— Так, может, оно не упало, а наоборот, подскочило! — высказала предположение Наталья Макаровна. — Надо бы измерить, прежде чем кофеек пить!
— Идемте в бухгалтерию, я вам давление смерю, у меня аппарат есть!
Бухгалтерша увела обескураженного оценщика, а продавщица занялась каким-то покупателем, который с первого взгляда влюбился в горку карельской березы, инкрустированную черным деревом.
Девочки поврозь, чтобы не привлекать внимания, вышли из магазина.
— Ну, Муся, ты вааще! Улет! — с восторгом проговорила Даша. — Давай дружить!
— Давай! — обрадовалась Муся. — Надо же, опять получилось!
— Не то слово! — выдохнула потрясенная Виктоша.
— Девчонки, только знаете, что меня волнует? — сказала Муся. — Кажется, такие сеансы вредны для здоровья.
— Для твоего? — спросила Даша.
— Нет, для тех, кого я гипнотизирую…
— Они вроде бы называются ре-ци-пи-ен-та-ми! — вспомнила Виктоша.
— Да-да, верно! — согласилась Муся. — По-моему, это не этично!
— Ну, Муська, ты даешь! Бандиты, что в твою квартиру вломились, больше всего, понятное дело, думали об этике, это уж точно! — возмутилась Виктоша. — А этот тип старуху до больницы довел, на чужих ценностях дачу и квартиру нажил, камень на гору ребятам подложил, просто образец этики, ничего не скажешь! Знаешь, как это называется? Абстрактный гуманизм!
— Чего? — воскликнула Даша.
— Наверное, Вика права, — задумчиво проговорила Муся, — но все же… Нет, девочки, если Бог ниспослал мне этот дар, то я буду им пользоваться только на благо людей, а не во вред!
— Очень интересно, а сейчас ты не во благо, что ли, действовала? — рассердилась Виктоша.
— Нет, этот человек не такой уж плохой, просто жадный и азартный. А вот двое бандюг — совсем отпетые, в них ничего светлого не осталось!
— Ой, Муська, ты совсем как старушка говоришь, — засмеялась Даша. — Но вообще-то я тобой восхищаюсь! Ты такая благородная!
— Это правда, — поддержала сестру Виктоша. — А я дура! Набитая!
— Почему? — испугалась Муся.
— Потому что не разглядела тебя! И как здорово, что я вчера к тебе забрела!
— Еще бы не здорово! Ты мне давно нравилась, но я никому не хотела навязываться!
— Ой, девчонки! — воскликнула Даша. — У нас ведь тоже квартет получается!
— Какой квартет? — хором спросили Муся и Виктоша.
— Ну, я книжку читала «Сыскное бюро „Квартет“, так там два парня и две девчонки разные преступления расследуют! Так здорово! А у нас тоже квартет — нас трое и Стас!
— А ты что, еще что-то расследовать собираешься? — спросила Виктоша. — Лично я — пас! С меня хватит! Натерпелась страху на всю оставшуюся жизнь!
— Тошка, ты трусиха!
— Не спорю! Но, думаю, Муська тоже не жаждет искать приключений на свою голову! Верно, Муська?
— Верно!
— Вот видишь, Дарька, придется тебе со Стасом дуэтом петь.
— Ну и ладно, обойдемся без вас! — оскорбилась Даша. — Кстати, тебя никто не просил в одиночку заниматься этим делом! Ты сама полезла!
— Полезла, я ничего не говорю, но с меня хватит!
— Девочки, вы сейчас поругаетесь! — вмешалась Муся. — Хотите знать мое мнение?
— Хотим! — ответили сестры.
— Я считаю, что самим искать преступления — просто глупо, но если вы случайно о чем-то узнали — то нельзя пройти мимо! Вика случайно услышала, что эти бандиты хотят убить какого-то Василия, и опять же случайно Даша знала, кто он такой. Разве можно было не сделать то, что сделал Стасик? Да мы бы никогда в жизни себе этого не простили!
