– Да вот Тим нашел косточку, – сказала Джордж. – И на ней вареное мясо, значит, она не от кролика – или еще кого-нибудь, кого поймал Тим. Тим, где ты взял эту косточку?
– Гав, – сказал Тимми, готовый угостить косточкой Джордж, раз уж она так ею заинтересовалась.
– Ты думаешь, кто-то еще разбил поблизости лагерь? – спросила Энн, садясь и зевая. – Кости, конечно, так просто среди вереска не растут. Вдобавок на ней столько мяса. Признайся, Тимми, ты ее украл у другой собачки?
Пес стукнул хвостом по земле и снова принялся за свое лакомство. Он был, по-видимому, вполне доволен собой.
– Да она же старая, – сказала Джордж. – Она протухла. Уходи, Тим, и унеси ее подальше.
Тут снова раздался резкий металлический звук. Джордж нахмурилась.
– Да, похоже, кто-то и вправду разбил поблизости лагерь. Энн, нам надо идти на разведку. И если кто-то окажется рядом, я лично за то, чтобы наш лагерь перенести. Тимми! Идем! Да-да, правильно, зарой эту кошмарную кость! Энн, нам туда!
СТАРЫЙ ДОМ – И КОЕ-КАКИЕ НЕОЖИДАННОСТИ
Девочки в сопровождении Тимми ушли со своего тенистого местечка и пустились в путь под палящим солнцем. При виде развалившегося дома Энн остановилась.
– Давай его хорошенько осмотрим, Джордж, – сказала она. – Он, наверно, ужасно старинный.
Они вошли в широкую дверь. Верней, двери не осталось, только каменный проем. Внутри, была большая комната, и пол выложен белым кафелем. Теперь тут росла трава и всякие сорняки, они пробивались сквозь щели и даже вспучили дыбом кое-какие плиты, и пол был весь неровный. Стены кое-где обвалились, сквозь них проникал дневной свет. Одно окно еще кое-как держалось, остальные повылетели. Из одного угла вверх вилась узкая каменная лесенка.
– Наверху, надо думать, две комнаты, – сказала Энн. – Тут еще дверь, в другую комнату. Ой, смотри – старая раковина и… что это? Кажется, остатки насоса.
– Да, смотреть тут особенно не на что, – сказала Джордж, озираясь. – Наверху, наверно, и того хуже, крыша-то почти вся обвалилась. О, привет, – тут еще дверь. Черный ход. И гляди-ка, именно дверь, а не дырка какая-нибудь.
Джордж толкнула тяжелую деревянную дверь – и тут же она сорвалась с петель и рухнула в заросший двор.
– Господи! – испугалась Джордж. – Я же не знала, что она гнилая! Тимми, бедный, чуть от испуга не умер!
– Тут какие-то постройки, верней, то, что от них осталось, – сказала Энн, обследовавшая двор. – Наверно, они тут поросят держали или кур, или, может, уток. Вот и высохший пруд – погляди.
Все во дворе развалилось. Лучше всего сохранились, пожалуй, остатки конюшни. Никуда не делись проржавевшие кормушки. Пол был каменный. Старая-престарая упряжь свисала с гвоздя.
– В этом месте как-то легко дышится, – сказала Энн. – Есть места, где сразу делается противно. Будто раньше там происходили разные жуткие вещи. А здесь – наоборот. Наверно, тут жили счастливые люди, они вели мирную, спокойную жизнь. Я так и слышу, как кудахчут куры, утки крякают, поросята хрю…
– Кудах-тах-тах, кудах-тах-тах!
– Кря-кря-кря! Кря-кря-кря!
Энн вцепилась в рукав Джордж. Обе перепугались. Стояли и слушали.
– Что это? – вскрикнула Энн. – Вроде действительно утиные и куриные голоса… Но я как-то сомневаюсь. Ведь тут же нет никаких кур и уток. Того гляди, лошадь ржать начнет!
Ржанья не последовало – но они тут же услышали лошадиное фырканье.
– Ффрр! Ффрр!
Тут уж девочки испугались не на шутку. Стали искать Тимми. Он куда-то исчез! И куда он запропастился?
– Кря-кря-кря!
