— Каррай! — ужаснулся флибустьер. — Вы хотите опьянеть, дон Баррехо?
— Что?.. Гасконец?.. — ответил авантюрист, выпячивая губы.
— К черту всех гасконцев!.. Я брошусь в атаку на бочонки, и тогда увидим, кто дольше продержится.
Достойнейший морской волк приложился к бочонку, вынув затычку, и в течение нескольких минут в погребе не слышалось другого шума, кроме бульканья вина в гортанях жутких пьяниц.
Кто знает, сколько времени продолжался бы этот негромкий шум, только внезапно из отдаленных подвалов донесся слабый непрекращающийся звук голосов. Гасконец выронил кружку, не допив ее до дна, а Мендоса быстро вставил затычку и решительно сказал приятелю:
— Погасите факел.
Гасконец поспешил это сделать.
— Они надеются раскрыть нас? — спросил морской волк.
— В подвалы спускаются люди, — рассказывал дон Баррехо, который пристроился возле бочек, перегородивших вход. — Я вижу отблески факелов.
— Лопни мое брюхо!.. Может, это неумеренное поглощение аликанте принесло нам беду?.. А это было действительно аликанте, не так ли, дон Баррехо?
— Черт возьми!.. И самое превосходное, — ответил авантюрист. — Жалко, что они испортили нам выпивку. Могли бы немного и подождать, черт побери!.. Будим графа?
— Не думаю, что в данный момент это нужно, — ответил Мендоса. — Посмотрим, что будет. Может быть, у нас еще откроется возможность продолжить нашу выпивку без неудобных свидетелей. Фу, тюленье брюхо!.. Это как раз испанцы. Глядите, дон Баррехо.
Они приблизились к бочкам, находившимся на месте прохода и маскировавшим его, и старались что-то разглядеть через щели, остававшиеся между большущими бочками, которые передвинул Марто.
Четверо слуг маркизы, четверо негров-рабов, под личным руководством Марто, вошли в подвал, а за ними появилась, держа в руках факелы, дюжина испанских аркебузников.
— Ого, приятель, — сказал Баррехо, хорошо быть гасконцем или баском, но лично мне кажется, что дело становится немножко серьезным.
— Возможно, меньше, чем вы думаете, — ответил Мендоса. — Разве вы не видите, что вместо того, чтобы шарить по подвалам, они готовятся атаковать бочки? Ставлю полдублона против ста, что этих бравых вояк жажда томит больше, чем нас!..
— Тогда мы догоним их.
— Тише, сеньор гасконец. Не надо слишком шутить с этим драгоценным аликанте, особенно в эти минуты. Нам придется прервать пьянку и спрятаться. Не знаю, как это получится с излишним вином в животе. Вместо того, чтобы протыкать испанцев, мы станем дырявить бочки.
— И вызовем наводнение.
— Верно, сеньор гасконец.
— Восхищен вашим благоразумием.
— Давайте помолчим и посмотрим, что будет.
Аркебузиры губернатора Сан-Доминго, казалось, совершенно позабыли главную цель своей экскурсии в винные погреба маркизы.
Слуги под руководством Марто достали большие кружки из-под бревен, на которых стояли огромные бочки, и поспешили наполнить их, а солдаты, вероятно, впервые оказавшиеся посреди такого изобилия, вылили их в свои внутренности, неистово поглощая, порто, аликанте, херес и мадеру.
Даже сержант, возглавлявший группу, схватил кружку и, сев на одно из бревен, принялся жадно глотать ее содержимое.
— Приятель, — проговорил дон Баррехо, который уже в течение нескольких мгновений дергался так, словно его телом овладел дьявол. — А мы что, будем сидеть как статуи на этом волшебном празднестве?
— Вы правы, сеньор гасконец, — ответил Мендоса. — Эти люди занимаются теперь только бочками, а так как нас-то за бочки не примешь, они, конечно, не станут к нам приставать.
— Вы продолжите пить аликанте, а я займусь какой-нибудь другой емкостью. Посмотрим, кому больше повезет.
— Мне, конечно.
— Ставлю дублон, что найду лучший напиток.
— Идет! — сказал Мендоса. — Этот-то я уж не проиграю.
Оба приятеля, которых уже связывала глубокая привязанность, готовились продолжить пьянку, но тут сдавленное ругательство их остановило.
Буттафуоко, наделенный тончайшим слухом и привыкший спать только одним глазом, сполз с бочки и тихо спросил:
— Что происходит? Почему вы погасили факел?
— Нас ищут испанцы, — ответил Менддоса.
— Они уже спустились?
— Да, но мне кажется, что они ищут скорее бочки, чем нас, — сказал гасконец. — Можете продолжать свой сон. Разве мы не на посту?
