– То и значит. Бандит твой Вадим.
– Да ладно, хорош заливать. Не похож он на бандита. Приличный мужик…
– У отца на него досье на восемнадцати страницах. Этапы большого пути. Год назад он купил себе заводик и заделался бизнесменом, но суть от этого не меняется. На хрена козе баян, а родителям зять с такой репутацией?
– Вот черт, – бормочу я в полнейшем отчаянии. – Слушай, если он сейчас бизнесмен, так, может, и обойдется?
– Может, и обойдется. Но к родителям или с вещами, или лучше повремени. Я попробую донести до их сознания, что ты вляпалась по недомыслию. Хотя незнание от ответственности не освобождает и глупость не является смягчающим обстоятельством. Ты замуж пошла, чтоб от работы откосить, или у тебя любовь?
– Вроде была любовь до разговора с тобой. Если честно, он мне и сейчас нравится. Ей-богу, нормальный мужик…
– Ладно, будем считать, что он перевоспитался. Предки в тебе души не чают, думаю, простят. Опять же, дурные привычки неискоренимы, так что, скорее всего, твой брак продлится не дольше предыдущих. Как тебя угораздило, чучело? Раньше тебя на плохих парней не тянуло, Леха хоть и алкаш, но душевный.
Я пожаловалась на злодейку-судьбу, Агатка посочувствовала. Тут бы нам и проститься, но я неожиданно говорю:
– Помнишь того типа, что подъехал к моему дому? Его зовут Стас.
– И что?
– Ничего. Он у нас живет. Вадим сказал, что это его двоюродный брат. Сидит, зараза, в своей комнате…
– А фамилию этого типа ты не знаешь? – теперь голос Агатки звучит серьезно, я чувствую ее беспокойство.
– Нет, а надо?
– Пытаюсь вспомнить, где я его видела.
– Фамилию я узнаю.
– Фенька, может, все-таки наплюешь на любовь – и к родителям?
– Я подумаю.
– Ладно, пока, – говорит Агатка. – Ты, конечно, дура редкая, но я тебя люблю.
Признание для сестрицы совершенно невероятное, значит, плохи мои дела.
В шесть в доме появляется Вадим; услышав, как он зовет внизу «Фенечка», я выплываю из комнаты, готовясь к бою. Муж заключает меня в объятия и целует в макушку.
– Есть что-нибудь перекусить? – спрашивает он. Я решаю сначала накормить его, а уж потом выяснять отношения. Пока я сервирую стол, он заглядывает к Стасу. В гостевой он пробыл минут десять, в кухню возвращается с таким выражением на лице, будто готовится, как и я, к бою. Однако говорит ласково:
– Как провела день?
– Скверно. Хотела навестить родителей, но твой Стас сказал, что я должна сидеть дома. В самом деле должна?
– Видишь ли, сейчас у меня непростой период, кое-какие проблемы. Лучше, если некоторое время Стас будет рядом с тобой.
– Это в каком же смысле? – уточняю я, непроизвольно уперев руки в боки и одаривая мужа суровым взглядом.
– Считай его своим охранником, – улыбнулся Вадим.
– Вот уж в ком я точно не нуждаюсь…
– Так мне будет спокойнее. Он приглядит за тобой, пока ситуация не изменится.
– А что там с ситуацией?
– Спорные вопросы. В бизнесе такое случается.
– Кстати, о бизнесе. Ты мне так и не рассказал, чем занимаешься.
– Ты ведь сегодня звонила сестре? – вопрос повис в воздухе. Выходит, Стас подслушивал наш разговор и донес Вадиму. «Тем лучше», – решаю я. – Фенечка, ты кое-что забыла мне сообщить, – продолжает Вадим. – Папа у нас с тобой кто?
– Папа – Завьялов Константин Викторович, – вздыхаю я.
– О нашей маме я не спрашиваю, фамилия в городе известная. Возможно, твои родители не придут в восторг от такого зятя, как я, однако хочу напомнить, что в городе вряд ли найдется с десяток серьезных бизнесменов с образцовой биографией. Что бы ни было с моей – все в прошлом. Думаю, твои родители немного успокоятся и с пониманием отнесутся к твоему выбору.
– Ты плохо знаешь моих предков, – хмыкаю я.
– Тогда им придется смириться, – улыбается Вадим, кажется, он и мысли не допускает, что я могу последовать совету сестры. – Поверь мне, – серьезно говорит он. – Все будет хорошо. Вот увидишь.
Только я собираюсь возразить, как он хлопает себя по лбу в притворном удивлении.
– Совсем забыл, у меня же для тебя свадебный подарок.
Он берет меня за руку и ведет в гараж. Гараж большой, в нем свободно разместились три машины: «Мерседес», «БМВ» и «Ауди». Вадим подводит меня к «Ауди» и жестом фокусника достает из кармана ключи с золотым брелоком. Протягивает мне.
