— Наверное, я проедусь верхом, пока остальные будут играть в эту гнусную игру…
— Конечно, милорд, — откликнулся камердинер и направился к гардеробу, а Син тем временем с наслаждением прихлебывал горячий пунш.
Сегодня всё вышло не так, как он надеялся, однако Роуз понемногу оттаивает… А ведь осталась всего-навсего неделя до отъезда! Как было бы хорошо поехать с нею вместе на верховую прогулку… но как это сделать? Шансы его таяли с каждым днем. Может быть, настало время отринуть гордыню? И пусть он во всеуслышанье объявил тетушке, что нипочем не станет играть…
В коридоре послышался какой-то шум.
— Данн, ты это слышал?
Камердинер, раскладывая сорочки по полкам, нахмурился:
— Что я должен был услышать, милорд?
— Не обращай внимания. Мне, наверное… — Син встал и подошел к дверям, но непонятный звук тотчас стих.
Жестом приказав камердинеру молчать, Син прильнул ухом к двери и прислушался, держась за дверную ручку. Через несколько секунд он рывком распахнул дверь, желая застать врасплох виновника непрошеного шума. Однако коридор был пуст.
Син сурово нахмурился. Странно… Но я же слышал, как кто-то…
Тут взгляд его упал на башмаки, выставленные камердинером в коридор.
— Черт тебя возьми, маленький пройдоха! Сейчас же прекрати жевать мои башмаки!
Он поднял за толстенький загривок маленького коричневого мопсика и состроил ему страшную рожу. Щенок в ужасе прижал ушки, отчаянно виляя поросячьим хвостом, и раздражение Сина тотчас улеглось.
Данн осмотрел ботинки, горестно качая головой:
— Пряжка на левом пострадала от зубов, а на правом… он просто-напросто оторвал и проглотил её, — Данн взглянул на собачку. — Отнести эту гадкую шавку на кухню, милорд?
Одна из дверей распахнулась, и в коридоре появилась горничная герцогини — она явно что-то искала. При виде собачонки она просияла:
— Ах, вот ты где! Ее светлость разыскивает этого негодника целый вечер! — Миссис Деннис подхватила мопсика на руки, приговаривая: — Ах, миленький щеночек! Благодарю вас, мистер Синклер, за то, что отыскали его!
— Вообще-то я вовсе его не искал, — скривился Син. — Малыш просто слонялся по коридору.
— Обычно он так себя не ведет, милорд, он привык заходить в гости к мисс Бальфур, — горничная указала на третьи двери от апартаментов Сина, — щеночек в ней души не чает! Но нынче дверь ее оказалась заперта, и он не смог войти, вот и явился к вам…
— Простите, мадам, — ледяным тоном сказал Данн, — но ваш милый щеночек сожрал одну пряжку с башмака лорда Синклера и изгрыз вторую…
— О нет! — Миссис Деннис испуганно посмотрела на песика. — Не может этого быть!
— Уверяю вас, мадам, именно так оно и есть!
— Бедный малыш! — Горничная прижала собачку к груди. — Надеюсь, он не захворает…
— Бедный малыш? Скорее бедный лорд Синклер! Пряжки-то были золотые…
Миссис Деннис поджала губы:
— Я доложу леди Маргарет, что пряжку надлежит вам возвратить! Мы пошлем грума с мопсами на прогулку, и он отыщет…
— Нет-нет! — торопливо воскликнул Син. — В этом нет никакой надобности! — Взяв Данна за локоть, он втолкнул камердинера в комнату. — Спокойной ночи, миссис Деннис. И передайте поклон от меня тетушке.
— Будет исполнено, ваша светлость! — миссис Деннис присела в торопливом реверансе.