— Муська, ты какая-то уж очень правильная! — воскликнула Витоша.
— Какая есть! — пожала плечами Муся.
— Короче говоря, никаких сыскных бюро мы создавать не будем, а если что подвернется, расследуем, так? — подвела итог спору Даша.
— Вот именно! — обрадовалась Муся.
Глава XX ВАЗОЧКА ДЛЯ ВАРЕНЬЯ
Стас долго ждал автобуса на Братушев, замерз, прыгал, топал, чтобы согреться, а автобуса все не было. На остановке уже собрался народ.
— Вы не знаете, скоро будет автобус? — обратился мальчик к стоявшей на остановке пожилой женщине.
— Дак кто ж его знает? Может, скоро, может, нет, если Васькина смена, то вовсе может не прийти.
— Почему? — насторожился Стас.
— Дак пьет он как… Золотой парень, а пьет… Ужас один! Жена с ним мыкается, но и он, правда, с ней тоже… Характер у его супруги — не приведи Господь. Красивая из себя, правда, но такая злыдня, никому слова доброго не скажет, и как он с ней живет? Вот скажу тебе, сынок, с пьяницей еще жить можно, а с такой злющей бабой… Все у нее плохие, все дураки, иной раз перемолвишься с нею двумя словами — и вроде как сама начинаешь про людей плохо думать… Заразно это! А что Васька пьет, так кто ж теперь не пьет? Ну, он, правда, запойный, но это ж ведь болезнь, а не что-нибудь…
— А вы знаете, где этот Василий живет? — спросил Стас.
— Ты к нему, что ль?
— Да. Он обещал в Москву по одному делу приехать, но не приехал, вот меня к нему и послали!
— Это по какому такому делу?
— Я не знаю, просто просили меня съездить, благо у нас еще каникулы.
— Говорил мне кто-то, будто у Васьки в Москве какие-то темные дела, и через те дела-то он и пьет!
— Да нет, он обещал машину перегнать из Москвы в Киев! — нашелся Стас, чтобы отвести от себя подозрения.
— А! Тогда другое дело.
Тут показался автобус. Стас сел рядом с разговорчивой женщиной.
— Извините, — начал он, когда автобус тронулся, — а как мне найти дом Василия?
— Да я покажу, сыночек! Мне по пути!
— А как его отчество?
— Василий Федорыч!
— А жену его как звать?
— Алка!
— Алла? А отчество?
— Не знаю, Алка она и есть Алка, а по отчеству ее никто и не зовет! А еще ее Дурноглазой кличут.
Перспектива встречи с Дурноглазой Алкой никак не радовала Стаса. Он поначалу надеялся взять злобную тетку изысканной вежливостью, но как это сделать, не зная отчества? Может, обратиться к ней так: «Милостивая государыня»? А что, сойдет. Не «мадам» же называть братушевскую мегеру!
В Братушеве Стас взял у женщины тяжелую сумку.
— Вот спасибо, сыночек, а то спина болит, мочи нет! Уж от Васькиного дома мне тащить недалеко будет!
— Вы не беспокойтесь, я вас до дому доведу, а потом вернусь!
— Ох, спасибо, только ты уж, сынок, на обратном пути зайди ко мне, не побрезгуй, а я тебя обедом покормлю! У Алки не дождешься!
— Спасибо, с удовольствием! — обрадовался Стас.
Женщина жила в крепком деревенском доме, а Васька с Дурноглазой обитали в пятиэтажке.
— На третий этаж подымешься, — объясняла женщина, которую звали Агнией Михайловной. — Там четыре квартиры, одна без номера — ихняя!
— Спасибо, Агния Михайловна, я обязательно на обратном пути к вам загляну.
— Заглядывай, сынок, заглядывай!
