Собирались тучи. Мрак сгущался. Вдруг Коровкина, кувыркаясь на лету, сиганула вниз, точно черная комета. Не в состоянии уследить за всеми ее штучками, я на бреющем последовала в том же направлении. Под ногами замелькали острые верхушки елей. Ну, если она рассчитывала, что я напорюсь... Послышался раскат грома. Лохматые тучи толпились. Вихрь прошел над деревьями, они зашелестели, трепеща. В глубине чащи раздался страшный шум и треск. Видимо, несколько стволов упало. Пропавшая было Аделаида взмыла свечой вверх.
Внезапно над деревьями выросла круглая, как бочонок, голова на длинной прямой шее. Голова медленно поворачивалась в мою сторону. Кожа на ней была черная и скользкая, а ушей не было. Белесые глаза смотрели без выражения.
- Куси, куси ее, Феденька! - завизжала Аделаида из-за туч.
- Выжечь каленым железом, - неприятным голосом сказал дракон. Рожа у него была тупая, будто не с Тибета он явился, а прямо из ближайшей подворотни. Свалив еще с десяток елей, он поднялся на ноги. Раскрыл пасть... В детстве мне нередко приходилось драться, и у меня выработалась неплохая реакция. Прежде чем полыхнул огонь, меня снесло на десяток метров в сторону. Тогда он вздохнул, расправил с треском перепончатые крылья и сказал:
- Решительный бросок к победе.
Летел он тяжело и изрыгал пламя с короткими промежутками. Я - вытянув руки по швам, носом вперед - пыталась оторваться, но из-за огня приходилось вилять. В небесах громыхало. Какое счастье, что - ночь и в городе спят! Мысли у меня путались, и я никак не могла сообразить, что предпринять. Единственно знакомый мне способ борьбы с драконами состоял в отсечении головы, но у меня под рукой не было ни одного колющего или рубящего предмета. Какое там - бороться!.. Самой бы ноги унести... Язык огня раскатывался по небу все дальше, и мне показалось, что мои прорезиненные подошвы начали плавиться. Внизу спасительно блеснула река. Спикировав, я прошлепала подошвами по воде, и тут меня осенило. Моя сила, моя волшебная сила! Сила - но хватит ли ее? Дракон тыкался башкой по небу, ища меня.
- Догнать и перегнать, - сказал он сверху. - Искоренить до основания.
Развернуть течение, поднять реку с ее исконного русла - задача для нашего времени, может быть, и привычная, но для начинающего волшебника почти невыполнимая, особенно если эта река - Волга. Но вода и огонь - извечные враги и, вероятно, поэтому река меня послушалась. Она вздыбилась и прошла надо мной, как арка, образовав шатер со стенами многометровой толщины. А чтобы он не обрушился, я, стоя на песчаном дне, поддерживала его, подперев руками.
Дракон, обнаружив, что река вспучилась, заметил-таки меня на Дне и сразу выдал целый ливень огня. Находясь вне пределов досягаемости, я все же боялась, что река загорится. Однако процент нефтяных отходов, спускаемых в воду, видимо, оказался не настолько высок. Огонь зашипел и погас. Тогда дракон сменил позицию, плюхнулся на берег и попытался поджечь реку оттуда. Он дышал огнем, чихал молниями, вода уже порядочно нагрелась, но гореть не желала. Прошло не менее часа, и дракон начал уставать. По шее его бегал кадык, лапы скребли землю. Вместо огня из его пасти клубился белый пар, потом прекратился и он. Очевидно, дракон перерасходовал энергию, и запасы огня исчерпались. И все же он не уходил. Лег на брюхо и сложил крылья. Тогда я вернула реку на место и вышла на берег. Руки ныли в плечах.
Падая, река обдала берега бесчисленными брызгами, и дракон дернулся, похоже, он не любил воды, как и его хозяйка. Увидев меня, он заворочался и прошипел, как испорченная пластинка:
- Согласно присутствию вышеозначенного объекта и отсутствию противоречащих данных приступаем к выполнению...
- А зачем? - спросила я.
От неожиданности он перестал ворочаться. Пасть его осталась открытой.
- Зачем? - повторила я. - Смысл какой?
- В срок и без потерь... - пробормотал он.
- Своими словами! - потребовала я.
Веки его захлопнулись. Звук был такой, словно упали шторы. Он опустил голову, и я заметила, что из черного он постепенно становится белым. Видно было, что это состояние для него мучительно.
- Думай, думай! - безжалостно продолжала я.
Непосильное напряжение сковало все его тело. Оцепенев, он серел все больше и больше, вдруг зигзагообразная морщина пробежала по его лбу, перебралась через затылок, превратившись в трещину, другие трещины обрисовались на спине, лапах, сетью покрыли крылья, и через несколько минут окаменевший дракон с сухим грохотом развалился, оставив после себя россыпь серых гранитных валунов,
С хохотом я подпрыгнула и проделала в воздухе тройное сальто. Вот это да! Знай наших! Я была рада, но в глубине души меня ничто уже по-настоящему не удивляло - ни поднятая руками Волга, ни неожиданная победа над драконом.
