Все трое помолчали, а потом Андрей посмотрел Алексею в глаза и уронил веско:
— Ты уверен, что все это правда — то, что ты нам рассказал?
— Уверен, — ответил Алексей.
Он не стал рассказывать друзьям о своем странном сновидении — и без этого мистики выше крыши, — но парням хватило его уверенности: с такими вещами не шутят.
— Но если так, — рассудительно заметил Артем, — то идти надо не втроем, а большим отрядом, тогда наверняка пробьемся. А еще лучше — расскажи обо всем полковнику, а он свяжется с высокими военными чинами за кольцом оцепления. Раз такое дело, пускай они долбанут по Сердцу Зоны чем-нибудь основательным, чтобы все там в пыль, вместе с этим треклятым Чертовым Плевком!
— Не получится, — Алексей криво усмехнулся. — Большим отрядом туда идти нельзя: слишком заметно. А если заметно, то кто-нибудь непременно заинтересуется и спросит сам себя: а что это им понадобилось в районе аварийной АЭС? И тут же найдутся охотники нас перехватить и получить ответ на этот вопрос в «частной доверительной беседе», а то и попросту перестрелять нас по дороге, и все дела. Сами знаете, какая паутина сплетена вокруг Сердца Зоны и что за пауки ее сплели. А насчет «долбануть» — это тем более не получится. Зона нужна слишком многим, иначе ее давно уже выжгли бы. Мало человекам оружия, что сами они изобрели, — им подавай чего-нибудь этакого особого, неземного. Да и как ты себе это представляешь? Лощеные господа в уютных кабинетах вот так сразу поверят командиру незаконного вооруженного формирования, окопавшегося в Киеве и провозгласившего свою независимую республику, и кинутся спасать город от незнамо чего? Вы мне и то не до конца верите, а что тогда говорить о генералах и правительствах? И убеждать их некогда — времени у нас в обрез. Нет, ребята, идти нужно малой группой. Втроем — вам я доверяю.
— Не дойдем, — угрюмо произнес Андрей. — Идти к ЧАЭС — это тебе не лутеров по пустым квартирам гонять. Слишком это опасно, Леша.
— Опасно, — согласился Алексей. — Но вот что я вам скажу, парни. Если вы пойдете со мной, я буду рад. Если не пойдете — я не обижусь и отправлюсь к Сердцу Зоны один. Пусть уж лучше я лягу на пустоши, чем меня потом совесть насмерть загрызет при виде гигантской черной ямы на месте Киева.
Артем и Андрей молча переглянулись.
— Ладно, — медленно проговорил Артем, — мы с тобой, псих ненормальный.
— Спасибо, ребята, — тихо сказал Алексей.
* * *Артем погиб, когда они прошли большую часть пути и вдали уже показались корпуса мертвой электростанции. До этой роковой минуты все шло на редкость гладко, и друзья немного расслабились, а этого Сердце Зоны не прощает…
А поначалу все складывалось как нельзя лучше. В разведрейды в Зону полковник предпочитал направлять добровольцев, и когда трое друзей вызвались идти в очередной поиск, он не стал возражать, тем более что Андрей и Артем с Зоной были уже знакомы. Правда, утверждая состав группы, он спросил у Алексея: «А молодую жену вдовой оставить не боишься?», но, услышав в ответ его решительное «Не боюсь, товарищ полковник!», молча кивнул головой.
Ребята вышли в разведывательный рейд хорошо экипированными: с водой, едой и медикаментами, с оружием (никакой экзотики — все трое были вооружены старыми добрыми АКМ с подствольниками), с солидным боезапасом и в защитных комбинезонах «хамелеон», усиленных бронепластинами. Многие сталкеры зачастую предпочитали суперсовременные автоматические винтовки иностранного производства с компьютерными наворотами, но друзья остались верны «калашам», и отнюдь не из чистого патриотизма — эти неприхотливые машинки отлично зарекомендовали себя на пустоши, да и особого выбора у ополченцев не было: оружие и в Киевской, и в Чернобыльской зонах ценилось на вес золота.
До «бутылочного горла» они добрались на трофейном бэтээре, оставшись при этом незамеченными беспилотниками и благополучно избежав встреч с моторизованными патрулями «гуманистов». БТР сразу же ушел обратно (вернуться за ними он должен был через три дня), а разведчики двинулись дальше на своих двоих. Алексей знал, что трех дней для выполнения задуманного им явно не хватит, но говорить об этом экипажу бронемашины не стал. Конечно, по возвращении придется все объяснить полковнику (а то как бы их самодеятельность не сочли за дезертирство), но для этого надо еще вернуться. А победителей — не судят.