– Странно, – сказала Джордж. – Мерещится нам все это, что ли? Нет, Энн, значит, тут и правда есть куры. Обойди-ка ты конюшню и погляди. Тим, ты где? Ти-им!
Она пронзительно свистнула – и на свист тотчас отозвалось эхо! Или ей почудилось?
– Фьюи-фыюи-фыюи!
– Ти-им! – взвизгнула Джордж. Ей начинало казаться, что все это сон.
Тимми явился с несколько смущенным видом. Он помахивал хвостом – и, к крайнему своему изумлению, девочки увидели на этом хвосте… бантик. Бантик! Да еще ярко-голубой!
– Тим! Что у тебя на хвосте? Бант?! Тим! В чем дело? – сама не своя спрашивала Джордж.
Тимми подошел к ней, все еще смущаясь, и Джордж сорвала бантик с его хвоста.
– Кто тебе это привязал? – спросила она. – Кто? Тим! Где ты был? Отвечай, Тим!
Девочки обшарили все дворовые постройки – и нигде не нашли никого и ничего. Ни кур, ни уток, ни поросят и, уж конечно, никакой лошади. Но как же тогда объяснить? – Они посмотрели друг на друга в недоумении.
– И откуда Тим взял этот идиотский бант? – возмущалась Джордж. – Кто-то ведь его привязал ему, правда?
– Ну, может, шел мимо турист, – сказала Энн, – услыхал наши голоса, увидел Тимми, дай, думает, я их позабавлю… Только вот странно, что Тим ему разрешил привязать этот бант… Он ведь, по-моему, не станет любезничать с первым встречным?
Отчаявшись докопаться до истины, девочки двинулись обратно в свой лагерь: Тимми отправился вместе с ними. Но вот он лег, а потом вдруг вскочил и бросился к густому терновому кусту. И попытался сунуться в заросли.
– Ну, что он еще затеял? – проворчала Джордж. – Честно говоря, мне кажется, что Тим сошел с ума. Тим! Ну, куда ты лезешь в своем огромном воротнике? Ти-им! Ты меня слышишь? Кому я сказала?
Тим скрепя сердце отказался от своего намерения. Воротник был весь покорежен. Из куста показался удивительный песик дворянской породы – один глаз слепой, зато другой невообразимо шустрый и бойкий, один бок белый, другой черный, а хвост тонкий-претонкий и длиннющий. Песик весело вилял этим смехотворным хвостом.
– Та-ак! – произнесла изумленная Джордж. – Что тут делает этот пес? И когда, хотела бы я знать, Тимми с ним успел познакомиться? Тим! Я отказываюсь тебя понимать.
– Гав, – сказал Тим, подведя к девочкам своего нового друга. Затем он выкопал недавно зарытую косточку и всячески предлагал ее черно-белому песику, но тот смотрел в сторону и не выказывал к угощению ни малейшего интереса.
– Все это чрезвычайно странно, – сказала Энн. – Не удивлюсь, если Тим сейчас познакомит нас с кошкой. Тотчас раздалось жалобное мяуканье.
– Мяу-мяу-мяу-мяу-мяу!
Оба пса навострили уши и метнулись к кусту. Тимми опять удержал воротник, и он разразился оскорбленным лаем.
Джордж подошла к кусту.
– Если там и вправду засела кошка, я ей не завидую! – крикнула она. – Назад, Тим! Эй, ты, малыш, ты тоже – назад!
Тимми отпрянул, а странного незнакомца Джордж твердой рукой оттащила за хвост.
– Держи его, Энн. Он добрый. Не укусит. Пойду поищу эту кошку.
Энн вцепилась в маленькую дворнягу, которая лихо посверкивала на нее единственным глазом в отчаянно колотила хвостом. Он был вполне миролюбив. Джордж тем временем заглянула под колючие ветки.
Она вглядывалась в терновые заросли и сперва ничего не видела в этой тьме после яркого солнца. И вдруг – ее пробрала дрожь.
Круглая сияющая физиономия смотрела на нее из куста. Глаза ярко сверкали, на лоб падали лохмы. Рот растягивала широченная улыбка, открывая очень-очень белые зубы.
