Пока «любимая» медсестра Артиста вызывала врача и санитаров, он попытался разузнать хоть что-то у раненого.
– Бряц, Бряц. Где девайс, что ты у вояки забрал? Очнись, Бряц. Давай, соберись. Ты отдал его кому-то?
Раненый медленно закрыл глаза и снова открыл.
– «Да»? Это было «да»? Отлично! – обрадовался Артист. – Кому? Торговцу?
Бряц продолжал смотреть не мигая.
– Нет… нет… Это понятно… так… Кузьма забрал?
Снова моргание.
– Да! Замечательно. Девайс у твоего брата. Теперь скажи, как его найти?
Бряц закрыл глаза и больше их не открывал.
Артист ждал, но ничего не происходило.
– Что… что это значит?
Пришли санитары и собрались увозить раненого.
– Бряц, что ты хотел этим сказать? Подождите, подождите. Нам один вопрос надо выяснить.
– Да какой вопрос?! – Санитар грубо его отпихнул. – Он без сознания. Не видишь, что ли?
– Вижу, – досадливо проговорил Артист. – Вижу… Твою мать!
В приемнике появился знакомый доктор.
– О, салют, шеф! Вы вообще, что ли, постоянно на работе? Вы кровь хоть раз сдавали? Может, у вас там масло вместо нее, а сами вы – робот, присланный из будущего?
– А, это опять вы? – только и сказал врач в ответ на его тираду.
– Опять я, – пожал плечами Артист.
– Зачастили что-то. Нездоровая тенденция, не считаете?
– Нездоровая. Но вы же доктор – подлечите. Хотя… – Артист повернулся и томным взглядом посмотрел на стервозную медсестру. – Вряд ли у вас есть лекарство от любви.
Он закусил губу, изображая страсть, и отправил сердитой даме воздушный поцелуй.
Та фыркнула, закатив глаза, потом направила взгляд в журнал и продолжила в нем что-то писать.
– Не представляете, доктор, как я вам завидую, – вы можете лицезреть это ангельское создание каждую смену. Находиться рядом с ним, разговаривать. Наверное, поэтому я прихожу и прихожу сюда снова и снова. Ищу повод, чтобы хотя бы мельком взглянуть… – продолжал свое представление Артист.
Он порывисто схватил врача за руку и пылко произнес:
– Мне не под силу справиться с этой тягой, с этой безудержной страстью. Знаете, как это бывает, доктор, когда смотришь на женщину и понимаешь: это твое. Именно ее ты и ждал, искал всю свою половозрелую жизнь… – Тут он понурил голову, голос обрел печаль и нотки глубокой грусти: – Я знаю, что никогда не добьюсь взаимности. Она слишком хороша для меня. Поэтому остается только выдумывать способы, чтобы прийти сюда еще раз…
Врач устало вздохнул.
– Встречал я паяцев, но вы превзошли всех. Поздравляю.
– Благодарю, – ответил Артист со своей настоящей улыбкой.
– В театре играть не пробовали?
– Приходилось.
– Оно и видно. Ладно, Ромео, проваливайте и постарайтесь здесь больше не появляться… хотя бы какое-то время. Виктория Константиновна, – обратился доктор к медсестре, – если этот остряк появится здесь еще раз в ближайшее время, вызывайте меня, оформим к Федору Михайловичу в психиатрию, на стационар.
Глава 9
– Макс, нам нужно его найти.
Они так и сидели в машине до самого утра. Осматривали повреждения и восторгались тем, что остались целы и невредимы, хотя оба находились на волосок от гибели. Заодно обсуждали дальнейшие действия.
– Есть предположения, где он может заныкаться?
– Понятия не имею…
Оба замолчали, задумавшись.
Артист принялся грызть нижнюю губу.
– А если… – вдруг произнес Макс, но затем сразу добавил: – Хотя не, не вариант.
Артист тут же передразнил, вспомнив сцену из знаменитого фильма:
– А может?.. А вот это попробуйте!
Товарищ на шутку не среагировал, даже наоборот, с хмурым видом посмотрел на него и произнес:
– Знаешь что? – выдержал драматичную паузу и продолжил: – А не пойти ли тебе… вместе со мной в какую-нибудь забегаловку пожрать? А то так пить хочется, что переночевать негде.
– Дело говоришь, боярин!
Ближайшее кафе, несмотря на достаточно захолустный район, оказалось на удивление приличным заведением без привычного кисловатого пивного запаха, с негромкой спокойной музыкой и по-домашнему вкусной едой, и самое странное – работало с восьми утра.
– Вот скажи мне, Артист… Скажи на милость, вот очень хочется знать, – Лощина бросил вилку, та звякнула о тарелку, – какого хрена вы с Сувениром поселились рядом с этой «Шляпой», а не возле этого прекрасного, иначе не назовешь, оазиса чревоугодия?
