Тот наклонился вперед, в нетерпении широко раскрыв красные глаза. Существо сделало глубокий вдох, в результате чего пришло в еще больший восторг, и, раздвинув сухие губы, обнажило похожие на лезвия зубы.
Скип был уже близко. Ближе, чем ему хотелось бы. Он ощущал гнилостное дыхание, видел свое движущееся отражение в стальных когтях существа. Парень шагнул в тень дракона.
— Погоди-ка, — промолвил Скип, будто только сейчас осознав происходящее. — Что я делаю? — он остановился.
Этого оказалось достаточно, чтобы раздразнить зверя, который еще пару секунд назад думал, что уже было потерял шанс заполучить еду. Опьянев от запаха Скипа, существо шире распахнуло глаза, искрящиеся огоньками безумия. Дракон знал, что где-то в засаде прячутся охотники. Понимал, что находится в опасности; и если опустится на камни, то едва ли снова подымется в воздух, как бы ни старался.
Казалось, на мгновение рептилия забыла обо всем — запах Скипа, бывало, производил такой эффект. Дракон вскочил, раскинув крылья, и рванул вперед, наполовину скользя, наполовину подпрыгивая, чтобы напасть на парня. Скип бросился назад, ударяясь о камни и скатываясь.
— Хватайте его, парни! — закричал господин Джонстон, выныривая из укрытия и вскидывая свой арбалет.
Охотников было около двух дюжин. Арбалетчики начали стрелять первыми, выпустив толстые болты с острыми наконечниками, созданными специально для чешуи дракона. Они обладали достаточной пробивной силой только при стрельбе с близкого расстояния, но работали безотказно. Еще несколько человек выбежали с мушкетами — ружьями с широкими дулами, заряженными порохом и стреляющими дробью.
Когда дракон взревел, встав на дыбы перед Скипом, мушкетеры Пук и Тук начали палить по расправленным крыльям. Дробь оставила россыпь отверстий на упругой коже зверя, еще больше снижая шансы противника взлететь.
Существо зарычало от боли, и Скип, пользуясь моментом, побежал прочь. Разъяренный, дракон прыгнул вперед, чтобы поймать его, разметав мушкетеров в разные стороны.
Парень бежал, сердце грохотало внутри. Он не столь быстр по сравнению с драконом, зато у него есть небольшое преимущество. Только бы добраться до каменных стен. Всего несколько футов…
Он почувствовал, как на него упала тень рептилии.
И тут Скип споткнулся.
Отряд охотников выскочил из-за ближайших скал и, перепрыгнув через Скипа, установил копья древками к скале. Дракон — теперь совершенно сошедший с ума от боли и запаха Скипа — бросился вниз, широко раскрыв ничего не видящие красные глаза. По инерции он напоролся прямо на копья. Его голова пролетела всего в нескольких дюймах от Скипа, рот разинут, слюна стекает с нижней губы. А потом дракон завалился на бок, дергая лапами.
Копьеносцы приблизились, чтобы добить его. Скип лежал на земле, тяжело дыша и дрожа всем телом.
«Мне действительно нужно найти новую должность на работе», — подумал он.
Глава 4
Нет, это не ошибка. Брендон был не в восторге от третьей главы и попросту не поделился ею. Именно там появляется волшебница. Но на суть рассказа события той главы никак не влияют. Вы можете перейти к чтению четвертой главы из второй, не ощутив никаких неудобств.
Скип сел на большой камень рядом с местом, где был убит дракон, и Паро, улыбчивая заведующая продовольствием в охотничьих штанах, принесла парню чашку теплого сидра и набросила одеяло ему на плечи. Паро всегда заботилась о нем. Несмотря на раннюю весну и не слишком холодную погоду, Скип весь дрожал, и не только из-за обливания водой.
Охотники отошли от мертвого дракона. Но парень не глядел на труп. Он уже насмотрелся на множество мертвых драконов, они всегда вызывали в нем чувство подавленности. Эти звери — величественные создания. Когда не угрожают вам, не пытаются сожрать и не нападают на вашу деревню.
Скип всегда думал, что они, в конце концов, смогут найти способ ужиться вместе, особенно имея так много общего. И люди, и драконы — разумные существа, они способны вести беседы, и им присущи те же проблемы с произношением и орфографией.
Он отхлебнул сидра, обхватив чашку обеими дрожащими руками. Одно мгновение казалось, что эта охота станет для него последней. Что господин Джонстон и другие появятся слишком поздно. Большинство молодых людей в возрасте Скипа имеют заниженное чувство самосохранения, считая себя бессмертными. Но только не Скип. Переживите столько же нападений драконов, сколько он, и у вас тоже появится ощущение хрупкости жизни.