– Мяу-мяу-мяу! – произнес этот рот. Джордж с колотящимся сердцем со всех ног бросилась прочь от куста.
– Что? Что случилось? – крикнула Энн.
– Там прячется кто-то, – сказала Джордж. – Никакая не кошка. Какой-то идиот мальчишка. Он и мяукает.
– Мяу-мяу-мяу-мяу!
– А ну, выходи! – крикнула Энн. – Выйди-ка, покажись. Ты, наверно, сумасшедший.
Куст зашелестел, и из-под него показалась сперва голова, а потом и весь мальчишка. Лет ему было двенадцать или тринадцать, невысокий, крепкий, и такой забавной решительной физиономии Энн в жизни еще не видывала.
Тимми бросился к нему и стал влюбленно облизывать. Джордж в недоумении наблюдала эту сцену.
– Откуда моя собака тебя знает? – спросила она.
– А он вчера зарычал на меня в моем же собственном лагере, – сказал мальчишка, – и я угостил его отличной мясистой косточкой. Потом он увидел моего Джека и с ним подружился, а заодно и со мной.
– Понятно, – сказала Джордж, все еще не слишком любезно. – Я не особенно одобряю, когда моя собака берет еду у посторонних.
– О, совершенно с тобой согласен, – сказал мальчишка. – Но я счел, что пусть лучше он съест эту косточку, чем меня. Он у тебя симпатичный. Правда, выглядит немного по-идиотски в своем воротнике. Ты бы послушала, как Джек хохотал, когда его только увидел.
Джордж нахмурилась.
– Я и сбежала-то сюда для того, чтоб никто не высмеивал Тимми, – сказала она. – У него ранено ухо. Это, конечно, у тебя хватило ума привязать ему на хвост голубой бант?
– Подумаешь, пошутил, – сказал мальчишка. – Ты любишь дуться и хмуриться, как я погляжу, ну, а я люблю игры и шутки. Твой Тимми даже очень доволен. Он сразу расположился к Джеку. Джек, между прочим, всем нравится. Я хотел разведать, кто хозяин Тима, – потому что я тоже не люблю, когда посторонние суются в мой лагерь. Вот я сюда и пришел.
– Ясно. И это ты крякал, хрюкал и кудахтал? – спросила Энн. Ей нравился этот нелепый мальчик с дружелюбной улыбкой до ушей. – Ну и что ты, собственно, тут поделываешь? Просто гуляешь по лугам? Или исследуешь местность? Или собираешь гербарий?
– Я произвожу раскопки, – ответил он. – Мой папа археолог. Больше всего на свете он любит старинные постройки. Я, видно, в него пошел. Тут на пустыре когда-то в древности было римское поселение, и я разыскал, где оно частично располагалось, и выкапываю все, что попадется под руку – оружие, разные черепки и всякое такое. Вот, например, что я вчера нашел – взгляните на дату!
И он показал девочкам старинную монету странную, гнутую, тяжелую.
– Двести девяносто второй год, – сказал он. – Так, по крайней мере, мне представляется. Поселение-то весьма и весьма старинное, а?
– Ой, можно мы пойдем посмотрим? – воскликнула Энн.
– Нет, пожалуйста, не надо, – сказал он. – Я не люблю, чтоб вокруг толпился народ, когда я занят серьезной работой. Вы уж не приходите. А я вам больше не буду мешать. Честное слово.
– Ладно, не придем, – сказала Энн, совершенно его понимая. – Но и ты избавишь нас от своих милых шуточек!
– Честное слово, – сказал мальчик, – я больше к вам и близко не подойду. Просто я хотел узнать, кто хозяин этой собаки. Ладно, я пошел! Пока!
И, свистнув Джеку, он быстрым шагом двинулся прочь. Джордж повернулась к Энн.
– Поразительный тип! – сказала она. – Я бы, в общем, не отказалась снова на него поглядеть. А ты?
НОЧЬ
Было время пить чай, о чем свидетельствовали часы Энн и общее настроение, в том числе и Тимми. Его изнуряла жара, он то и дело бегал к ручью лакать ледяную воду. Энн жалела, что у них с Джордж нет большого кувшина – такая тоска без конца мотаться взад-вперед с этой кружкой!