– Это взятка? – хмуро интересуюсь я.
– Это подарок. У тебя ведь есть водительское удостоверение?
– Есть.
– Пока поездишь со Стасом.
– С какой стати?
– Фенечка, я ведь все объяснил. Разве нет? – Вадим заключает меня в объятия и через мгновение шепчет: – Я люблю тебя.
Я пытаюсь решить насущный вопрос: люблю ли его я? Выходит, люблю, потому что спорить с ним совсем не хочется. Хоть «Ауди» и классная тачка, но не настолько, чтобы я, прельстившись ею, решила остаться. Значит, все-таки любовь. Мысль вернуться к родителям, признав, что в очередной раз я сваляла дурака, вызывает у меня протест. Вадим прав, вряд ли многие бизнесмены могут похвастать особой честностью, об этом еще основоположник марксизма писал. И родители во мне души не чают, хоть я и паршивая овца. «Все как-нибудь устроится», – сияя улыбкой, думаю я и эдаким бодрячком возвращаюсь в кухню кормить мужа.
Ночью я просыпаюсь от холода. Окно открыто настежь, идет дождь, сыро, а мы лежим под простыней. Вадим спит, раскинув руки, и я вновь задаюсь тем же вопросом: люблю ли я его? Наверное, если я его жена и хочу быть с ним. Я наклоняюсь и осторожно целую его. Потом сижу в постели и смотрю на мужа. Спать мне совершенно не хочется. Накидываю халат и спускаюсь в кухню. Включаю чайник, стоя спиной к двери, достаю мед из шкафа. Стас вошел абсолютно бесшумно, в этот момент я и обернулась. От неожиданности вскрикнула, шарахнулась в сторону, поскользнулась на гладкой плитке и грохнулась на пол.
Вместо того чтобы подняться, я ударилась в панику черт знает с чего и, смешно подпрыгивая на том месте, что ниже спины, отползла в сторону, тараща глаза на Стаса. Дура, прости господи. Он сделал ко мне шаг, потом еще один, а я заорала. Стас протянул руку:
– Вставай.
Тут до меня дошло: он просто хочет мне помочь. А я что подумала? Что у него в руке, которую он за спиной прячет? Я подаю ему руку. Она дрожит, как у алкоголика со стажем, и вид у меня, надо полагать, обалденный: халат распахнут, грудь наружу, коленки поджаты.
– Я просто хотела пить, – говорю я, слегка заикаясь.
Чайник со щелчком выключился, Стас наливает кипяток в чашку, потом заварку.
– Пожалуй, выпью сок, – говорю я, распахивая холодильник. Пакет выскальзывает из рук. Я смотрю, как вишневый сок стекает по моей груди. Стас берет полотенце и протягивает мне. Я не могу оторваться от его глаз, его рука с зажатым полотенцем замерла возле моей груди.
– Не смей! – ору я. – Не смей на меня так смотреть!
Я бегу по лестнице, перескакивая через три ступеньки, в дверях спальни сталкиваюсь с Вадимом.
– Что случилось? – У него испуганное лицо.
– Я хотела пить! – ору я. – Я хотела пить, и тут вдруг он. Господи, я не могу жить с ним в одном доме. Какого хрена он так смотрит?
Вадим обнимает меня.
– Фенечка, успокойся. Просто Стас вошел неожиданно, и ты испугалась.
– Прогони его, слышишь, прогони его или…
– Фенечка, – перебивает Вадим, – не говори того, о чем потом можешь пожалеть.
Я замолкаю с приоткрытым ртом.
Мне снится сон. Я лежу, вытянувшись в постели, и волна страха накатывает на меня. Мой слух фантастически обострен. Я слышу, как Стас ходит: по-звериному тихо. Это невозможно, но я слышу его дыхание. Он дышит тяжело… вдох… выдох… Я слышу, как стучит его сердце. Оно стучит очень громко, и мое начинает биться с ним в такт. Мне хочется кричать, я хватаю Вадима за руку и просыпаюсь.
Утром я загораю на веранде, нацепив наушники. Шляпа надвинута на глаза. Нормальная жизнь. Идиотская. Родная коммуналка сейчас кажется мне лучшим местом в мире. Я всерьез подумываю сбежать. Вышла замуж, так и не рыпайся, дура стоеросовая. Все хорошо. Лежу, слушаю Шопена. Как же это меня в четвертый раз угораздило? Надо позвонить Агатке, только сначала узнаю фамилию Стаса. Проще всего спросить об этом Вадима. Почему бы и нет? Вполне естественно. Черт, я не решаюсь спросить мужа о фамилии его брата. Это как вообще называется? Очень удачное замужество, вот как. Ладно, с фамилией разберемся своими силами.
