— А я считал, что это будет обычный скучный семейный ужин, — произносит парень, раздевая меня взглядом.
Я приветливо улыбаюсь, стараясь не расхохотаться в голос.
Дело в том, что пока я наводила марафет у себя в однушке, ко мне нагрянул Кряк, который, несмотря на хмурый вид, обиду в глазах и гипс, все еще числился моим напарником.
Стараясь не встречаться со мной взглядом и держать дистанцию не меньше нескольких метров, Лешка быстро пересказал всю известную информацию по семейству Дамиров.
Про Мика, например, я узнала, что он мой ровесник, выпускник финансового университета при правительстве России, заядлый райдер и тусовщик.
Короче, банальщина, свойственная любому представителю «золотой молодежи».
Зато его демон…
Демон у Микаэля Дамира был «страшненький», и это не мое компетентное решение, а задумчивый вывод Кряка. Заинтригованная столь лестной оценкой напарником Мажора, я сунула свой нос в папку с делом Мика и глянула на фотки его демона.
Со снимка смотрел красноглазый демон-альбинос. В отличие от всех других, у него была абсолютно белая, какая-то прозрачная шерсть, которая не везде скрывала нежно-розовую кожу демона. Про крылья я вообще молчу и тихонько угораю!
Страшненький? Да это же «белый ужас», летящий на крыльях ночи!
Мысленно переименовав Мажора в Снежка, я дарю парню еще одну улыбку, повторяя про себя, словно мантру: «Не ржать, Яблокова. Только не ржать».
Записав улыбку на свой «обворожительный» счет, Микаэль с деловым видом идет в мою сторону.
— Кто бы мог подумать, что под костюмом будет прятаться такая красота, — парень останавливается всего в шаге от меня.
«Кто бы мог подумать, что в теле такого красавчика будет прятаться Белоснежка! — думаю я про себя и вновь: — Не ржать, Яблокова. Только не ржать».
Кряк посоветовал рассеянно улыбаться в те моменты, когда я не знаю, что сказать, или собираюсь произнести какую-нибудь гадость, поэтому молчу и дарю Мажору третью улыбку за вечер.
Как бы у него передозировка от моих обворожительных оскалов не приключилась!
Мика хмыкает и делает приглашающий жест в сторону диванов.
— Если не секрет, где ты умудрилась познакомиться с Куртом? — заводит он светскую беседу.
— Да так… — отвечаю максимально уклончиво. — Пересеклись накануне.
Я усаживаюсь на мягкий диван рядом с Мажором и разворачиваюсь к нему лицом. Предпочитаю видеть лицо своего собеседника, да и входы-выходы лучше держать под наблюдением. Я все-таки сюда не на приятный ужин в обществе друзей-товарищей приглашена, а для выяснения отношений с Кристофом Дамиром.
— Да ладно, — говорит Мика чуть тише и пододвигается. — Думаешь, я не понимаю, что происходит?
Уже с большим вниманием смотрю на парня.
— И что же? — спрашиваю я совершенно искренне.
Словно кот, увидевший банку со сметаной в свободном доступе, молодой лаэрд двигается еще ближе и закидывает руку на спинку дивана.
— Не притворяйся, Ева, — улыбается он с полным осознанием своего превосходства. — У Курта особый пунктик по поводу семьи. Брат никогда не пригласил бы на ужин постороннюю, но ты почему-то здесь.
Делаю невинное лицо и изо всех сил изображаю из себя святую простоту.
— Не понимаю, к чему ты клонишь.
Мажор нахально улыбается, демонстрируя белый ровный ряд зубов.
— Я же сказал — можешь не притворяться, — говорит он. — Семья давно пытается найти мне кого-то в пару. Обычно это милые лаэры — невыносимо скучные и воспитанные. А вот твой бунтарский дух меня, откровенно говоря, цепляет.
Это что же получается, Курт — сводница?
Мне становится смешно, и я опять улыбаюсь.
— Интересно, но я все еще не понимаю, куда ты клонишь.
Лаэрд пристально смотрит мне в глаза и неожиданно подается вперед. Всего миг, и я в его крепких объятьях.
— Давай забьем на скучный ужин и сразу пойдем наверх, — предлагает он с победной улыбкой.
Я ошарашенно хлопаю ресницами, упираюсь руками в грудь парня в попытке вырваться.
— Ты спятил? — угрожающе рычу, позабыв про манеры, и выпускаю клыки. — Отвали от меня, придурок!
Слово «отвали» парень явно не понял, иначе зачем бы еще его рука скользнула под край платья, неприятно обожгла своим прикосновением бедро и поползла наверх.
