Тот держал большую чашу из темного металла, а вокруг толпились младшие офицеры – в комбинезонах и шлемах, с потеками атраментума на лицах, изнуренные, но довольные.
– Это что, во славу Превознесенного? – спросил Энхо.
– У тебя сегодня состоялся первый бой, – сказал Арвинд, кровожадно ухмыляясь. – Кто его пережил, пощупал Галактику за вымя, глотает вакуум.
– Что там? – Эру Венц осторожно принял чашу, ощутив, какие холодные у навигатора пальцы.
Внутри обнаружилось нечто жидкое, темное и мутное.
– Вакуум, – ухмылки на физиономиях сослуживцев были ехидные. – Пей.
Энхо поколебался мгновение, затем отхлебнул, и ему показалось, что по затылку ударили молотком.
* * *Переход от света к тьме оказался настолько внезапным, что Вальгорн невольно остановился.
Двери, через которые он только что прошел, бесшумно захлопнулись, и вокруг сгустился полный мрак. Возникло желание отключить зрение, отдать бразды правления другим органам чувств – он это умел, накатило бешенство, всегда возникавшее, когда он ощущал себя беспомощным, рука сама потянулась к висевшему на поясе виброклинку… выхватить, ударить на звук, на дуновение воздуха.
Но нет, не за этим он сюда явился… и Вальгорн с трудом, но сдержался.
Зажегся свет, такой тусклый, что глаза приспособились мгновенно, и он обнаружил себя в овальном помещении с высоким потолком.
– Хм?.. – мурлыкнул Вальгорн.
У завешенных гобеленами стен стояло четверо в ипсе-плащах, еще один расположился в центре, прямо напротив гостя – подобное одеяние не только скрывает внешность, оно еще искажает голос, поглощает запахи, скрадывает движения, убирая все признаки, по каким можно узнать человека.
Вальгорн мог только догадываться, с кем будет разговаривать.
Этого приглашения, встречи с людьми, у которых те же интересы, что и у него, он ждал пять лет, с того самого дня, как вступил на землю Монтиса и оказался под свирепым взглядом дядюшки, владыки Империума…
Ведь не может быть так, чтобы всех устраивала нынешняя Божественная Плоть!
Невероятно, чтобы никто не хотел появления в Некроурбисе новой гробницы!
Он сам, отпрыск правящей фамилии, лишь чудом уцелел два десятилетия назад, когда только занявший Мерцающий престол Нервейг приказал убить всех своих родичей, а кое-кого прикончил и сам. Мать Вальгорна, который был тогда мальчишкой, оказалась на Волюнтасе, среди варваров, и предпочла лишиться всего – статуса, состояния, даже гражданства, лишь бы выжить самой и сохранить сына.
Ей это удалось, и когда посланцы Божественной Плоти через пятнадцать лет нашли его двоюродного племянника, то гнев правителя Империума остыл, так что тот простил беглецов и позволил вернуться ко двору.
Вальгорн, явившийся из небытия, угодил в гадючью яму интриг, что всегда плетутся вокруг престола. И он сумел выжить, не обзавестись слишком большим количеством врагов, а кое-кого из них устранил… и заинтересовал тех, кто не против сменить хозяина Мерцающего трона.
«Приглашение» он получил три дня назад, со всеми возможными предосторожностями, но так наглядно, что сомнений не осталось – его потенциальные союзники обладают достаточной силой…
Вот только узнать бы, кто они!
Вальгорн заподозрил бы ловушку дядюшки, если бы за эти пять лет не изучил хорошенько его натуру. Если бы владыка Империума решил, что племянник его предал, он бы просто приказал его отравить, послал к нему одного из своих гомункулов-ликторов или устроил бы показательную казнь.
Хитрости и капканы – не в стиле Божественной Плоти, но зато в духе его фемины, так что лучше быть настороже.
– Мир тебе, принцепс, – невнятным, вибрирующим голосом произнес человек, стоявший в центре комнаты – только и понятно, что он низкорослый, а так даже не разобрать, мужчина или женщина.
И отчего-то возникает ощущение, что под плащом прячется хищная птица, сложившая крылья за спиной.
Использовано старое приветствие, явившееся из тех времен, когда Империум только создавался и титул Вальгорна, формально высокий, какой-либо власти не давал.
И то и другое – знак для того, кто может его уловить.
– Мир и тебе, незнакомец, – ответил Вальгорн, опуская ладонь на рукоять виброклинка.
Тоже знак.
Они должны понимать, что он им не особенно доверяет, и обязаны знать, насколько он опасен – на Волюнтасе пришлось нелегко, и он не зря провел двенадцать лет в Скола Анимус.
