Следующее утро выдалось туманным: Рыгус-Крок утонул в сырой молочной массе, что покрыла Бормо-фьорд и его окрестности.
Сопровождала это обычное на первый взгляд природное явление тишина. И не просто какая-нибудь рядовая, а самая что ни на есть зловещая. Столица стала напоминать кладбище. Даже самые безбашенные варвары, которые просто не в состоянии не бузить сутки напролет, отсиживались по углам и не могли понять, что происходит. Собаки заткнулись. Кошки, которых еще не употребили в пищу беднейшие слои городского населения, предпочитали никому не напоминать о своем существовании.
Те, кто еще спал, видели тревожные сны. Те, кто проснулся, чего-то ждали. На улицу почти никто не выходил, а смельчаки отмечали необычную густоту тумана – вытянутую руку разглядеть было невозможно. И мчались интересоваться у старожилов, когда в последний раз такое было. Оказалось, никогда, во всяком случае, на памяти выживших из ума старых пней.
Город замер.
Ветра не было, море не давало о себе знать даже самым тихим деликатным плеском. От чаек не осталось и следа, словно вся эта наглая пернатая свора взяла да вдруг двинула ласты.
Только два варвара во всем Рыгус-Кроке свободно расхаживали в тумане.
Как только рассвет начал подползать к морю, они поднялись со своих дырявых и вшивых соломенных тюфяков и пошли на работу.
Сколько себя помнили, Начхал и Мухал работали грузчиками в порту. Для какого-либо другого занятия у парочки просто не хватало извилин, но, как часто в подобных случаях бывает, физическая сила переливалась через край. А что еще надо настоящим портовым ребятам? Занимаешься любимым делом, по вечерам щупаешь женский пол, пьешь самогонку на мухоморах или дерешься.
Начхал и Мухал считались лучшими мордобойщиками в Бормо-фьорде и ходили у местного населения в фаворитах. Оттого собственные морды их были, мягко говоря, далеки даже от варварского стандарта. Начхал и Мухал стояли на втором месте после Хряся Большестрашного по уровню уродства, но, в отличие от вождя Водохлебов, они не родились такими, а стали в результате многих лет общения с чужими кулаками.
Звезд с неба приятели не хватали, а потому не брезговали и грязной работой. Уборкой причалов, например. Приработок все-таки.
Положив на плечи по здоровенной метле, Начхал и Мухал и топали по деревянному настилу.
Вдруг Начхал остановился. Только сейчас до него дошло: что-то не так.
– Слышь, того… – сказал он.
– Ась?
Мухал успел отойти на три шага, и его не стало видно в тумане.
– Чего? Того… – Начхал почесал репу. – Смотри!
– Смотрю. Это туман, что ли? – Мухал подошел к приятелю.
Тот проявился из дымки, словно призрак.
– Ага. Он. И тихо. Чаек нет. Вообще никого!
Мухал принялся думать. Заключалось это в том, что красавчик пытался вспомнить какие-нибудь слова, которые бы подходили под описание увиденного.
На варвара было жалко смотреть. Бедолага занимался тем, для чего явно не родился.
– Не помню, чтобы так, а ты? – спросил Начхал, ища глазами, кому бы дать в челюсть. Многие жизненные проблемы (если не большинство) он привык решать именно таким способом.
– Тоже не помню, – поскребся в заднем месте Мухал. – И чего делать?
Обзор окрестностей ничего не давал – их попросту не было.
Вообще, любое другое существо, с более тонкой душевной организацией, давно бы поддалось панике и начало вопить, рисуя в воображении всякие ужасы, но амбалы были не из таких.
– Пошли к пирсу, посмотрим, – предложил Начхал.
И они пошли, топая по старым доскам. Звука, правда, почти не было. Густой, как воск, туман пожирал его моментально.
Шли варвары уверенно, ибо дорогу к каждому пирсу знали назубок и могли найти его с закрытыми глазами. Сейчас это умение пригодилось.
– Чего ж творится-то? – пробормотал Мухал, когда длинный деревянный язык пирса, по которому они шли, закончился. – Где все?
Некоторое время понадобилось им, чтобы вспомнить вчерашние события. Были они самыми обыденными, ничего выдающегося. Приходили и уходили драккары – боевые или торговые. Шла себе погрузка-выгрузка своим чередом… Хм. В чем же тогда дело? Туман, выходит, виноват?
К такому выводу варвары пришли после недолгого совещания.
Мухал опустился на карачки, чувствуя ладонями влажные доски пирса, и посмотрел вниз, за край. Вода никуда не делась. Как ей и положено, она плескалась у покрытой мхом опоры, и на ее поверхности покачивалась вонючая пленка мусора и гниющих рыбьих останков.