— Изображаем недотрогу? — он прижимает меня к спинке дивана своей накачанной грудью, лишая возможности отбиваться. — Мне это даже нравится…
Его рука скользит по нейлону чулок, уверенно минует верхнюю полоску кружев и останавливается на небольшом участке голой кожи. Я рычу еще более громко и угрожающе, давая понять, что его поглаживания под платьем не приносят мне ровным счетом никакого удовольствия.
— Я сказала — отвали! — Дергаюсь в очередной раз, умудряюсь вырваться из захвата и быстро вскакиваю на ноги. — Ты точно мозг на склоне отморозил!
Он рывком поднимается с дивана, грубо перехватывает мои запястья и дергает к себе.
— Мне надоело играть! — рычит он, трансформирует челюсть и неожиданно кусает меня в основание шеи.
Клыки легко прокусывают кожу и погружаются вглубь на всю длину. Резкая боль заполняет сознание, по плечу вниз к лопатке струится теплая капля хлынувшей крови. Я рычу от бессилия и боли, коленом пытаясь ударить лаэрда между ног, но, видимо, количество прицельных попаданий было израсходовано накануне в офисе Кристофа Дамира.
Мажор, получивший в мышцу бедра неслабый удар коленом, шипит от ярости, разжимает челюсти и кусает снова.
Я охаю от непонятной смеси страха, боли и удивления. Лаэрд толкает меня назад на диван, наваливается сверху и снова кусает.
Неужели Мажор собрался меня загрызть? Паника накатывает с новой силой и, не бросая попыток выбраться из-под тяжелого тела парня, я начинаю высоко и очень громко верещать как резаная. Точнее, как покусанная!
Сквозь свой истошный крик отчетливо слышу, как в гостиную кто-то вбегает.
— Что здесь… Черт, Мика!
Всего секунда требуется Курту, чтобы схватить и стащить с меня своего неадекватного брата. Ведомая инстинктами демона, я одним движением скидываю красные туфли и невероятно ловко перепрыгиваю через диван, чтобы отгородиться от невменяемого лаэрда хотя бы мебелью.
— Мажор, ты дебил! — задыхаясь от боли и возмущения, кричу я на всю гостиную. — Псих конченый! Богатенький придурок!
В ответ Микаэль зло рычит окровавленными губами и дергается в мою сторону, но Курт намного больше и сильнее брата.
— Что здесь происходит?!
Женский требовательный голос доносится откуда-то сверху. Я оборачиваюсь на звук и вижу стоящую на ступеньках лестницы лаэру. В свои пятьдесят она выглядит невероятно хорошо. Спортивная фигурка, невысокий рост и потрясающие по своей красоте глаза насыщенно синего цвета с черным ободком по краю.
— Что здесь происходит?! — требовательно спрашивает она на правах хозяйки дома, оглядывает своих сыновей сердитым взглядом и неожиданным образом находит источник проблем, то бишь меня. — Кто вы?
Под пристальным взглядом суровых синих глаз я немного остываю и резко дергаю вниз подол задравшегося в процессе отбиваний от Мажора платья.
— Этот недоделанный сводник, — непочтительно тыкаю пальцем в сторону Курта, уже выпустившего брата из захвата, — пригласил меня на ужин. А этот недоделанный соблазнитель, — мой палец перемещается на взбешенного, тяжело дышащего Микаэля, — укусил меня!
Женщина недовольно хмурится.
— Мика, — в голосе женщины слышится возмущение. — Кусать девушку в гостиной — верх неприличия! А что, если бы няня не уследила и сюда забежал Максимка?
Микаэль недовольно дергает правым плечом, высвобождаясь из ослабевшего захвата, и отворачивается в сторону, а вот Курт скрещивает руки и зло смотрит на брата.
— Правда, Мика, — рассерженно говорит он. — Поднялись бы в комнату и развлекались там в свое удовольствие. Зачем рисковать?
Я ошарашенно открываю рот и перевожу взгляд с Курта на спускающуюся вниз по ступенькам женщину.
— Что?! — возмущенно рычу я, все еще трансформированной челюстью. — Он меня чуть не загрыз, а вы ругаете его за то, что он попытался сделать это у всех на виду?
— Не придумывай, — отмахивается женщина от моих слов, как от назойливого комара в жаркий полдень. — Всего-то пара укусов.
— Всего-то?! — возмущенно рычу и убираю руку, которой все это время зажимала раны на шее. — Это, по-вашему, «всего-то»?
Женщина с удивлением смотрит на мое плечо, на кружево платья, сменившее цвет с белого на ярко-алый, и ее глаза округляются.
— Курт, у нее кровь! — потрясенно шепчет она.
Блин! В этом доме умеют слушать? Я же ей только что сказала, что меня покусали! Ясный пень, что у меня идет кровь!
Но почему-то все в гостиной ведут себя так, будто случилось нечто аномальное. Курт обходит диван, каким-то неуловимо быстрым движением убирает мои волосы со спины и тупо смотрит на ранки от укусов. Спустившаяся лаэра тоже присоединяется к процессу разглядывания.