– Зачем прибыл ты к нам? – прошелестел человек в центре комнаты.
– Хороший вопрос, – Вальгорн усмехнулся. – Моя воля требует достойного приложения.
– Все чувствующее страдает во мне и находится в темнице: но моя воля всегда приходит ко мне, как освободительница и вестница радости, – сказал человек, цитируя одно из самых известных мест «Книги Заратустры», священного текста люциферитов. – Ты ищешь помощи?
Вальгорн насторожился – это учение хоть и не находилось вне закона в Империуме, но считалось еретическим, и его последователи большей частью встречались на диких, окраинных мирах или вовсе за границей, на варварских планетах вроде Волюнтаса…
Это тоже намек? Или?..
– В той же степени, что и вы, – проговорил он. – Способны ли мы стать союзниками?
– Сложный вопрос, и ответ на него ты сможешь отыскать в глубине собственной души.
Вальгорн ощутил раздражение – он был готов к игре словами, но не собирался тратить на нее слишком много времени. Захотелось шагнуть вперед, сорвать ипсе-плащ, посмотреть в лицо тому, кто стоит напротив, и если это подсыл «любимой» тетушки, то вонзить ему в брюхо виброклинок.
– Кто вы такие? – прорычал принцепс, чувствуя, как сужаются глаза и горячая волна проходит по лицу.
Мастера Скола Анимус научили его доверять чувствам, следовать им, использовать их как перила на скользких мостках жизни, и это варварское, не признанное среди граждан Империума учение не раз помогло Вальгорну выжить там, где погиб бы обычный человек или даже напичканный имплантами полумужчина…
Но сейчас – он ощущал это – полагаться на себя было слишком опасно.
– О, это знание ослабит нас и ослабит тебя, – ответил человек в центре комнаты. – Удовольствуйся тем, что мы готовы выступить на твоей стороне и сделать так, что ты окажешься на Мерцающем троне, а твой дядя и вся его семья отправятся на Обратную Сторону.
Это прозвучало даже слишком откровенно, на взгляд Вальгорна.
– Хм… ну да… – пробормотал он, гадая, с кем свела его судьба – с еретиками среди служителей Божественной Плоти, фрондой из высших офицеров или недовольными патрициями из старых родов?
Или с кем-то еще, ему неведомым?..
Не зря же прозвучала цитата из «Книги Заратустры»…
– Слова бессмысленны, в ход идут только дела, – сказал человек в центре комнаты. – Мы посмотрели на тебя, лишенного оболочки из статуса и обычной защиты, и остались довольны, но, чтобы окончательно убедиться в том, что ты тот, кто нам нужен, нам требуется твоя кровь и твое семя.
– Что? – Вальгорн отступил на шаг, удивление заглушило в его душе гнев и недоверие.
– Твое семя и твоя кровь, не простая, а кровь ангелов, что должна течь в жилах Божественной Плоти.
Это выглядело странно, такого принцепс не ожидал, но колебался он всего мгновение.
– Вот моя кровь. – Вальгорн вытащил из ножен виброклинок, бросивший на стены голубоватые отблески, и медленно провел лезвием по ладони так, что набухла темно-вишневая полоска.
– Благодарим. – Человек в центре повел рукой, и двое из стоявших у стен сбросили ипсе-плащи.
Красивые женские лица, затянутые в черное идеальные фигуры, матовая кожа, бледные губы, пустые глаза и белесые волосы – гомункулы, недочеловеки, как их только допустили сюда?!
Вальгорн раздул ноздри и брезгливо вздрогнул, когда одна из девушек прикоснулась к его ладони. Крошечный приборчик-анализатор «слизал» кровь розовым «язычком» и через мгновение издал тонкий писк.
– Все, как и должно, – проговорил стоявший в центре. – Теперь семя.
– Что, прямо здесь? – спросил принцепс, глядя на второго гомункула, что опустился перед ним на колени.
– Ничего, тот, кто стремится к власти, должен отбросить стеснение и забыть о брезгливости. Когда тебя подведут к Мерцающему трону и предложат сесть на него, ты же не спросишь: «Что, прямо здесь?»
Вальгорн дернулся от гнева, но стерпел – ради того, чтобы стать Божественной Плотью, можно вынести и не такое, и кто сказал, что союзников после победы нужно оставить в живых?
Он поднял голову, чтобы не видеть девушку-гомункула, и стиснул рукоять виброклинка.
Пальцы у нее оказались холодными, а вот губы – теплыми и очень умелыми. Негромко щелкнула застежка на брюках, и принцепс задышал чаще – его плоть, плоть здорового и сильного мужчины отреагировала на прикосновения так, как и должна была.