Макс откинулся на стуле и выдохнул.
– Давно так не наедался. И еще хочется.
Аппетит товарища вызывал улыбку.
– Подозреваю я, что на твои вкусовые рецепторы большое влияние оказали ночные события.
– Может быть, но мне без разницы. Хочу еще!
Когда он сделал заказ миловидной официантке с забранными назад волосами и в белом передничке, разговор продолжился.
– Надежнее, чем в Зоне, нигде не спрячешься. Опасно, конечно, но если недалеко от Периметра, то вполне можно отличный схрон сделать.
– И что, где там его искать?
– Макс, шутишь?
– Вроде нет.
– Правда не понимаешь? – вскинул брови Артист. И сам же ответил: – Не понимаешь. Не зная, где искать, по Зоне можно блуждать годами. Думаешь, почему я так долго не могу лабораторию найти? Целый комплекс! А тут – один человек.
– Какие тогда варианты?
– Попробовать с Бряцем поговорить, но хрен его знает, когда он придет в себя после операции и насколько тяжелое ранение.
В итоге сошлись на том, что покамест проблема решения не имеет.
– Ну чего, – насытившийся и довольный Макс откинулся на стуле, – поехали амуницию сдадим? Ты говорил, Друг просил вернуть.
Когда добрались до «Шляпы», день уже был в полном разгаре. По дороге на их машину оглядывались, несколько раз другие автомобилисты – совершенно незнакомые люди – притормаживали рядом и спрашивали, все ли нормально и не нужна ли помощь.
Настроение, и без того неплохое, стало просто прекрасным.
Артист подумывал сразу после того, как отдаст жилеты, поехать к Свете. Купить по дороге цветы и завалиться прямо к ней на работу, а не ждать до вечера.
У входа в бар их встретил Кнопа.
– Ну как вы, мужики? А то свалили вчера, и ни слуху ни духу, – сказал он, забирая «броники». – Я тебе звонил – телефон выключен.
– Да разрядился, наверное, – махнул рукой Артист. – А так все нормально. Это Бряц был. Мы его в больницу отвезли, там должны были операцию сделать. Надо позвонить, узнать, как прошла.
– Хорошо прошла, – сказал Кнопа. – Черепушку ему прострелили, но мозг не задет, и в грудь попали, легкое повредили, но вроде все в порядке должно быть.
– О, ты откуда знаешь? – удивился Артист.
– От нее. – Вышибала кивком указал на невысокую, скромно одетую женщину, сидевшую на лавочке, сжимавшую в руках пакет из супермаркета и внимательно наблюдавшую за ними.
– А это кто? – отчего-то с опаской спросил Макс.
Артист разделял его чувства.
Прежде чем ответить, Кнопа кивнул женщине и указал на них, после чего сказал:
– Жена Бряца. С полвосьмого вас тут дожидается. Ну, бывайте, мужики. Кстати, Друг сказал, что у вас теперь пятнадцать процентов постоянной скидки. Зайдете потом, я вам карты выдам.
– Да. Хорошо, спасибо. Бывай.
Женщина подошла к ним.
– Здравствуйте.
Оба кивнули, переминаясь с ноги на ногу.
– Добрый день.
– Меня Антониной зовут. Я жена Николая… Бряца по-вашему. Хотела сказать спасибо. Мне рассказали, что вы сделали для мужа, да я и сама вижу. – Взглядом указала на изуродованную машину. – В общем, вот. Это от нас с ребятишками.
Она сунула в руки пакет, набитый продуктами, фруктами и двумя звякнувшими друг о друга бутылками.
– Простите, живем не особо богато, сами знаете, в сталкерском ремесле – то пусто, то густо. И чаще всего пусто, чем густо. Но мне хотелось вас отблагодарить. Спасибо вам.
Она повернулась, чтобы уйти, но Артист остановил ее.
– Антонина, подождите.
– Да?
– Сколько у вас детишек?
– Трое. Мальчишки.
Он отдал пакет обратно и сказал:
– Пусть гостинец будет для них, скажите, что от отца. Ой, ну, кроме водки, конечно! – спохватился он. – Ее можно в медицинских целях использовать, наверняка у пацанов куча ссадин и царапок, вот обрабатывать можно.
Женщина засмущалась. Опустила глаза.
– Это… не водка, – произнесла она негромко. – Лимонад. Простите, на водку денег не хватило.
Артист сначала растерялся, а потом засмеялся, и Макс вместе с ним.
– Тогда тем более! Пусть детвора порадуется! Нам очень приятно то, что вы сделали. Поверьте!
На ее усталом лице впервые появилась улыбка.
– Спасибо вам еще раз.
– Спасибо вам еще раз.