Но почему-то все в гостиной ведут себя так, будто случилось нечто аномальное. Курт обходит диван, каким-то неуловимо быстрым движением убирает мои волосы со спины и тупо смотрит на ранки от укусов. Спустившаяся лаэра тоже присоединяется к процессу разглядывания.
Хорошо хоть Мажор остался стоять на месте. Видок, правда, у парня настолько ошарашенный и потерянный, что мне на долю секунды становится даже жалко беднягу.
— Не останавливается, — слышу я за спиной хрипловатый голос Курта.
Прижав руку к ранкам, делаю поспешный шаг в сторону и встаю к двум демонам вполоборота.
— Слушайте, а может, я лучше пойду? — с мольбой смотрю в глаза Курта. — Сегодня явно не мой день…
И словно в подтверждение только что сказанного, в гостиную входит Кристоф Дамир. Мы встречаемся с ним взглядами и…
— Какого черта она тут делает! — рычит взбешенный лаэрд, скалясь.
Ну вот, как будто мне было мало быть покусанной, вдобавок ко всему, я буду еще и побитой.
Испуганно вздрогнув, я как-то неосознанно перемещаюсь ближе к Курту. Это ведь была его идея пригласить меня на ужин. Наверное, в голове у мужчины имелся хоть какой-то план, как это будет происходить.
— Всем привет! — звучит бодрый голосок из-за спины Кристофа Дамира, и в комнату входит высокая блондинка.
Мы тупо смотрим друг на друга, моргаем и совершенно синхронно выдаем:
— Горгона?
— Аврора?
Друг
— А помнишь, как мы пропустили последний автобус и пришлось пилить пешком через пол город а, чтобы попасть домой?
— Конечно, помню! — мелодично смеется Аврора. — Как и того армянина, что ехал на синей «пятерке» и пытался нас закадрить!
Я прыскаю и подпрыгиваю от возмущения.
— Аврорка, давай смотреть правде в глаза — армянин кадрил только тебя, — насмешливо щурюсь я. — А на меня запал подвыпивший десантник, что шел за нами по пятам.
Мы снова смеемся, вспоминая прошлые деньки.
— А помнишь, как я писала любовные записочки твоему брату, а ты их ему передавала?
— Обижаешь! Это был самый паршивый День святого Валентина в моей жизни! — искренне восклицаю я. — Бандит с Димкой до сих пор шантажируют меня фоткой, где я в костюме купидона!
— Согласна, — смеется подруга, — нимб тебе не идет!
Я обиженно надуваю губы и неожиданно вздрагиваю от прикосновения сидящего позади Курта.
Мы все в той же гостиной.
Невысокая женщина, что ругала Мика, оказалась действительно хозяйкой этого дома. Тепло поприветствовав новых гостей в лице Кристофа и Авроры, женщина бросила на меня недовольный взгляд и удалилась контролировать работу слуг.
Мажора сослали в его комнату, велев немного сбросить напряжение. Мы же с Авророй устроились на диване, чтобы повспоминать прошлое. Кристоф, немного сбавивший градус неприязни, уже чуть мягче поглядывает на меня. Он сидит рядом с Авророй и каким-то собственническим жестом удерживает ее за талию, так, словно переживает, что девушка вот-вот куда-то сбежит.
Под предлогом обработки раны рядом со мной на диван уселся Курт. И, надо сказать, врач из него так себе!
Вместо того чтобы достать аптечку, обработать раны и наложить марлевую повязку, мужчина принес откуда-то белое мягкое полотенце и просто приложил к пострадавшему плечу.
Иногда он убирал полотенце и наклонялся, чтобы посмотреть на ранки, оставленные клыками собственного брата. И вот в такие моменты, когда его дыхание касалось моей кожи, я почему-то вздрагивала.
— А помнишь Новый год? — возбужденно заговорила Аврора. — Ты взобралась на стремянку и держала веточку омелы…
— …а ты стояла внизу и ждала Бандита…
— …но вместо него в комнату вошел твой папа!
Мы громко хохочем, вспоминая, как вытянулось лицо папулика, когда Аврора, смущаясь и заикаясь, попросила его свалить куда подальше и не мешать охотиться на Илюшу.
— Кстати, ты так и не рассказала — понравилось тебе целоваться с Бандитом или нет, — припоминаю я.
Аврора краснеет и смущенно опускает глаза, лаэрд за ее спиной недовольно рычит, а я откровенно потешаюсь над беспричинной ревностью мужчины. Ревновать к прошлому… Пф!
— Да не рычите вы, Кристоф! — машу я рукой. — Брательник — это еще цветочки. Аврору всегда тянуло к плохим парням. В этом списке жутких типов Бандит еще самый приличный.
