здесь сидит. А девку я в обиду не дам, — по-хозяйски заявил Николай. — Поэтому хлопцы, валите-ка отсюда сами, чтоб дивчину не смущать, — двое отморозков нехотя поплелись к выходу под пристальным взглядом усача.
— Сейчас выясним, кто здесь прав, — добавил Микола, следуя за ними.
Дверь затворилась, оставив бедную девушку один на один с пустотой и со своими страхами. Она в ужасе смотрела в ту сторону, куда ещё секунду назад исчезли люди, запор защёлкнулся. И за глухой стеной чеченка ясно услышала звуки раздающихся ударов, кто-то кого-то припечатал к двери, драка продолжилась…
Глава 21
Я отправился к Меньшикову. Ночь была звёздной и тёплой. При подходе к его дому чья-то дворняга достала меня своим настойчивым лаем. Пришлось в неё запустить несколько раз тем, что попалось под руку: камушком, осколком кирпича, длинной сухой веткой. А что вы думали? В этот момент другого выхода не было. Вообще-то я люблю животных, даже таких, как та, но бывают обстоятельства, в которых это чувство притупляется.
В его дворе было светло, горели пушкинские фонари.
— Помощник прибыл, — отрапортовал я, как только Евгений мне открыл дверь.
— Почему так долго? — требовательно спросил он.
— Что ты несёшь? — не понял я.
— Неудачно пошутил. Пошли.
Мы только хотели пройти в зал, Женёк уже отключил свет в прихожей, как кто-то позвонил в дверь.
— Кто это? — удивлённо спросил он сам у себя, а мне сказал, — Ты иди.
Я прошёл на кухню, не включая свет, слегка отодвинул занавеску и увидел "пугало". Входная дверь открылась, и он, войдя, закрыл её за собой. Я через стену услышал стук и возмущённую ругань друга.
"Что делать?" — сразу же промелькнула мысль у меня.
Жека влетел в зал, с грохотом обо что-то ударившись.
— Где твой друг? — грубо спросил тот.
— Козёл. Ты чего себе позволяешь?
— Я спрашиваю, где?
— С твоей женой развлекается, — зло пошутил Женёк.
— Это была последняя глупая шутка в твоей жизни, — и прозвучали хлопки.
"Ни хрена себе. Замочил что ли? Если да, что тогда?" — мелькнула страшная мысль.
Убийца прошёл в спальню. Я выглянул из кухни. Мои глаза округлились. Евгений сидел, растопырив ноги, голова на бок, на левой груди кровавое пятно.
В спальне завизжали девки, снова хлопки.
"Линять надо. Но… всю жизнь, что ли буду бегать? Погодь, Лёха. Обожди", — приказал самому себе я и стал ждать у стенки появления "пугала".
Сердце моё бешено колотилось. Я дышал как можно реже и беззвучней с надеждой на благоприятный исход. Вот он вышел. Я молниеносно ринулся без какого-либо яростного крика. Сбил его. Он явно не ожидал, хотя для профессионала это большой минус. Упали на маленький диван. Врезал два раза ему в лицо. Укусил руку, которая держала пистолет. "Пугало" закричал, попытался меня скинуть — не получилось — сам через меня полетел, да так хорошо. Это я ему ногами помог. Он распластался, я на него сел. Ещё раз вмазал в его страшную морду и серию ударов пустил в правое предплечье. Помогло. Кисть ослабла, я выхватил пистолет с мыслью: "Что-то в фильмах они круче". Встал, направляя на него дуло. Отошёл, но перед этим не забыл поддать пинка. Он, очухавшись, встрепенулся, заговорила его спрятанная рация: "Чего там возишься?"
— Ни слова без моей команды, а то завалю. Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Молчишь — значит труп. Правила понятны?
Тот слабо кивнул.
— Зачем всё это, урод?
— А ты ещё не понял?
— Из-за этой грёбаной кассеты, да? Да в ней ничего интересного.
— Это меня мало волнует.
— Ах, вот как. А меня нет. Ты убил моего лучшего друга.
— Твоя вина.
— Я виноват? Да я хотел тебе её отдать, а ты… пушку выставил. Что мне оставалось делать? Как все поступают — бежать.
— Тебя всё равно "завалят".
— Вот суки. Кому эта кассета была так сильно нужна?
— Не знаю.
— Чего? Что ты хочешь этим сказать?
— Слушай ты, кончай любопытничать. Или замочи меня, или беги отсюда, а то…
— Давай договаривай.
— Скоро придут гости, — и он стал приподниматься, а по рации предупредили: "Мы идём".
— Сидеть, — приказал я. — Выстрелю же.
— Кишка тонка.
— Думаешь?
— Знаю.