Он вздрогнул, а девушка поднялась с колен и невозмутимо сплюнула во второй анализатор. Лицо ее не изменилось, глаза остались пустыми и равнодушными, точно у огромной куклы.
Он вздрогнул, а девушка поднялась с колен и невозмутимо сплюнула во второй анализатор. Лицо ее не изменилось, глаза остались пустыми и равнодушными, точно у огромной куклы.
Хотя в чем-то она и была не более чем куклой…
– Порядок, – сказал человек, стоявший в центре. – Ты есть тот, кто ты есть, – Вальгорн, отпрыск Менровии и Триллия, внук…
– Я знаю собственную родословную до Антея Основателя, создавшего поселение на Монтисе, – перебил его застегнувший брюки принцепс и указал на гомункулов: – Они выполнили свою роль?
– Да…
Виброклинок полыхнул голубым огнем, метнулся подобно молнии, Вальгорн шагнул вперед и тут же вернулся на место. Убрал оружие в ножны, и мигом позже на пол мягко рухнули два тела – обе девушки умерли мгновенно, пробитые острейшим лезвием сердца́ остановились.
По серым плитам потекла кровь, алая, похожая на человеческую.
Никто из людей в ипсе-плащах не шевельнулся, не издал ни звука.
– Ничего себе… ты хотел показать свою силу? – невозмутимо спросил тот, кто находился в центре.
– Хм, не только, – мурлыкнул Вальгорн, испытывая удовольствие хищника, вонзившего когти в жертву.
Человекоподобные твари касались его плоти, его сокровенных жидкостей и должны были умереть… Кроме того, он ощущал гнев, отвращение и ярость, и эти чувства нужно выбросить из себя, чтобы они не отравили дух и не разрушили душу…
Так будущего принцепса учили в Скола Анимус.
– Что дальше? – спросил он.
– Дальше мы запустим наш план в дело, он давно готов, – отозвался собеседник. – Ты жди сигнала и будь наготове.
Вальгорн криво улыбнулся – понятное дело, отпрыск Менровии и Триллия, потомок Антея Основателя, выросший на варварской планете и поэтому тупой, нужен им как марионетка, чтобы в нужный момент усадить ее на Мерцающий трон.
Ничего, пусть тешат себя иллюзиями, время разрушить их придет позже.
А пока он понемногу начнет собственную игру.
– Я буду, – сказал Вальгорн. – Но мне нужен залог, знак того, что пути назад нет.
– И какой же?
– Покажи мне лицо.
Стоявший в центре помещения человек поколебался мгновение, а затем осторожно снял капюшон ипсе-плаща.
Вальгорн моргнул, затем еще раз, пытаясь вместить в себя мысль, что его собеседник…
Да, у их заговора есть шансы.
– Иди с миром, принцепс, – капюшон вернулся на место. – Мы еще увидимся.
В этом Вальгорн не сомневался.
Глава 2
Большой зал с огромными окнами, через которые видно темно-синее небо и изумрудные кроны деревьев, многочисленные двери, скользкий пол, где можно отыскать свое отражение и отражения находящихся рядом людей. Сладкая вонь дезинфекционного раствора, чужие, незнакомые звуки со всех сторон, неприятный на вкус, другой воздух, вызывающий першение в горле…
Ларс вот уже около часа находился на Монтисе.
Но все, что удалось увидеть – кусок эмпориума, и это помещение, куда их привели прямиком с транснависа. Сам перелет в памяти почти не отложился, зафиксировалось только ощущение мерзкой тошноты, скрутившее его дважды, во время взлета и посадки.
А в остальном было скучно и тоскливо, хотелось вернуться домой…
За «избранными» присматривали все время, и если не сам отец Марк, то один из его послушников. Они все как на подбор выглядели мрачными, огромными и суровыми, разговаривать отказывались, да еще и следили, чтобы подопечные не впадали в грех празднословия.
Индри, высокий горожанин из патрицианской семьи, чем-то возмутился, после чего мигом схлопотал епитимью в виде тысячи молитв, и большую часть перелета простоял на коленях, бормоча воззвания к Божественной Плоти.
Унцала, рыженькая девушка, продолжала поглядывать на Ларса, но он не обращал на нее внимания.
Не то время и не то место, чтобы разводить шашни.
Едва они вступили на Монтис, Унцалу вновь затрясло от страха, а полярника Рати скрутил приступ удушья. Отец Марк не обратил на это внимания и, оставив «избранных» на послушников, исчез в неизвестном направлении.
– Когда же все это закончится? – прошептала стоявшая рядом с Ларсом черненькая девица, чьего имени он так и не узнал.
Она не назвалась, а никто не спросил.
