— Знаешь что, моей вины в этом нет, — указывая на себя, заявляет он. – Ты могла отказаться и не идти с Беном. Но ты пошла, хотя должна была понимать, для чего тебя привели в эту комнату. Ты девственница, но не можешь быть такой глупой, чтобы не понимать этого.
Я его ненавижу, но все, что он говорит, имеет смысл. Это правда.
Я сама во всем виновата.
— Я просто хочу уйти, — сникнув, отзываюсь я. Мой запал пропал, а все, что осталось – это жгучий стыд и сожаление.
Не говоря ни слова, Джейсон обходит меня и открывает дверь. Думаю, он испытывает облегчение, что я не предъявляю претензий и сама проявляю желание уйти.
Я ожидаю увидеть бритоголового, но в комнату входит другой мужчина. На вид ему лет тридцать, его темные волосы зачесаны назад. Он жует жвачку и ухмыляется, глядя на меня.
— Отвезешь ее, куда она скажет, — распоряжается Джейсон, хлопая мужчину по плечу и тот кивает.
Перспектива остаться наедине с этим типом не слишком радужная, но я так сильно хочу домой, что не возражаю против этого.
С облегчением оставляю номер Джейсона, в котором все еще веселиться народ. Молли нигде нет – наверняка кого-нибудь себе подцепила.
Ну и ладно. Только бы добраться домой, принять душ и забраться в свою постель. Это все, чего я хочу сейчас.
— Эй, Блисс!
Я удивленно оборачиваюсь и вижу догоняющего нас Джейсона. На миг мне кажется, что он хочет извиниться, но когда он подходит ближе, замечаю в его руках пачку денег.
— Возьми. – Он протягивает мне несколько сотен, и его глаза ничего не выражают при этом. – Пусть будет компенсация… Ну, ты понимаешь.
Прежде, чем я успеваю опомниться, он вкладывает купюры мне в руку и, развернувшись, возвращается в номер.
Я стою в коридоре отеля Гранд Бич, держа в руке деньги, которые мне заплатили за секс. Мой первый секс.
Сегодня я лишилась девственности. Поняла, что мужики могут быть уродами внутри, даже если снаружи настоящие красавцы.
Усвоила, что не стоит доверять словам, потому что они ничего не стоят.
А еще я узнала, что такое ненависть. Сейчас я чувствую ее: плотную, удушающую, разъедающую, словно кислота.
Я ненавижу Джейсона Рида. Ненавижу!
Глава 1
Джейс
— Джейс, ты не хуже меня знаешь, что должен сделать это. – Белль смотрит на меня своим бесконечно-тоскливым взглядом, от которого мне всякий раз хочется сбежать.
Моя мачеха одна из немногих, кому удается проделывать со мной такие номера.
— Дорогой, твой отец больше никогда не очнется, — ее голос дрожит, и в нем отчетливо проступают трагические нотки. – Врачи говорят, на это нет никаких шансов. Ты должен взять управление компанией в свои руки. – Белль выдерживает эффектную паузу, давая мне время в полной мере осознать сказанное ею. – Теперь ты глава этой семьи. Ты за все отвечаешь.
Она замолкает, ожидая моей реакции. Руки сложены на столе, голова склонена к плечу. Образ понимающей матери, не желающей разочаровываться в сыне.
Черт!
Думаю, на этот раз я точно попался.
Я резко встаю на ноги и подхожу к окну. От неожиданности Белль вздрагивает.
Нет, моя мачеха не плохой человек. Она долгие годы делала попытки сблизиться со мной. Моя вина в том, что этого так и не произошло.
Я не смог принять новую жену отца и как только мне исполнилось восемнадцать, ушел из дома.
Отношения с отцом у нас всегда были натянутыми, а после его жениться на Белль и вовсе разладились.
А теперь отец впал в кому после инсульта и только система жизнеобеспечения поддерживает в нем жизнь.