Парень поднял глаза, когда кто-то прошел мимо. Волшебница. Она была высока и крепко сложена; с возрастом ее волосы превратились из черных в серебристые, подобно листве, меняющей свой цвет с приходом осени. На лице можно было заметить морщинки, которые не старили, а придавали более властный вид. Она мельком посмотрела на Скипа ничего не выражающим взглядом и подошла к господину Джонстону.
— Должен заметить, — произнес господин Джонстон, — это был большой товарищ! Самый опасный из всех, которых нам когда-либо удавалось прикончить для вас, госпожа. Возможно, мы заслужили небольшую премию, вам так не кажется? За наши усилия?
Волшебница проигнорировала человека. Вместо ответа она склонилась к висящему на поясе главы охотников длинному мечу и выхватила его из ножен. Это было проделано столь легко и умело, что заставило Джонстона отступить с побледневшим лицом. Но подняв меч, она просто положила его себе на плечо.
«Хладнокровная, — подумал Скип. — Редко слово скажет. Никогда не участвует в охоте». Скип не много знал о таких, как она, ясноликийцах. Поговаривали, что вместо простых «умений» те обладают очень мощной магией.
Но она никогда не использовала магию, чтобы помочь охотникам.
Волшебница подошла к дракону — охотники, собравшиеся там, волнами отхлынули от женщины — затем всадила меч в брюхо зверя, вспарывая его.
Скип отвернулся. Что она там ищет? Что-то в желудках драконов, за что готова заплатить невероятную сумму денег, нанимая целый отряд охотников и отправляясь в экспедицию, которая длится вот уже несколько месяцев. Кажется, ее не волновали обычные сокровища, часто попадающиеся в желудках. Она отбросила в сторону алмазы и золото, будто они ничего не стоили. Ей нужно нечто другое.
Но что бы там ни было, она не нашла это. Волшебница подошла к господину Джонстону и вручила ему окровавленный меч, притом руки и платье женщины остались чистыми, словно какое-то заклинание или магия защищали их от запекшейся крови. На лице читалось явное разочарование. Потом она ушла в тень ближайшего скалистого образования, сложила руки и стала наблюдать, как охотники тщательно осматривают содержимое живота рептилии в поиске сокровищ.
У драконов — два желудка: один для переваривания пищи, другой — для хранения всяких вещей. И Скип понимал почему. Драконы не носят одежду, а значит, у них нет внешних карманов. Зато есть один внутренний.
— Я полагаю, — сказал господин Джонстон, подходя к ней, — это не тот зверь, которого вы искали.
Волшебница не ответила.
Тем не менее, господин Джонстон казался довольным. Он потирал руки и глядел на остальных, которые рассматривали проглоченные драконом сокровища. Калибер, бухгалтер охотника, стоял в стороне, аккуратно делая опись каждого обнаруженного ценного предмета. У него были кроличьи глаза — маленькие и постоянно стреляющие по сторонам, следящие за всем, чтобы не упустить даже незначительной детали.
Охотники называли себя служителями высшего блага, защищающими людей и избавляющими их от драконов. Они были поистине охотниками удачи. Каждый человек, который наносил урон дракону, получал долю — Калибер по-прежнему продолжал наблюдать и подсчитывать. Те же, кому не удалось нанести удар, не зарабатывали ничего, если, конечно, не были господином Джонстоном. Он-то всегда получал свою долю.
Естественно, когда на кого-то нападали очень часто, все обычно заканчивалось смертельным исходом. Среди рядовых охотников наблюдалась большая текучка. Умные увольнялись с небольшой суммой денег. Счастливчики продолжали накапливать все больше и больше наличных.
Остальные погибали. «И я главный претендент на вылет», — подумал Скип. Конечно, поначалу казалось, что попасть к охотникам не так уж плохо — нашлось место, где молодой человек приносит пользу, привлекая драконов, чтобы жители не выбегали из города с мечами и факелами. Но как долго он протянет?
— Нам нужно двигаться дальше в горы, — промолвила Волшебница. Она всегда говорила свистящим шепотом, от которого Скипа пробирал озноб.
— Дальше… — повторил господин Джонстон. — Госпожа, там же живут огромные драконы! Этот товарищ … он был большой, по нашим меркам. Но все-таки мелковат по сравнению с древними созданиями! Мы не сможем жить, если отправимся туда.
