Больше Голос ничего не захотел добавить.
— Кто так странно объясняется? — удивилась Никки.
Робби откликнулся:
— Я не могу построить устойчивый психопортрет нашего собеседника. Но полагаю, что он — не человек и не компьютер.
— Ты меня заинтриговал. В меня влюбился зелёный человечек? Может быть, Голос — это шутки доктора Фростмана? Тогда от общения с ним хорошего ждать не приходится.
Робби уверенно ответил:
— Анализ показывает, что пишущий эти письма достаточно доброжелателен. Но, конечно, себе на уме.
— Ну, тогда пусть вещает. Я где-то слышала, что доброжелатели обожают анонимность.
Глава 7 Тёмный космос
В ноябре Никки позвала Джерри в Шрёдингер. Когда проезжали по тоннелю, юноша косился на чёрные провалы боковых ходов, но Маугли их игнорировала.
Они прошлись по главной улице городка, тщательно имитирующей средневековье, потом наугад свернули в проулок — и наткнулись на большой павильон-замок с полыхающей вывеской «Министерство магии».
— О! — оживился Джерри. — Это гаррипоттеровский магазин волшебных товаров.
— Мне так и не удалось прочитать эту книжку, — сказала Никки.
Друзья прошли сквозь каменную арку, завешенную ветхим занавесом. Их встретил молодой продавец с бритой головой и конопатой улыбкой.
— Входите-заходите! — частил он. — Умрёте от восторга! Наши волшебные товары используют новейшие достижения наноэлектроники, а меня зовут Стэн.
Продавец, приглашающе махая руками, повернулся к ним спиной. Из затылка продавца торчала пренеприятная красноглазая маска то ли человека, то ли змеи.
— Чего уставились, мерзкие маглы? — проскрипел человек-змея, сверкнув щелевидными зрачками, и заворчал: — До чего я докатился! Держал в страхе весь мир, а теперь служу помощником лавочника. Требую немедленной прибавки к зарплате!
— А вас как зовут? — спросила Никки глазастый затылок продавца.
— Меня нельзя называть, — буркнула затылочная маска, — подавись они все змеиным молоком!
Стеллажи магазина были заполнены непонятными для Никки предметами. Здесь продавались пучки прутьев, надетые на полированные шесты, и мумифицированные руки со свечами; таинственные серебряные приборы, выпускающие клубы дыма, и шахматные доски, где фигурки переругивались и махали кинжальчиками.
На полу стояли бочонки с золотыми монетами и большой сундук с мрачно-красными кристаллами. Криво висел ценник: «Философские камни для бессмертия и богатства, 60 центов. Два камня — за доллар!»
На подносе мигала груда значков: «Я — Пожиратель Смерти», «Я люблю Гарри Поттера!», «Я обожаю профессора Снегга!» На крючке висел парик с крупными завитками и надписью «Скальп Риты Скитер», рядом сутулилась приземистая кукла в розовой кофточке «Профессор Амбридж».
Джерри с удовольствием ворошил кучу маскарадных масок: «Кошка Гермиона»… «Красавчик Грюм»… «Весёлый инфернал»… и вдруг вскрикнул — черномордая Гермиона неожиданно укусила его за палец, а потом кокетливо улыбнулась, зверюга. Рядом уже знакомый человек-змея злобно моргал на мудро улыбающуюся седобородую маску «Душка Дамблдор».
— Широкий ассортимент волшебных палочек! — восклицал продавец. — От простых «Авада Кедавра» с лампочкой до самых сложных — со встроенными процессорами и голографическими проекторами. «Пальцем вейлы» вы можете пускать фиолетовые пузыри, разноцветные лучи и даже вызывать Патронуса!
Никки ничего не понимала, но на всякий случай улыбалась. В воздухе плавали горящие свечи, носились крылатые мячики и красно-золотой феникс. Девушка поймала одну из свечей. Судя по лёгкости, она была наполнена гелием и содержала каплю изотопной краски.
— Вредноскоп светится, когда кто-то вам врёт! — разливался Стэн.
Небольшой шарик светился непрерывно, видимо, реагируя на речи продавца.
Никки увидела знакомый потёртый колпак:
— О! — обрадовалась она. — Старая кожаная шляпа!
— Привет! — открыл колпак чёрный косой рот. — Трудности выбора? Поболтаем?
— Не слушайте эту старую рухлядь, — ласково сказало мутное шестифутовое зеркало. — Подойдите, и я покажу вам всё, о чём вы мечтаете!