Я, недолго думая, с разбега съездил в него ногой по лицу. "Пугало" брыкнулся, а я, выбежав в прихожую, засунул ноги в ботинки и бежать, подальше от дома лучшего друга, теперь уже мёртвого.
И всё из-за меня, а точнее из-за того дня, когда я сел в ту злополучную электричку, лучше бы опоздал на неё или, вообще, на автобусе поехал. Вот к чему ведёт экономия денег. Думаешь одно, не подозревая порой, что некоторые в твоей жизни шаги тебя могут навести на одну, если не на кучу проблем, в которых я и увяз. Но каким образом из них выбираться буду, вот это вопрос, который временно остаётся без ответа.
По дороге я избавился от глушителя.
"Время одиннадцатый час вечера, и куда теперь? — подумал я, подходя к автобусной остановке. — Может, в милицию пойти? Рассказать им. Поверят ли? Теперь, наверное, нет. Отпечатки на "стволе" мои. А если вытереть? Боюсь, запрут меня, а потом попробуй, докажи, что не я их убил. А мотив убийства менты сами придумают, наслышан. Были случаи. С другой стороны, сам себя пугаю, но после услышанного и увиденного по ящику им тоже веры нет. Страшновато. Тогда как быть? Всё время бегать? Не пойдёт. Не трус же я, — ухмыльнулся я над собой. — Это вопрос. Защищаться? Надолго ли меня хватит? Один раз повезёт, другой, десятый, в конце концов, в ящик сыграю. Тоже не пойдёт. А если поменяться местами? Самому стать охотником. К чему это приведёт? Побуду в роли героя. Что так под прицелом, что эдак, в принципе, разница небольшая. В последнем, имеется один плюс, если учитывать хороший "хэппи-энд". А в ментовку обратиться ещё успеется. Это уж, в крайнем случае. Гм. А если меня там когда-нибудь спросят, почему вы сразу к нам за помощью не пришли? Интересный будет вопрос. А-а! Тогда и подумаю об ответе, сейчас нечего голову забивать. Надо о другом серые клеточки напрячь".
Ноги меня привели к тому адресу, который дала мне Лера. Позвонил, долго не открывали. Я понимал, что в такой поздний час ходить в гости неэтично, но иногда на это надо закрывать глаза.
— Кто это? — спросила она.
— Алексей.
— Какой ещё Алексей?
— Тот, которого ты сбила машиной.
Дверь открылась, но не сразу. Наверное, думала: стоит ли открывать. Она была в клетчатой пижаме.
— Привет. Ты уж извини, что так поздно. Впустишь?
— Ну раз пришёл, проходи.
Я вошёл.
— Куда? — спросил я, разувшись.
— На кухню.
У неё была шикарная двухкомнатная квартира. Сел за стол.
— Кушать будешь?
— Спасибо, нет, но от горячего чая не откажусь.
— Ты пил?
— А что?
— Заметно. Если был бы ты в "слюни", не пустила.
— Серьёзно?
— Да.
— А ты не думала о том, что если я и вправду был сильно накаченный, не послушал тебя и вломился в квартиру.
— У тебя это не получилось бы.
— Почему так уверена?
— Хочешь проверить?
— Нет, конечно, но хотел бы узнать.
— У меня чёрный пояс по каратэ.
— О-о! Это другое дело! Хочешь, дам хороший совет?
— Слушаю.
— Чтобы не рисковать, сделай глазок. От этого есть польза.
— Спасибо. Но я об этом уже думала.
Она поставила передо мной кружку чая и конфетницу, полную всяких сладостей.
— И что же тебя привело ко мне в столь поздний час? — недовольно поинтересовалась Лера. — Знаю, мол, чужой город, знакомых нет, ночь на дворе, переночевать негде, да? Угадала?
— Удивительно, почти.
— Но я тебя огорчу, у меня не гостиница.
— Вот тебе на. Сначала пригласила в гости, а теперь…
— Вот именно в гости и не в полночь же и, конечно, не на ночь.
— Ты сначала выслушай, а там окончательно решишь. Пойдёт?
Она одобрительно улыбнулась. Отчего захотел её ещё больше.
— Даже если мои слова тебя не переубедят, и ты скажешь "нет". Я уйду, не впервой, — начал я, а далее рассказал всё, что со мной произошло с того злополучного понедельника. Всю правду, не преувеличивая.
Спрашивается, зачем? А есть ли смысл врать? Рассказанное мной давало больше шансов остаться у неё, чем что-то придуманное или банальное. А стоило ли посвящать её в мои приключения? Почему бы и нет? От этого я ничего не терял. Напротив. Душу-то надо было кому-то выложить.
Спрашивается, зачем? А есть ли смысл врать? Рассказанное мной давало больше шансов остаться у неё, чем что-то придуманное или банальное. А стоило ли посвящать её в мои приключения? Почему бы и нет? От этого я ничего не терял. Напротив. Душу-то надо было кому-то выложить.
