– Убивают!
Чернильница и правда была такой тяжелой, что ею можно было без особенных усилий размозжить человеческий череп. Но убийство в планы Алены не входило. С глумливой улыбкой она перевернула чернильницу над головой Марины Аркадьевны. Густая синяя струя полилась на мелированные в «Жак Дессанж» волосы, на кремовую блузу от Chloe. Хитрюк истошно визжала, зажмурившись. Алена улыбалась. Хоть какая-то моральная компенсация. Все знали, как истово относится Марина Аркадьевна к своим холеным платиновым волосам. На прошлой неделе из-за ее капризов уволили двоих колористов. А теперь она больше не сможет быть блондинкой – придется закрашивать испачканные волосы в шоколадный цвет. Марина отняла у нее надежду на будущее. Алена же легким движением руки изгнала ее из привилегированного племени Безупречных Блондинок.
Не так уж это и мало, черт побери.
Вот и все.
Алена стояла на Большом Каменном мосту, меланхолично наблюдая за солнечными зайчиками, которые затеяли игру в чехарду на золоченых куполах храма Христа Спасителя. Немногочисленные пожитки, которыми обросла она за московский год, уже были сложены в спортивную сумку и ждали ее в прихожей. Платья, туфли, витамины, альбом с профессиональными фотографиями – будет показывать N-ским подружками свое красиво подсвеченное лицо, с жадностью голодного вампира заглатывая их концентрированную зависть.
Последняя московская деталь – мобильный телефон. Старенький аппарат с самым дешевым «мегафоновским» тарифом ей выдали в агентстве несколько месяцев назад – Марина Аркадьевна любила, чтобы все девушки были в пределах досягаемости. Он ей больше не понадобится, как и все ее липовые друзья.
Алена вертела телефон в руках, а в нескольких десятках метров внизу плескались мутноватые воды Москвы-реки. И в тот момент, когда пальцы ее были готовы разжаться, телефон вдруг зазвонил.
Это было так неожиданно, что она вздрогнула, выпустила вибрирующий аппаратик из рук, но в последний момент все же успела молниеносным инстинктивным движением его подхватить.
– Да? – осторожно произнесла Алена, готовая в любую секунду вновь разжать пальцы, отправляя угрозы и проблемы в холодные грязные воды главной городской реки.
– Ну наконец-то! – ответил ей веселый энергичный женский голос. – Соболева, а ты в курсе, что чуть не довела меня до нервного срыва?!
– Кто это? – смутилась Алена.
– Дед Пихто, – пробурчали в трубке, и она узнала Анфису.
– Фиска! Прости меня, тут такие дела… Не было времени связаться… Слушай, а ты где? Я бы хотела с тобой встретиться, чтобы… – Алене было трудно произнести это слово, – попрощаться.
– Что? – после паузы спросила Анфиса. – Что значит, попрощаться? Ты куда намылилась, в отпуск?
– Нет, – спокойно ответила Алена, – я возвращаюсь домой. Надоело мне все это. Да и случилось тут кое-что… Да ладно, не телефонный разговор, да и вспоминать не хочется.
– Ты с ума сошла, да?! – неожиданно заголосила Анфиса. – Решила меня подставить?! И за что, спрашивается? Я разве плохо к тебе относилась, разве что-то не так сделала?!
– Постой-постой… Что ты имеешь в виду?
– Хочешь сказать, что ты забыла об острове? – холодно поинтересовалась Анфиса.
Алена хлопнула себя ладонью по лбу. Ну конечно же, вечеринка на личном острове какого-то товарища фон Дурдакова. Дженнифер Лопес, денежный дождь и прочие прилагающиеся бонусы.
– Мы вылетаем послезавтра.