Взмыв еще выше, я в последний раз перевернулась, так что тучи оказались у меня под ногами, а перед глазами - тускло блестящая поверхность реки и покрытый темной тенью город вдали. Снова прогрохотал гром, но его заглушил пронзительный вопль. Со свистом разрывая слои атмосферы, сверху падала Коровкина, крепко оседлав метлу, с прутьев которой срывались электрические заряды.
- Издевательство! - вопила Аделаида. - Над пожилой женщиной! Я найду управу! Не потерплю!..
В мятежном свете зарниц ее физиономия выглядела еще противнее. Под носом топорщилась жесткая щетина, на губах каким-то чудом сохранилась помада. Бабка из очереди.
- Ишь ты, чего себе позволяют! - надрывалась она.
"Неужели это и есть облик вселенского зла?" - подумала я. И какой-то голос внутри меня тут же ответил: "Да, это один из его обликов. Зло по своей природе скучно..." Однако рассуждать было некогда. Я еле успела увернуться от ее наскока. Как действовать дальше, было пока не ясно. И что она мне может сделать - метлой разве треснуть? Нет, это не серьезно...
Я взлетела к тучам. Там должна быта быть непроглядная темь, но оказалось светло от молний. Почему же нет дождя? Свистопляска с молниями длится с самого вечера, и хоть бы капля упала!.. Ах, да. Ведь это же здешние молнии, наверняка Коровкина их со всех окрестных гроз пригнала в расчете, что меня пристукнет, а я тут распорхалась!.. Пришлось раздвинуть ближайшие тучи руками и прорываться наверх. Адка снизу прокричала что-то, на секунду я ее потеряла из виду, а затем она снова явилась на своей метле, в каждой руке о, Зевс-громовержец! - сжимая по молнии. Молнии дергались, и дергалось лицо Коровкиной, должно быть, они были горячими, и прутья метлы трещали, и она целилась в меня. Мне нечем было загородиться, а она мгновенно набрала нужную высоту и метнула их, а у меня по-прежнему ничего не было под руками, кроме воздуха, и тогда я загребла этот воздух, и тяжелая уплотнившаяся волна встала передо мной. О, как тяжел был этот воздух, тяжел и плотен, никакая броня не смогла бы сравниться с ним! Молнии ударили, срикошетили и полетели вниз, слившись по дороге в одну. Раздался страшный вой, от которого у меня желудок прилип к позвоночнику. Небо пронзила воронка, захватившая тучи, ветер, молнии, затянувшая и меня, и я, растерявшись, ничего не соображая, падала, крутясь, вниз - а может быть, вверх - не было ни верха, ни низа в этом клубке стихий...
Я пришла в себя среди развалин розового домика на горе. Прямо под ногами у меня дымилась черная яма, возле нее валялась сломанная палка от метлы. Ну да, отраженные молнии поразили ту, которая их послала. Я ведь могла только защищаться - больше ничего. Но что выходит: силы, данные для защиты, гораздо больше сил для нападения?
Маша с детьми деловито вязали узлы. Потеря крова не повергла их в отчаяние. Ворота были распахнуты настежь. Они одни уцелели здесь полностью, когда мы сверзились с неба, - видно, заклятье все еще работало.
- Хороший был дом, - сказала я.
Маша, не отрываясь от работы, кивнула. Я засунула руку в карман куртки. Ключ, конечно, вылетел. Опять придется лезть в окно.
Маша надела на Витьку рюкзак, два связанных узла перекинула через плечо.
- Постой, а я?
- Тебе туда нельзя. Ты теперь не человек, - спокойно сказала она и быстро зашагала вниз, к городу. Дети еле поспевали за нею.
Спотыкаясь о разбитые кирпичи, я подошла к краю обрыва. Наползавший с реки туман плавал у моих ног, и я была совсем одна на вершине горы.
- Эй, вы, ведьмы, колдуны, лешие, водяные и кто там еще есть! Заберите назад свою волшебную силу - не хочу я ее! Дайте мне силу, дайте разум, дайте талант быть среди людей человеком...
Резанова Наталья Вид с горы
Наталья Резанова
ВИД С ГОРЫ
Способность к полету я почувствовала, ступив с моста на берег. Вначале подумала, что это ветер. Ветер с утра был сильный, я даже надела куртку, когда решила прогуляться в Заречье, и на мосту меня так ударило, что я едва устояла на ногах, ухватившись за перила. Но это все-таки был ветер, не ураган какой-нибудь, а во мне - шестьдесят кг живого веса, не считая одежды, и оторвать меня от земли не так-то легко. Только я успела это подумать, как мои ступни и в самом деле оторвались от земли. Я попыталась установить равновесие и без особого труда удержалась в стоячем положении.