У неё переночевал, скажу так, "в кавычках", в основном болтали на разные темы, балуясь чайком. Она ушла в спальню, позёвывая, а я расположился на диване с досадой.
Если бы я знал её давно, то, несомненно, не позволил себе спать одному, а наглым образом напросился на секс. Но в моём-то положении наглости пока пришлось подвинуться. Может быть, в следующий раз ею воспользуюсь. При случае обязательно. Даю руку на отсечение.
Утро приветливое и доброе. Кофе в постель. Контрастный душ и вкусная сигарета, выкуренная на балконе с рядом стоящей хмурой красавицей Лерой. Отчего-то у меня возник вопрос: почему она ещё не замужем?
Она помедлила с ответом:
— Не встретила ещё достойного.
— А как же… ну всё-таки есть же кто-то в роли бой-френда.
— Был.
— Что так плохо?
— Не скажу, — ответила она игриво.
— Да ладно тебе, брось, поделись.
Лера посмотрела мне в глаза.
— Уехал он навсегда в Австралию.
— И что, даже не предложил тебе поехать с ним?
— Почему, предлагал. Только я не захотела.
— Не жалеешь?
— Нисколечко. Да и что там делать? Меня и здесь хорошо кормят.
— А долго ты с ним встречалась?
— Месяца два.
Я чуть не поперхнулся:
— Ой, а я-то думал, любовь-морковь. Расставание, море слёз.
Она странно улыбнулась.
— Не знаю, почему, но мне с парнями вечно не везёт. То ли он уходит, то ли я бросаю. Максимум меня хватало на одиннадцать месяцев, и то вот здесь уже было, — Лера полоснула указательным пальцем по лбу.
— Ах, вот ты какая.
— Да, вся такая хорошая, красивая, умненькая девочка.
— Сама себя не похвалишь, никто не похвалит.
— Точно.
Я ушёл от неё, пообещав ещё раз как-нибудь зайти в гости. Она же предупредила, чтобы я и не помышлял о поздних визитах и само собой об утренних, а в остальное время, пожалуйста, если, конечно, застану её дома. На последнее я бросил: "Обычно мне везёт".
Я очутился в районе, в котором никогда не был. Нашёл нужный дом (адрес которого узнал в справочной). Маленький такой, аккуратный, из коричневого кирпича, покрытый малиновой металлочерепицей.
Постучал в дверь. Дома нет никого. Моё внимание привлёк белый квадратик, торчащий из щели. Вытащив, развернул и прочитал: "Егор, ключ под ковриком. То, что тебе надо в "камасутре".
Нагнулся, приподнял жёлтый испачканный коврик с надписью "не наступать", подобрал ключ. Посмотрел по сторонам: никого. Отпер, вошёл. Внутри всего лишь одна комната.
Открыл холодильник: пустой. Проверил кухонные шкафы, съедобного ничего.
"Да тут похоже давно никто не жил. А кто такой Егор? Может, человек с 11 канала? Надо найти книжку", — подумал я.
Глава 22
Наступивший рассвет озарил мир, но не смог пробиться до мрачных глубин подземелья, там его заменяли тусклые, давящие лампочки, которые включались по утрам, перед самым завтраком, если можно его так назвать. Рацион заключённых был скуден. Едва-едва помогая им не протянуть ноги с голоду, он кое-как насыщал людей. Мутная солёная вода с варёной картошкой сходила за суп. Кружка чая со ссохшимся батоном была десертом, эту нехитрую еду безмолвно подавали каждому арестанту.
Не успев позавтракать, Микола первым делом, не говоря ни слова никому из сослуживцев, с которыми не желал общаться в данный момент после драки, покинул столовую, направившись по коридору, ведущему к третьей камере. Отперев её, вошёл внутрь. Хрупкая чеченка боязливо прервала трапезу, с опаской смотря на хохла с пожелтевшим глазом, в чьих руках был цветастый пакет.
— Здравствуй… — пробормотал здоровяк, неуклюже подойдя к сидящей на тахте девушке. — Я это… тут тебе поесть принёс, — он вытащил из пакета на лежанку кусок газеты и на него стал выкладывать еду: связку средних бананов, немного копчёной колбасы и мясные пирожки.
Чеченка молчала, бездействуя, потупила карие глаза в пол.
— Ты кушай, не стесняйся… А я пошёл, — проговорил Николай, затем вышел, затворив дверь. Теперь для него это стало обычным делом, уже не в первый раз он угощал пленницу из своего пайка, даже затхлый матрац с подобной подушкой успел сменить ей на новые, отдал свои. Несмотря на всё это благодетельство, чеченка ни разу не обмолвилась с ним словом, будто была немая. Он пробовал с ней заговорить неоднократно, но попытки ни к чему не приводили, она всё больше замыкалась в себе. Поражения были, Микола не сдавался, на её упёртое молчание не обращал внимания, словно на самом деле она внимательно слушала его, коротко рассказывая что-то из жизни.