– На здоровье. Антонина, скажите, а Кузьма как? Мы просто знаем, что он с Бряцем был, с Николаем то есть, – поправился Артист. – Он-то как?
– Все хорошо. – Она отчего-то насторожилась.
Артист почувствовал, что с ней нельзя хитрить.
– Дело в том, что у него осталась вещь, из-за которой на них, собственно, и напали. Мы так подозреваем, что, пока она у Кузьмы, он постоянно будет под прицелом. А нам эта вещь нужна. Можно сказать, просто жизненно необходима. Мы считаем, что Кузьма сейчас в Зоне затаился, но найти их схрон – нереально. А пока эта вещь у него, опасность будет грозить не только ему, но и вашему мужу, потому что люди, пытавшиеся убить их, зададут тот же вопрос, что и я. И очень сильно захотят получить ответ на него. Не хочу вас пугать, но это правда.
– Нет, я не могу вам в этом помочь, простите. До свидания.
– До свидания, – ответил он, глядя ей вслед, потом повернулся к Лощине. – Подбрось меня до рынка, я цветы куплю, а потом еще в одно место. А то на своей стремно.
– Поехали.
Они развернулись и пошли к машине Макса.
– Постойте, – окликнула их Антонина.
Женщина вернулась.
– Только не говорите, что это я вам рассказала… Схрон у них возле Змеиного оврага, проход через восемь сосен, стоящих попарно.
– Спасибо, – улыбнулся Артист. – Конечно, не скажем, не переживайте.
Подождали, пока она ушла, потом переглянулись.
– Я так понимаю, цветы опять отменяются?
– Угу. Снаряга у меня в машине. Боеприпасы только надо пополнить… И, кажется, я знаю где.
– Ну да, – понял его Лощина. – Нам же обещали скидку, пусть выдадут ее патронами.
* * *Змеиный овраг получил свое название за причудливую форму, напоминающую извивающегося гада. Но, само собой, ходили слухи, что в нем живут чуть ли не анаконды гигантских размеров. Притом что овраг находился в Зоне, слухи вполне могли иметь под собой основание. Поэтому большинство сталкеров обходили его стороной, а вот братья Латынины решили устроить неподалеку свой схрон.
Ориентиры, которые дала жена Бряца, оказалось легко обнаружить. Сам овраг являлся своеобразной достопримечательностью, и если бы по Зоне устраивали экскурсии, то туристов непременно привозили бы к нему, а потом еще и впаривали бы сувениры «из загадочных глубин». Ну и восемь сосен, выстроившиеся двумя рядами попарно, словно их специально так посадили, сложно не заметить.
Как и сказала Антонина – между рядами сосен имелся проход, точнее, это был единственный коридор между скоплениями аномалий, ведущий к небольшой низине, поросшей травой. Братья Латынины соорудили бруствер поперек прохода, засадили его репейником, создававшим иллюзию растительной стены, за которой на первый взгляд ничего нет, и получили отличное убежище.
И само собой, установили в коридоре систему оповещения о незваных гостях.
Поэтому, едва Артист и Лощина прошли первую пару сосен, из-за бруствера раздался выстрел, заставивший отступить назад.
– Какого рожна вам надо?!
– Поговорить.
– Валите нахрен!
– Кузьма, это же я – Артист!
– Да хоть вся труппа Большого театра! Пошли вон отсюда, не то пристрелю!
– Нам только поговорить!
– Валите, сказал!
– Кузьма прекращай этот детсад! Сколько ты собрался тут сидеть? Неделю, две?
– Не дождешься, умник!
Артист досадливо цыкнул. Кузьма рассмеялся:
– У меня что жратвы, что боеприпасов еще на пару месяцев хватит, даже поделиться могу, на, держи.
Артист увидел, как из-за вала в воздух взвился темный округлый предмет и полетел прямехонько к их с Максом укрытию.
– Граната! – воскликнул он и побежал прочь.
Макс двигался рядом. Заметив справа толстое дерево, Артист схватил товарища за рукав и потянул за собой. Едва они укрылись за щербатым стволом, как грохнул взрыв.
Осколки посекли траву и ветки, с деревьев полетели листья, посыпалась расщепленная кора.
У Артиста перехватило дыхание от мгновенного, непроизвольного испуга.
– Твою мать, – выдавил он, выпуская из легких остатки воздуха. Потом шумно вдохнул и вдруг заорал: – Кузьма, ты совсем спятил?! Мозги в кашу превратились? К тебе люди поговорить пришли, а ты гранатами швыряешься!
– Ага, вот я и разговариваю. Как тебе мой ответ?
– Отлично, я в восторге!
– Ну, тогда получай добавки.
Воздух разорвал треск автоматной очереди.