Разделительный барьер между двумя «грязными» зонами — Чернобыльской и Киевской — прошли без проблем. Артем и Андрей помнили сталкерские лазейки, да и охрана здесь, где остался радиоактивный след выброса, протянувшийся от Припяти до Киева, была скорее символической (в отличие от внешнего кольца оцепления, окружившего обе зоны минными полями, спиралями Бруно, бетонными заборами и многочисленными постами электронного наблюдения). Углубившись в Зону, под вечер они сделали короткую остановку в одном из импровизированных баров в сталкерском поселке на окраине пустоши, являвшем собой причудливое скопище полуразрушенных домов, трейлеров и контейнеров, приспособленных под жилье. Алексей хотел без задержки миновать убогий притон, устроенный в бетонном подвале опустевшего двухэтажного здания, однако друзья объяснили ему, что этого делать нельзя: сталкеры, ревниво оберегающие свои делянки от чужаков, могли насторожиться, заметив пришлых, уверенно направившихся прямиком к «адскому винегрету», без вопросов типа «А как пройти туда-то?», и проследить за ними. Впрочем, вынужденный привал не отнял много времени: друзья очень убедительно изобразили глупых новичков, наслушавшихся сказок о бесценных артефактах, валяющихся в Зоне на каждом шагу (только не ленись за ними нагнуться!), задали с десяток идиотских вопросов, выпили по банке скверного пива (по цене коллекционного коньяка), купили (по дешевке) подержанный индикатор аномалий и ушли в ночь, провожаемые ироничными взглядами местных завсегдатаев, уже записавших «этих дураков» в покойники.
Наверное, им повезло: они шли по Зоне, как по ровному полю, удачно обходя замеченные ловушки (сталкерский опыт Андрея и Артема, приобретенный парнями за время их недолгой жизни в Зоне, оказался очень полезен) и счастливо избегая встреч с опасной живностью пустоши, — Алексей, наслушавшийся рассказов о чернобыльских тварях, испытал даже что-то похожее на разочарование. Тем не менее чужеродное дыхание Зоны он почувствовал сразу — к здешним местам, с виду ничем не примечательным, очень подходило прилагательное неземные. И трава здесь была какая-то не такая, и земля, и даже небо, низкое и странно светящееся. И тишина, давящая и гнетущая, убивающая все звуки. «Одно слово — Зона, неведомое порождение непонятно чего. Вселенское кладбище, где похоронены законы земной физики. „Пока все тихо, даже чересчур тихо, но что будет возле самой АЭС и кто встретит нас у кристалла? — с тревогой подумал Алексей. — Ожившие покойники или, может статься, сородичи Заточенного?“ При мысли о том, что им, возможно, придется встретиться лицом к лицу (или что там у них вместо лица?) с близкими родственниками затаившегося под Киевом древнего чудовища — твари (судя по тому, что Алексей о ней знал) невероятно могучей, совершенно безжалостной и абсолютно неуязвимой, — Алексею стало не по себе. Но он справился с этим, чтобы не выказать перед товарищами охватившее его смятение.
Но пока никаких сюрпризов Зона им не преподнесла. Унылый пейзаж — болотистая кочковатая равнина, кое-где украшенная серыми чахлыми кустиками и редкими уродливыми деревцами, изогнутыми самым причудливым образом, и подернутая мелкой сеткой осеннего дождя, — не радовал глаз, но ополченцы не обращали на это внимания: в конце концов, они пришли сюда не любоваться красотами дикой природы, а на такой открытой местности меньше вероятность напороться на что-то неожиданное и неприятное. Ночью ребята спали по очереди, предусмотрительно выбирая для ночлега места только с хорошим круговым обзором, а днем двигались крайне осторожно, предпочитая сделать крюк и обойти стороной подозрительную ложбинку или бугорок, чем переть напролом ради сомнительной экономии времени и сил. „Торопись медленно!“ — этот девиз на Чернобыльской пустоши имел силу закона. Но к вечеру третьего дня везение кончилось.
Купленный в баре индикатор аномальных форм жизни оказался барахлом — среди торговцев пустоши не считалось зазорным „впарить лохам“ негодный товар (Зона, мол, все спишет). В статике он работал более-менее, а вот в динамике подкачал, и отчаянная троица, миновав овраг, густо поросший какой-то вонючей гадостью, на опушке небольшой рощицы лоб в лоб столкнулась со стаей кабаноголовых волков — гуронов, как называли этих зверей сталкеры, — то ли гнавших кого-то по зарослям, то ли, наоборот, спасавшихся бегством от кого-то более сильного и агрессивного.