Данн поднес к свету пострадавший башмак:
— Невыносимая женщина! Если бы она знала, сколько стоит эта обувь, заговорила бы по-иному…
— Не переживай, я закажу новые пряжки, — рассеянно успокоил камердинера Син, втайне ликуя. Так вот где находится спальня Роуз! С улыбкой он вновь уселся у камина, вытянув ноги. Спасибо тебе, собачка! Эти сведения, ей-богу, стоят двух золотых пряжек!
Вечером следующего дня Роуз вышла на лужайку и потуже затянула ленты своего капора, чтобы его не унес ветер. Девушка вдохнула всей грудью, наслаждаясь ароматом теплой травы и золотым закатным светом. Это был тот самый час, когда светило уже идет на покой, щедро золотя мир на прощание. Ее любимое время дня…
А день выдался на славу. Они с Сином пришли к некоему согласию: он был с нею вежлив и предупредителен и беседовал с нею столь непринужденно, что девушка несколько раз искренне рассмеялась. Минуты эти были и сладкими, и горькими одновременно, потому что ее сердце по-прежнему томилось по этому человеку…
Послышался разноголосый радостный лай. Роуз оглянулась — стайка радостных мопсиков резвилась на лужайке. Завидев девушку, щенки опрометью кинулись к ней. За ними бежал запыхавшийся лакей. Окружив девушку, мопсики принялись выражать ей свою нежную привязанность. Когда Тинни уселся на голову Минни, та жалобно заплакала, и лишь тогда Тинни соизволил слезть. Роуз укоризненно покачала головой:
— Хорошо, что я не твоя сестричка, Тинни!
Однако щенок, вывалив из пасти розовый язычок, лишь восторженно улыбался, виляя хвостиком. Бинни звонко залаял, встав на задние лапки. С улыбкой Роуз склонилась, чтобы почесать шелковые ушки и кругленькие пузики, но тут триумфально явилась леди Шарлотта с ее неизменной корзинкой для рукоделия, и вся стайка устремилась на террасу.
Улыбаясь тихонько, Роуз направилась туда, где под присмотром Макдугала лакеи уже устанавливали обручи для игры в пэлл-мэлл. Завидев девушку, Макдугал с улыбкой спросил:
— Как по-вашему, мисс, всё в порядке?
Роуз пригляделась:
— Два последних обруча стоят чересчур близко друг к другу.
— Вы так считаете, мисс? — Макдугал достал из кожаного чехла деревянный молоток и тщательно промерил расстояние. — Впрочем, вы совершенно правы! Эй! — подозвал он лакея, — Дэвис, будь любезен, отодвинь-ка чуток последний обруч…
Лакей кинулся исполнять приказание.
— Частенько играете в пэлл-мэлл, мисс? — вежливо поинтересовался дворецкий.
— О да! Мы с сестрицами частенько так забавляемся.
…И она почти всегда выигрывает. Лили не особенно интересуется игрой — за исключением случаев, когда на кону занятный приз. А вот если приза нет, девушка часто отвлекается от игры, и ей приходится напоминать, что пора бить по шару…
Но вот Далия… Роуз нежно улыбнулась. Младшая была азартна, почти как она сама. И всегда стремилась к победе — совсем как Роуз.
Девушка выбрала самый яркий, красный молоток.
— Не лучший выбор, — прозвучал глубокий мужской голос.
Обернувшись, Роуз не без удивления увидела Сина. Из-за полей своей шляпки девушка не заметила, как он приблизился.
— Чем вам не угодил красный молоток?
— Он несчастливый. Вы наверняка слышали об этом…
— Напротив, я слышала, что красный — самый счастливый цвет! — возразила Роуз.
Син всё еще был в костюме для верховой езды — это объясняло его отсутствие в течение всего вечера. Улыбка его была совершенно обезоруживающей.
— Лучший цвет — зеленый, однако, к несчастью для вас… — он склонился и взял зеленый молоток, — он уже занят.
Сердце девушки затрепетало.
— Так вы играете? Вы, кто еще вчера обзывал эту игру «детской» и «занудной»?
