— Может быть, я не уверен. — Он пожал плечами. — Я плохо разбираюсь в таких вещах, мистер Бойд.
— Да уж, это вы доказали, — согласился я.
— Знаю, это совсем не простая задача для вас, но, с другой стороны, никто не зарабатывает просто так сто тысяч долларов, верно?
— Ну, я мог бы назвать пару парней с телевидения… Может быть, вы припомните еще что-нибудь об этой девушке?
Он секунду подумал:
— Извините, но ничего не приходит на ум.
— О’кей, — сказал я. — Полагаю, что, если я подольше постою на Таймс-сквер, мне удастся на нее наскочить.
Я встал, опять засунул свой «магнум» в кобуру, потом извлек из кармана другой пистолет и осторожно протянул его Мастерсу.
— В следующий раз, когда пойдете открывать входную дверь, будьте осторожнее с этой штукой! — сказал я.
— Прошу прощения за то, что произошло, мистер Бойд. Я очень рад, что промазал.
— А уж как я рад! — подхватил я, вручая ему свою визитную карточку. — Сообщите мне сразу же, если раздастся звонок от душителя.
— А вы держите меня в курсе событий. Информируйте, намечается ли прогресс.
— Конечно. Я сразу это сделаю.
— А как насчет ваших расходов? Не хотите получить сейчас небольшую сумму?
— За сто тысяч долларов я могу и сам оплатить свои расходы, — великодушно ответил я.
Мастерс проводил меня до входной двери. На минуту я задержался, прежде чем выйти в крошечный холл.
— Скажите, это портрет художника Читэма?
— Вы заметили? — Он казался довольным. — Правда, великолепная вещь?
— Вы знаете девушку, которая для него позировала?
— Нет, — как-то слишком небрежно ответил он. — А что, я должен ее знать?
— Каждый мужчина хоть раз в жизни должен повидать такую женщину, как она, — хмуро ответил я.
— Значит, вы с ней знакомы?
— Так, мельком. А как насчет художника? Вы с ним знакомы?
— Нет, мы никогда не встречались, — ответил Мастерс и недовольно покачал головой, как будто я допустил грубость. — У меня никогда не было желания знакомиться с художниками — это приводит только к разочарованиям. По сравнению с их работами личности авторов всегда кажутся мне незначительными. Поэтому я стараюсь избегать личных встреч.
— Должно быть, вы сами неординарная личность, мистер Мастерс, — вежливо произнес я и нажал кнопку лифта.
Глава 6
Похоже, поездки в Гринвич-Виллидж уже вошли у меня в привычку. Поразившее меня совпадение — портрет работы Читэма в гостиной Мастерса — было слишком сильным, а отрицание знакомства с Пандорой слишком нарочитым. Ну что ж, если он не желает об этом рассказать, может быть, расскажет она.
Мне удалось поставить машину на том же месте, что и в прошлый раз, — если дело продвинется, можно будет застолбить участок! — и я вошел в вестибюль и спустился по лестнице в студию. Точнее, наполовину спустился, а потом остановился. Спиной ко мне на ступеньках сидела девушка. Она повернула голову и посмотрела на меня, отчего моя уверенность испарилась. Я говорю об уверенности в том, что это девушка: с таким же успехом она могла оказаться ведьминым отродьем.
На голове у нее красовалось что-то похожее на птичье гнездо, но это вполне могли быть и ее собственные волосы, взбитые собственными грязными пальчиками. Лицо у нее было худое и длинное, а темные глаза — слишком большие. Из косметики она воспользовалась только жемчужно-белыми тенями для век и белой обводкой для глаз. Бесформенный серый свитер болтался, почти закрывая короткую черную юбку, черные чулки завершали наряд. Ей было не больше восемнадцати.
— Извините, — вежливо произнес я и переступил через нее.
Добравшись до двери, я нажал на звонок, а секунд через тридцать понял, что в доме никого нет. Призрак все еще сидел на ступеньках, спрятав подбородок в ладони, опершись локтями о колени, бессмысленно глядя в пятое измерение.