– Фис… а нельзя ли не лететь? – сконфуженно пробормотала она. – У меня вообще нет настроения. Знаешь, я сейчас стою на мосту. Я хотела выбросить телефон в реку, чтобы ни с кем из московских друзей больше не общаться… У меня такое произошло – меня изнасиловал клиент…
– Понятно, – мрачно сказала Анфиса, – Ален, я правда все понимаю. Но и ты пойми меня. Ведь билет уже оформлен, и это я порекомендовала твою кандидатуру. Если ты их кинешь, то и меня больше никогда не пригласят.
– Это для тебя так важно? – обреченно спросила Алена.
– Очень. Ну пожалуйста, пожалуйста, – взмолилась Анфиса, – заодно развеешься, отдохнешь, оправишься…
– Хорошенький отдых. А вдруг меня там тоже…
– С ума сошла?! – возопила Анфиса. – Там будут толпы голодных девок, готовых глотку друг другу перегрызть за возможность прыгнуть в постель фон Дурдакова. Или хотя бы за привилегию по-быстренькому отсосать ему за пальмой. Знаешь, как он обеспечивает своих любовниц, даже случайных?! Если ему понравится секс, может и квартиру подарить, так-то!
– А ты с ним… – заинтересовалась Алена.
– Нет, – с досадой ответила Фиса, – то есть я хотела бы, конечно, как и все. Но он меня ни разу не выбирал. Надеюсь, может быть, в этот раз повезет… Аленка, соглашайся. Это будет по-настоящему круто. А то, что произошло с тобой… Ну ты же понимаешь, что у нас профессия такая. Ходим по лезвию бритвы.
– Но ты уверена, что…
– Уверена, – перебила повеселевшая Анфиса, – это будут самые лучшие выходные в твоей жизни! Такой шанс выпадает раз в столетие и только самым красивым девушкам земного шара!!!
Зрелище из серии «нарочно не придумаешь»: небольшой частный самолет уносил за океан четыре десятка красивых девушек, приятно взволнованных, нервно щебечущих, демонстрирующих друг другу зубные коронки, силиконовые имплантанты, брильянты и дорогое нижнее белье, весело сплетничающих, похожих на стайку экзотических тропических птиц. Среди них были: две примелькавшиеся светские львицы, которые держались особнячком и посматривали на остальных несколько надменно. Известная манекенщица, которая в журналах казалась роскошной блондой, а на самом деле была тихим субтильным существом с зализанными в хвостик мышастыми волосами. Джазовая певица. Известная спортсменка. Балерина, побывавшая на обложках всех гламурных журналов. Целая ватага горластых стриптизерш из лучших клубов Питера и Москвы. Две девушки из агентства Podium Addict (Алена пару раз пересекалась с ними на кастингах). Пятнадцатилетняя школьница Анечка, которая силилась казаться роковой и умной: она то низким голосом рассказывала, что на день рождения заказала фаллоимитатор с сапфировой инкрустацией, то цитировала Лорку – а на самом-то деле привлекала внимание разве что грудью шестого размера. Исполнительница восточных танцев. Участница скандального реалити-шоу. Двойник Скарлетт Йоханссон. Финская порноактриса (почему-то само это словосочетание – «финская порноактриса» – настолько насмешило Алену и Анфису, что они то и дело возвращались к этой теме, представляя, что фильмы с ее участием можно смотреть разве что на быстрой перемотке).
– Надеюсь, ты не жалеешь, что поехала? – спросила Анфиса, когда смутные очертания Москвы растаяли в толще сероватых облаков.
– Даже не знаю, – честно призналась Алена, – с одной стороны, море я видела только в детстве. С другой – я теперь уже никому не доверяю.
Пока они проходили регистрацию, она успела во всех подробностях рассказать Анфисе о случившемся в «Crazy Шехерезаде». Та, разумеется, пришла в ужас, охала-ахала, гладила Алену по волосам и в качестве сомнительного утешения рассказала, как десять лет назад после какого-то показа мод в гримерную девчонок ворвался известный политик, схватил Анфису за волосы и, ничуть не стесняясь охраны, пытался склонить ее к сеансу принудительного орального секса.
– Он был под кайфом. До сих пор не могу спокойно это вспоминать.