Как единственный наследник Престона Рида я должен взять управление компанией на себя.
Должен.
Ненавижу это слово.
Я чувствую себя загнанным в угол. Никогда не хотел иметь хоть что-то общее с семейным бизнесом. Всячески избегал этого многие годы, чем еще больше злил отца. А сейчас получается, у меня и выхода не осталось.
Старый ублюдок все же победил.
Мне хочется зарычать от этого тошнотворного чувства поражения, или еще лучше – ударить что-нибудь.
Опускаю голову и смотрю на свои стиснутые кулаки.
Почему у меня такое впечатление, что бессознательный старик опрокинул меня на лопатки и придавил горло ногой?
В этот момент я вижу Хоуп, и внезапно мои губы трогает улыбка. Хоуп бросает палку Бастеру, ретриверу, которого ей подарили на пятнадцатилетие, и хохочет, наблюдая, как пес носится за палкой.
Если и есть человек, ради которого я оставлю трек и стану во главе компании – это моя младшая сестра.
Она одна из этой семьи, к кому я испытываю любовь и теплоту.
На самом деле, ради Хоуп я готов на все.
— Мне нужно время, — поворачиваясь к Белль, сообщаю я. – Несколько месяцев, чтобы закончить сезон.
— Это слишком долго, — возражает она, качая головой.
— Несколько месяцев, Белль, - не собираясь спорить об этом, повторяю я. – В конце концов, Чарльз хорошо выполняет свою работу.
— Это так, — терпеливо соглашается мачеха, — но Чарльз не член семьи, Джейс. Твой отец хотел бы…
— Мне плевать, чего хотел бы мой отец, — жестко перебиваю я, и Белль поджимает губы. Это наш вечный спор. – Я делаю это не ради него. Ради нее. – Махаю рукой в сторону окна, где Хоуп чешет Бастера за ушами. – Иначе плевать я хотел на то, что будет с этой чертовой компанией.
В раздражении, я выхожу из кабинета, громко хлопая дверью. Терпеть не могу этот дом. Даже в детстве было такое чувство, словно стены огромного особняка сжимаются, перекрывая кислород.
Я никогда не остаюсь здесь дольше, чем необходимо. Хочу уйти, но прежде чем сделать это, направляюсь в комнату отца.
— Джейс!
Слышу позади себя голос и мысленно ругаюсь, останавливаясь.
Видеть Фиону сейчас я готов меньше всего.
Оборачиваюсь и хмуро смотрю на приближающуюся сводную сестру.
— О чем вы с мамой говорили? – Она улыбается, но в ее взгляде проскальзывает неуверенность.
Немногие видели Фиону Рид неуверенной в себе. Но я знаю ее, а она знает, что не может меня обмануть.
— Если тебя это интересует, спроси у нее, — сухо бросаю я, и, отвернувшись от нее, продолжаю свой путь.
— Постой!
Фиона догоняет меня, и я чувствую ее руку на своем плече. Едва удерживаюсь, чтобы не сбросить ее.
— Что? – Я стискиваю зубы, не скрывая нетерпения.
— Ты давно не звонил. – На ее лице проступает обида. – Я соскучилась.
Я издаю короткий смешок, насмешливо изогнув брови.
Она выглядит так, будто я дал ей пощечину.
— Насколько убог в таком случае твой жених, если ты скушаешь по мне? – Я окидываю ее долгим, наглым взглядом. – Гевин знает, на ком собирается жениться, или ты готовишь ему сюрприз?
— Ублюдок! – шипит девушка, зло прищурив глаза. Она поднимает руку, замахиваясь для удара, но я перехватываю ее и сжимаю запястье.
— Джейсон, мне больно! – вскрикивает Фиона, морщась от боли в руке, которую я сдавил чуть больше, чем надо.
Я наклоняюсь к ней и четко проговариваю, бесстрастно глядя в глаза:
— Тогда не доставай меня.
После этого отпускаю и ухожу.