Я поднялся на пару ступенек, пока ее лицо не оказалось на уровне моего.
— Вы не знаете, где я могу найти Пандору?
Бледные губы скривились в слабой гримасе.
— Продажная тварь, — произнесла она безразлично.
— А Дуглас где?
— Подонок! — ответила она уже более выразительно.
— Я хочу выяснить, где он, а что Дуглас подонок — я и сам знаю.
— Не он, а ты!
— Ты назвала меня подонком?! — переспросил я со знаменитой бойдовской сообразительностью.
— Это ты говоришь, папуля! — захихикала она. — Болтаешься здесь в этом наборе от «Брукс бразерс», как будто ты на Мэдисон-авеню!
— В моем деле нужно выглядеть прилично и строго, — сообщил я ей. — А то люди отволокут своих жмуриков в другое место, чтобы другие подонки их зарывали.
На секунду в ее глазах мелькнул интерес.
А ты чем занимаешься, папаша? — спросила она.
— Я похоронщик, гробовщик, но работаю только ради кайфа. Как возьмусь за дело, сначала потихоньку разминаюсь, темп набираю, а потом как бабахну — бам! бум! — со всей оттяжкой, и пошел вгрызаться вовсю. Только дайте мне хорошенький трупик распотрошить — и оп! Мои собственные внутренности так и взыграют в унисон, каждая жилка отзывается, как гитарная струна. Сечешь?
— Да, усекла, папаша! — медленно проговорила она, засияв. — Это совершенно новый вид кайфа, я о таком еще не слыхивала. Это как жизнь и смерть, и все такое прочее, и все катится, катится в один здоровенный горшок! Забойно!
— Ничего особенного, — скромно возразил я. — Наш главный спец из дурдома считает, что я весь прогнил — и спереди, и сзади, и от середины вниз! Это вроде как язва, он говорит. Но я в это не врубаюсь. По-моему, сам он психованный, на Фрейде шизанутый!
Она встала и доверчиво просунула свою ладошку в мою.
— Друг и блондинка отправились к Фредди, у него с собой новая картина, — жуть, он говорит, как Объединенные Нации. Хочешь отправиться туда и блевануть, а, папашка?
— А почему нет? — ответил я. — У нас впереди целая жизнь, и делать в ней, куколка, совершенно нечего. Так что разок мы можем себе позволить хоть что-то сотворить. Пошли к Фредди, отметимся на новой картине.
Как оказалось, Фредди обитал всего в двух кварталах отсюда. Еще одна студия в цокольном этаже, еще один подвал, который не так давно был уважаемым хранилищем угля, а теперь докатился до приюта Фредди.
Помещение оказалось плохо освещенным, все в облаках дыма. Войдешь туда и чувствуешь себя как в аду, перед рекой Стикс с перевозчиком. Кругом было полно людей, по крайней мере, я предпочитал считать, что это все-таки люди, ведь нельзя же всегда верить собственным глазам, как невозможно всегда сохранять трезвый рассудок.
Как только мы вошли, какой-то рано полысевший тощий тип в очках сунул нам в руки два стакана с темной жидкостью.
— Дети, вы должны выпить за новую картину Фредди! — пропел он высоким голосом. — Клянусь, он — номер один среди секс-художников!
Я подозрительно глянул на грязноватую влагу.
— Что это? — спросил я.
— Это херес, мужик! Настоящая южноафриканская смесь — ты, в натуре, знаешь, как эти молодцы-зулусы делают вино? Мужики! Я прямо разлагаюсь при мысли об этом. Целое племя танцует на виноградных гроздьях, выжимая ногами натуральный сок! И все они двухметрового роста, и женщины тоже, медленно идут по кругу, как в хороводе! А ты теперь это пьешь, мужик!