– И что же ты сделала? Как вырвалась?
– Никак. Вырваться было невозможно. Но я его укусила, – хохотнула она, – потом, правда, меня отловила его охрана. Мне выбили передние зубы.
У Алены вытянулось лицо. Анфиса казалась такой легкомысленной и жизнелюбивой, что было просто невозможно заподозрить темный омут за ее глянцевым фасадом.
– Ужас какой…
– Да ладно тебе! – махнула рукой Фиса. – С тех пор прошло десять лет, и у меня все в шоколаде. И я тебе это рассказываю не для того, чтобы ты меня жалела. А чтобы увидела, что такое с каждым может случиться. И перестала себя обвинять.
– Но это не совсем одно и то же, – покачала головой Алена, – то, что произошло с тобою, – спонтанная неприятность. А я-то, я сама пришла в ресторан! Представляю, как они надо мной смеялись. Небось еще и сфотографировали, гады.
– Ну это вряд ли, – нахмурилась Анфиса, – все же уголовное преступление… Слушай, Аленка, а давай договоримся, что больше никогда не будем этого вспоминать? Поверь мне на слово, фон Дурдаков ничего подобного себе не позволит.
– Почему? Ему неведомо привычное другим олигархам ощущение безнаказанности? – спокойно поинтересовалась Алена. – Может быть, он импотент? Или его возбуждает, когда девушка сама кидается ему на шею?
– Ни то, ни другое, ни третье, – спокойно улыбнулась Фиса, – ему просто этого не нужно, понимаешь? Он такой человек, широкая натура, любит, чтобы вокруг него был праздник. Ему не в кайф быть с девушкой, если она сопротивляется, плачет или одурманена наркотиками. Он вообще, кстати, против наркоты. Говорят, даже не пробовал кокаин, боится, что ему сорвет башню… И потом, чтобы прорваться к фон Дурдакову, надо преодолеть жесточайший естественный отбор. Вокруг него крутятся самые красивые телки мира, и каждая грезит о серьезных отношениях. А серьезные отношения с чего начинаются? – она хитро прищурилась.
– Ни то, ни другое, ни третье, – спокойно улыбнулась Фиса, – ему просто этого не нужно, понимаешь? Он такой человек, широкая натура, любит, чтобы вокруг него был праздник. Ему не в кайф быть с девушкой, если она сопротивляется, плачет или одурманена наркотиками. Он вообще, кстати, против наркоты. Говорят, даже не пробовал кокаин, боится, что ему сорвет башню… И потом, чтобы прорваться к фон Дурдакову, надо преодолеть жесточайший естественный отбор. Вокруг него крутятся самые красивые телки мира, и каждая грезит о серьезных отношениях. А серьезные отношения с чего начинаются? – она хитро прищурилась.
– С чего?
– С койки, конечно, как и несерьезные! Поэтому за дурдаковскую койку идет вечная кровавая война… Вот если бы ты мечтала к нему прикадриться, тут бы я тебя предостерегла: мол, сбавь обороты, Аленушка, а то можешь получить струю клея «Момент» в волосы или ядовитую змею в ящик с нижним бельем.
– Ужас какой, – передернулась Алена, которая, как и большинство сентиментальных особ, к земноводным относилась с понятной брезгливостью, – а что, и такое бывало?
– И такое, – будничным тоном подтвердила Фиса, – в позапрошлом году. Он влюбился в канадскую манекенщицу. А другая красотка, итальянка, почему-то уже считала его своим. Сицилианка – женщина горячая. Вот и решила соперницу устранить. Хорошо, что бедную канадку откачали, а то бы загремела в тюрьму, дурочка.
– Слушай, а этот фон Дурдаков, он что, красивый? – заинтересовалась Алена.
– Не то чтобы Ален Делон, но очень даже ничего, – Фиса мечтательно улыбнулась, – понимаю, что это безумие, но он мне вчера снился.