Подходящий случай представился вечером. Я на кухне готовлю ужин, вижу в окно Стаса и Вадима, они идут к гаражу. Минут пять у меня есть. Я распахиваю дверь в комнату Стаса, сердце стучит где-то возле горла. Осматриваюсь. Комната как комната. Я кидаюсь к шкафу, торопливо открываю ящики. В четвертом сверху лежит паспорт. Малахов Станислав Игоревич, родился в Риге. Голоса за окном. Ящик закрыт, я возле двери, глубокий вдох, и через мгновение я в кухне. Ощущение такое, будто я пережила смертельную опасность и сделала что-то значительное. Смех, да и только. Я ухмыляюсь и пою. Они входят друг за другом, разговаривают, я не прислушиваюсь.
– Чай будете? – спрашиваю я.
– Да, – бросает Вадим, Стас вдруг посмотрел на дверь своей комнаты, а потом на меня. И тут я замечаю, что второпях дверь закрыла неплотно. Я замираю на целых тридцать секунд. Ну, и что ты смотришь, что ты там в моем лице надеешься отыскать? Я к твоей комнате и близко не подходила. Однако взгляд его выдержать трудно, я поворачиваюсь спиной, повод есть – достаю заварочный чайник. Смотрю в стену перед собой и напеваю. Когда я разливаю чай, лицо мое, как мне кажется, совершенно непроницаемо. На Стаса я не смотрю, болтаю с Вадимом о всякой чепухе. К примеру, масло у нас кончается, и пива осталось четыре банки, а Вадим пиво любит. Однако как я ни старалась, а один раз наши взгляды все-таки встретились. Стас смотрел с ухмылкой, крупные белые зубы вызывали стойкую ассоциацию с волчьим оскалом. Ну и ухмыляйся на здоровье, что ты мне сделаешь? Даже сказать ничего не скажешь. Сиди и молчи. Нисколечко я тебя не боюсь.
После чаепития я поднимаюсь наверх и звоню Агатке. На этот раз по мобильному, радуясь очередному подарку Вадима.
– Нет у твоего мужа никакого двоюродного брата, – с места в карьер сообщает сестра. – Бывшая жена и сын, тебе ровесник. Больше никаких родственников.
Новость меня не удивляет.
– Фамилия Стаса Малахов, – сообщаю я. – Малахов Станислав Игоревич.
– О, черт! – восклицает Агатка. – Как же я его не узнала?
– Кто он? – спрашиваю я.
– Помнишь мое первое дело? Я тогда у Алексеева в помощницах ходила?
Еще бы не помнить, Агатка мне с ним все уши прожужжала. На процессе она защищала убийцу, который, по ее мнению, вовсе им не был. Сестра тогда выложилась, провела свое расследование. У нее появилась собственная версия, вот только доказательств не было. У настоящего убийцы имелось железное алиби. Агатка ужом вертелась, но добилась лишь смягчения приговора. Слегла на неделю от горя, что человек ни за что в тюрьму пойдет.
– Ну и с какого бока там этот Стас? – проявила я интерес.
– Убийца твой Стас. Наглая сволочь. Ухмылялся так гаденько. Я к нему после суда подошла и сказала: «Я знаю, ты убил, ты».
– А он что?
Темперамент у моей сестрицы будь здоров, могу представить, как она ему это выдала.
– Дословно отвечать? – разозлилась Агата. – В общем, предложил мне заняться оральным сексом.
– Стремно, – говорю я. – И он еще жив после этого?
– Ты чего веселишься? – голос Агатки дрожит, слава богу, что по телефону беседуем. – С убийцей в одном доме живет, муж у нее черт-те кто, а она зубы скалит. Сама дура конченая, так хоть бы об отце подумала.
– Я что, знала? – слабо отбиваюсь я. – Мне самой этот Стас как кость в горле. Сегодня меня с дверью поймал, так глянул, что у меня кишки свело.
– С какой дверью?
– Долго объяснять.
– Фимка, – голос у сестрицы совершенно несчастный, – ты там только ни в какие игры не играй, слышишь? Я тебя знаю, мозги у тебя набекрень, начнешь из себя Мату Хари строить и окажешься на кладбище.
– А папа как же? – «Ну, чего я Агатку-то злю?»
– Дура! – рявкает она и отключается. Ну вот, сестрицу обидела, одна у меня сестра, и я ее люблю. Полежав немного, уставившись в потолок, я опять тянусь к телефону. Полчаса прошло, Агата Константиновна должна успокоиться.
– Эй, – говорю я, – не злись. Лучше помоги мне. Узнай, с какой стати этот тип живет в нашем доме. Вадим намекал на какие-то неприятности. Хотелось бы знать, что он имел в виду.