Варвар добавил ко всему этому свой плевок.
– И бригадир куда-то делся, – заметил Начхал, вглядываясь в туманную дымку.
– Колдовство!
Мухал выпрямился и состроил страшную морду.
– Это еще откуда? – спросил Начхал, когда приятель вытащил из-под рубахи несколько защитных оберегов на веревочках и перещупал их по очереди.
Духи-защитники должны были в этот момент приступить к работе, отгоняя злые влияния от хозяина, и, возможно, так и сделали. Во всяком случае, в тот день с Мухалом и Начкахом ничего не случилось.
– А откуда колдовство приходит? – спросил Мухал.
– Откуда мне знать? Я – не колдун.
Вообще-то, Мухал тоже не знал, откуда приходит колдовство – надеялся, что коллега скажет. В результате осталось только озадаченно сопеть в обе ноздри.
В общем, никаких потрясающих логикой и здравомыслием выводов не последовало.
– Погодь! – вдруг поднял руку Начхал, обладающий более острым слухом. По ушам ему били изрядно, но не все данное природой он успел растерять. – Корабль! Приближается!
Варвары застыли на месте, водя ушными раковинами. И хотя туман воровал звуки, грузчикам удалось уловить характерный плеск воды у ватерлинии. Кто-то шел под парусом, не используя весла. Не просто шел, а двигался к причалу на всех, что называется, парах, и не дул в рожок, как это установлено правилами.
Что оставалось делать доблестным грузчикам? А ничего. Стоять и тупо пялиться в туман, к чему у обоих обнаружился явный талант.
А неизвестный корабль, который мог вполне быть и привидением, тем временем приближался. Было слышно теперь даже, как потрескивает его корпус.
– Смотри! – промычал Мухал, указывая перед собой.
Начхал посмотрел. Прямо на них из тумана надвигалось больше размытое пятно. Оно росло и приобретало четкость, пока людям не стало ясно, что это и есть драккар, который они ждали. Ну, не то чтобы ждали, но все-таки.
– Ы! – только и сказал Начхал.
На ринге он обладал неплохой реакцией, но тут просто стормозил. Понял, что корабль, идущий на большой скорости, сейчас врежется в пирс, но ноги так и приросли к настилу.
Мухал тоже осознал угрозу. И тоже прилип к месту.
Продолжалось это, впрочем, недолго. Судно и не думало предпринимать меры к экстренному торможению и протаранило пирс. Раздался оглушительный треск. Удар носовой частью прямо в то место, где стояли грузчики, оказался весьма сильным.
Настил ушел у варваров из-под ног, и оба они высоко взлетели над грязными водами фьорда. Бултых! Некоторое время оба ничего не видели и не слышали. Барахтанье заняло значительную часть времени, и тут было не до формальностей. Периодически выныривая, грузчики оглашали туман ругательствами, но тот и не думал рассеиваться. Собака подлая!
Так успел подумать о нем Мухал и понял, что как последний болван идет ко дну. Чья-то лапа схватила его за шиворот и потянула наверх. Лапа принадлежала Начхалу, за что ему можно было только сказать спасибо.
Мухал ругнулся. Вскоре он уже лежал на досках пирса и разевал рот, глотая воздух.
– Где корабль?
Начхал, мокрый, указал в сторону моря.
Драккар остановился. Протаранив пирс, он снес половину его и увяз в торчащих вкривь и вкось досках и опорах. Были хорошо видны боевые щиты по бортам, поднятый парус. Весел варвары не заметили – равно и следов команды.
По опыту грузчики знали, что как только драккар причаливает, начинается шурум-бурум. Мореплаватели сразу принимаются орать, дуть в рога и свистульки, ругаться, требовать выпивки и жратвы. Все вокруг них приходит в движение. Сходят воители – особенно, если они только что из удачного военного похода – на берег с таким видом, словно весь Рыгус-Крок должен им денег и долг этот они истребуют сполна. В общем, спасайся кто может.
А тут – тишина гробовая. Эхо столкновения давно умерло. Драккар, мертвый и пустой, слегка покачивался на грязный волнах.
– Чего делать будем? – спросил Мухал, ткнув приятеля локтем.
– А я знаю? Может, посмотрим?
– Ага.
Они сдвинулись с места не без боязни. Дело было явно нечисто, и, скорее всего, без колдовства и всякого такого не обошлось. Поэтому, хоть и движимые любопытством, грузчики шли осторожно, так, чтобы в любой момент навострить лыжи.