– Фиска! – Алена рассмеялась. – Сама только что говорила, что это опасно!
– Это тебе опасно, ты малолетка. А мне уже двадцать девять, пора бы куда-нибудь пристроиться.
Господину фон Дурдакову явно не давала покоя слава Хью Хефнера. Он всегда появлялся на публике в компании минимум пяти грудастых блондинок. Иногда к блонди-эскорту присоединялась претендующая на постоянство любовница, ни одна из которых не продержалась возле капризного миллиардера больше шести недель (рекорд поставила, как ни странно, не какая-нибудь актриса или модель, а внешне ничем не выдающаяся учительница начальных классов из Харькова, его первая школьная любовь, предприимчиво разыскавшая его по Интернету). Старину Хефа он копировал во всем – в манере одеваться, лукавом прищуре, прическе. Седина в его волосах была настолько изысканно платиновой, что ну никак не могла иметь природное происхождение.
Более того, он издавал эротический журнал Durdakoff-style и даже пыжился вывести этот дикий бренд на мировой рынок.
Анфиса оказалась права: новоприбывшими девушками он совершенно не интересовался, в то время как те выпрыгивали из трусов, чтобы попасть в его поле зрения.
Гостями занимался специально нанятый русскоязычный гид: он показал девушкам гостевые домики, интернет-клуб, массажные кабинеты, четыре ресторана, пляж, на котором можно было заняться любым видом спорта, кроме шахмат и горных лыж, джакузи, ночной клуб… Алене казалось, что она попала в сказку.
Островок производил впечатление – солнечно-золотой, густо засаженный раскидистыми пальмами, с веселыми лужайками английских газонов и витиеватыми мраморными бассейнами, он был совсем небольшим, что-то около пятнадцати километров в диаметре.
Казалось, что местный воздух слегка разбавлен веселящим газом – все вокруг радовались и развлекались так искренне, словно на несколько дней вернулись в беззаботное детство. В основном на остров пригласили девушек, но попадались и мужчины, которые чувствовали себя королями мира в этом царстве острой женской конкуренции. Разомлевшие под ласкающими солнечными лучами, пахнущие морем и кокосовым массажным маслом, глотнувшие рома девушки были готовы к приключениям.
Алене вспомнилось, как в Москве приятельница пригласила ее в бар «Голодная утка» – заведение с весьма сомнительной репутацией. Там был такой порядок: в начале вечера внутрь запускали только женщин. Им предлагали бесплатную выпивку, развлекали их стриптизом. А уже потом, часикам к одиннадцати, билеты продавали мужчинам, для которых разгоряченные халявой и свободной атмосферой дамы становились на редкость легкой добычей.
На острове практиковалось что-то подобное, только размах был иным.
А у Анфисы случилась трагедия – фон Дурдаков умудрился разглядеть на ее безупречно прокачанных бедрах целлюлит. И теперь Анфиса горько плакала, запершись в своем домике, и свет ей был не мил, и море недостаточно соленым, и в приторных коктейлях слишком мало градусов, чтобы, опрокинув парочку порций, она могла вновь почувствовать себя человеком.
Алена стояла под дверью ее домика и битых полчаса уговаривала Фису выйти. А та – ни в какую. Наверное, сторонний наблюдатель решил бы, что девчонка, сама того не желая, потеряла невинность, ну или там тысячу долларов – настолько мощным был извергаемый прекрасными глазами соленый водопад.
– Фис… Ну Фис… – ныла Алена, – но это же смешно. Он наверняка просто пошутил.
– Ага, видела бы ты его лицо! – истерически кричала Анфиса. – Я же полдня набиралась смелости. Наблюдала за ним издалека. Засекла, когда его порнодесант коллективно возжелал пи-пи и отчалил в сортир. Подошла, напомнила, как меня зовут. Это было у бассейна… И он сначала так приветливо со мною разговаривал, что у меня от сердца отлегло! Ну, думаю, удача поперла. А он вдруг, так прищурившись, смотрит на мои ноги… И говорит: «А ты знаешь, дорогая Анфиса, что у тебя не бедра, а сплошной целлюлит?» Причем тон у него был такой независимый, словно он спросил, знаю ли я, сколько времени.