– Это я тебе и так скажу. Никак не поделит доходное предприятие с одним типом, таким же бандитом, как и он. Не хочу тебя пугать, но знающие люди утверждают, что дело кончится стрельбой.
Я не успеваю ответить, в комнате появляется Вадим, и я спешно прощаюсь с Агатой.
– Кому звонила? – с улыбкой спрашивает он.
– Сестре. Оказывается, у тебя нет двоюродного брата. Родного тоже нет. Или Стас троюродный?
Вадим садится рядом и берет меня за руку. Мне хочется ее освободить, но я сдерживаюсь.
– Я сказал, что он мой брат, чтобы избежать объяснений. На самом деле он мой охранник.
– Тебе нужна охрана?
Он не отвечает.
– Чего ты молчишь?
– Я уже говорил, сейчас у нас непростой период.
– Тогда почему твой охранник сидит в доме, вместо того чтобы охранять тебя?
– Потому что твоя безопасность для меня куда важнее.
– Ты это серьезно? Я имею в виду, ты действительно считаешь… – Я не успеваю договорить, он перебивает:
– Фенечка, это разумная предосторожность, не более.
– У меня папа прокурор, ты что, забыл? Кто ж меня тронет? А вот что касается тебя… Агатка говорит, дело может закончиться стрельбой.
– Глупости. Мы договоримся. Немного потреплем друг другу нервы, но договоримся. У меня к тебе просьба: решишь что-нибудь узнать – обращайся ко мне. Хорошо?
– А ты ответишь? – хмыкаю я.
– По возможности.
После этого разговора у меня на душе кошки скребут. К сожалениям по поводу дурной привычки выходить замуж прибавилось беспокойство за Вадима. Его утверждение, что ему ничего не грозит, меня не убедило.
Поздно вечером я подслушиваю разговор между мужем и Стасом. Они в гостиной, говорят довольно громко. Предполагается, что я в этот момент сладко сплю в спальне на втором этаже. Сквозь приоткрытую дверь я вижу Вадима, он стоит возле камина, свет настольной лампы падает на его лицо, делая его суровым, даже мрачным. Стас сидит на диване, спиной ко мне.
– Сейчас это было бы неосмотрительно, – говорит Вадим. – Я попробую с ним договориться.
Стас усмехается, видеть этого я не могу, но чувствую.
– Попробуй. Время работает на него. Упустишь шанс – он тебя раздавит.
– Все-таки это крайний случай.
– Ты хозяин, тебе видней. По мне, так это надо было сделать еще вчера.
Вадим трет пальцами глаза, устало хмурится.
– Да, вот еще что. Попробуй быть помягче с Фенькой, она тебя за что-то невзлюбила. Должно быть, сестрица напела ей о темных фактах твоей биографии.
– Где были твои мозги, когда ты на ней женился? – вновь усмехается Стас.
– Брось, она хорошая девчонка. Немного ершистая, но это пройдет. Присмотри за ней. – Последняя фраза мне совсем не нравится. Впрочем, к тому моменту мне и без фразы Вадима понятно, что Стас здесь вовсе не затем, чтобы меня охранять. «Я в любой момент могу сбежать отсюда, – утешаю я себя. – Вернуться к родителям». Но сама в этом сомневаюсь.
Я на цыпочках иду к лестнице, разрываясь между желанием поскорее смыться из этого дома и быть примерной женой, раз уж меня угораздило выйти замуж. Примерные жены готовы за мужьями хоть в Сибирь. Туда мне совсем не хочется, но признаться в том, что я сваляла дурака, не позволяет гордость. Так ничего и не решив, отхожу ко сну.
Утром мне вовсе ничего не хочется решать. Я долго валяюсь в постели, прислушиваясь к шагам внизу. Звонит Агата, я досадливо морщусь, услышав ее голос.
– Как дела? – спрашивает сестрица.
– Так же. Узнала что-нибудь?
– Шутишь? По-твоему, это так просто? Думаю, Малахов – охранник твоего мужа.
«Вряд ли, – мысленно вздыхаю я. – Скорее, доверенное лицо». Подслушанный вчера разговор не позволяет надеяться, что все так просто. О разговоре я помалкиваю, скажи я о нем Агатке, и мне придется спешно покинуть дом под конвоем сестрицы. Делать этого по непонятной причине я не собираюсь. Чтобы избавиться от неприятных мыслей, решаю себя развлечь. Правда, с трудом представляю как. Спускаюсь вниз, Стас на кухне грызет печенье, уткнувшись в журнал. Чужие скверные привычки вызывают тихое бешенство.
– Мне что, из дома вовсе нельзя выходить? – спрашиваю я, пожелав Стасу доброго утра.