Понятно (еще раз), что если результаты, полученные в озвученных работах, имеют широкое распространение в природе, то есть, если по-настоящему нейтральных замен, на самом деле, мало, а большая часть различий нуклеотидной последовательности в генах-аналогах разных биологических видов всё-таки имеет какое-то значение для приспособленности этих видов (представляя собой очень тонкую генетическую настройку) – тогда от «генетических доказательств эволюции» практически ничего не остаётся. Потому что в этом случае молекулярно-генетические факты не будут противоречить тезису о независимом (раздельном) создании даже биологических видов (в рамках одного рода). Не говоря уже о биологических таксонах более высокого ранга.
Однако вполне может быть наоборот – что результаты только что озвученных исследований представляют собой довольно редкое исключение из правил (когда даже синонимичные различия имеют определенное биологическое значение, например, для механизма биологических часов). Но в целом, значительная часть нуклеотидных различий между генами-аналогами самых разных организмов, всё-таки, нейтральна.
В этом случае (еще раз), наиболее правдоподобным становится сценарий непрерывного (постепенного) творения одних видов на основе других (по крайней мере, в значительном числе случаев).
Какой из этих двух сценариев больше соответствует действительности, наверное, должны показать будущие исследования.
Ну а закончить наши глубокие размышления (о том, что же доказывают «генетические доказательства» и доказывают ли вообще что-нибудь) я предлагаю на бодрой юмористической ноте. Для этого давайте еще раз обратим внимание на ту пикантную особенность, которой «генетические доказательства эволюции» уже успели прямо-таки прославиться. А именно, полюбуемся на их «умопомрачительную точность».
Еще раз вернемся к тому самому роду пантер (Panthera), о котором мы уже говорили выше – там, где снежный барс неожиданно «примкнул» к тигру, льву, леопарду и ягуару. И просто посмотрим, что же показали разные молекулярно-генетические исследования в отношении происхождения этих замечательных зверей.
Для этого открываем соответствующую работу (Davis et al., 2010) и смотрим на соответствующий рисунок (24):
Рисунок 24. Возможные варианты происхождения разных видов рода Panthera и некоторых «сопредельных» родов кошачьих, предложенные разными (независимыми) исследованиями. На рисунке: Clouded Leopard – дымчатый леопард (Neofelis nebulosa); Snow Leopard – снежный барс (Uncia uncia); Tiger – тигр (Panthera tigris); Jaguar – ягуар (Panthera onca); Leopard – леопард (Panthera pardus); Lion – лев (Panthera leo); Cheetah – гепард (Acinonyx jubatus); Cougar – пума (Puma concolor). Рисунок взят из работы (Davis et al., 2010). Внизу сохранены оригинальные ссылки на те исследования, результаты которых привели к построению того или иного варианта филогении.
На этом рисунке показаны разные варианты эволюционного происхождения крупных кошачьих, полученные на основании результатов разных исследований. Итак:
Варианты А и B построены на основе морфологических признаков. В обоих вариантах наиболее удаленными от всех представителей рода пантер оказываются дымчатый леопард (Neofelis) и снежный барс (Uncia). Собственно поэтому этих животных и выделили (в свое время) в отдельные роды. Потому что морфологически данные виды, действительно, гораздо сильней отличаются от любого из представителей рода пантер, чем виды рода Panthera друг от друга.
Различия между вариантами А и В состоят в том, что в одной классификации (А) снежный барс оказывается ближе к пантерам, чем дымчатый леопард, а в другой классификации (В) наоборот. И еще в классификации (А) наиболее близкими друг другу показаны лев и леопард, затем ягуар, а потом только тигр. А в классификации (В) лев, леопард и ягуар показаны на одинаковом расстоянии друг от друга.
А вот дальше идут результаты, полученные в разных биохимических и молекулярно-генетических исследованиях:
Вариант С – тигр вдруг (!) оказывается более близким к снежному барсу, чем к любым другим представителям своего рода (Panthera).
Вариант D – относительно близки друг другу оказываются уже тигр и дымчатый леопард. В то время как сам тигр опять «выпадает» из рода Panthera (оказывается наиболее удаленным от них вместе с дымчатым леопардом). Напротив, снежный барс оказывается более близок к оставшимся представителям рода Panthera, причем на таком же уровне близости, как и ягуар (лев и леопард остаются наиболее близки между собой).