Она за мной не следует.
Столкновение с Фионой ухудшило и без того паскудное настроение.
Ненавижу суку.
Если бы еще мог не трахать ее время от времени.
***
С тех пор, как отец впал в кому, и ему потребовалось медицинское оборудование, библиотеку на первом этаже переделали в спальню. Поднимать его на второй этаж было проблематично, да и сиделке, если бы она срочно понадобилась, пришлось бы для начала преодолеть лестницу.
Я вхожу в библиотеку, тихо открывая дверь. Но разницы, в общем-то, нет. Даже если пальнуть из пушки в метре от больничной койки, отца это не потревожит.
Я отпускаю Ингрид, сиделку отца на перерыв, сказав, что хочу побыть с ним наедине.
Смотрю на когда-то властного и могущественного Престона Рида. В детстве отец всегда нагонял на меня страх. Теперь же я вижу седого, бледного старика, который жив только благодаря машинам.
Наши отношения с отцом не сложились. Ни один из нас не хотел идти на уступки, а теперь уже поздно что-то исправлять.
— Радуешься, наверное, да? – Я хмыкаю, садясь на стул возле кровати-трансформер. – Еще бы, ты все же одержал верх. Старый сукин сын, - я поддаюсь вперед, упирая локти в колени, - знаешь же, как я ненавижу саму мысль о том, чтобы заниматься твоей компанией.
Я смотрю на отца, грудь которого поднимается и опускается только благодаря искусственной вентиляции легких. На секунду мне кажется, что он сейчас проснется, поднимется и в своей уничижительной манере скажет, что я щенок, который попусту тратит свою жизнь.
Я почти хочу этого. Но ничего не происходит.
— Привет.
Тихий голос Хоуп заставляет меня очнуться. Я моргаю и улыбаюсь сестре.
— Привет.
Тихий голос Хоуп заставляет меня очнуться. Я моргаю и улыбаюсь сестре.
— Привет, Крольчонок.
Хоуп почти восемнадцать и скоро она окончит школу, но я до сих пор зову ее детским прозвищем.
В детстве у нее была пижама с кроликами, которую она так любила, что носила ее до теп пор, пока штанины и рукава не стали почти наполовину короче.
Отец прозвал Хоуп Крольчонком. Она была единственной, к кому он открыто выражал любовь и нежность.
— Вы с Фионой опять поссорились? – сестра с грустью смотрит на меня. Не люблю видеть ее расстроенной.
— С чего ты взяла? – изображаю удивление я.
Хоуп вздыхает и опускается на соседний стул.
— Фиона умчалась отсюда вся в слезах. Только ты можешь довести ее до такого состояния.
Она смотрит на меня с укором. Я в два раза старше, но почему-то мне кажется, что этот ребенок меня отчитывает.
Сколько бы Хоуп не было лет, для меня она всегда будет малышкой. Эта девочка покорила меня с первого дня, когда ее привезли домой из больницы. Она была крохотной, всего два дня от рождения, и когда я увидел ее - понял – теперь я отвечаю за нее.
Я готов убить любого, кто посмеет обидеть ее.
— Мы с Фионой разберемся, не переживай об этом, — примирительно говорю я.
Хоуп недоверчиво фыркает, но не продолжает тему. Долго смотрит на отца, прикусив губу. Я вижу, как она силится не заплакать.
— Джейсон, — после длительного молчания зовет меня сестра.
— Что, Крольчонок?
— Думаешь, папа правда никогда больше не очнется?
Я пожимаю плечами, не желая еще больше расстраивать ее.
— Доктора так говорят.
— А ты как думаешь?
Хоуп так внимательно смотрит на меня, что у меня не поворачивается язык солгать ей.
— Думаю, что нет, милая.
Она кивает, и вновь переводит взгляд на койку.