Стас поставил сумку на крыльцо и бросился бежать назад, к пятиэтажке. И вдруг в испуге замер. Навстречу ему шел какой-то человек в теплой куртке, который сразу показался Стасу очень подозрительным. «Убийца, — решил он. — А может, просто прохожий? — усомнился Стас. — Идет себе, не прячется. Убийца не должен так себя вести. Но, с другой стороны, сейчас он скорее всего идет на разведку и сегодня еще не собирается убивать Василия. Эх, была бы тут Дашка, — подумал он. — Посоветовались бы. Или хотя бы ее хорошенькая сестра. Та хоть и не такая умная, как Даша, но все же…» Но теперь он был один и навстречу ему шел убийца. Стас забежал за угол и проследил за мужчиной. Тот отряхнул снег с ботинок и вошел в подъезд. Выждав минуту, Стас бросился вслед за ним. Вбежал и остановился, прислушиваясь. Он слышал, как мужчина топает по ступенькам. Потом все стихло. Стас начал подниматься, стараясь не шуметь. Добрался до второго этажа и замер. Отсюда было слышно, как убийца звонит в квартиру. Ему долго никто не открывал, а потом раздался крик:
— Ну, кто тут раззвонился? Кого черти принесли?
«Приветливая дамочка», — подумал Стас.
— Мне бы Василия! — откашлявшись, ответил мужчина.
— Ишь ты, Василия! — истошно орала женщина. — А ты кто такой?
— Я по делу!
— Не знаю никаких дел! Пошел вон!
— Вы только скажите, дома он или нет!
— А твое какое дело, где этот алкаш?
— Нужен он мне, поговорить надо!
— Если что надо, говори мне, он сейчас все равно что тумба!
— Но не могу же я через дверь вам кричать. Откройте, скажу!
— Еще чего! Открывай всякому! Нет Васьки дома, иди, по канавам ищи дружка своего! У нас канав много, но ничего, авось найдешь!
«Да, — подумал Стас, — с такой не договоришься».
— Тьфу на тебя, скверная баба! Так дома Васька или нет?
— Нету его, сказано же! Убирайся, прохиндей! А то милицию вызову!
— А что б тебя приподняло и прихлопнуло! — разозлился мужчина и стал спускаться по лестнице. Стас тоже бросился вниз и выскочил на улицу. Убийца вышел и остановился в раздумье.
— Нету его, сказано же! Убирайся, прохиндей! А то милицию вызову!
— А что б тебя приподняло и прихлопнуло! — разозлился мужчина и стал спускаться по лестнице. Стас тоже бросился вниз и выскочил на улицу. Убийца вышел и остановился в раздумье.
Потом медленно куда-то побрел. Стас двинулся за ним.
«Интересно, куда это он, наверное, к магазину, где еще алкаша искать, — размышлял Стас. — Эх, я раньше не сообразил, мог бы уже успеть предупредить Василия». Действительно, невдалеке оказался продовольственный магазин. А за углом на сваленных горкой досках распивали водку три задрипанных алкаша.
— Эй, мужики, привет! — сказал Убийца.
— Привет, коли не шутишь! Чего надо-то?
— Василия Дыщенко ищу!
«Хорошо, — подумал Стас, — хоть фамилию его узнал».
— Василий теперь в отключке! Достаканился!
— В отключке-то в отключке, да где ж его искать?
— А дома!
— Дома его нету!
— Точно нету или Дурноглазая так говорит? — осведомился один из собутыльников.
— Кто? — поразился Убийца.
— Алка Дурноглазая, женка его!
— Да она бешеная какая-то!
— Это точно, — засмеялись мужики, — оглашенная баба, просто не баба, а… помойка с голосом! И как он с ней живет…
— А как видишь! Пьет мертвую!
— Не, он не через нее пьет, он через делишки свои московские пьет! — заявил другой. Стас навострил уши.
— Какие такие московские делишки? — поспешил спросить Убийца.
— Да кабы знать! Только когда он так страшенно пить начал? А посля того, как в Москве какие-то у него делишки завелись. А я его один раз пытал, скажи да скажи, Вася, а он только рукой машет, нельзя, мол, Сеня, говорить, никак нельзя.
— Так и не сказал? — поинтересовался Убийца.
— Нет, так и не сказал. Он мужик железный!