— Вы говорите, что сами готовитесь взять приступом бочки с хорошим вином.
— Только для того, чтобы прогнать скуку и согреться, сеньор Буттафуоко, — ответил Мендоса.
— Пока что оставьте в покое бочки, — распорядился буканьер. — Они очень опасны в такие моменты. К ним вы вернетесь попозже.
— Вот слова мудреца, капитан, — сказал хитрый лис-гасконец.
Буттафуоко подошел к дверному проему и долго всматривался.
— Маркиза их переиграла, — сказал он наконец. — Теперь мы спокойно можем ждать, пока эти солдаты напьются.
Пьянка аркебузиров губернатора Сан-Доминго продолжалась добрых полчаса, потом все ушли, в той или иной степени нетвердо держась на ногах, и подвалы снова стали тихими и мрачными.
— Теперь можно атаковать? — спросил Мендоса.
— Что? — спросил Буттафуоко.
— Нам? Бочки?
— Идите к черту!.. Я еще посплю.
— А мы будем стоять на страже! — ответил гасконец.
— Не вздумайте заснуть перед лицом врага.
— О!.. Никогда, сеньор.
И в то время как буканьер, полностью успокоенный, поскольку испанцев в подвалах больше не было видно, снова заснул, оба приятеля, не менее уверенные в том, что больше не подвергаются никакой опасности, возобновили свои стычки с винами маркизы де Монтелимар.
Глава Х. Мыс Тибурон
Спустя два часа Марто с помощью двух могучих негров откатили бочки, загораживающие проход, и предстали перед флибустьерами.
— Сеньоры, — сказал он, — моя хозяйка вас ждет. Вы свободны.
Граф, который уже проснулся и разговаривал с Буттафуоко, сидя возле зажженного немного подвыпившим Мендосой факела, резко вскочил и спросил с радостью:
— Значит, испанцы ушли?
— Да, сеньор граф.
— Как твоей хозяйке удалось избавиться от них?
— Об этом вам расскажет госпожа маркиза. Она ждет вас на чашку шоколада.
— Пойдем, Буттафуоко. Сегодня вечером я хочу подняться на борт фрегата. Мое отсутствие было слишком долгим.
— Если только полусотни позволят нам пройти… — ответил пессимистически настроенный буканьер.
— Мы их опрокинем, — сказал гасконец, трагически взмахнув рукой.
Следуя за неграми, они прошли по подвалам и поднялись во внутренний дворик, когда на небе появились первые проблески утренней зари.
Маркиза мирно сидела за столом в просторной галерее, наливая в чашки шоколад, а служанка подавала ей серебряные подносы, полные печенья и пирожных.
— Добрый день, граф! Добрый день, Буттафуоко! — весело сказала она. — Как ночь провели?
— Спали, маркиза, — ответил сеньор ди Вентимилья.
— Где?
— Между бочек, — ответил Буттафуоко.
— Что вы за люди!
— Эх, маркиза, мы привыкли спать где придется, — сказал граф. — Сколько ночей провел я на верхней палубе моего фрегата, закутавшись в собственный плащ!
— А сколько раз я спал в лесу, подставляя себя яростным ливням и неистовым ветрам! — добавил Буттафуоко. — Такова жизнь искателей приключений, сеньора. Ну, что? Убедились испанцы, что нас нет на вашей вилле?
— Потише, сеньор Буттафуоко, — сказала в ответ прекрасная андалусийка. — Они ушли, но сомневаюсь, что далеко.
— Они могут помешать мне? — спросил граф. — Фрегат ждет меня и, если будет находиться у мыса Тибурон, может навлечь на себя страшную бурю.
— Вы торопитесь покинуть меня? — печально спросила маркиза.
— Хотел бы оставаться здесь целыми неделями, и даже месяцами, сеньора, — с горячностью ответил граф. — К сожалению, у меня слишком много обязательств, и я должен защищать жизни двухсот моих людей.
— Ценю ваши доводы, граф, однако надеюсь, что мы не в последний раз встречаемся в Мексиканском заливе.
— Я буду самым счастливым из смертных в день, когда смогу вас снова увидеть, маркиза, — серьезно ответил граф. — Я должен вам, и этот долг остается за мной, я его никогда не забуду… Вы слышите, сеньора? Никогда!
— Вы проводите меня до мыса Тибурон; там у меня на пляже есть маленький павильон.
— Сопровождать вас! — удивленно вскрикнул граф.
— Это необходимо, если вы хотите миновать полусотни и спасти свой корабль.
— Что такое вы говорите, маркиза?
— От командующего полусотнями я узнала, что местонахождение вашего фрегата известно. Губернатор уже отдал приказ готовиться внезапно захватить корабль, если это будет возможно.