— Без этих аппаратов он бы умер, — тихо говорит она. – Я знаю, что это папа, и все эти мониторы показывают, что он жив, но мне кажется, что его здесь больше нет. – Она виновато смотрит на меня. – Это плохо, что я так думаю?
— Нет, Крольчонок. – Я тепло улыбаюсь сестре. – Я понимаю, о чем ты.
Тогда Хоуп не выдерживает и слезы катятся у нее из глаз.
Я поднимаюсь и подхожу к ней, и она льнет в мои объятья.
Ничего не говорю, только глажу ее по голове, давая выплакаться.
Я не хочу оставлять трек и гонки, но сделаю это ради нее.
***
— Это будет мой последний сезон, — позже тем же вечером сообщаю я Саймону, моему менеджеру, с которым работаю с начала карьеры. – После я уйду.
— Что? – Саймон отводит взгляд от телевизора и отупело смотрит на меня. – Что ты только что сказал?
— Я ухожу из НАСКАР, — спокойно повторяю я, хотя мне хочется подавиться этими словами. – После февральских соревнований моя карьера закончится.
— Ты разыгрываешь меня? – Саймон бледнеет, будто я сообщил ему о смерти близкого человека. – Скажи, что это твоя неудачная шутка.
Я жму плечами: на моем лице ни тени улыбки.
— И не думал, Сай.
— Так, приятель. – Саймон вскакивает на ноги, размахивая руками. Кажется, он готов хлопнуться в обморок. – Объясни, какого черта на тебя нашло?
Вкратце, я рассказываю ему сложившуюся ситуацию. Что не могу дальше заниматься гонками, потому что из гоночного пилота должен переквалифицироваться в главу огромной медиа-компании.
— Джейс, не надо пороть горячку, ладно? – Сай нервно улыбается, и его глаза начинают беспокойно бегать по комнате.
Я почти вижу, как в его голове крутятся шестеренки. Знаю, о чем он думает. Прикидывает, сколько потеряет, когда я уйду из команды.
— Тебе почти тридцать шесть, еще пять-шесть лет, и НАСКАР сам попрощается с тобой. Не мне тебе рассказывать про конкуренцию в этом бизнесе. Возьми хотя бы этого парня, — Сай подбегает к телевизору, тыча пальцем в экран, где Дэйв Фаулер дает интервью после заезда. – Он твой главный конкурент на данный момент. Он уже наступает тебе на пятки! – Саймон громко хлопает в ладоши. – Спонсоры его хотят, парень отхватывает победу за победой. Ты хочешь уступить свое место этому сопляку? А ведь когда мы начинали, он еще пешком под стол ходил.
Слова Саймона заставляют меня задуматься. Это задевает, как бы я того не хотел.
Дэйв Фаулер уже был костью в моем горле. Букмекеры не уставали делать ставки на то, когда Фаулер обойдет Рида.
— Ты же Джейсон Рид, «Молния»! – Сай кладет руки мне на плечи и заискивающе смотрит в глаза. – Публика от тебя без ума. Неужели ты разочаруешь своих фанатов?
— Ты старая, хитрая задница. – Я хмыкаю и, поднявшись, подхожу к бару. – Это мое решение, Сай, — наливая себе «Маккалан», твердо говорю я. – И оно не обговаривается.
***
Уже совсем поздно, или наоборот – рано, когда той ночью я звоню в квартиру Фионы.
Кажется, виски было выпито больше, чем достаточно, иначе какого черта я делаю здесь?
Саймон ушел от меня злой и раздраженный, но ему так и не удалось уговорить меня передумать.
Я долго держу палец на звонке. Наверняка она уже спит, но мне на это совершенно плевать.
У меня есть потребности, и я привык их удовлетворять.
— Джейс, какого черта ты здесь делаешь? – Фиона распахивает дверь и недовольно смотрит на меня. Она только из постели, на ходу завязывает пояс шелкового халата.
Не дожидаясь приглашения, я вхожу в квартиру и выхватываю пояс из ее рук.