Все дальнейшее произошло стремительно. В памяти Алексея обрывками запечатлелся треск выстрелов, сопение и визг четвероногих мутантов, их налитые кровью глаза, кривые клыки и ошметки мяса, вырываемые пулями из лохматых серо-бурых туш. Алексей влепил гранату из подствольника прямо в раззявленную и сочившуюся клейкой слюной зубастую пасть здоровенного секача, другому распорол очередью брюшину и успел заметить, как подстреленная тварь убегает прочь, волоча за собой сизые кольца вывалившихся потрохов. А затем ударом в бок парня отшвырнуло в сторону и крепко припечатало спиной о дерево.
А когда мельтешение разноцветных искр перед глазами прекратилось и он поднялся на ноги, гуронов уже не было: среди истоптанных кустов стоял смертельно бледный Андрей, сжимавший еще дымившийся автомат, у ног его бесформенной грудой валялся убитый свиноглавец, а чуть поодаль лежало изуродованное тело Артема, разодранное клыками и растоптанное копытами. В Зоне все происходит очень быстро…
Андрей и Алексей отделались царапинами и ссадинами — спасибо бронепластинам, хотя от неминуемой смерти их спасло только то, что кабановолки неслись сломя голову и не стали задерживаться на месте схватки. Но дальше друзья шли молча, избегая встречаться взглядами, — мгновенная гибель Артема потрясла обоих, — а ночью оба спали урывками, вскидываясь на каждый звук, изредка прокалывавший мертвую тишину. И все-таки они шли, давя трусливую мыслишку „А может, вернемся?“, и к полудню следующего дня оказались прямо напротив АЭС, на невысоком холме, откуда хорошо видна была вся станция.
— Ну, вот и дошли, — с видимым облегчением произнес Андрей, вглядываясь из-под ладони в контуры ЧАЭС, — почти. Теперь дело за малым — забраться внутрь. Мутантов вроде не видать, и этих полоумных, которые называют себя стражами Сердца Зоны, тоже не видно. А насчет аномалий — пойдем во-о-он по той тропке, видишь? — он шагнул вперед и обернулся к Алексею. — Там всегда было чисто, потому как…
И недоговорил. Прозрачная пустота за его спиной внезапно сгустилась, ухватила Андрея невидимой лапой и поволокла, выкручивая мягкое человеческое тело, как мокрую тряпку. Алексей дернулся было к нему на помощь и замер, услышав стонущий шепот друга:
— Не подходи… Оно и тебя… затянет… не трогай…
Повисшее в воздухе тело Андрея было видно до половины — ниже пояса оно исчезло, словно срезанное. „Дьявольская форточка“, — мелькнуло в голове Алексея, — пульсирующая дыра в мерности, перемалывающая все в нее попавшее». Но Андрей еще жил, и жило его лицо, искаженное болью, и глаза, полные смертной муки.
— Дойди, Алешка… — прохрипел он. — Дойди…
А потом «дьявольская форточка» схлопнулась. Алексей услышал мокрый хруст, и в лицо ему плеснуло чем-то теплым. Он машинально вытерся и увидел на ладони кровь — кровь друга… Небо качнулось, поплыли куда-то серые параллелепипеды АЭС, и Алексей без сил опустился на жесткую колючую траву.
Сколько он так просидел, Алексей сказать не мог. Возможно, ступор продолжался всего пару минут, а может, и гораздо дольше — чувство времени в Сердце Зоны размыто, как и многие другие ощущения. Но постепенно он пришел в себя, и отчаяние уступило место бойцовской злости. «Андрюха проложил мне дорогу, — подумал Алексей, касаясь пальцами порыжелых травинок, похожих на ржавую проволоку. — Он погиб, чтобы я остался жить и дошел до этого проклятого камня или что оно там такое есть на самом деле. И Артем тоже погиб ради этого. Эх, ребята…».
— Я прикончу тебя, гнида, — прошептал Алексей, обращаясь к серому саркофагу и к тому, что скрывалось под основанием этого уродливого надгробия. — Прикончу, гадина, — и за ребят, и за всех тех, кого ты вознамерился убить. Жди, сволота, — я иду.
Он еще раз внимательно осмотрел в бинокль здания мертвой АЭС. Идти туда ему очень не хотелось (особенно после того, что ему уже пришлось испытать), но не идти было нельзя — хотя бы потому, что если он, Алексей, поддастся страху, значит, Андрей и Артем погибли зря, и скоро погибнет множество других людей, даже не подозревающих о том, что их ждет. Алексей глубоко вздохнул, встал, проверил автомат и пошел к бетонным коробкам станции, напряженно оглядываясь по сторонам и чутко прислушиваясь к каждому шороху.
Алексей шел к саркофагу не для того, чтобы испросить для себя исполнения самого заветного желания или обрести бессмертие, и даже не для того, чтобы одарить всех людей даровым счастьем. Если бы сталкеры знали, что привело к Сердцу Зоны этого молодого киевлянина, участь Алексея была бы, мягко говоря, незавидной. Ведь он, ни много ни мало, хотел разрушить Чертов Плевок, святыню аномальной зоны, овеянную множеством легенд, — разрушить для того, чтобы избежал разрушения и гибели его родной город с десятками тысяч оставшихся там людей.