— Только не я! — Я с содроганием вручил стакан ему обратно. Он тут же осушил его одним глотком и обратил взор к кошмарику, который привел меня к Фредди.
— Где ты подобрала этого подонка?! — воинственно воскликнул он. — На Уолл-стрит ошивался, отброс?
— Он не подонок! — Ее голос зазвучал оскорбленно. — Он изобрел новый вид кайфа! Когда он бальзамирует мертвецов, ему кажется, что кто-то натягивает его кишки на виолончель, — деликатно объяснила она.
— Да? — В голосе парня прорезалось уважение. — Приятель, извини, я ошибался насчет тебя. Извини.
— Здесь не найдется выпить чего-нибудь еще, кроме этого хереса? — с надеждой спросил я.
— Да нет, — покачал он головой. — Фредди закупил по дешевке целую бочку. Прежний владелец собирался все это вылить, вот подонок! Ты можешь это представить?!
— Да уж. А что, Пандора сейчас здесь?
— Мужик! — Он закатил глаза. — Если бы она была здесь, ты бы не спрашивал. Ты бы это сразу почувствовал.
— Ну а Читэм хотя бы здесь?
— Конечно, где-то там, — махнул он в сторону толпы. — Рано или поздно вы его найдете.
— Папашка! Посмотри, — неожиданно взвизгнула моя кошмарная подружка, вцепившись в мою руку. — Кто-то собирается поиграть на твоих внутренностях!
Инстинктивно я схватился за живот, но потом с облегчением вздохнул, поняв, что она имела в виду: какой-то толстяк вытащил двойную бас-гитару и приготовился играть. Рядом с ним стоял еще какой-то тип, видимо, собирался запеть. Конечно, я опять ошибся: через двадцать секунд он начал читать свою поэму, завывая под резкие звуки струн. Я понял, что это поэма, только лишь потому, что мне это объяснила моя спутница. Услышал я только несколько строчек, которые пробились ко мне сквозь сумасшедший шум, но и этого было достаточно. «Мусорные баки, гнилые отбросы, сточные трубы и слизь, — декламировал поэт пронзительно и страстно. — Все это уходит, уходит, а мне уже все равно, словно это розовые бутоны, бутоны, бутоны…»
Очкарик, который угощал нас хересом, не мог дольше терпеть.
— Мужик! — завопил он. — Я поймал ритм!
Он схватил мою спутницу и вытащил ее на середину комнаты, где было небольшое свободное пространство, и они начали медленно покачиваться с отрешенным видом под звуки гитары и завывание поэта. Со стороны моя девушка-битница выглядела так, словно ей за ворот насыпали чесоточный порошок, и она пыталась, не прибегая к помощи рук, высвободиться из своей одежки.
Я закурил и нырнул в толпу в надежде найти Дугласа. Несколько минут поработав локтями, я едва пробился лишь через шестую часть комнаты и уже подумывал, насколько продуктивны мои усилия, когда неожиданно оказался лицом к лицу с толстой блондинкой, которая уже наверняка повидала сорок летних сезонов и не менее сорока пяти зимних. Она была в черных доспехах платья для коктейля, и вы могли пролить коктейль практически на любой участок ее фасада, не промочив при этом самого платья. Бриллианты нескромно сияли почти на каждом ее пальце, и она никак не вписывалась в это сборище битников.
— Привет, — широко улыбнулась она мне, подтверждая своим примером, что протезирование зубов скорее искусство, чем наука, — вы друг Фредди?
— Никогда в жизни не встречался с ним и, если приложу определенные усилия, полагаю, что никогда и не встречусь.
— Я тоже с ним незнакома, но Гарри привез меня сюда, и я думаю, что это очень забавно, не правда ли?
— Полный дурдом! — ответил я, стараясь увернуться от наплывавших паров южноафриканского хереса, но потерпел неудачу.
— Я всегда любила атмосферу Гринвич-Виллидж, — продолжала уверенно говорить блондинка. — Я хочу сказать, здесь все так бодрит после затхлости Манхэттена, вы согласны со мной?