— Да какой же он железный, коли пьет мертвую? — усмехнулся Убийца.
— То вещи разные, — важно отвечал Сеня. — Горе у мужика, вот он и пьет горькую! А что с дружком горем не делится, так это его право. А у нас теперича права человека охраняются, понятно тебе?
— Понятно! Не скажете, мужики, где еще его поискать можно, он мне позарез нужен!
— А ты часом не из Москвы? — насторожился Сеня, решивший, что сболтнул лишнего.
— Нет, мужики, я из Питера приехал! — успокоил их Убийца.
«Врет», — сразу же решил Стас.
— Питерский, говоришь? И как там жизнь в вашей колыбели?
— В колыбели? — не понял Убийца.
— Ага! Питер — колыбель революции!
— А! — засмеялся Убийца. — Понятно! Ничего жизнь, идет, как везде. И все-таки, где бы Василия найти?
— На бутылку дашь? — вдруг спросил мужик, до сих пор не произнесший ни слова.
— Запросто! — Убийца полез в карман и вытащил пядидесятирублевую бумажку. — Этого хватит?
— За глаза и за уши! А теперь нагнись-ка, я тебе на ушко скажу!
Стас с тоскою наблюдал, как Убийца склонился к мужику, и тот в самом деле что-то ему шепнул.
— Спасибо, мужики! Ну, я пошел. Счастливо оставаться.
— Скатертью дорожка!
Стасу ничего другого не оставалось, как следить за Убийцей.
Тот не спеша перешел через улицу, потом свернул в проходной двор, Стас следовал за ним. Пройдя двор, Убийца исчез. Стас не мог понять, как же он его упустил. И тут кто-то схватил его за шиворот и втолкнул обратно во двор.
— А ну, говори, кто ты такой? И чего за мной шастаешь?
Прямо в глаза мальчику смотрел Убийца.
— Я? — пролепетал Стас.
— Ты! Ты! Говори, живо!
— Вы ошибаетесь!
— Не ври мне, парень! Я тебя еще во дворе у Дыщенко срисовал!
— Уверяю вас, вы ошибаетесь! Я просто гуляю!
— Ты здешний?
— Нет, я из Москвы! Я тут на каникулах!
— Хорошо вашему брату, каникулы! — вздохнул Убийца и полез во внутренний карман.
«Сейчас он меня пристрелит!» — мелькнуло в голове у Стаса.
Но вместо пистолета Убийца достал какую-то книжицу, вроде удостоверения.
— Вот, погляди, парень, может, хоть это тебе язык развяжет!
У Стаса с перепугу все плыло перед глазами.
— Читать умеешь?
— Умею, но я забыл очки… — соврал Стас.
— Так вот, тут сказано, что я — капитан МВД. Прибыл сюда из Питера, ибо расследую одно дело.
— Вы — милиционер? — опешил Стас. Но тут же вспомнил, что преступники часто прикрываются документами убитых милиционеров.
— Ну да, чудак человек!
— А почему я должен вам верить?
— Ах, ты мне еще и не веришь?
Стас промолчал.
— Ну что я могу поделать! Не веришь — не надо! Но хоть имя свое скажи.
— Станислав Смирнин.
— Смирнин? Станислав? А папу твоего не Кириллом Юрьевичем звать?
— Да.
— Стасик, мы с тобой оба богатые будем, не узнали друг дружку! — уже в голос хохотал капитан. — Не узнаешь? Я же…
— Ой, дядя Володя! Вы?
— Я, старик, я!
Счастью Стаса не было пределов! Владимир Крашенинников, друг его папы! Знаменитый следователь Крашенинников!
— Так, Стасик, выкладывай как на духу, что ты здесь делаешь?
— Дядя Володя, я вас за убийцу принял!
— За убийцу, это еще почему?
— Потому что я приехал сюда, чтобы найти этого Дыщенко и предупредить…
— О чем?
— Его хотят убить!
— Кто?