— Я просто отсекал нежелательных соперников. И кажется, мне это удалось — сдается, на поле никого нет, кроме нас с вами. — Он улыбнулся Роуз, глядя на нее сверху вниз — лучи предзакатного солнца сделали его похожим на льва, золотистого и могучего. — Да, тут нет никого, кроме нас…
Никого, кроме нас… То, как он произнес эти слова, заставило Роуз улыбнуться.
— А как вам удалось заставить остальных отказаться от игры?
— При помощи хитрости и коварства.
— Ну, в этом я не сомневаюсь, — рассмеялась девушка.
— На самом деле мне пришлось всего-навсего убедить гостей, что вы здесь — достойнейшая представительница слабого пола, тогда как я — достойнейший образчик сильного. После чего все радостно согласились наблюдать с террасы за нашей поистине эпической битвой…
Девушка придирчиво оглядела мужчину с ног до головы, отчаянно стараясь не задерживать взгляд на некоторых местах его тела.
— Что ж, надеюсь, вы недурной игрок. И у лакея будет не так уж много работы: мисс Изобел обыкновенно бьет что есть мочи, и шары улетают бог знает куда… вчера один угодил во-он в то дерево!
— Отсюда? — Прикрыв ладонью глаза, Син поглядел на деревце, растущее на самом берегу озера. — Впечатляющий удар. Чудо, что никто не пострадал.
— Ее светлость особенно опасалась за окна…
— И полагаю, не без оснований. — Син указал на первый обруч. — Не пора ли нам начинать?
Когда они шли через лужайку, между ними, казалось, установилась своего рода тайная связь. Роуз кинула на мужчину взгляд из-под роскошных ресниц:
— Признаюсь, это куда приятнее, нежели мое вчерашнее плавание на лодке…
— Вероятно, я обязан принести вам свои глубочайшие извинения.
— Признаюсь, это куда приятнее, нежели мое вчерашнее плавание на лодке…
— Вероятно, я обязан принести вам свои глубочайшие извинения.
— Вероятно, и мне стоит извиниться перед вами — за то, что шарахалась от вас, словно от чумного. И еще… я хотела возобновить наш с вами разговор в библиотеке.
— И мы с вами снова заспорим? Если так, то лучше бы у нас с вами в руках не было молотков…
— Обещаю и клянусь никогда не использовать молоток для пэлл-мэлл в качестве оружия, так что вы в полнейшей безопасности, — расхохоталась Роуз.
— Присягаю в том же самом! — Син торжественно поднял руку и забормотал — в этом неразборчивом монологе различимы были слова «молоток» и «никогда».
— Ну вот, — он опустил руку. — Теперь вас не постигнет ужасная кончина…
— Вы возвращаете меня к жизни, — произнесла девушка, силясь не расхохотаться. — Как я уже говорила, я позволила опасениям вашей милой тетушки увлечь меня на безопасный путь. Она права: нам надлежит быть осторожными, но мне следовало именно так вам и сказать. Вместо этого я попросту стала вас избегать. Это постыдная трусость. Я сожалею…
— Возможно. Впрочем, возможно также, что это был хитрый ход. — Син сверкнул глазами. — Если бы я сказал, что не желаю оказаться с тобой в одной постели, я бы беззастенчиво солгал. Я хочу этого. И солгал бы, сказав, что оставлю попытки тебя туда заманить! Я буду это делать. — И, склонившись к ушку девушки, шепнул: — Одно я могу твердо обещать тебе, Роуз Бальфур: однажды ты на это согласишься!
Роуз подняла глаза на мужчину, и по телу ее словно пробежала теплая волна. Если бы даже она зажмурилась, всё равно ощущала бы его присутствие рядом — она чувствовала его зов всем своим существом…
И ей мучительно хотелось откликнуться. Она честно сознавалась себе, что была бы разочарована, если бы Син оставил попытки соблазнения. Его настойчивость покоряла девушку.