– Кровью пахнет, – сообщил шепотом Мухал. – Как пить дать.
В сыром воздухе, оседающем влагой на лицах варваров, действительно висело нечто такое. Кровавое. Спутать этот запах с чем-то другим было сложно.
Грузчики подобрались к самому кораблю. Теперь им было хорошо видно, что творится за бортом.
– Чур меня! – проворчал Начхал. – Чур!
– Это… Это…
– Где команда? Чего тут такое?
Амбалы чувствовали, как ледяной ужасный ужас сковывает их спины.
Драккар оказался пуст – в том смысле, что команда отсутствовала как таковая. Зато все было залито кровью, забросано внутренностями и обглоданными и расщепленными костями. Оружие – мятые шлемы, сломанные и погнутые мечи и прочее – валялось где попало. Нижняя часть паруса висела кровавыми лоскутами. Вещи словно кто-то нарочно портил, ломал, раздирал. Разгром был полнейшим. И нелепым по уровню кровожадности.
Мухал долго разглядывал побоище, отмечая про себя, что не видит ни одного тела. Во всяком случае настолько целого, чтобы о нем можно было так говорить.
– Дело – дрянь, – заметил Начхал, вволю налюбовавшись кровавым натюрмортом. – Надо кому-нибудь доложить.
– Кому? – спросил Мухал.
– Бригадира найдем. А там пусть сам разбирается. Не наше это дело. Кто-то прикончил бульклингов.
– А чей это драккар?
– Не знаю. Но чей-то определенно.
Не обладая хорошей памятью, которую к тому же усердно вышибали из башки Мухала многие годы, варвар разглядывал клетчатый парус. Паруса у вождей были в клетку, но различались по цветовой гамме, согласно клановому разделению. Но вот поди разбери, кто какие цвета носит! Чтобы запомнить все эти нюансы, мало не быть дальтоником. А лучше всего быть профессором.
Потому не было ничего удивительного в том, что Мухал не смог опознать драккар. Названия на борту тоже не было.
– Ладно, валим отсюда. – Начхал потащил приятеля прочь. – Тут какая-то каша заварилась. Не хочу ее хлебать.
Мухал не возразил. Он тоже считал, что в этой ситуации ретирада будет наиболее благоразумным шагом.
Бригадира варвары все-таки разыскали. Через двадцать минут. К этому времени туман начал потихоньку рассеиваться, подул пока слабый, но свежий морской ветерок.
Рыгус-Крок, наконец, проснулся.
Глава 5
Однако об истинной причине постигшей его беды знали считаные единицы. Первой такой единицей была Дрянелла (автор сегодняшнего представления). Второй единицей – Хрясь Большестрашный. Третьей – Стучак, верный прихлебатель вождя, всюду сопровождающий его (говорили, даже в отхожее место – а вдруг помощь понадобится?). Вот, собственно, и все. Дело было таким секретным, что знать о нем могли только избранные.
– Ну, готово… Наживку заглотили, – сказала колдунья, плюхнувшись тощим задом на древний стул.
По ее пещере гуляли зловещие тени. В зеркале, стоящем на высокой подставке, проплывали виды Рыгус-Крока.
Вождь Водохлебов уважительно покачал головой – по всем признакам громадный варвар был потрясен до самых глубин своей темной души. Дрянелла хоть и дрянная личность во всех отношениях, но, кажется, знает свое дело. Что и продемонстрировала подельнику со всем блеском профессиональной злодейки.
Именно ей принадлежала идея подкинуть Пниллу эту страшилку. И не просто чтобы в Рыгус-Крок дошли слухи о чудовище, которое бесчинствует на северо-восточной окраине королевства, а чтобы доказательство этого само приплыло к порогу Бычьего Сердца.
Хрясю такое бы и в голову никогда не пришло. Он-то мучился – сколько пройдет времени, прежде чем кто-то из уцелевших донесет страшную весть до столицы! А тут раз-два – и готово!
Большестрашный опустился прямо на пол. Казалось, Дрянелла именно из него вытянула все силы для своего колдовства. Что, впрочем, было вполне вероятно.
Для начала колдунья захомутала разум хрюрла Обрезая Хромого из клана Мясоедов. Как – Хрясь не понимал и не хотел понимать. Следующим шагом было внушение: ни с того ни с сего Обрезай и его команда вдруг захотели посетить полуостров Селедок. Драккар, плывший до того по каким-то своим делам, изменил курс. Прошло меньше суток, как Хромой и его воины узрели перед собой давно ожидавшего их Гренделя…
Славная была пирушка. Монстр справился со своей задачей на ура. Недолгая схватка, смачная трапеза – и вот драккар, пустой, на всем ходу прет в сторону Рыгус-Крока.