Граф смертельно побледнел.
— Атаковать «Новую Кастилию», или, точнее, мою «Молнию», потому что так по-настоящему называется фрегат!.. Вот это номер!.. Я доберусь до корабля, прежде чем начнется атака, пусть даже смерть пятьдесят раз встанет на моем пути!
— Вот именно поэтому, граф, вы и будете сопровождать меня, повторяю. Однако вы вместе со своими товарищами должны облачиться в форменную одежду моего дома, чтобы сойти за слуг.
— Если это нужно, вы можете выкрасить меня в негра.
— Это не понадобится… Марто!
Африканец, в этот момент исполнявший обязанности управляющего, сразу же подбежал на призыв маркизы.
— Всё готово?
— Да, хозяйка.
— Гамак и рабы?
— Готовы, хозяйка.
— Конвой?
— Уже вооружен.
— Многочисленный?
— Двенадцать человек, негров и белых.
— Отведи этих господ переодеться.
Потом, повернувшись к сеньору ди Вентимилья, осушавшему чашку шоколада, маркиза сказала:
— Торопитесь, граф. Боюсь, что атака на ваш корабль назначена на закате.
— Вперед, сеньор гасконец! — сказал Мендоса дону Баррехо. — Нам так нужна ваша ужасная драгинасса!
Марто отвел всю четверку в одну из комнат первого этажа, чтобы они выбрали для себя одежду с цветами рода Монтелимар. Маркиза тем временем обернулась к человеку с загорелым лицом, который до той поры держался в сторонке, опираясь об одну из колонн.
— Асеведо, — спросила маркиза, — ты тщательно разведал дорогу, ведущую к мысу Тибурон?
— Да, хозяйка.
— Ее охраняют полусотни, не так ли?
— Там, за деревней Сан-Хосе, их не менее двухсот человек.
— Это те же солдаты, что приходили сюда?
— Я их узнал.
— Прекрасно, Асеведо. Посмотрим, решатся ли они задержать маркизу де Монтелимар, племянницу великого адмирала, невестку экс-губернатора!
Она поднялась, накинув легчайшую шелковую мантилью на волосы цвета вороньего крыла. В это время во внутренний дворик спустились четверо здоровых роскошно одетых африканцев. Они поддерживали на длиннющей жерди гамак, над которым был укреплен широкий красный зонт с пристроенной мягкой подушкой, чтобы было куда прислонить голову.
За ними следовали восемь человек: четверо белых и четверо негров, вооруженных аркебузами и длинными шпагами.
Они как раз остановились у галереи, когда появились граф, Буттафуоко, гасконец и Мендоса, одетые в цвета рода Монтелимар: белые и голубые полосы, а посереди груди красовался герб, изображавший воздымающуюся из моря гору со львом наверху, поднявшим передние лапы.
Увидев их, маркиза не могла удержаться от смеха.
— Кажется, вид у нас довольно жалкий, — пробурчал Мендоса.
— Выглядим, как слуги, — вполголоса ответил гасконец, поправляя усы и гордо положив левую руку на рукоять своей шпаги, дабы дать понять другим, что он, даже в таком одеянии, представляет людей военных.
— Мы смешны, не так ли, маркиза? — спросил граф.
— Нисколько! Но я предпочла бы, чтобы вы сопровождали меня в своих обычных одеждах.
— Или в своем красном костюме?
— Еще лучше, — подавив вздох, сказала маркиза.
— Я оденусь в него, когда буду на палубе своего фрегата и услышу голос пушек.
Маркиза впилась в гордого корсара глубоким взглядом, потом, качнув головой, она резко сказала:
— Поехали.
С помощью графа она поднялась в гамак, склонила голову на подушку из розового шелка, и кортеж, возглавляемый Буттафуоко и графом, не выпускавшими из рук аркебуз, отправился в путь.
Они пересекли банановые плантации, не встретив никаких солдат, а потом направились по тропе, вившейся в лесу, оставив в стороне селение Сан-Хосе, находившееся недалеко от поместья маркизы.
Отряд шел уже пару часов, не покидая тропинки, бегущей среди великолепных пальм, когда из кусков неожиданно выскочили прятавшиеся там аркебузиры, они закричали:
— Стойте!
Буттафуоко выступил вперед и громко сказал:
— Сеньора маркиза де Монтелимар направляется на купанье к мысу Тибурон. Что вам надо?
— Проходите, — ответил командир маленького отряда, поклонившись.
Аркебузиры отправились дальше, а маркиза, поприветствовала солдат грациозным жестом.
— Это чудесное имя откроет нам дорогу прямо на палубу фрегата, — сказал Мендоса гасконцу.
— Предпочел бы, чтобы открылась дорога в винные погреба, — ответил со вздохом дон Баррехо. — Ах, какое было аликанте!..