— Возможно, я тоже так полагаю, — вдруг сорвалось с ее уст.
Син изумленно взглянул на Роуз, глаза его засияли — и она поняла: он хочет ее поцеловать. Она с трудом поборола желание обвить тотчас же руками его шею. Ну почему всё хорошее в жизни так быстро кончается, а всё дурное и унылое длится без конца? И он — часть этого недолгого счастья, которое не может длиться вечно и о котором она никогда не будет сожалеть…
Син склонил голову к плечу, ветер взъерошил его волосы, а глаза его в свете вечернего солнца казались золотыми. У меня остается всего неделя свободы. Еще неделю я буду просто Роуз — не Роуз-Домоправительница, не Роуз-Вязальщица Носков, не Роуз-Старшая Сестрица… Мне следует сполна насладиться этим временем. Если я этого не сделаю, то вечно буду терзаться запоздалыми сожалениями…
Сердце ее стучало оглушительно, и Роуз, будто со стороны, услыхала собственный голос:
— Мы могли бы сделать нашу игру еще более увлекательной. Полагаю, мы можем вновь побиться об заклад…
— Да, да… тысячу раз да! И что получает победитель?
— Всё, что захочет.
Син поклонился, глядя ей в глаза с бесконечной нежностью. И Роуз почувствовала, что оживает. Никогда еще не ощущала она в себе столько жизни! Она указала на первое кольцо:
— Ну что, начинаем игру? Просто чтобы убить время перед… прочими делами?
— Если бы за нами сейчас не наблюдали с террасы, я показал бы тебе, насколько я готов к… прочим делам!
— За нами наблюдают? — Роуз проследила направление его взгляда. — Господи Боже мой… Герцогиня и леди Шарлотта, мистер и миссис Стюарт… и еще леди Мафарлин. Даже викарий!
— Да, мы — лучший аттракцион сегодняшнего вечера. Я чувствую себя как на сцене.
— Я спела бы, но боюсь, это опечалило бы окрестных коров… Придется вместо песен потрясти аудиторию моей виртуозной игрой в пэлл-мэлл.
— Виртуозной игрой? В сравнении с кем, позволь поинтересоваться? Ребенком я тоже играл недурно…
— Не сомневаюсь, что ты недурно играл… когда был ребенком. А теперь прошу, отойди на пару шагов — и любуйся, как играют взрослые!
Девушка склонилась, покрепче взялась за молоток, прицелилась и — бам-м-м! — с силой ударила по шару.
Брови Сина поползли вверх:
— Недурно.
Он положил на траву свой шар, половчее взялся за ручку молотка и послал шар в кольцо. Шар Сина остановился в футе от шара Роуз.
— Весьма недурно, — Роуз бросила на Сина озорной взгляд, — однако не идеально.
— Я лишь разогреваюсь, мисс Бальфур. У меня своя тактика: я предпочитаю копить силы до самого финиша.
— Неплохая тактика… если бы вы были лошадью.
Игра продолжалась, и вот Роуз допустила промашку: не заметила ямки в земле, и ее шар укатился в сторону.
— Проклятие!
Леди Шарлотта, сидящая на террасе, приложила руки рупором ко рту и завопила:
— Немного левее, детка!
Не веря своим ушам, Роуз обернулась, а Син весело хихикнул:
— Не ожидал подобной прыти от леди, сидящей в кресле с вязаньем…
Роуз смело взглянула мужчине в глаза:
— К счастью, я просто не могу проиграть. Ведь у меня счастливый красный молоток!
— А у меня — счастливый зеленый. Боюсь, один из молотков на поверку окажется фальшивкой…
— Ну, только не мой! — Роуз потрепала Сина по руке.
И обыграла его как младенца у следующих двух колец.