Летела я на небольшой высоте - метра два, не больше - и с малой скоростью. Из неоднократно описанных в литературе прецедентов я знала, что подо мною должна бы собраться толпа, крича и тыча пальцами. Но народу на улице вообще было немного, и все, видимо, чрезвычайно заняты. Только когда я перелетала через дорогу, человек пять обратило на меня внимание. Поскольку я была в брюках, а не в юбке, меня это не очень стеснило.
Один мужчина средних лет сказал другому:
- Физмат. Или радиофак. Их штучки!
- Тетя, как вы это делаете? - крикнул маленький мальчик.
- Об этом на улице не спрашивают! - одернула его мама.
- Ради такого случая туфли могла бы надеть и поприличнее, - проворчал гражданин пенсионного возраста.
Я оскорбилась - кроссовки как кроссовки, но тут раздался свисток и подошел милиционер.
- Что здесь происходит? - он задрал голову. - Чего это вы здесь разлетались, гражданка?
Не успела я раскрыть рта, как снизу за меня уже ответили:
- Испытания проводит!
- Так. А разрешение на полеты над проезжей частью имеется?
- Нет, - честно призналась я,
- Тогда незамедлительно покиньте жилой район. А то летают тут, движению мешают, хорошо еще, что жертв не было...
- А куда мне его покинуть?
- Да хоть в горы. Там машин нет, чистый воздух, и летайте себе сколько угодно.
Тут я почувствовала, что и ветер ощутимо подталкивал меня - в горы, в горы...
- Так точно, товарищ лейтенант, - отрапортовала я и полетела в указанном мне направлении.
Горы у нас в Нижневолжске - не какие-нибудь дикие скалы и утесы, просто высокие берега. На Волге и Оке такое можно увидеть на каждом шагу. Дятловы горы, Жигули и так далее. А наши никак не называются. Горы, и все. Начинаются они за старым меловым карьером - он же и граница города. По пути я сообразила, почему прохожие сказали про испытания. Когда человек движется куда-то по делам, у него обычно в руках сумка или авоська, а у меня ничего такого не имелось, ключ и все мои наличные деньги в количестве полутора рублей мелочью лежали в кармане куртки. И вид у меня получался до некоторой степени энергично-спортивный.
Размышляя таким образом, я подымалась все выше и выше. Как ни странно, лететь вверх было легче, чем по прямой, Я испытала примерно то же, что при плавании, но усилий тратила гораздо меньше. Двигалась я теперь заметно быстрее, чем в городе.
На вершине ближайшей горы стоял маленький домик из розового кирпича, который не был виден снизу. Я подлетела поближе. Ни разу не слыхала, что за карьером кто-то живет. Со стороны заросшей проезжей дороги дом был огорожен прочным забором с воротами, а со стороны склона, к самому краю которого прилепился, - невысоким палисадом. Во дворе молодая женщина сосредоточенно стирала. Бегали дети. Девочка лет четырех переползла через дыру в палисаднике и по всей видимости намеревалась съехать по склону на попке. Я быстро приземлилась рядом, схватила ее и с нею под мышкой перешагнула во двор. Девочка тут же завопила басом. Хозяйка обернулась ко мне.
- Что же это вы, гражданка, - сказала я милицейским голосом, - ребенка без присмотра оставляете? Разбилась бы - и никаких!
- Ой, Леночка! - она всплеснула мокрыми руками. - Марш в дом! - И, оглядев меня, теперь уже она строго спросила: - А вы как, собственно, сюда попали? Ворота не открывались.
- Да я, собственно, прилетела.
- Прилетела? - она не выразила никакого удивления. - А вы кто будете?
Я решила начать с самого начала.
- Меня зовут Наташа...
- Наташа! - она схватила меня за руку. - Да неужто! Господи! Дождались!.. Уж, пожалуйста... Не обессудьте... Витя! Катя! Чайник несите! Варенье!
Не успела я оглянуться, как таз с бельем исчез, на столе появилась белая скатерть, а на ней чайник, чашки, блюдечко с вишневым вареньем.
- Прошу к столу!
- Извините, а вас как...
- Маша.
- Мария, значит. А по отчеству? - все-таки она была старше меня на несколько лет. Или просто так выглядела.
- Зовите просто Машей. Вы никуда не торопитесь?
- Нет. Я в отпуске.
- Замечательно как! И давно вы... это? Летаете?
- Как сказать... Не очень. С полчаса.
Она изумленно раскрыла глаза. Я рассказала, как на мосту меня ударило ветром. Она вздохнула.
- Стало быть, Секстильоныч все-таки помер. Мир праху...
- Кто-кто??