К чаю у них было печенье, каждому по бутерброду и по растаявшей шоколадке. Джордж в сотый раз осмотрела Тимми ухо и объявила, что дела вдут как по маслу.
– Но ты пока не снимай ему воротник, – сказала Энн. – А то он опять все расчешет.
– Неужели же я собираюсь снимать? – оскорбилась Джордж. – Ну ладно. Что мы теперь будем делать? Пойдем гулять?
– Давай, – сказала Энн. – Послушай, ты замечаешь – опять это звяканье; видно, снова наш знакомый взялся за работу. Интересный он все-таки. Копает один-одинешенек со своей смешной собачонкой. А как хочется пойти взглянуть на них хоть одним глазком.
– Мы же честное слово дали, – напомнила Джордж. – Так что, по-моему, мы туда и близко не подойдем.
– Ну конечно! – сказала Энн. – Ладно, Джордж, пошли в противоположную сторону, от мальчишки подальше. Только бы не заблудиться!
– Чудачка, ведь с нами Тимми! – сказала Джордж, – Ты и с Луны найдешь дорогу домой, правда, Тим?
– Гав, – подтвердил Тим.
– Он вечно тебе поддакивает, – сказала Энн. – Ох, Джордж!.. Какой изумительный вечер! Интересно, что сейчас поделывают Джулиан с Диком?
У Джордж моментально вытянулось лицо. И как только у мальчиков хватает совести мотаться по этой Франции, когда она заждалась их в Киррине? Предположим, там у них за границей самые невероятные приключения – но как можно хоть на недельку не выбраться в Киррин? Или им тут не нравится?.. Она так глубоко погрузилась в свои печальные мысли, что Энн расхохоталась.
– Хватит тебе! Развеселись! Как-никак я-то с тобой! Хотя, конечно, по части приключений я не иду ни в какое сравнение с Джу и Диком.
Они нагулялись и присели поглядеть на компанию резвящихся кроликов. Тимми был возмущен. Как можно сидеть и смотреть на дурацких кроликов? Они созданы для того, чтобы их гонять, – неужели не ясно? И что за манера – без конца его дергать за ошейник? Конечно, куда хозяйка – куда и он, вот он и на эти игры смотрел, но не мог не ворчать!
– Тим, глупый, пойми, – сказала Джордж. – Ты испортишь нам все удовольствие, если их разгонишь. Пусть они играют, какое твое собачье дело?
Долго еще они смотрели на представление, потом встали и отправились восвояси. Подойдя совсем близко к лагерю, они услышали тихий свист. Кто-то околачивался рядом. Кто? Они обошли большой терновый куст и чуть не нос к носу столкнулись с мальчишкой. Он вежливо уступил им дорогу, но ни слова не сказал.
– Как, это ты? – удивилась Джордж. – Как тебя зовут – я же не знаю? Ты что тут делаешь? Ты же честное слово давал!
Мальчик смотрел на нее в недоумении. Лохмы совсем застилали ему глаза, и он отвел их рукой.
– Ничего я подобного не обещал, – сказал он.
– Как это? – возмутилась Энн. – Ты же сам прекрасно знаешь, что обещал! Ладно, раз ты нарушаешь слово, мы свое тоже держать не собираемся. Вот увидишь, придем к тебе в лагерь.
– Да какое я вам честное слово давал? – повторил он удивленным голосом. – Вот психи ненормальные!
– Не строй из себя идиота! – сказала Джордж. Она уже разозлилась. – Сейчас ты объявишь, что ты не кудахтал, не крякал, не изображал лошадь…
– И кошку, – вставила Энн.
– Чокнутые, – сказал мальчик, с жалостью глядя на них. – Совсем крыша поехала!
– И часто ты намерен сюда наведываться? – осведомилась Джордж.
– Когда захочу, – сказал он. – Тут у вас в ручье вода уж очень хорошая.
– Ну и ладно, теперь придем осматривать твой лагерь, – твердо объявила Джордж. – Ты свое обещание не выполняешь, и мы свое выполнять не будем.