Син отчаянно хотел победить — и не только из-за обещанного приза. Однако с Роуз равняться было нелегко. Он удвоил усилия — и обыграл ее у двух колец подряд.
Так состязались они еще в течение получаса. На каждый удар Роуз Син отвечал достойно… или почти достойно, но как ни старался, не мог обставить девушку. С террасы то и дело раздавались советы, по большей части бесполезные и все без исключения приводящие игроков в бешенство.
Наконец, они достигли четырех последних колец. Роуз покрепче ухватила молоток и прицелилась. Но не успела она ударить по шару, как с террасы раздался вопль леди Шарлотты:
— Не хочу сбивать тебя с настроя, детка, но учти: мы поставили на тебя уйму денег!
— Вот и прекрасно, — пробормотала Роуз.
— Но ты не нервничай, милая, — кричала леди Шарлотта, — просто играй как обычно!
— Только лучше! — присоединилась герцогиня.
— Да, чуть лучше! — верещала леди Шарлотта. — Вперед, мисс Бальфур!
— Да они еще хуже моих сестричек! — вполголоса проговорила Роуз.
Поднялся легкий ветерок, и теперь девушке приходилось следить еще и за своими юбками: ведь если ветер подхватит подол и он заденет молоток, то удар пропал!
Дождавшись, пока ветерок уляжется, девушка ударила по шару, и он угодил прямиком в очередное кольцо.
С террасы раздались рукоплескания женской части аудитории и стоны разочарованных мужчин.
Сина позабавил энтузиазм соперницы. Он тщательно прицелился — и удар у него получился столь же блестящий. И вновь раздались аплодисменты.
И вот Роуз и Син подошли к самому последнему кольцу. Солнце уже почти село, и времени до темноты оставалось совсем немного.
— Эта часть лужайки не совсем ровная, — со знанием дела сказал Син.
— Да, тут придется явить настоящие чудеса, — откликнулась Роуз.
— Господи, кто-нибудь собирается бить или нет? — закричала миссис Стюарт. — Я поставила на девочку целых двадцать соверенов! Спите вы там, что ли?
Роуз расхохоталась и лукаво поглядела на Сина из-под полей шляпки.
— Последние шары… и пусть выиграет сильнейший!
— Согласен!
Син отступил в сторону, любуясь девушкой. Роуз готовилась к решающему удару — изучила направление ветра, все ямки на траве, половчее перехватила молоток. Личико ее было решительным и сосредоточенным. Опустив голову, она тщательно целилась. Между шляпкой и воротом платья обнажилась полоска нежной кожи — и Сина вдруг охватило жгучее желание прямо сейчас прильнуть поцелуем к девичьей шейке… и ощутить, как дрожь охватывает все ее тело…
Он шагнул к девушке, не отрывая взгляда от вожделенного местечка на ее шее. Ах, если бы за ними не следило так пристально множество чужих глаз…
Роуз размахнулась и…
— Ох! — Син схватился за ушибленное колено и запрыгал на одной ноге. — Проклятие! Черт подери!
На террасе творилось нечто невообразимое — все видели последствия удара Роуз. Половина зрителей улюлюкала и хохотала, другая половина гневно что-то кричала. И все это вместе сливалось в совершенно адскую какофонию, отчего колено Сина заныло еще пуще.
Роуз глядела на него, широко раскрыв глаза и прижав ладошку ко рту.
— Ты тут ни при чем, — сквозь стиснутые зубы пробормотал Син. Нога все еще болела, но он пересилил боль и выпрямился. Сделав несколько глубоких вдохов, он наконец произнес почти нормальным голосом: — Бей по шару, Роуз. Если ты сейчас этого не сделаешь, эти гиены с террасы разорвут в клочки нас обоих!
Роуз кинула взгляд на террасу и согласно кивнула. Снова прицелилась и ударила по шару. Он покатился прямиком к шесту, обозначающему финиш, по пути задев шар Сина, который уныло откатился в сторону.