— Его дружки, у одного кличка — Клопик! А второй похож на попа. Но я сам его не видел…
— Откуда ж ты взял, что они собираются убить Дыщенко?
— Это очень длинная история!
— Хорошо, понял, идем!
Он привел Стаса в кафе и заказал две порции сосисок. Себе кружку пива, а Стасу кока-колы.
— Не серчай, Стасик, тебе пиво еще рано.
— А папа…
— Так то папа. А я не могу, я ж как-никак страж порядка, — и дядя Володя весело подмигнул Стасу. — Ну, выкладывай свою длинную историю, здесь тепло, светло и мухи не кусают!
— Только, дядя Володя, отцу — ни слова!
— Могила!
И Стас рассказал ему все без утайки. И как они с Дашей нашли записку в старинном шкафу, и как поехали в Братушев в поисках клада, как он приметил Длинного, и как Даша с Виктошей его выследили, словом, все, что знал.
— Да, девчонкам повезло! И говоришь, они хазу знают?
— Ну, если у них там хаза… Но два адреса они точно знают! Дядя Володя, а почему этим делом занимается питерская милиция, а не наша?
— Видишь ли, они в Москву недавно перебрались, а «хвосты-то» у нас в Питере остались, вот я по этим «хвостам» сюда и прибыл…
— И Дыщенко в Питере был?
— Да нет, Дыщенко скорее всего их жертва… Они людей с изъяном находят, шантажируют и заставляют нищенствовать!
— А мне всегда казалось, что охотников побираться и так хватает, — удивился Стас.
— Хватает, спору нет, но те в свой карман, так сказать, а эти на чужого дядю работают… И вообще там много темных дел… А что, Стасик, познакомишь меня с девчонками, а?
— Конечно!
— А кстати, ты случаем не в курсе, за что они беднягу Дыщенко замочить хотят?
— Из-за пьянства вроде…
— Ладно, разберемся! Ты поел? Больше не хочешь? Тогда пошли!
— Куда?
— В милицию!
— Зачем?
— Дело есть!
Они быстро дошли до небольшого домика, где помещалась милиция. Дядя Володя спросил там майора Кузовкина. Майор Кузовкин, Павел Петрович, оказался начальником милиции. При виде капитана Крашенинникова майор буквально расцвел.
— Володька, черт бы тебя побрал! Какими судьбами? Вот уж кого не ожидал? Откуда ты к нам? Из Питера? Отдыхать или по делу?
Крашенинников не успевал отвечать на вопросы. Наконец радость встречи немного поутихла, и дядя Володя спросил:
— Слушай, майор, ты Василия Дыщенко знаешь?
— Да кто ж его тут не знает. Золотые руки, шофер классный, но пьянчуга первостатейный. Совсем, можно сказать, конченый человек! Когда запоя нет — тише воды, ниже травы, а как налижется… туши свет! Зачем он тебе понадобился или натворил чего?
— Да нет, поговорить хотел…
— Ну, сейчас с ним разговаривать бесполезно.
— Да, я слышал. Ты вот что, майор, можешь мужика взаперти дня три подержать?
— В кутузке?
— Или в кутузке, или в вытрезвителе…
— Да где он, тот вытрезвитель?
— Тогда в кутузке, он, наверное, не очень прихотливый клиент, а?
— Капитан, ты чего темнишь? Спрятать, что ли, мужика надо?
— Соображаешь, майор!
— Спрячем, что за проблема. И до каких пор держать?
— Я позвоню!
— Отлично! Да, а что за парнишка с тобой?
— Сын моего друга старинного.
— Ясно. Вот что, капитан, сейчас мы с тобой к мамаше моей заглянем. Она вас с парнишкой хоть обедом покормит.
И тут Стас вспомнил про свое обещание заглянуть к Агнии Михайловне.
— Да нет, мы со Стасом поели тут в кафе!
— Это разве еда? Моя же мать сибирячка, у нее пельменей наморожено будь здоров. Помнишь, какие пельмени моя мамаша делала?
— Ну что, Стас, зайдем к Агнии Михайловне на пельмени?