Пули щелкали по деревьям, откалывая щепки, вспахивали землю вокруг, выбивая фонтанчики, с сухим визгом проносились мимо, исчезая дальше в лесу. Видимо, запасов у сталкера действительно было в избытке, раз он мог позволить себе такое расточительство. Основательный схрон они с братом устроили. Артист вжался спиной в ствол так, что чувствовал через одежду все неровности коры. Рядом лежал Макс, сморщившись и часто моргая.
Наконец у Кузьмы закончились патроны в магазине.
– Ну что, хватит или еще аргументы нужны, чтобы вы отсюда свалили?
Макс чуть повернул голову и спросил вполголоса:
– Слушай, ему же спать нужно будет. Нас двое, можем по очереди. А его сменять некому. Давай просто подождем?
Сталкер словно услышал его и крикнул:
– Вы, конечно, можете до ночи подождать, но предупреждаю: я здесь пару-тройку растяжек поставил, так что, если решите в гости заглянуть, под ноги посматривайте, ублюдки.
– Сам ты ублюдок! – обозлился Артист. – Знал бы, что ты такой урод, не стал бы твоего брата в больницу отвозить.
Он, конечно, врал, но уж больно достала эта агрессивная, непробиваемая тупость сталкера. Того, конечно, можно было понять: на них с братом напали, одного изувечили, этот еле ноги унес, а теперь опасался за свою жизнь, но хотя бы выслушать-то мог, прежде чем гранаты кидать и магазины из «калаша» высаживать?!
После слов Артиста над прогалиной повисла тишина. Кузьма мог что-то затеять, поэтому пришлось высунуться из-за дерева и посмотреть. Но на первый взгляд ничего не изменилось, кроме появившейся свежей воронки от взрыва.
– Ты врешь, тварь! – вдруг крикнул Кузьма, и Артист, хотя и не видел ничего опасного, все же отпрянул назад. – Врешь, сука! Братуха помер. Я видел, как вы, ублюдки, ему башку продырявили.
Голос сталкера сорвался, а Артист вдруг почувствовал, что у них появился шанс.
– Включи мозги, Кузьма! Я – Артист! Ты меня знаешь! Мы с вами у Косой Балки вместе от стаи шипастых отбивались!
Но сталкера словно заклинило.
– Я вас, гондоны, на фарш порубаю всех, лучше ночью глаз не смыкайте! Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда! Потому что я приду за вами, приду и порешу всех до единого за братана своего, понятно?!
– Да услышь ты меня, наконец! – снова прокричал Артист, уже доведенный до белого каления. – Твой брат жив! Мы с Максом сели в тачку, обложились «брониками» и вытащили его из-под обстрела в переулке, где на вас напали. Тот, кто стрелял в него, немного промахнулся, пуля вдоль черепа скользнула, только скальп чуток сняла. Врач сказал, что шрам останется, но рана не смертельная. Вот ранение в легкое гораздо серьезнее. Реабилитация понадобится. Было обширное внутреннее кровотечение, но операция прошла более-менее успешно. Так что если повезет – оклемается. Но ты же знаешь своего брата – он без боя не сдается. За ним жена ухаживает, но ей помощь не помешает. Так что, вместо того чтобы в норе прятаться да по нам со всей дури шмалять, шел бы к брату.
Кузьма, пока Артист говорил, молча слушал. Прошло больше минуты, прежде чем сталкер заговорил. Артист уж было подумал, что и сейчас не удалось убедить упрямца, как вдруг тот спросил:
– Ты зачем сюда пришел, Артист?
Макс вопросительно посмотрел, интересуясь, каков будет ответ. Артист лихорадочно соображал, как будет лучше: придумать что-то или сказать правду? Но внутренний голос подсказывал, что, как и с Антониной, сейчас лучше не мудрить.
– Мне нужны данные с того счетчика аномалий, который вы забрали у раненого военстала. Я думаю, что в нем сохранены координаты местонахождения лаборатории, которую я пытаюсь найти. Ты наверняка об этом слышал. Кто-то считает, что я ищу сокровищницу, но уверяю тебя, ее там нет, а есть лаборатория, которую нужно уничтожить, иначе всех в этом долбаном мире ждет беда.
И снова наступила тишина. Неизвестно, над чем думал и что решал Кузьма, но радовало хотя бы то, что больше не сыпал проклятиями и не стрелял.
– Как думаешь, поверил? – шепотом спросил Макс.
Артист пожал плечами. Он уже не знал, что еще предпринять, какие аргументы привести. Оставалось только ждать ответа сталкера.
Прошло несколько минут, но тишина по-прежнему властвовала на прогалине.
Макс осторожно сместился и чуть высунулся. Ни выстрелов, ни брани.
Вернулся обратно и пожал плечами, сопроводив жест недоуменным взглядом.