— Замолчите, а то от ваших слов у меня разыграется неутолимая жажда.
— У меня она уже разыгралась, баск!
— И подумать только, что мы больше никогда не попадем туда, сеньор гасконец!
— Вы хотите, чтобы я заплакал?.. Вы очень жестоки, баск!
Еще одно «Стой!», более угрожающее, чем в первый раз, внезапно прервало их важную беседу.
— Дорогу маркизе де Монтелимар! — снова крикнул Буттафуоко, тоже приняв угрожающий тон.
Новые аркебузиры выскочили из зарослей, подходивших вплотную к тропе, и вскинули ружья.
Услышав Буттафуоко, которого они приняли, видимо, за управляющего маркизы, они восприняли тон ответа и, почтительно отсалютовав, поспешили ретироваться.
— Маркиза, — сказал граф, шедший рядом с гамаком, — мы вам обязаны жизнью. Без вашей чудесной выдумки нам бы никогда не удалось добраться до мыса Тибурон.
— Сеньор граф, мне пришлось хорошенько задуматься, чтобы вывести в безопасное место моих гостей! — ответила маркиза. — И это уже не в первый раз я устраиваю такую неприятность своим соотечественникам. Далеко не в первый… Что вы хотите? Я развлекаюсь, заставляя злиться губернатора Сан-Доминго!
— Который, возможно, в той или иной степени является людоедом, — пробормотал Мендоса, шедший с другой стороны гамака.
Шествие продолжалось без каких-либо новых встреч, но никто не был убежден, что в лесах по обеим сторонам тропинки не находятся в засаде другие аркебузиры и алебардщики, надеясь застать врасплох сына Красного корсара.
В полдень быстро шедший отряд увидел море.
Мыс Тибурон, который образовывал нечто вроде полуострова, покрытого густыми лесами почти до самой крайней своей точки, вытягивался к югу полукругом, разворачивался к пляжу и образовывал гавань, довольно надежно защищавшую от волн.
Посреди этого бассейна величественно возвышалась «Новая Кастилия», удерживаемая двумя якорями, отданными с носа и кормы; паруса были только взяты на гитовы, чтобы команда в случае опасности могла быстро увести корабль в открытое море.
— Мой фрегат! — воскликнул граф. — Наконец-то! Возвращается хозяин Залива!
— Молчите, сеньор ди Вентимилья, — сказала маркиза, — вы же не знаете, где укрываются испанцы, которые получили приказ захватить ваше судно. Не верьте этому спокойствию: оно может оказаться скорее видимым, чем реальным; действуйте осмотрительно. Возможно, за всеми нашими движениями следят сотни глаз.
Потом она повернулась к неграм, державшим длинный шест, к которому был подвешен гамак, и сказала им:
— В мой купальный павильон! Быстрее!
Четверо носильщиков пустились бегом; они забрались на небольшой холмик, потом спустились на длинный песчаный пляж, усыпанный неимоверным множеством раковин устриц и панцирями черепах.
Изящный купальный павильон маркизы высился посреди группы пальм, примерно в двухстах метрах от моря; он был построен из дерева, также в мавританском стиле; на его грациозной башенке развевался флаг маркизов де Монтелимар; павильон окружал маленький сад.
Две молодых метиски, услышав голоса носильщиков и сопровождавших, быстро вышли из дома, чтобы помочь маркизе спуститься; граф ди Вентимилья, однако, был проворнее и вынул маркизу из гамака.
— Прибыл мой посланец? — спросила прекрасная андалусийка у женщин.
— Да, хозяйка.
— Входите, друзья. Я пойду впереди.
Она пересекла садик и ввела графа, Буттафуоко и двоих авантюристов в маленький зал на первом этаже, скудно обставленный легкой, изящной мебелью, почти исключительно бамбуковой, и множеством терракотовых ваз, в которых стояли огромные букеты цветов, расточавших вокруг нежный запах.
Маркиза села перед столом из красного дерева, вырезанным с большим вкусом и отделанным серебром, и сделала знак графу и его друзьям сделать то же, а потом обратилась к метискам, следовавшим за нею:
— Позовите гонца.
Мгновение спустя, учтиво поклонившись, вошел мулат, высокий, сильно загорелый, мускулистый, с гордым взглядом.
— Ты выполнил мой наказ? — спросила его маркиза.
— Да, хозяйка.
— Ты смог пристать к фрегату, не вызывая подозрений?
— Я подплыл к самому борту и предложил рыбу, выловленную мною сегодня утром.
— Ты говорил с лейтенантом?
— Да, хозяйка.
— Ты сообщил ему об опасности, какой он подвергается, а также о том, что граф скоро прибудет?