Для усиления драматизма и внушения местным жителям большего ужаса Дрянелла придумала напустить на город туман. Сказано – сделано. Соткала она его при помощи очень старых, но проверенных заклинаний, основанных на слюне летучих мышей и анекдотах, что рассказывают друг другу по ночам пауки.
Получился туман самого высокого класса, в чем читатель уже имел возможность убедиться. Добавив страха и ужаса в свою формулу, Дрянелла накрыла разум столичных обитателей мороком. Оказалось, это не так и трудно. Большая часть из них продолжала дрыхнуть и после рассвета, другие просто сидели дома. Исключение Дрянелла сделала только для двух грузчиков. Ребята умом не блистали ни в малейшей степени, а значит, внушению подверглись полному.
Дальнейшее Хрясь видел в магической зеркале.
– Доволен ли работой моей ты? – спросила Дрянелла, по-прежнему испытывая любовь к инверсиям.
– Я? А? Доволен, чего уж там, – пробормотал ошеломленный вождь Водохлебов.
Желтый глаз колдуньи замерцал, словно далекий фонарь в ночи.
– Посмотри, о вождь клана. – Дрянелла указала на изображение в зеркале. – Город просыпается. Скоро ясно станет всем, что пришла беда.
Хрясь хихикнул. Потом стукнул кулаком об пол.
– Так и надо! Вот так и надо! Пусть смотрят и накладывают в штаны! Первое дело – напугать противника… Пниллу придется-таки обратить на это внимание! Тогда он соберет Королевский Совет…
Колдунья махнула граблей, прерывая готовый излиться долгий монолог. За время сотрудничества Дрянелла успела устать от дешевого пафоса, которым был пропитан Хрясь.
– Не торопись, вождь. Всему время свое наступает.
– Но надо бежать!
– Куда ты собрался? – сердито рявкнула Дрянелла, пригвождая вождя к месту.
Тот застыл, словно бегун, замороженный через секунду после низкого старта.
– Во дворец!..
Колдунья стекла со стула, оправила на себе лохмотья и подошла к Хрясю.
– Воистину скуден ум воителя! Ты явиться хочешь на Совет еще до того, как Пнилл о происшествии узнает? До того, как ему доложат?
Большестрашный задумался, избороздив складками свой почти отсутствующий лоб.
– Слушай меня, вождь, – гаркнула старуха, тыча его в бок пальцем, по уровню твердости не уступающим шампуру. – И, быть может, доживешь до следующего понедельника. И еще, быть может, цели достигнешь и сделаешься королем Диккарии!
Хрясь начал догадываться, что переутомление последних дней, вызванное круглосуточной работой на благо Родины, порядком свернуло ему мозги. Дрянелла права. Спешить не стоит. Если прямо сейчас примчаться пред очи королевские, на него посмотрят в лучшем случае как на придурка, перепившего настойки из мухоморов.
– А чего делать? – спросил вождь Водохлебов.
– Жди. Мы посмотрим сейчас, что творится на пристани, а потом в город ты отправишься. Да не стой столбом!
Колдунья щелкнула пальцем, пробормотала новую порцию абракадабры.
Изображение стало мельче. Теперь Хрясь смотрел на пристань словно с высоты, такой, на которой обычно вьются портовые чайки.
Народ подтягивался, и толпа росла. Звука в колдовстве Дрянеллы не было, но Хрясь и так мог догадаться, о чем говорят зеваки. Большая часть морд, вылезших все-таки из своих логовищ, была обескуражена, несколько – испуганы, остальные ждали чьего-нибудь авторитетного мнения, ибо интеллекта явно не хватало, чтобы составить собственное.
Однако все свидетели были единодушны: событие невиданное.
Бывало, конечно, что драккары таранили портовые постройки и другие корабли, но это случалось при отплытии (после ритуального принятия внутрь мухоморного снадобья) и никогда при возвращении. И… в общем, варвары пребывали в шоке.
Особенно их поражали следы внутри драккара. Словно корабль использовали в качестве тарелки и оставили на нем все ненужное после обильной трапезы.
Ждали появления властей, и те не обманули народных чаяний.
Первым к месту прибыл бургомистр Барас Справедливый в сопровождении трех чиновников, похожих на потомственных забойщиков мамонтов, и Эшваха Разумника.
За бургомистром топал отряд стражи, еще сильнее похожей на тех, кто по утрам жонглирует мамонтами в качестве зарядки, и распихал толпу по сторонам.
Барас все-таки был большим, следовательно, ему требовалось место для принятия решений.