Огромное яйцо на соседней полке сердито застучало и стало раскачиваться. Наконец, кусок пёстрой скорлупы отвалился, и из отверстия пыхнуло огнём. Вслед показался дракончик с колючей мордой. Он осмотрелся по сторонам, грязно выругался — и вернулся в яйцо, плотно захлопнув скорлупу.
Джерри веселился вовсю, разглядывая волшебные товары, но у Никки «вязаные мочевые пузыри», «мозгошмыги» и «клыкастые фрисби» никаких ассоциаций не вызвали. Девушка заглянула в «набор начинающего негодяя», попыталась разгадать принцип действия «мантии-невидимки», но быстро сдалась.
— Здесь масса сложной электроники, — сказал Джерри. — Технология смогла превратить волшебные вещи из «Гарри Поттера» в реальные игрушки.
— Испытайте наши легендарные аттракционы! — заманивал продавец. Затылочная маска вздохнула и закатила глаза.
— Самый популярный — «Спуск по канализационным трубам». Но «Раздуй тётушку Мардж» тоже пользуется большим успехом. А многих посетителей за уши не оттащишь от игры «Врежь Малфою».
Стэн так замахал руками, что даже слегка взлетел.
— На аттракционе «Извергающийся унитаз» вы просто обхохочетесь! Последняя новинка — «Омолаживающая ванна Вольдеморта» — вошла в моду даже у взрослых.
Продавец указал на отдельный стенд:
— Рекомендую наши бытовые новинки: портативный кондиционер «Поцелуй дементора», оздоравливающий крем «Гной бурбонтюбера» и гиперклей «Сопли тролля».
Стэн помахал какими-то книжками:
— Жидкокристаллическая схема Луна-Сити «Карта мародёров» и говорящий еженедельник «Дневник Реддла»!
В воздухе возникло молочно-туманное привидение с головой, всё время клонящейся набок. Призрак придерживал её одной рукой за ухо.
— Посетите наш буфет! — приветливо сказало привидение в старинном костюме. — Хоть посмотрю, как едят живые.
— Как жизнь, Почти Безголовый Ник? — спросил Джерри.
— Вы бестактны, — с достоинством ответило привидение. — Разве это жизнь?
Никки и Джерри, сопровождаемые продавцом и привидением, отправились в буфет.
В центре павильона раскинулся двухметровый вокзал с железной дорогой. Красный паровоз свистнул и тронулся в путь к живописному замку у озера. Машинист выглядывал из паровозной будки и проницательно щурил оловянные глаза.
На буфетных столиках лежали газеты «Ежедневный пророк» и «Ведьмин досуг».
Зеркальная стойка бара полнилась бутылками со странными напитками: там было «Сливочное пиво», «Кровь единорога» и совсем уж подозрительная «Жёлчь броненосца». Закуски в витринах показались Никки не менее сомнительными: перечные чёртики и блевальные батончики.
В меню предлагались «Тушёная говядина с когтями» и жаркое «Крыса Нюхалза».
Отдельная витрина называлась «Блюда с бала привидений». Никки увидела, как шевелятся лепёшки на подносах, и поспешно сказала:
— Я не голодна!
У входа в отдел «Киберволшебник» сидела горгулья и степенно беседовала с огромным пауком. Они оба попробовали улыбнуться посетителям; на второй попытке горгулья вывихнула себе челюсть.
Здесь бродили одетые в полотенца пучеглазые домовые эльфы и гномики с шишковатыми лысинами. Над ними парил летающий человечек с водяной бомбой в руках: человечек во всех целился, но бомбу не бросал, жмот.
Гоблин с острыми ушами, кентавр и трёхголовый пёс, ожидая новых хозяев, резались в булевы кости. Василиск с этикеткой «портативная модификация» внимательно наблюдал за игроками, рассерженно шипя при их неудачах. Его не брали в игру из-за безрукости и безлапости.
— Купите меня! — с мольбой обратилась к друзьям кареглазая эльфа. — Я буду служить вам верой и правдой.
— Лучше меня, я на полгода её новее! — сунулся вперёд зеленоглазый домовой. Эльфа злобно взвизгнула и поставила ему подножку. Домовой хлопнулся ничком, согнув о пол длинный нос, но быстро вскочил и сказал: — Это не считается! У меня прекрасная система стабилизации. Просто мой главный гироскоп сейчас отключён.
Засмеялись и закашляли пустые рыцарские доспехи.
Рыжие саламандры и мелкие ярко-синие черти подметали пол, переругиваясь насчёт оптимальной стратегии уборки мусора.
— Пожалуйста, заходите ещё, мерзкие маглы! — проскрипела вслед друзьям маска змее-человека. Это была версия для самых юных покупателей — с законодательно ограниченным набором ругательств.