Однажды, принеся в камеру ужин, Николай не выдержал:
— Конечно, тяжело тебе здесь приходится, тут мужики ломаются, а не то что девки… Но всё же могла бы и спасибо сказать. Или хоть назвалась как-то, а то обращаюсь к тебе, будто к дереву, — упрекнул чеченку охранник.
Тишина.
— Не хочешь имя говорить — не надо. Мне наплевать вообще… — солгал Микола, уходя прочь. Украинец почти скрылся за дверью, как девушка обронила своё имя: "Шахида".
Николай остановился, на секунду замерев.
— Красивое у тебя имя. Мне нравится, — отозвался усач, закрывая дверь.
Глава 23
"Острый сюжет в моей истории! Что делать: бежать или нет? Неужели менты видели, как я выпрыгивал из окна? Ну да, если бы не заметили, зачем тогда я им понадобился? Как же я мог их не заметить? Нет, сматываться — это плохая идея. А остаться?.."
Два милиционера покинули свою машину, подскочили ко мне. Скрутив руки, подвели к "девятке", положили меня животом на капот, приказали расставить руки и ноги. Один из них стал меня обыскивать, а другой спрашивать:
— Что ты там делал?
— С любовницей отвисал, а тут пришёл муж, — ответил я именно в тот момент, когда его напарник нашёл у меня пистолет.
— Да ты у нас вдобавок ходишь с игрушкой. А у тебя имеется разрешение на неё?
Я промолчал.
— Молчишь! Да, ты попал, парень.
Мои запястья сцепили наручниками и, понимая, в какой ситуации оказался, я начал им объяснять.
Слушая и не веря ни одному моему слову, они посадили меня в машину на заднее сиденье. Самый главный из них послал напарника выяснить в ту квартиру, откуда я спрыгнул.
Я рассказывал свою неприятную историю, оправдываясь до тех пор, пока рация не заговорила. И, услышав о трупе, изумился, напугался.
"Труп! Но он же… Кто его? Неужели они? Но как?.. Вот я влип, теперь точно не поверят. Что делать? Я не хочу в тюрьму. Остаётся одно: бежать, и с этим нельзя медлить", — лихорадочно пробежали мысли у меня перед тем, как я, не жалея своей головы, несколько раз сокрушительно нанёс удары о бритый череп мента. Вырубив его, я с трудом вышел из машины, так как наручники были надеты сзади, и пришлось зубами поднимать "кнопку, блокирующую дверцу". Открыв переднюю, я сначала для безопасности неуклюже, но сильно заехал ногой в лицо бессознательного милиционера. Отыскав ключи от наручников, освободился от них и, забрав всё, что они у меня нашли, рванул пулей.
Через два с половиной часа я приехал в деревню, находящуюся в соседней области, где когда-то жил в юности с родителями. Надеюсь, тут меня не сразу найдут. Ведь кроме лучшего друга о ней никто не знает. А мёртвые молчат.
"Что же мне делать? Денег оставшихся не хватит протянуть и неделю. А есть ли смысл оставаться здесь? — думал я, лёжа на кровати с включенным чёрно-белым телевизором. — Да-а, останешься тут. Сразу вычислят не бандюги, так менты. Попал я. И где теперь искать защиты? Кто мне поверит? Не думал, что в один прекрасный день окажусь в безвыходном положении. Неужели придётся постоянно скрываться? Нет, всё равно когда-нибудь поймают, если, конечно, не уеду из этой страны. Но и там нет стопроцентной уверенности в том, что меня не найдут. Ладно, а где взять деньги на дорогу? Не знаю. Не знаю. Не знаю…" — эти слова уже стучали во сне.
Меня разбудил стук в дверь. Кто же это может быть? Наверное, кто-то из соседей. Я глянул в окно, смеркалось. Пошёл открывать. Не спрашивая "кто", распахнул дверь. Люди в камуфляжной форме и в масках просто вломились, грубо уложили животом на пол, что-то крича. Конечно, в этот момент я задал им глупый вопрос: "А в чём дело?" В ответ мне приказали молчать. Надели на меня наручники и тёмный мешок на голову.
"Ни фига себе. Быстро же меня они нашли", — были первые мои слова.
Далее, причиняя мне боль, повели куда-то. Пока шёл, услышал приближающийся звук вертолёта. Он усиливался, и я понял, что "вертушка" где-то поблизости приземляется. Вот только зачем? На этот вопрос ответ я нашёл, когда оказался в вертолёте.