— Дальше… — повторил господин Джонстон. — Госпожа, там же живут огромные драконы! Этот товарищ … он был большой, по нашим меркам. Но все-таки мелковат по сравнению с древними созданиями! Мы не сможем жить, если отправимся туда.
«Не выживем», — поправил его Скип про себя, в основном для собственного спокойствия.
— Бóльший риск, — прошептала Волшебница, — означает бóльшую награду.
Данный аргумент она использовала несколько недель назад, чтобы заставить их прийти в эти далекие горы, где обитали драконы. Они разорили всю Драколикию, а в последнее время многие перекочевали даже в Ясноликию. Драконы быстро летают, несмотря на всю свою неповоротливость на земле.
Однако углубляться в их земли… выглядело настоящим самоубийством. Тот факт, что ее обещания большего богатства, казалось, не прельщали даже господина Джонстона, свидетельствовал о том, насколько опасна подобная затея. Он двинулся прочь, чтобы осмотреть находки людей, бросая взгляды на свой окровавленный меч. Джонстон казался очень обеспокоенным.
Скип проводил взглядом удаляющегося командира, а потом повернулся и снова ощутил озноб, обнаружив, что Волшебница наблюдает за ним.
— Я слышала, о чем ты говорил ранее, — произнесла она шепотом, подходя к нему. — О желании перестать быть тем, кто приманивает драконов.
Волшебница не превышала его ростом, хотя сейчас казалось обратное. Конечно, он же сидел. Определенно, по этой причине.
— Я подумал, что не быть съеденным драконом — хорошая альтернатива работе.
— Я выбрала эту группу охотников именно из-за тебя, молодой человек. Твое участие делает экспедицию не только более успешной, но с большей вероятностью позволяет натолкнуться на драконов. У меня нет свободного времени; уже одно присутствие здесь занимает слишком много.
Скип подавил дрожь. Все знали, что колдовство — это плохо. О, так, конечно, не говорили, особенно когда колдун был где-нибудь поблизости. Но это все знали. Предполагалось, что магия может использоваться только в качестве «умений» — свойств и полезных в жизни навыков, предоставленных «кубом». Колдовство, напротив, всегда расценивалось как кража, наряду с манипуляцией магической силой и ее использованием, даже в случае крайней необходимости.
Он не сказал этого. Несмотря на то, что Скип регулярно дразнил драконов, он ценил свою жизнь.
— Разве соблазн разбогатеть не привлекает тебя? — спросила Волшебница. — Подумай, какие богатства ты сможешь получить, если останешься еще ненадолго.
— Подозреваю, такой поворот событий искушал бы больше, если бы мне доставалось хоть что-то.
— О, я уверена, что ты проживешь достаточно долго, чтобы воспользоваться заработанным состоянием.
— Это спорно. Но я говорю не об этом, госпожа. Мне не платят.
— Что?
— Нужно ударить дракона, чтобы получить выплату. А я к нему даже не прикасаюсь.
— Но именно благодаря тебе драконы прилетают к нам, чтобы поесть!
— Я знаю. И все же мне не платят.
— Как ты до этого дошол?
— Как ты до этого дошел.
— Это я тебя спрашиваю.
— Нет, это была поправка. «Дошел» — так правильно писать. «Дошол» — ошибка. Не многие понимают.
— Но…
— Я слышу орфографию.
— В самом деле?
— Мое умение. Одно из них, по крайней мере. Другое — запах, привлекающий драконов.
— Но ведь слова звучат одинаково.
— Вы просто ошиблись.
— Но я знаю, что хотела сказать.
— Тем не менее, получилось неправильно.
Она посмотрела на Скипа, сложив руки на груди. Казалось, Волшебница не очень высокого мнения о его способностях, но это присуще всем ясноликийцам. Видимо, они были не слишком довольны, наконец, после стольких усилий разрушить Барьер и обнаружить за ним другой Лик, населенный людьми с магическими способностями, которые ничего не знают о том, как их использовать.
— Господин Джонстон довольно строг в этом плане, — продолжил Скип, возвращаясь к теме своей заработной платы. — Таков устав группы. Если не нанес удар, но от тебя есть хоть какая-то польза — получаешь еду, а не плату. Правила для всех — за исключением самого Джонстона.
— Я поговорю с ним. Это следует изменить. Ты должен продолжать делать то, что делал до сих пор.
— Если то, что я делал, означает выживать, я согласен. Но даже с оплатой, госпожа, я не уверен. Я не знаю, много ли удачи осталось во мне. И думаю, что пришло время уйти.