- Да волшебник он. На дне себе дом построил. Как раз под старым мостом. Не слышно там, говорит, шума городского. Лучше, говорит, в загрязненной воде буду жить, чем в грохоте. Давно болел уже, старый очень был, один из самых старых здесь, разве что Старик-из-Горы старше...
- Ну, и помер он, значит. А при чем тут я?
- А волшебник - или колдун, или ведьма - не может помереть своей смертью, пока не передаст свою волшебную силу человеку. Подходящему.
- Ага, значит, я теперь... Простите, а вы сами не...
- Нет. - Она снова вздохнула. - Муж мой, покойник, это правда - был. А дети... По наследству это не передается.
- Значит, если я вас правильно поняла, ведьмы, колдуны и волшебники существуют в действительности?
- Существуют. И полудницы. И навьи. Ты поди и не слыхала названий таких?
- Слыхала. У меня по фольклору в университете пятерка была.
- ...И русалки, и домовые, и феи, и гномы. Каждый в своей стране.
- Тогда, может, и черти есть?
- Чертей не видала. И ангелов тоже. А ты что, в бога веришь? - она окончательно перешла на "ты".
- Нет, а это плохо, что не верю?
- Наоборот.
- И много у нас здесь всего... этого?
- Достаточно. Поистребили, конечно, многих, но пока хватает приспособляются. Кикиморы вон все в города перебрались, а за ними и русалки тянутся... Да ведь не веришь ты мне, а?
- Трудно...
- Но ты же не удивилась, что летаешь!
- Ну, это можно объяснить. Левитация... Гравитация... Нарушение тяготения... Наука давно пытается...
- Ладно. Тебе легче. Образование высшее, небось? - Я кивнула. - А у меня семь классов. Так что ты мне пригодишься ой как! Что еще можешь, кроме как летать?
- Не знаю, пока ничего не чувствую.
- Может, проявится еще...
- Вы мне лучше скажите... Если ваш муж умер, что ж он вам свою волшебную силу не передал?
Маша наклонила голову.
- Так ведь он не своей смертью умер, - тихо проговорила она. - Его убили. Ой, и зачем мы сюда из Тирасполя переехали!
- Убили?.. Кошмар какой!.. А милиция что же?
- Милиция тут ни при чем... - Успокоившись, она подвела меня к палисаднику, откуда был виден город. - Сейчас покажу. Смотри.
- Что ж я увижу-то?
Она протянула руку, Я с сомнением уставилась в этом направлении, но вдруг почувствовала, что зрение обострилось невероятно - начинала, видно, действовать моя волшебная сила. Дома и улицы проплывали перед глазами, словно снятые крупным планом. Не то, не то... Наконец словно ружейная мушка зачернела передо мной. Я увидела высокий дом с башней, опоясанный полукруглым балконом. На балконе среди множества оранжерейных цветов стояла красавица в атласном халате с надменным бледным лицом и уложенными в высокую прическу белокурыми волосами.
- Видишь?
- Вижу.
- А теперь ты увидишь все на самом деле!
Маша протянула мне короткую подзорную трубу. Я глянула в нее. Не было ни красавицы, ни балкона. Упершись сплющенным носом в грязное чердачное окно, на улицу выглядывала сморщенная старуха.
- От нее все наши беды, - сказала Маша.
- Прямо как у Гоголя, - заметила я, отворачиваясь.
- Какой еще Гоголь! - вскипела Маша. - Злодейка проклятая, всю жизнь мою она погубила! Хорошо, вокруг дома заклятье наложено, так ведь за ворота выйти нельзя, Витька в школу не ходит!
- Давайте подробнее, Мария. Эта особа - ведьма?
- Ведьма - мало сказать! Ведьмы разные бывают. Не обязательно злые. Ведьма - от слова "ведать", понимаешь? Все в том, как она свое веданье повернет. А эта Аделаида - самая настоящая злая колдунья и есть.
- Аделаида?
- Аделаида Ивановна Коровкина по паспорту.
- У нее и паспорт имеется?
- А как же! Без паспорта нынче нельзя. И главное, ни с какой стороны к ней не подъедешь. Одних прельщает, других обманывает, третьим самогонку продает. Как до войны пристрастилась гнать, так и теперь. Это людям. А которые не люди - она и с ними-то договориться сумела. Они ведь все давно здесь живут, с незапамятных времен, вот и привыкли. А Вася мой не захотел. Мы ведь в Тирасполе познакомились, я там на трикотажной фабрике работала, а он в парке ко мне подошел. Ну, перед свадьбой, правда, признался, кто он есть. Так ведь не диверсант какой! И не вор!.. И хорошо так жили... - Она протяжно вздохнула. - А потом заладил - переедем и переедем. На Волге, говорит, простор... Что мы, без простора не прожили бы? И получили простор... за забором.