— Это, должно быть, одно из немногих мест, где вы можете пропитать свои легкие дымом, даже не начиная курить, — согласился я с ней.
— Вы не соответствуете артистическому типу — ну, вы не так одеты и вообще… Я попробую угадать — реклама?
— Мой бизнес не нуждается в рекламе, — заверил я ее.
— О?! Дайте подумать… Издательское дело?
— Опять ошиблись!
— Тогда вы даже не соприкасаетесь ни с одной из творческих профессий? — печально сказала она.
— Мадам, я погребальных дел мастер, — с достоинством произнес я. — И позвольте вам сказать, что ничего не может быть более творческим, чем‘умелое бальзамирование, оно требует подлинного артистизма. Только вручите нам ваших любимых — и, когда мы закончим свой труд, вы их просто не узнаете — мертвыми они будут выглядеть лучше, чем когда-либо раньше при своей жизни!
— Погребальных дел?.. — слабеющим голосом произнесла она. — Бальзамировщик?
— Повторяю, — с энтузиазмом произнес я, — это подлинное искусство! Позвольте мне объяснить вам все с самого начала: сперва нам привозят труп…
— Нет! — пронзительно вскрикнула она. — Не трудитесь, я вам верю на слово, мистер…
— Стоун. Хедли Стоун, большинство друзей называют меня просто Хедом.
— Юджиния Кэлтон. Вы пришли с кем-то или вы один… Хед?
— Я пришел с чем-то, но оно куда-то исчезло, Джинни, — дружелюбно проговорил я. — Вы уверены, что не хотели бы послушать о лицевом массаже и обо всем остальном?
— Уверена! — выдохнула она и затравленно огляделась. — Представить не могу, куда это делся Гарри?!
— Может быть, он с Дугласом Читэмом? — предположил я.
Юджиния закрыла глаза, и по ее телу пробежала дрожь.
— Пожалуйста, не произносите при мне имя этого ужасного человека!
— А чем плох Дуглас? — спросил я. — Если не считать его бороды и того, как он рисует…
— Не хочу этого обсуждать!
В этот момент кто-то сунул ей в руку новый стакан хереса, и она рассеянно выпила его до дна.
— Мне вы можете все рассказать, — с симпатией в голосе произнес я. — Я его сам хорошо знаю, и все его недостатки тоже.
— Вы его действительно знаете? — Голос ее снова потеплел от скорой помощи хереса.
— Конечно. Он заморочил голову моей девушке.
— О, в этом Дуглас настоящий мастер. Сначала идет интерлюдия, насколько я помню, она длится месяцев шесть. После этого мне не хотелось его видеть никогда!
— Так было тяжело? — мягко спросил я.
— Хед, вы даже представить себе не можете, насколько! — драматически произнесла она. — Все, что ему было нужно, — это мои деньги! Вы бы просто не поверили!
— Нет, никогда! — Я даже задохнулся. — И что же было дальше? Тогда появилась Пандора?
— Она и эта сучка Лейкман, — сорвалась на вульгарность блондинка. — Все трое работали похлеще профессиональных грабителей, потом Сюзи исчезла с горизонта, во всяком случае, я ее больше не видела.
— Необычное трио, даже по меркам Виллиджа, правда?
— Сюзи и Пандора были давними приятельницами еще по колледжу. Не могу понять, что каждой из них было нужно от Дугласа, время от времени он их поколачивал!
— И вам доставалось, Джинни?
— Этот человек изначально порочен! — сказала она тихо. — Он одержим насилием — однажды он кого-нибудь убьет. Теперь я хоть уверена, что не меня: я просто не бываю поблизости, когда его охватывает одна из маниакальных идей!
Неожиданно к нам приблизился высокий, стройный тип с довольно длинными белокурыми волосами и срезанным подбородком. Сразу можно было сказать, что это мужчина: под носом у него росли тоненькие усики.