— Не утруждайся, все равно сейчас разденешься, — с ухмылкой роняю я, оттесняя ее к стене.
— Убери от меня руки! – Она толкает меня в грудь, но я едва качаюсь. – Джейсон, убирайся из моего дома! Если ты думаешь, что я буду с тобой спать, то ошибаешься!
— Ты и не будешь со мной спать — будешь трахаться, - низким голосом заявляю я, прижимая Фиону к стене и заключая ее в ловушку из своих рук, поставленных по обе стороны от ее головы.
Я наблюдаю за ней: вот она тяжело сглатывает и отводит глаза в сторону; ее рот приоткрывается и дыхание становится учащенным. Я знаю ее лучше, чем кто-либо. Знаю, что ее заводит и от чего она течет.
— Разве ты не скучала по мне? – шепчу я, водя пальцем по ее скуле. – Ты же хотела, чтобы я пришел.
— Ты обидел меня сегодня, — слабым голосом отзывается она, но ее веки прикрываются от удовольствия, когда я слегка пощипываю ее сосок сквозь шелк ночной сорочки.
— Знаю, детка. Но ты же меня понимаешь, правда? – Я прижимаю лоб к ее лбу и с теплотой смотрю в ее глаза. Опускаю руки и хватаю Фиону под ягодицы.
— Ты просто меня используешь. – Ее голос дрожит, но она уже так завелась, что не сможет отказать мне.
Она никогда не может.
— Разве это не то, что делают люди? – тихо произношу я, запуская руку в ее трусики и касаясь мокрых складок. – Используют друг друга.
Фиона начинает дрожать, хватается за мои плечи в поисках опоры.
Я почти довожу ее до оргазма, но в момент, когда она готова кончить, убираю руку и отступаю от нее.
Ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня разочарованно, но понимающе.
Она знает, что это значит.
Я вынимаю свой ремень из шлевок, пока Фиона раздевается. После оборачивается лицом к стене, а руки заводит за спину.
Я затягиваю ремень на ее запястьях, фиксируя их. Потом обхватываю ладонью ее за подбородок и хрипло шепчу:
— Я тоже скучал, детка.
Блисс
— Ли звонил, Аберкромби хотят тебя в своей новой спортивной линии, — голос Сем будит меня, болью отдаваясь в висках.
Сколько раз просила ее стучать прежде, чем входить – но на мою сестру это не действует.
Я недовольно ворчу, но сажусь на постели, снимая маску для сна с лица.
— Еще бы они не хотели, — вяло бормочу я, зевая.
Терпеть не могу ночные перелеты. Домой я попала только под утро, и вот уже Сем разбудила меня своей нетерпеливостью.
Я смотрю на часы и морщусь – половина одиннадцатого. Я проспала меньше пяти часов.
— У тебя фотосессия в три для «Элле». Так что поднимайся и тащи свою задницу приводить себя в порядок. – Сем деловито смотрит на меня, держа в руках органайзер, с которым никогда не расстается.
— Запиши в мое расписание на шесть часов, ноль минут – уволить Сем.
Сестра закатывает глаза, а я выбираюсь из постели, страдальчески вздыхая, и плетусь в ванную.
Мы обе знаем, что это не серьезно. Сем незаменимый человек в моей жизни. Я бы не смогла без нее. Наверное, я должна чаще благодарить ее за то, что она всегда со мной. Она единственная, в ком я нуждаюсь.
— Ты бы пропала без меня, — кричит Сем из комнаты, и я улыбаюсь.
— Не преувеличивай свое значение, — отвечаю я, но при этом тихо смеюсь.
— Хочешь узнать подробности предстоящей линии? – игнорируя мое последнее замечание, из-за двери спрашивает сестра, пока я сижу на унитазе.
— Умираю, как хочу, — без энтузиазма отзываюсь я, подавляя зевок. На самом деле, чего я хочу – это забраться в постель и проспать целые сутки.