— Но ты не можешь.
— Вообще-то в моем контракте говорится…
— Меня не волнует, что говорится в твоем контракте.
— В самом деле? Потому что я переписывал его несколько раз и использовал очень утонченную пунктуацию и интересные слова. Получилось изумительно, должен сказать.
— Ты не можешь уйти, потому что нужен мне, дабы найти правильного дракона. Как сделать так, чтобы заставить тебя остаться? Чего ты хочешь?
— Вы действительно хотите знать?
— Да.
— Я хочу быть лексикографом.
— Я не поняла, это как-то связано с картами?
— Нет, то картограф. Лексикограф — человек, который собирает слова. Точнее, я хочу быть лексикографом, грамматистом и филологом. Но могу довольствоваться и первым.
— Слова.
— Да.
— Ты желаешь собирать слова. А как же золото?
— Это слово.
— Нет, я имею в виду, разве тебе не нужно золото?
— Оно слишком тяжелое.
— Ювелирные изделия?
— Меня и так уже преследуют драконы. Если стану богатым, еще и люди захотят напасть. Нет, я буду заниматься словами. Они ценные, но легкие, и, похоже, никому, кроме меня не нужны.
— Но что ты будешь с ними делать?
— Это самый интересный момент! Знаете, я помещу их все в одну большую книгу. Книгу, которая будет содержать все слова в мире и включать в себя все их надлежащие написания.
— И что это даст?
— Ну, это сделает мою жизнь гораздо менее раздражительной, с одной стороны. Вы слышали, как говорят те охотники? Просто чудовищно!
— Большинство из нас не способно слышать правописание.
— Да, но вы же пишете. Неправильно. С помощью моей книги каждый сможет найти и посмотреть, как правильно пишется любое слово. И тогда никто не будет путаться. В последнее время приходится часами изучать документы в попытке выяснить значения слов. Никто не использует одно и то же написание. Как раз сегодня я слышал как слово «дракон» писали как «дракун», «даракон», «дракен», «даракин» и «бларснаф».
— Э-э… «бларснаф»?
— Так сказал повар Паг. Он говорит на лукарвианском, хотя на самом деле это слово пишется «бларснеф» на его языке. Понимаете, с чем мне приходится мириться?
— Нет.
Скип вздохнул. Опять та же история. Кажется, мир вполне готов принять недооцененных художников, непонятых воров и даже крестьян, которые мечтают о королевском величии, но никто не знает, что делать с недооцененными филологами. Кроме как выставить их из города, чтобы заставлять драконов спускаться вниз.
Он до сих пор не нашел способ объяснить это. Книга всех слов на земле. Мм… словарь. Нет, нужно название получше. Во всяком случае, в ней будет все для взаимопонимания людей. Прямо сейчас у них серьезные затруднения, а Скип может решить проблему и помочь всем.
— Знаете ли вы, — сказал он колдунье, — что четырнадцать тысяч человек умерли в прошлом году из-за описки?
— По некоторым причинам я считаю себя скептиком, молодой человек.
— В договоре о заключении мира писец написал слова «покой» и «упокой» «Мы, народ Кальвонии, продолжим жить в покое и свободе, а вас, Тарсельдия, оставим в упокое». Это послужило началом войны. В Тарсельдии подумали, что имеется в виду «захоронить, уничтожить». Четырнадцать тысяч умерли прежде, чем выяснилась ошибка. Писцы три недели спорили, какой смысл слова подразумевался на самом деле. Ведь когда-то говоря «упокой» подразумевали «состояние полного покоя». В этом вся проблема.
— Послушай меня. Если ты послужишь в качестве приманки еще несколько недель, я помогу тебе с книгой.
— Не знаю. Какую помощь вы могли бы оказать?
— Значительную. Я знаю много слов.
Что-то переменилось в Волшебнице. Скип внимательно посмотрел на нее, размышляя. «Это из-за ее голоса», — подумал он. Она настолько увлеклась разговором, что перестала шептать и теперь звучит… менее устрашающе. Даже мелодично.
— Фсе, — сказала Волшебница. — Решено. Рада, что мы договорились.
Она похлопала его по плечу, а затем направилась к лагерю.
— Все, — прошептал он. — Вы имели в виду слово «все». И я не согласен.
Но женщина его уже не слушала.
Той же ночью, когда охотники заснули, отпраздновав бочонком пива победу, Скип собрал свои вещи и незаметно ускользнул из лагеря. Быть наживкой для дракона — хорошо, в каком-то смысле. Приятно, когда в тебе нуждаются и ценят.