— Не надо, — одними губами шепчет Аврора, испуганно округляя глаза.
А вот у лаэрда за ее спиной мои слова вызывают явный интерес. Он как-то весь приободряется и с еще большим интересом смотрит в мою сторону.
Ба-а-а! Да меня хотят использовать в качестве информатора.
Заговорщически подмигнув Кристофу, так, чтобы не заметила подруга, торопливо меняю тему, все так же продолжая предаваться воспоминаниям.
Сколько мы не виделись с Авроркой? Четыре года или уже больше? А ощущение такое, что не прошло и четырех недель.
С Авророй мы сдружились на почве соседства — она снимала однокомнатную квартиру недалеко от универа, в то время как я обитала в студенческой общаге в маленькой комнатке на четверых.
Моя мама умерла, когда самому младшему из нас, Димке, исполнилось пять лет, поэтому большую часть жизни я росла в семье из трех мужчин. Чтобы было понятно, в какой суровой обстановке проходил мой процесс взросления, скажу, что в нашей семье мне приходилось поднимать после себя сиденье унитаза.
Собственно, чисто мужская компания и наложила свой неизгладимый отпечаток и на мое видение мира, и на характер.
О, да! Характер у меня жуткий, а еще я на редкость прямолинейна. Именно поэтому соседки невзлюбили меня с первой же секунды.
Положение ухудшалось еще и тем, что, помимо общей площади в общаге, мы все четверо были одногруппницами, а на журфаке царила дикая конкуренция — пробивались единицы, еще меньше получали престижную работу, а мне дико хотелось быть внештатным корреспондентом, летать по миру, вести репортажи из горячих точек.
Собственно, уже тогда мечта частично сбылась — соседки организовали горячую точку без всяких перелетов. Девчонки устроили самую настоящую травлю, подключив к военным действиям против меня почти весь поток.
Меня называли Горгоной и всячески пытались задеть поглубже да побольнее.
О наших баталиях знали и младшие, и старшие курсы, поэтому, когда ко мне подошла невероятно красивая и столь же скромная девушка и предложила снимать квартиру, я согласилась, не раздумывая.
Все-таки одна соседка значительно лучше трех.
— Всем доброго вечера!
В гостиную входит супружеская пара, и Кристоф с Авророй поднимаются, чтобы поприветствовать их.
Бородатого лаэрда я узнаю сразу — это тот самый «дядя», что катался сегодня вместе с нами. Мужчина одет в черные штаны и бордовый пуловер, весь из себя такой сосредоточенный и спокойный. Зато стоящая рядом женщина на его фоне выглядит чересчур легкомысленно и бодро.
— Это родители Кристофа, — наклоняясь к моему уху, поясняет Курт. — Радор и Шарлиз Дамиры.
От теплого шепота мужчины по телу бегут мурашки. Я инстинктивно передергиваю плечами и, вероятно, подаюсь назад, потому что в следующую секунду чувствую призрачнолегкое касание чужих губ к собственной коже около уха.
Я вздрагиваю и решительно отодвигаюсь от губ, рук и всего лаэрда целиком, благо, теперь на диване полно свободного места.
— Ева, иди сюда! — зовет меня подруга, и я с готовностью встаю.
Аврора знакомит меня с искрящейся позитивом мамой Кристофа, мы перекидываемся парой приятных фраз, она с какой-то странной улыбкой смотрит на укусы, оставленные Миком, потом оборачивается к Курту и…
— Шалунишка!
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть лицо «шалунишки», застаю Курта в состоянии ступора и опять, словно мантру, мысленно твержу: «Только не смейся, Яблокова! Да, рожа у лаэрда действительно забавная, но свою постарайся удержать от смеха».
Поспешно отведя взгляд от Курта, встречаюсь взглядом с Радором и вежливо улыбаюсь. Он поступает так же.
В гостиную входит хозяйка дома и официальным тоном приглашает всех за стол.
— Конрад, — придерживает она сына в дверях, — я подобрала несколько платьев в размер. Твоя гостья, — женщина дарит мне не дружелюбный взгляд, — может переодеться в гостевой комнате. Проводи ее, пожалуйста.
Курт немного рассеянно благодарит маму и поворачивается ко мне.
— Идем, — кивает он в сторону незамеченной мной ранее двери, и я послушно следую за ним.
Дом Дамиров — все равно что музей. Всюду непонятные вазы, картины, скульптуры. У одной из таких я ненадолго торможу, пытаясь разглядеть силуэт какой-то гречанки с кувшином в руках.
В результате теряю лаэрда из виду, и приходится догонять его торопливым шагом.
— Я думала, вас зовут Курт, — говорю я, стараясь не отставать от уверенно шагающего лаэрда.