– Скоро, ох скоро, да помилует нас Божественная Плоть, – пробормотал Индри, с опаской покосившись на послушников.
Одна из дверей открылась, и в зал величаво вплыл толстый жрец с третьим глазом посреди лба. За ним показались подобострастно семенивший отец Марк и несколько мужчин в бурых комбинезонах.
Толстяк подошел ближе, и стало видно, что лицо у него все в складках и пятнах, губы брезгливо изогнуты, а на темно-синей сутане вышиты контуры ощетинившихся молниями золотых облаков.
– Так, – сказал он, останавливаясь и упирая руки в бока. – Откуда на этой неделе?
– С Аллювии, могущественный отец, – отозвался Марк.
Унцала задрожала сильнее, Индри на всякий случай поклонился.
«На этой неделе? – подумал Ларс. – Дюжина избранных каждые семь дней, причем всегда с разных планет? Да, миров в Империуме не перечесть, но для чего его хозяину такая прорва народа?»
– Вот как? – вяло удивился толстяк. – Давай отмечусь…
Пухлая кисть, чьи пальцы украшало множество ипсе-перстней, соприкоснулась с рукой отца Марка, где блестело единственное кольцо из металла, и Ларс понял, что произошла передача сведений о том, что «избранные» с Аллювии прибыли по назначению.
– Пятеро первой категории, – сказал жрец с облаками на сутане. – Очень хорошо. Следуйте за мной, дети мои.
Унцала всхлипнула.
– Да пребудет над вами благоволение повелителя нашего, – с улыбкой сказал Марк. – Завидую тем, кто увидит его во всей славе.
– Благословите на прощание, могущественный отец… спасибо… до свидания, – понеслось с разных сторон.
Ларс же рассматривал мужчин в бурых комбинезонах.
Они выглядели до странности одинаковыми, какими-то неживыми, равнодушными ко всему, что происходит вокруг. Похоже, толстяка сопровождали вовсе не люди, а гомункулы, не рожденные, а клонированные, выращенные из клеток создания, лишь напоминающие человека.
На Аллювии подобных существ было мало, и Ларс их никогда не видел.
Изготавливали их на Фонсе – промышленной планете, где находилось множество биофабрик. Болтали разное – что у них нет души, что они не чувствуют, не умирают, а перестают функционировать, как машины.
– Быстрее! – В голосе жреца в сутане с облаками прозвучало раздражение.
Отец Марк поднял руку на прощание, и «избранные» заспешили к двери.
Когда вышли из здания, вдали громыхнуло, и молния перечеркнула небосвод над горизонтом. Уроженцы Аллювии втянули головы в плечи – на их планете грозы случались редко, и были они слабыми, а здесь, похоже, собиралась настоящая буря; клубящиеся фиолетовые тучи плыли стремительно и низко, волочили за собой серебристый шлейф дождя.
Толстяк повел их к стоявшему неподалеку колесному транспортеру, чей борт украшал герб церкви. В лишенном окон кузове обнаружились мягкие кресла, а едва за Ларсом, что шагал последним, захлопнулась дверца, как по крыше забарабанил ливень.
Жрец с сопровождающими расположились в кабине.
– Знать бы, куда нас везут, – сказал Индри, когда мягко заурчал двигатель и машина тронулась.
– Ты думаешь, это знание тебе поможет? – Ларс пожал плечами.
Гром прозвучал над самой головой с такой силой, что показалось – раскололся сам Монтис, развалился на куски и осколки планеты сейчас поплывут в разные стороны, растворятся в черноте космоса…
Собиравшийся отвечать горожанин закрыл рот и отвернулся.
Ехали недолго, не прошло и половины стандартного часа, как транспортер остановился и люк открылся.
– На выход те, кто первой категории, – сказал заглянувший в кузов толстый жрец, недовольный и такой мокрый, словно купался в одежде. – Унцала Гардер Секунда, Ларс Карвер Примус, Индри эру Хандорг…
Еще в их компании оказалась молчаливая брюнетка и полярник Рати.
Ларс махнул остающимся, а выбравшись из кузова, мгновенно ослеп и оглох. Молния полыхнула рядом и словно выжгла глаза, гром набил уши колючей ватой, холодные струи потекли по лицу, хлестнули по макушке, по плечам и спине так, что он едва устоял на ногах.
– …лись, быстро! – донесся чей-то голос, и его хлопнули по плечу.
Ларс сделал несколько шагов вслепую, и только после этого зрение к нему вернулось.
Они шли по исполинскому, вымощенному черными плитами двору, справа и слева поднимались зубчатые стены, за спиной оставались ворота, к которым выруливал транспортер. А впереди, на фоне грозового неба, поднималось самое большое здание, какое он когда-нибудь видел.