– Да приходите себе на здоровье, – сказал он. – Вы, конечно, сумасшедшие, но, кажется, не опасные. Только пса с собой не берите. Как бы он моего не сожрал.
– Ты же отлично знаешь, что он не тронет Джека! – сказала Энн. – Они в прекрасных отношениях!
– Ничего подобного я не знаю, – сказал он и удалился, снова смахивая лохмы со лба.
– Ну что ты скажешь? – ахнула Джордж, глядя ему вслед. – Абсолютно на себя не похож. Как ты думаешь, неужели он действительно ничего не помнит про свое честное слово и вообще?
– Прямо не знаю, – сказала в недоумении Энн. – Раньше он был такой веселый, все смеялся, а сейчас серьезный – ни разу даже не улыбнулся…
– Да-а. А, может, он немного того? – сказала Джордж. – Кстати, Энн, ты хочешь спать? Я хочу, хотя не понимаю, с чего бы.
– Ну, я не то чтобы умираю. Но я с удовольствием поваляюсь на вереске. Так бы смотрела и смотрела, как звезды постепенно зажигаются на небе, – сказала Энн. – Я, наверно, не лягу в палатке. Ведь ты же возьмешь к себе Тимми, а в палатке такая теснота, что Тимми, конечно, совсем отдавит мне ноги.
– А я сама лягу под открытым небом, – сказала Джордж. – Это я вчера только в палатке спала, потому что дождь собирался. Давай нарвем побольше вереска и сделаем вроде как матрас. Прикроем пледом и сверху ляжем.
Они рвали и рвали вереск и таскали к своей «постели». Получилась просто гора, и Тим тут же на нее улегся.
– Эй! Это не для тебя! – крикнула Джордж. – Уйди! Сомнешь! Энн, а где у нас плед?
Они прикрыли вереск пледом, а сами пошли к ручью умываться и чистить зубы. Тим мгновенно вскочил на «постель» и разлегся, закрыв глаза.
– Ах ты, старый хитрюга! – крикнула Джордж, сгоняя его. – Ты же притворяешься, ты не спишь! Я вижу! А ну, уходи с нашей постели. Смотри – для тебя тут растет дивная мягкая травка. На место, Тим!
Джордж легла на плед, и постель чуть примялась под ее тяжестью.
– Как удобно! – сказала Джордж. – А не стоит нам прикрыться пледом, как ты считаешь, Энн?
– Давай я принесу, – сказала Энн. – Только, по-моему, он нам вряд ли понадобится. Такая теплая ночь. Ой, смотри: звезда!
Скоро звезд было уже шесть, семь – и вот постепенно видимо-невидимо звезд высыпало на потемневшем небе. Какая дивная ночь!
– Они до того огромные и яркие – правда? – пробормотала сонным голосом Энн. – И я сама себе кажусь такой маленькой. И до них миллионы миль… Джордж, ты спишь?
Ответа не последовало. Джордж ничего не слыхала. Она крепко спала. Рука ее свесилась с вересковой постели на землю. Тим подполз к ней, лизнул. И вот уже он тоже спал, уютно посапывая. Сгущалась тьма. Луны не было, только звезды сверкали в полночном небе. И такая тишина стояла в полях, далеко-далеко от улиц, от деревень и от городов. Даже филин ни разу не ухнул.
Энн, проснувшись, не сразу опомнилась. Сперва она не могла сообразить, куда ее занесло, и в изумлении разглядывала звезды, думая, что они ей снятся.
Вдруг ей ужасно захотелось пить. Она пошарила в палатке в поисках кружки, не нашла и оставила эту затею.
«Зачерпну воды руками и напьюсь», – подумала она и отправилась к ручью. Тимми хотел было ее проводить, но передумал. Нет, его место рядом с Джордж. Хорош он будет, если она проснется и узнает, что он потащился за Энн. И потому он уткнул морду в лапы и уснул, на всякий случай навострив одно ухо.
Ручей Энн нашла сразу – по журчанью и плеску. Уселась на камушек у самой воды, зачерпнула ее ладонями. Вода была просто ледяная! И какое блаженство пить ее в жаркую ночь. Она пила, пила жадно, ополоснула лицо и плечи.