Вариант Е – дымчатый леопард и снежный барс оказываются более близки друг к другу, одновременно максимально удаляясь от всех других представителей рода Panthera. В то время как разные представители рода пантера оказываются равноудаленными друг от друга (включая тигра).
Вариант F – наиболее близкими здесь оказываются уже тигр и ягуар (совсем близки)! К этой парочке вплотную примыкает лев. А леопард становится наиболее отодвинутым от озвученной троицы.
Вариант G – полностью повторяет вариант (А) морфологической классификации.
Вариант H – здесь уже добавляются новые действующие персонажи. Однако лев и леопард опять оказываются наиболее близки друг другу. И к ним (опять) довольно тесно примыкает ягуар. В то же время, тигр снова оказывается максимально удален от них (от льва, леопарда и ягуара), и опять в качестве ближайшей родни выбирает себе снежного барса. Более того, к ним теперь еще и приближается пума. В то время как гепард выглядит довольно удаленным (и уединенным). Но все же он оказывается ближе к тигру, чем лев, леопард и ягуар.
Вариант I – лев и леопард наиболее близки, к ним примыкает ягуар. Тигр и снежный барс равноудалены от этой троицы, но при этом не слишком близки и друг к другу. Самый удаленный – дымчатый леопард.
Вариант J – наиболее удален от всех других видов дымчатый леопард. За ним следует (по степени отрыва) тигр. А снежный барс оказывается ближе к «троице»: ягуар, лев, леопард. Которые, в свою очередь, оказываются равноудаленными друг от друга (но при этом более близки друг другу, чем снежный барс).
Вариант K – вот так сюрприз! Наиболее близкими друг другу оказываются снежный барс и леопард (до этого такое сочетание еще не встречалось). К ним вплотную примыкает лев, затем ягуар. Ну а потом идет тигр и уже дымчатый леопард.
Вариант L – снова новое сочетание! Ближайшими генетическими родственниками оказываются снежный барс и лев! Затем с небольшим отрывом следует леопард. За ним ягуар. За ним тигр. И наконец, дымчатый леопард.
И наконец, вариант M – ближайшими генетическими родственниками снова оказываются тигр и снежный барс. При этом данная парочка видов сравнительно удалена от троицы, состоящей из леопарда, ягуара и льва. Причем в рамках этой троицы тоже возникает новое сочетание – лев и ягуар оказываются наиболее близки друг к другу, в то время как леопард оказывается удаленным от этих видов в несколько большей степени (а наиболее удаленным оказывается опять дымчатый леопард).
Вот такой вот «винегрет». Комментируя подобные «результаты молекулярно-генетических исследований», авторы данной работы написали (Davis et al., 2010):
«Несмотря на многочисленные публикации на эту тему, нет двух молекулярных исследований, которые бы реконструировали Panthera с той же самой топологией»
И видимо, в качестве выхода из этой ситуации, авторы работы (Davis et al., 2010) предложили… уже свой вариант филогении обсуждаемых видов крупных кошек. Естественно, тоже на основании соответствующих молекулярных исследований, причем весьма обширных. В этом варианте классификации лев и леопард опять становятся наиболее близкими друг другу. К этим видам уже примыкает ягуар. А наиболее удаленными от этой троицы снова оказываются тигр и снежный барс. Которые, в свою очередь, не слишком близки друг к другу, но всё же ближе, чем к льву, леопарду и ягуару.
Вот на этой окончательной ноте я бы и хотел закончить…
Если бы в 2011 году не вышла новая (очередная) работа (Wei L. et al., 2011), в которой лев и снежный барс снова оказались настолько близки друг к другу, что даже потеснили в этом деле леопарда (леопард оказался более удален от льва, чем лев от снежного барса).
Вот на этой окончательной ноте я бы и хотел закончить…
Если бы в 2011 году не вышла новая (очередная) работа (Wei L. et al., 2011), в которой лев и снежный барс снова оказались настолько близки друг к другу, что даже потеснили в этом деле леопарда (леопард оказался более удален от льва, чем лев от снежного барса).