Друзья вышли из «Министерства» через дверь в большом камине. Пройдя пару кварталов, они попали на бетонную Мун-Плазу: гулкое пространство с шипящим фонтаном в центре и газонами по краям. На краю площади стояло главное деловое здание Шрёдингера в семь этажей.
Никки спросила Джерри:
— Тебе здесь нравится?
— Неплохо, — кивнул Джерри. — А почему ты спрашиваешь?
Никки загадочно улыбнулась — этакая темнила! — и они зашли в здание, где висело объявление о сдаче в аренду деловых офисов на свежеотремонтированном пятом и четвёртом этажах.
Девушка попросила выскочившего навстречу молодого клерка показать им офисы.
На четвёртом этаже ей понравился угловой кабинет, декорированный золотым тисом, и она с удовольствием развалилась в белом кожаном кресле за широким лакированным столом из узорного дерева.
— Этот офис очень дорогой, — осторожно сказал клерк. — Он сдаётся вместе с двумя смежными комнатами.
— Сколько всего офисов на этом этаже?
— Пятьдесят два. — Клерк не скрывал досады на то, что теряет время на экскурсию для двух подростков.
— А на обоих этажах?
— Сто десять! — Молодой служащий тратил последние монетки своего терпения.
— Кто составляет договор об аренде? Вы? — спросила Никки, не обращая внимания на клеркову нервность.
— Менеджер здания, — ещё больше нахмурился тот.
— Позовите его сюда, пожалуйста, и скажите, пусть захватит побольше нужных бумаг — я снимаю оба этажа на три года, — и Никки развалилась в своём новом кресле.
Служащий остолбенел, потом осторожно двинулся к двери, не сводя глаз со странных посетителей.
— И захватите, если не трудно, минеральной воды, — попросила Никки, — похолоднее.
Клерк не то кивнул, не то споткнулся в проёме дверей и исчез.
Девушка посмотрела в окно, выходящее на единственный парк Шрёдингера. Неплохой вид. Не Колледж, но всё-таки.
Джерри удивлённо сказал:
— Ты выбрала место для Гринвич-Центра? Адвокат Дименс уже вытряс что-то из Страхового фонда?
Никки победно улыбнулась:
— Сто миллионов! И это лишь начало. Поздравляю тебя, Джерри, — больше нам не придётся переживать по поводу платы за Колледж.
— Это я тебя поздравляю, — сказал, улыбнувшись, Джерри. — Надо отпраздновать основание Гринвич-Центра.
Девушка кивнула:
— Непременно. Как только Центр будет официально зарегистрирован, мы устроим шикарный приём — на другом этаже есть хороший зал, он вместит человек двести-триста.
Джерри имел в виду гораздо более скромный вариант праздника, но лишь вздохнул и возражать не стал. Королевы лучше знают, как управлять своим королевством.
— Первым сотрудником нашего Центра будет детектив, — вдруг сказала Никки. — Наконец-то у нас есть деньги, чтобы провести тщательное расследование смерти наших родителей. Нам нужен профессионал — с лицензией и опытом, — который сможет вычислить убийц.
— Ему стоит поручить и расследование смерти других людей из списка-88… — нахмурившись, сказал Джерри.
— Конечно, ведь список доказывает, что здесь всё взаимосвязано… и, возможно, за всем этим стоит один противник, — и королева вздохнула. — И мы до сих пор не понимаем — почему он нас преследует…
Всё переплелось и сцепилось в клубок невероятной сложности.
Враг, который напал на «Стрейнджер» и всё время пытается убить её. Или — уничтожить Робби?
Некто, убивший родителей Джерри и охотящийся за теорией его отца.
Тайный список, в который включены и отец Джерри, и марсианский учёный, коллега родителей Никки.
Юная королева внимательно посмотрела на своего друга:
— Когда враг станет известен, для нас обоих начнётся самое трудное время…
До чего беззаботной и счастливой была жизнь Никки на астероиде!
Всего-то проблем — выжить самой.
— Справимся, — слишком уверенно сказал Джерри, давно находившийся под дурным влиянием астровитянки.
На стене астрономической аудитории висело изречение из старого учебника:
«Какой-то принцип, единственно верный и единственно простой, когда он нам станет известен, будет также столь очевидным, что не останется сомнений: Вселенная устроена таким-то и таким-то образом и должна быть так устроена, а иначе и быть не может. Но как открыть этот принцип? …Несомненно, дверь однажды распахнётся, и перед нами откроется сверкающий механизм движения мира во всём великолепии и простоте».
Глаза скользили по привычной цитате, не останавливаясь. Люди редко задумываются над принципами устройства мира, в котором живут.
Занятие началось недавно, а Джерри уже вовсю боролся с дремотой. Голос лектора то усиливался, то снова уплывал за горизонт.
— Астрономы обнаружили поразительный факт…
Голова сонного Джерри упала с плеч, и он поймал её над самой партой.
— …наблюдаемая скорость вращения нашей Галактики оказалась слишком большой, чтобы её можно было бы уравновесить гравитацией видимых звёзд.
«Чем уравновесить мою голову, чтобы она не падала?» — вяло подумал юноша.
— Что удерживает внутри Галактики миллиарды светил и наше Солнце? Почему они не разлетаются во все стороны, как камни из пращи? Равновесие Млечного Пути объяснили дополнительной силой, притягивающей звёзды к центру Галактики вдобавок к обычной гравитации. Но чем вызвана эта таинственная сила? Учёные-«кладоискатели» ищут, но не могут найти недостающую «тёмную материю» из гипотетических частиц.
«Мне бы ваши проблемы…» — Мозг Джерри еле шевелил языком.
— Физики-«модификаторы» считают, что нужно изменить теорию гравитации, увеличив силу притяжения на галактических расстояниях…
Джерри жутко не высыпался из-за работы в Гринвич-Центре, где он продирался сквозь уравнения отцовской теории и пытался построить модель для расчёта исторических линий. Главным помощником юноши — вернее, помощницей — стала Тамми, сестра-близнец Робби. Перенос структуры его интеллекта на новый носитель класса A9 прошёл успешно, и появление новорождённой было отмечено торжественным ужином. Тамми сохранила все интеллектуальные качества Робби, но получила новое имя и девичий голос. Тамми сразу включилась в проект социомоделирования и начала свою, независимую от брата историю. Электронный интеллект приносил немало пользы, но работы всё равно было больше, чем нужно. И биологическому напарнику Тамми от сонливости на лекциях ничего не помогало — ни тонизирующая жвачка, ни частая перемена положения тела. Даже булавка, жестоко втыкаемая в колено, вызывала лишь краткий прилив бодрости.
— …в Солнечной системе тоже есть дополнительное притяжение, открытое по аномальному замедлению древних космических аппаратов «Пионер». Этот избыток гелиоцентрического притяжения, названный эффектом «Пионера», мал, но не объясним в ньютоновской или эйнштейновской механике…
Джерри сдался и сладко задремал. Никки периодически толкала его локтем, но до усталого юноши доносились лишь обрывки:
— …можно ли отнести удивительный эффект «Пионера» к проявлению феномена «тёмной материи»?
Когда лекция закончилась, Никки растолкала Джерри и потянула его не в кафе — обедать, а в лес.
— Куда мы идём? — удивлялся Джерри, но Никки не успокоилась, пока не затащила его на теннисный корт, где никого не было, и не усадила на скамейку для болельщиков.
— Джерри! Ты проспал важные вещи! — Глаза Никки блестели, лицо раскраснелось.
— Что я проспал? — с неудовольствием спросил Джерри. Кому приятно узнать, что он пропустил что-то интересное?
— Ты понял суть эффекта «Пионера»?
— Э-э… нет, — честно признался юноша.
— Слушай меня внимательно и не спи! — воскликнула Никки.
— Не буду, — пообещал Джерри. — Слушая тебя, я ещё ни разу не засыпал. Но всё когда-нибудь случается впервые.
— В нашей планетной системе действует неизвестное притяжение, направленное к Солнцу. Самое поразительное, что обычная гравитационная сила зависит от радиуса по закону обратного квадрата, а эта таинственная сила — КОНСТАНТА!
— Странная штука! — согласился юноша. — Может, в лоб «Пионеру» дует какой-нибудь галактический ветер из водорода?
— Замедление одинаково для обоих «Пионеров», летящих в разные стороны от Солнца.
— Всё страньше и страньше! — снова удивился Джерри. — Да, не стоило мне сегодня дрыхнуть на лекции, но я никак не могу справиться с проклятой сонливостью…
— Эффект действует на небольшие твёрдые тела типа «Пионеров», но практически не влияет на Землю или Марс — иначе бы небесные механики давно забили бы тревогу…
— У тебя есть идея, как объяснить этот загадочный феномен? — заподозрил окончательно проснувшийся Джерри.
— Мы с Робби обдумывали модель Вселенной с переменной массой и не трогали тёмную материю в галактиках и околозвёздный феномен «Пионера». Но сегодня я подумала — а не может ли наша космологическая модель объяснить и эти локальные чудеса? И тут меня осенило! Клянусь Андромедой, если проследить за коллапсом Вселенной, то всё станет ясно.