Но Алексей не дошел до АЭС. Над саркофагом, скрывавшим след копыта Сатаны, беззвучно вспыхнуло голубое зарево, задрожало, раздернулось призрачным занавесом, и из-за него хлынул поток чудовищных тварей.
* * *«Лопнул нарыв, — подумал генерал-лейтенант аэрокосмических войск Российской Федерации, глядя на дисплей, на который проецировалось орбитальное изображение района Чернобыльской АЭС, — и потекло. Вот и дождались…»
Бурая клякса, бравшая начало от саркофага разрушенного четвертого энергоблока и быстро растекавшаяся, при укрупнении изображения распадалась на множество капель-составляющих. И каждая из этих капель имела свою причудливую форму и была живой — прорванный гнойник извергал орду уродливых существ (мутантов, как их называли ученые, изучавшие аномальную Чернобыльскую зону), саранчой расползавшихся окрест. И каждую секунду количество этих тварей, появлявшихся из ниоткуда, увеличивалось — порождавший их источник казался неиссякаемым. С момента начала живого извержения прошло примерно полчаса, и за это время мутанты заполнили значительное пространство в районе аварийной станции и продолжали свое безостановочное движение. Пятно приняло форму вытянутого овала, все более и более заострявшегося и тянувшегося в направлении Киева: складывалось впечатление, что твари целеустремленно двигались туда, к городу.
Генерал оторвался от созерцания зловещей кляксы и взглянул на офицеров дежурной смены, сидевших на своих местах перед мониторными пультами. В рассеянной полутьме центра орбитального слежения лица людей имели зеленоватый оттенок. Это отсвечивали экраны, но зрелище было неприятным, вызывая ассоциации с ожившими покойниками. Офицеры молчали, однако генерал чувствовал их напряжение. И немудрено — наблюдение за аномальной Чернобыльской зоной велось достаточно давно, к ее обычным явлениям успели привыкнуть, и теперь всем было ясно: происходит что-то из ряда вон выходящее и опасное.
И генерал-лейтенант вспорол окостеневшую тишину режущим лезвием двух слов:
— Доклад президенту…
Глава 13 Черный зов
Алексей завороженно наблюдал за накатывающейся живой волной. Мутанты затопили след копыта Сатаны (руины четвертого энергоблока скрылись под сплошной шевелящейся массой) и неудержимо шли дальше, топча землю Припяти ногами, лапами и конечностями, напоминавшими детали диковинных машин. Уже без бинокля были видны отдельные особи; некоторых Алексей узнавал (погибшие друзья рассказывали ему об аномальной фауне Зоны), но большинство тварей были ему незнакомыми. Бок о бок со свиноглавцами, железными ящерицами, панцирными крысами и человекоподобными чупакабрами бежали-ползли-перекатывались совершенно жуткие создания, словно сошедшие с картин Иеронима Босха: двухметровые шерстистые шары, многоглавые черные змеи, суставчатые псевдонасекомые, крабоподобные чудовища, оснащенные многочисленными клешнями, гигантские муравьи со щупальцами и существа, собранные из разных частей разных животных и растений, причем, похоже, далеко не только земных. Мелькали тут и там туманные силуэты реакторных призраков — твари во плоти проходили сквозь них, не обращая на фантомов ни малейшего внимания.
«Так вот откуда они берутся…»
Глядя на этот немыслимый пандемониум, извергаемый следом копыта Сатаны, Алексей понял: да, гипотеза об иномерном происхождении так называемых мутантов верна. Все они появлялись из одной и той же точки пространства, и никакая земная мутация не смогла бы породить столь невероятных существ, да еще за такой короткий срок, который прошел с момента аварии. И число тварей — такого количества местного зверья здесь просто не набралось бы, даже если предположить, что вся окрестная мелкая живность вдруг в одночасье резко увеличилась в размерах. И еще — он ощущал дикую злобу и жажду убивать, буквально излучаемую несметной ордой чудовищ.
Алексей стряхнул с себя оцепенение. К саркофагу ему уже не прорваться, это ясно как день: чтобы проложить дорогу к Чертову Плевку через полчища мутантов, нужна как минимум бронетанковая бригада со средствами усиления (и желательно при поддержке с воздуха). А кидаться в одиночку на эту живую лавину с АКМом с парой рожков патронов и пятком гранат для подствольника так же бессмысленно, как пытаться остановить голыми руками тяжело груженный железнодорожный состав. И Алексей повернулся и побежал вниз по склону холма, возвращаясь туда, откуда пришел, и пытаясь на бегу найти ответ на вопрос «Что же делать?».