Ну а в 2013 году… (правильно!) вышла новая работа, которая утверждает, что опять «восстановила справедливость», указав на льва и леопарда, как на наиболее близкие виды, и немного отодвинув от этой парочки снежного барса (Bagatharia et al., 2013). То есть, снежный барс опять оказался близким родственником льву, но все же менее близким, чем леопард.
Похоже, это может продолжаться бесконечно – непонятно, сколько еще времени молекулярно-генетические исследования будут «радовать» нас бесконечным тасованием своих «филогенетических колод». И в зависимости от того, какие конкретно массивы разных генов были взяты для анализа – знакомить с новыми и новыми вариантами «эволюционных путей»… Интересно, если бы мы так же почтительно слушали профессиональных гадателей на кофейной гуще, которые, пристально вглядываясь «во глубину кофейных гущ», черпали бы оттуда откровения о возможных путях эволюции крупных кошек… мы бы провели время с такой же пользой?
5. Анатомия и эмбриология не могут доказать дарвинизм
Еще хуже дела обстоят в области «эволюционной» сравнительной анатомии, морфологии и эмбриологии. Потому что из этих фактов уже не то что не «вытащить» конкретную силу (или механизм), которая привела к эволюционным изменениям, но даже нельзя утверждать, что сам факт изменения таксонов (их происхождение друг из друга) имел место.
Действительно, ну и что, что (допустим) эмбрионы разных живых существ похожи друг на друга? Троллейбусы и автобусы – тоже похожи. Однако отсюда не следует, что троллейбусы произошли от автобусов в ходе эволюции, да еще и по механизму «случайные мутации+естественный отбор». Наоборот, мы точно знаем, что троллейбусы и автобусы возникли независимо. Если здесь и была какая-то зависимость, то только в головах у изобретателей и конструкторов этих троллейбусов и автобусов, которые использовали сходные планы при создании этих машин.
Тем более забавно звучит опора на морфологическое сходство (как доказательство чего-то там)… в рамках самой же теории эволюции, которая свободно оперирует понятием конвергенция форм. Конвергенция форм, в переводе с «эволюционного языка» на русский, как раз и означает именно сходство, но сходство таких видов, которые заведомо не являются друг другу родственниками. Например, теория эволюции предлагает нам поверить, что очень серьезное сходство между обыкновенным волком и австралийским сумчатым волком – это не более чем случайное эволюционное совпадение. А на самом деле, последний общий предок этих животных жил аж 160 млн. лет назад (см. ниже).
Еще теория эволюции уверяет нас (опираясь на молекулярно-генетические данные), что явное сходство ястребиных и соколиных птиц (Рис. 25) – это тоже случайное эволюционное совпадение. А на самом деле, эти группы птиц довольно далеки друг от друга. Соколиные генетически сгруппировались с воробьиными и попугаями, в то время как ястребиные оказались в заметном отрыве (Hackett et al., 2008). Отсюда следует, что к своему хищническому образу жизни соколиные и ястребиные пришли независимыми эволюционными путями (Hackett et al., 2008).
https://goo.gl/1ZbA1H
Рисунок 25. На этих фотографиях изображена совсем не одна и та же птица в разных ракурсах. На левой фотографии – полосатый лесной сокол (Micrastur ruficollis). На правой фотографии – ястреб-перепелятник (Accipiter nisus). Получается (согласно молекулярно-генетическим данным), что птица на левой фотографии ближе к попугаям и к воробьям, чем к птице на правой фотографии.
Ну и как после таких кульбитов с «конвергенцией форм» у теории эволюции хватает смелости уверять, что то же самое морфологическое сходство в других случаях доказывает эволюционное происхождение биологических таксонов друг из друга?
Получается очень забавная ситуация, которую можно описать таким образом:
– Морфологическое сходство организмов (морфологическое, анатомическое, эмбриологическое) доказывает эволюционное происхождение биологических таксонов друг из друга… кроме тех случаев, когда морфологическое сходство организмов не доказывает эволюционное происхождение таксонов друг из друга (сходство имеют такие биологические таксоны, которые друг из друга не происходили)…
Это классический пример таких «предсказаний» современной теории эволюции, которые автоматически делают из этой теории просто гения правильных предсказаний. Действительно, если мы скажем, что:
– Согласно нашей теории, в четверг должен пойти дождь или дождь пойти не должен…
То наша теория окажется наисильнейшей. Ведь что бы теперь ни случилось в четверг – мы всё равно правильно предсказали это событие!
Дело многократно осложняется еще и тем, что на самом деле, уже упомянутые нами эмбрионы – во многих отношениях не похожи друг на друга. Эмбрионы похожи только на рисунках Геккеля, который, как известно, чересчур увлёкся их рисованием, пририсовав им то, чего не было у оригиналов (или наоборот, недорисовав). Чтобы понять, насколько «стилизованные» рисунки Геккеля отличаются от оригиналов, можно посмотреть на рисунок 26:[78]
Рисунок 26. О том, как по-разному представляют себе развитие эмбрионов верующие дарвинисты и креационисты. Рисунок взят с креационного сайта «Разумный замысел»[79]
Верхний ряд: «Стилизованные» изображения разных эмбрионов (на ранней, «хвостовой» стадии), выполненные Эрнстом Геккелем. Рисунки эмбрионов «стилизованы» таким образом, чтобы бросалось в глаза их максимальное сходство – все эмбрионы приведены к сходному размеру; у них ярко прорисованы пресловутые «жаберные дуги»; «жаберные дуги» выглядят однотипно, и т. п. В результате создается ощущение, что эмбрионы разных классов позвоночных чуть ли не отштампованы друг от друга.
Нижний ряд: Фотографии эмбрионов некоторых видов животных (соответствующих классов), взятые для сравнения из разных рисунков работы Ричардсона (Richardson et al., 1997). Очевидно, что на самом деле, эмбрионы позвоночных на «хвостовой» стадии развития далеко не так похожи друг на друга, как это виделось Геккелю. Слева направо: рыба Salmo salar, саламандра Cryptobranchus allegheniensis, черепаха Emys orbicularis, курица Gallus gallus, кролик Oryctolagus cuniculus, человек Homo sapiens.
То есть, в реальности картина гораздо сложнее – у эмбрионов разных животных имеются как «похожести», так и «непохожести». И объяснение всех эмбриональных подробностей именно с помощью общего происхождения наталкивается на множество конкретных трудностей и несоответствий. Например, у эмбрионов разных позвоночных имеются серьезные несоответствия во времени формировании сердца и артерий, зачатков конечностей и даже «жаберных дуг».[80] Но я не буду долго рассуждать на эту тему (пусть это делают профессиональные эмбриологи). Я приведу лишь один конкретный пример, который на мой взгляд, является весьма забавным.
Как нам известно еще со школьной скамьи,[81] у эмбрионов всех позвоночных животных на ранних стадиях развития формируются так называемые «жаберные дуги». Это обстоятельство будто бы говорит нам о том, что все мы произошли от каких-то древних рыб. На рисунках Геккеля ярко выраженные «жаберные дуги» прямо-таки бросаются в глаза у всех эмбрионов.
На самом деле, это никакие не «жаберные дуги», а так называемые фарингеальные складки (или фарингеальные дуги, или висцеральные дуги), из которых у эмбрионов разных животных потом развиваются разные органы. Например, у человека из фарингеальных складок развиваются кости верхней и нижней челюсти, нёбная и скуловая кости, косточки слухового аппарата, хрящи гортани и трахеи и др. И никакими жабрами здесь и не пахнет.
«Жаберными дугами» фарингеальные складки эмбрионов называют только глубоко верующие дарвинисты. Ведь они искренне верят, что фарингеальные складки эмбрионов наземных позвоночных – это наследие «рыбьего» эволюционного прошлого. Нормальные же люди фарингеальные складки «жаберными дугами» не называют. Потому что на самом деле, эмбрионы наземных позвоночных никакими жабрами не дышат. Такое зрелище (дышащий жабрами эмбрион человека в утробе матери) может привидеться эмбриологу только в кошмарном сне. От которого эмбриолог проснётся в холодном поту.