– Да нет у тебя никакого целлюлита, и вообще, ты худая, как щепка, – уныло уговаривала Алена, хотя в глубине души и понимала, что спорить с женщиной на грани нервного срыва бесполезно.
– Я больше вообще ничего никогда не буду есть! – с пафосом восклицала Анфиса. – И самое главное, все же это видели! И блядские блондинки, и балерина, и стриптизерки, и даже пятнадцатилетняя Анечка-любительница-Лорки, черт бы ее побрал!
– Фис, пойдем лучше купаться, а?
– Иди без меня, – в ее голосе была горечь благородной вдовствующей королевы, – сомневаюсь, что в ближайшее время я вообще смогу получить от этого мира хоть какое-нибудь удовольствие.
– Ну хочешь, пусти меня к себе? Вместе напьемся, в конце концов.
– Не надо. Иди, веселись. Ты же сама говорила, что с детства не видела моря. Когда еще представится такой шанс?
Она не сразу обратила внимание на того мужчину. Он держался в стороне от веселящейся толпы. Не метался с фарфоровым блюдом от суши-хижины к десертному столу, не участвовал в беспроигрышной лотерее, почти ни с кем не разговаривал, равнодушно смотрел на выступления акробатов и стриптизерш. Время от времени Алена ловила на себе его внимательный взгляд, и ей становилось не по себе.
Хотя ничего угрожающего в облике незнакомца не было. Невысокий, субтильный (хотя, возможно, за его обманчивой худобой скрывалась железная спортивная жилистость). Светло-русые волосы спускаются чуть ниже плеч и прихвачены в небрежный хвостик аптекарской резинкой. Одет так, чтобы не привлекать к своей персоне излишнего внимания. Никаких дизайнерских шлепок и платиновых ролексов – простые парусиновые брюки, ремешковые грубые сандалии, белая футболка. Если и было в нем что-то необычное, то только глаза. Темные, пронзительные, внимательные – казалось, взгляд его обладает свойством рентгеновских лучей.
И почему он ходит именно за ней, Аленой? Почему так смотрит на нее, словно она миллион долларов задолжала и смылась с чужим паспортом на Карибские острова? Может быть, ей померещилось? Может быть, он так смотрит на всех девушек модельного вида?
Она попробовала провести эксперимент. Отправилась к морю, присела на плетеный шезлонг в тени, сделала вид, что читает газету… И тотчас же боковым зрением увидела, как странный мужчина идет по песку вдоль моря, озираясь, кого-то высматривая. Вот его взгляд упирается в Алену, и он останавливается… Потом садится, скрестив ноги, на песок и делает вид, что любуется окрестностями.
Алена отправилась к бассейну – тип послушно последовал за ней. Ретировалась к фуршетным столикам, зачем-то на нервной почве набрала полную тарелку склизких морских гадов. И тут же заметила его – в его руках было блюдечко, и он с преувеличенным интересом рассматривал миниатюрные эклерчики.
«Только этого мне не хватало, – мрачно подумала Алена, – может быть, его заслала Марина Аркадьевна? Чтобы отомстить за испорченную прическу?.. Нет, нет, ну что за бред. Не будет же она нанимать киллера или бандита-костолома всего лишь потому, что я облила ее чернилами!.. Или будет?»
Повышенное внимание незнакомца начинало действовать на нервы. Через полтора часа такого безмолвного преследования она решилась расставить все точки над «i». Обмотала вокруг бедер воздушное парео, подняла на лоб темные очки, собрала в соломенную сумку газету, плеер и яблоко с фуршетного стола и отправилась на пустынную тенистую террасу. А когда ее боковое зрение констатировало, что преследователь плетется за ней, Алена резко обернулась и столкнулась с ним нос к носу.