— Мой ангел, не сердись, что я покинул тебя, но поэма Ронни была превосходна. Она так подействовала на меня, так расслабила!
— Все в порядке, дорогой. — Юджиния наградила его не вполне материнской улыбкой. — У меня был тут такой захватывающий разговор о Дугласе с мистером Стоуном.
— Пожалуйста! — простонал Гарри. — Не упоминай имени Дугласа — я этого не переношу! — Он посмотрел на меня и слегка поднял брови. — Я не думаю, что ваши попытки навязать свое общество Юджинии, дадут вам шанс, мистер Стоун. Она моя, вы меня поняли? Только моя!
— О, Гарри! — взвизгнула блондинка. — Вы пещерный человек!
— Ну, мне, кажется, пора, — произнес я и бросил последний взгляд на Гарри, потом похлопал по руке Юджинию: — Дорогая, когда выйдете наружу, держите его хорошенько. Ночным ветерком его может унести прочь.
С этими словами я стал решительно пробиваться к выходу, усиленно работая локтями. Наконец мне удалось добраться до лестницы, я поднялся по ступенькам и вышел в вестибюль дома, с наслаждением вдыхая свежий воздух.
— Вы не меня ищете? — произнес за моей спиной чей-то голос.
Повернув голову, я увидел Дугласа Читэма.
— Вообще-то я ищу Пандору. Не знаете, где она?
— Представления не имею. В последний раз я видел ее в тот вечер, когда вы вырубили меня, Бойд. Хотите продолжить?
— Нет, если вы не будете настаивать, Дуглас. Я получил «добавку» от Чарли, когда выходил из вашей студии. Если вы снова затеете что-нибудь, то я просто прострелю вам башку.
— Ну, за мной не пропадет, Бойд, можете быть уверены! — натянуто сказал он.
— Может быть, Пандора сейчас с тем парнем, который покупает ваши картины? — предположил я. — Ну, с тем, у которого мусор в голове.
— О чем это вы, черт возьми, болтаете?
— Я говорю о парне по фамилии Мастерс. Гаролд Мастерс, прошлой ночью я прочел некролог о его смерти, и это очень похоже на вас, Дуглас.
— Я все еще не понимаю, о чем вы говорите.
— «Внезапная, насильственная смерть…» — звучит совсем в вашем стиле. Но вы, конечно, знать не знаете Мастерса?
— Никогда о таком не слышал! — огрызнулся он. — Это у вас в голове черт знает что, Бойд. В последний раз говорю вам: держитесь подальше от всего этого, если хотите остаться живым!
Несколько мгновений мы стояли друг против друга, как пара бентамских петухов, пока я не почувствовал себя персонажем дешевого журнальчика.
— Ах! — светским тоном воскликнул я. — Пошел ты к черту, борода! — И зашагал к своей машине.
Глава 7
Домой я попал уже далеко за полночь. Поиски брюнетки, закончившей колледж, можно отложить до утра, решил я. Даже за сто тысяч это может подождать, и, кроме того, утром, возможно, меня осенит хорошая идея, с чего начать. А на этом идиотском битниковском толковище я даже не увидел новой картины Фредди…
Опустившись в мягкое кресло, я закурил, размышляя, что все приходит к тому, кто умеет ждать, даже если он гробовщик. Боль в желудке отпустила меня, пока я не двигался, поэтому я просидел минуты две, не шевелясь. Потом раздался звонок в дверь. Я медленно выбрался из кресла и направился к двери с «магнумом» в руке. Если горилла Чарли решил навестить меня, чтобы опять позабавиться, то на этот раз я предпочел заручиться преимуществом в виде запаса патронов и солидного калибра.
Открыв дверь, я обнаружил, что это совсем не Чарли. Это была Пандора. На лице ее опять играла любезная улыбка, она была полностью одета. Осторожно глянув через ее плечо, я не обнаружил там бородача. Она посмотрела на мой пистолет и с упреком покачала головой: