Берёзов кивнул и вернулся к наблюдению. Километров пять лодка шла по широкой реке, затем свернула в узкие протоки, забитые камышом и плавающими корягами, и долго кралась сквозь ночную тьму. Иван выловил из воды толстую ветку и, словно багром, отталкивал ею попадающиеся на пути плавучие препятствия. Время от времени вдали в облаках, со стороны Ареала, по небу проплывал огонек прожектора патрульного вертолета, и ветер запоздало приносил затухающий вдали стрёкот винтов. Звуки вновь замирали, будто утопая в окружающей тьме, и негромкое урчание лодочного мотора глухим шумом стелилось по воде. Лодка ползла по неширокой водной дорожке, тянущейся через камышовые заросли, выбиралась на воду пошире, вновь кралась узкими протоками… Спустя час они окончательно встали на чистую воду, и вскоре Тимур указал на приближающуюся в ночном полумраке песчаную косу:
– Приплыли. Выходить будем здесь, дальше на лодке нельзя, заметят. За поселком есть аэродром, там теперь военная часть стоит, они ночами патрули в поселок высылают. Всех в лицо они не знают, в Окуневом Носу сейчас почти десять тысяч человек живет, не считая командировочных, но всё равно лучше не попадаться. Могут документы потребовать или задержать до выяснения личности.
Он заглушил двигатель, и лодка по инерции выползла на косу. Группа выгрузилась на берег, лодку вытащили из воды и на руках потащили к теряющейся в ночи лесной опушке. Заходить глубоко в лес не пришлось, метров через двадцать Тимур привел их к небольшой землянке, закрытой маскировочной сетью. Плавсредства и снаряжение затащили внутрь, и Непр распечатал клапан, выпуская из лодки воздух.
– Возвращаться другим способом будем, – объяснил он в ответ на вопросительный взгляд Тумана.
– Ты же сказал, что других способов нет, – напомнил ему Берёзов.
– Это оттуда нет, – уточнил Тимур. – А туда есть. Но это далеко, полдня до нужного места добираться придется… – Он болезненно скривился и потер виски: – К вечеру Зуд будет грызть немилосердно… Чем раньше поедем, тем лучше, а надо ещё акваланги перезарядить. Пойдем что ли? В доме и по телефону разговаривать спокойнее, и добрые люди нас покормят… – Он осёкся и осторожно добавил: – Если вы наш… обычную еду едите…
– Едим, – заверил его Туман, прикидывая варианты дальнейшего развития событий. – В поселок как заходить будем? – Он принялся подбирать снаряжение. – Собаки шум не поднимут?
– Нам далеко не заходить, полают да перестанут, – ответил Непр и коротко махнул рукой: – Ничего брать не надо, оставим тут. Утром тесть с шурином всё заберут. Нам бы поторопиться.
К поселку двигались бегом. Луну скрыла небольшая туча, и Тимур стремился воспользоваться усилившимся мраком. Однако полежать в покрытой росой траве всё же пришлось. Когда до окраины села оставалось метров тридцать, впереди показался патрульный «Уазик», объезжающий улицы, и ничего не оставалось, как дождаться, пока он уйдет. Едва высохший камуфляж вновь начал намокать, и Иван представил, как их троица будет выглядеть при свете дня. А выглядеть она будет крайне привлекательно. Для патрулей и оперативников ФСБ. Два мужика в камуфляже ОСОП расцветкой под Желтую Зону, и полковник в изрядно помятой повседневной форме, которая теперь наверняка выпачкалась. Ясное дело, на таких людей никто не обратит ни малейшего внимания…
– Идем, быстрее! – Патрульный автомобиль скрылся, и Непр вскочил на ноги: – Тут недалеко!
Нужный дом был действительно рядом, почти в самом начале улицы. Группа под дружный лай собак добралась до добротно поставленного дощатого забора, и Тимур сунул руку в узкую щель в калитке. Нащупав изнутри щеколду, он отпер дверь и оказался нос к носу со здоровенным волкодавом. Пёс довольно вилял хвостом, глядя на Непра, и зло облаивал стоящих позади него чужаков. Тимур ухватил собаку за ошейник и повел группу к крыльцу двухэтажного сруба. Добравшись до крыльца, он подошел к ближайшему окошку и негромко постучал по стеклу. Свет в окне не зажегся, но через несколько секунд дверь отворилась, и на порог вышел немолодой бородатый человек в наскоро надетой рабочей одежде. Он молча окинул взглядом незваных гостей, распахнул дверь и жестом предложил всем войти. После чего велел собаке успокоиться, внимательно оглядел пустынную улицу и затворил дверь.
– Как добрались? – негромко спросил он Тимура.
– С Божией помощью, – ответил тот, и оба перекрестились двумя пальцами.
– Почему вернулись? Плот не дошел? – бородач окинул взглядом чужаков, на мгновение задержавшись на полковничьих звездах Рентгена. – Или беда какая стряслась?
– Господь миловал, плот дошел как всегда, – Непр прислушался к затихающему собачьему лаю, и кивнул на своих спутников: – Помочь людям надо. Это они мне глаза спасли. И детишек наших лечат. Дело не сложное, им позвонить нужно, по мобильному. Так, чтобы в Сателлите не вычислили. У вас МТС ещё не отключили?
– Пока работает. Проходите в дом, чего на пороге стоять, – бородатый повел гостей в комнату, судя по большому деревянному столу, расположенному посредине, являющуюся столовой. – Сейчас жена на стол накроет. Посидите пока, отдохните с дороги. Я телефон принесу.
– Телефон у нас свой, – произнес Рентген, вынимая из-за пазухи целлофановый пакет с документами. – Вашим номером нам лучше не пользоваться, так будет лучше для вас. – Он извлек из пакета пачку стодолларовых купюр, заранее приготовленных Расом, положил её на стол и пододвинул к хозяину дома: – Нам требуется помощь иного рода. Мы бы хотели прокатиться по реке на «Ракете», со всеми остановками.
– Зачем?! – занервничал Тимур. – Мы так не договаривались! Нельзя терять время, нам к возвращению готовиться нужно, потом к нужному месту долго ехать, а к вечеру Зуд усилится!
– Вам не придется заниматься нашим возвращением, – Рентген был невозмутим. Это пугало Непра ещё сильнее, зато, похоже, вполне устраивало бородача. – Этим займутся наши друзья. Они доставят нас в Ареал, у них есть такая возможность. Нам необходима помощь, чтобы встретиться с ними. Не волнуйтесь, она минимальна.
– Я не буду ни с кем встречаться, – хозяин дома тоже сохранял спокойствие, но его взгляд потяжелел. – Меня здесь все знают. Увидят с чужаками – будет много ненужных вопросов. Да и друзей ваших я не знаю, и потому доверия к ним нет. Вы завтра в Ареал вернетесь, а мне здесь жить.
– От вас не требуется присутствие, – объяснил контрразведчик. – Нам нужна менее заметная одежда, а также помощь в посадке на «Ракету». Возьмите для нас билеты до Нарьян-Мара. Мы выйдем по пути на одной из остановок, вам лучше не знать, на какой. Там нас встретят.
– Это можно, – оценил бородач. – Так даже проще. Одежду я для вас подыщу, роб и спецовок хватает, сейчас в них почти все ходят. Билеты куплю сам, чтоб вас раньше времени по улицам не водить. До причала дойдете без меня, он тут близко, я объясню, как идти.
Хозяин дома подошел к столу, взял пачку с деньгами, отделил от неё треть и убрал в карман.
– Этого хватит, – он подтолкнул остальную пачку обратно к Рентгену. – Спасибо за Тимура.
* * *«Ракета» причалила к поселковому причалу в девять утра, и через полчаса отправилась в обратный путь. Пассажиров на борту набралось человек шестьдесят, почти все места были заняты, что позволяло более-менее затеряться среди людей. Наверняка все, кто сидит здесь, в той или иной мере знакомы друг с другом, но бородатый старообрядец заверил, что в нынешние времена группа чужаков в Окуневом Носу не редкость. Пристальных взглядов на них действительно никто не обращал. Возможно, этому способствовали спецовки с логотипами какой-то не то строительной, не то ремонтной фирмы, которые бородач раздобыл для всех троих. Потертый и исцарапанный ящик для переноски инструмента, в котором в действительности лежал лишь обломок ржавой кувалды и сверток с формой Рентгена, дополнял выбранный для маскировки образ. Документы на входе не требовали, достаточно было предъявить билеты, но специфические меры предосторожности на «Ракете» всё же имелись.
Они включали в себя наряд полиции, состоящий из двух полусонных, и одного дремлющего сотрудника, расположившихся на самых дальних сиденьях пассажирского салона, и простеньких телевизоров. Небольшие жидкокристаллические экраны были укреплены перед каждым пассажиром на спинке впередистоящего кресла, и транслировали бесконечную нарезку рекламных роликов каких-то местных фирм, изредка перемежающуюся с прогнозом погоды. Берёзов воспроизвел в памяти детали рассказа Айболита о Зуде и Зависимости. Не составляло труда догадаться, что телевизоры в «Ракете» установили не столько в целях заботы о комфорте пассажиров, сколько в качестве индикаторов Полтергейста. За четыре часа поездки, протекающей в окружении электроники, Зависимый, если он тайком прокрался на борт, неизбежно вызовет Полтергейст. Недаром на каждом билете имелось предупреждение, напечатанное жирным шрифтом: «Граждане, имеющие Зависимость, перед посадкой обязаны пройти регистрацию у сотрудников полиции, сопровождающих судно». Интересно, если её действительно пройти, что из этого выйдет? Снимут с рейса, вернут деньги за билет и доставят, куда надо? Или же на «Ракете» имеются отдельные места для Зависимых? Где-нибудь подальше от жизненно-важных систем судна и поближе к огнетушителям?
Болт утверждал, что у Ивана с Ферзем Зависимости, и, следовательно, Полтергейста, нет. А Рентгену и то, и другое блокирует «Живая Вода». Поэтому им можно без каких-либо опасений находиться вблизи электронных приборов, сложных устройств и так далее, вплоть до полетов на самолетах. На это и был расчет. Рентген планировал добраться до Нарьян-Мара тихо и незаметно. Там сесть на самолет до Москвы, благо, денег хватало с избытком, Рас, занимавший на Базе должность казначея, согласно приказу Медведя выдал им двадцать тысяч долларов. Рубли в Ареале были не в ходу, поэтому придется обменять часть валюты в Нарьян-Маре, но это мелочи. Основной задачей являлось сесть на самолет. Рентген с Салмацким вряд ли будут испытывать с этим какие-либо трудности, а вот у него, Берёзова, нет никаких документов. Но Рентгена это, похоже, не смущает.
Иван посмотрел в окно. Глухая тайга по берегам Печоры постепенно превращалась в лесотундру. Вокруг полнейшее отсутствие цивилизации, среди которой время от времени неожиданно возникали мелкие поселки. Наверное, до Катаклизма здесь были лишь умирающие деревеньки таёжной глухомани, лепившиеся к реке, как к единственной ниточке, связывающей их с внешним миром. Но Ареал подобрался к этим местам почти вплотную, и это невеселое обстоятельство вдохнуло жизнь в обезлюдевшие населенные пункты. В деревеньках шли строительные работы, виднелась тяжелая техника, бросались в глаза новые дома типовой планировки. В небе то и дело появлялись вертолеты, самолеты малой авиации, по всей протяженности реки виднелась некоторая активность: сновали рыбацкие катера и лодки, шли груженные стройматериалами баржи, пару раз попадались паромы с фурами на борту. Берёзов мысленно покачал головой. Да уж, нет худа без добра. Для кого-то Ареал стал трагедией, а кому-то только в радость. Но кое-кого из тех, у кого эта радость зашкаливает, вскоре ожидает неприятный сюрприз.
Дважды «Ракета» делала остановки у каких-то населенных пунктов, высаживая пассажиров и принимая на борт новых, и движение продолжалось. Лесотундра за бортом окончательно сменилась тундрой, небо затянуло сплошной серой пеленой, и Иван позволил себе немного поспать. Время до возвращения к Салмацкому активности ещё есть, нужно потратить его с пользой. Проснулся Берёзов от тихого голоса Рентгена:
– Туман, мы подъезжаем. На причале полицейский кордон, проверка документов. – Контрразведчик достал из кармана красную корочку и протянул её Ивану: – Забирай.
– Это моё удостоверение личности! – удивленно прошептал Берёзов, разглядывая собственную фотографию. – Его у меня Ферзь отобрал тогда, у шпионской лабы. Откуда оно у тебя?
– Салмацкий сдал его мне в качестве вещественного доказательства вместе с твоим штатным оружием и бронежилетом, – Рентген посмотрел в окно на полицейских, проверяющих документы у покидающих «Ракету» пассажиров. – Говорить буду я. Ты стоишь рядом с Ферзём. По моей команде оба предъявите документы и немедленно уберете их. Это даже хорошо, что мы в штатском. Идём.
Проверка документов прошла спокойно. Рентген предъявил удостоверение, потребовал вызвать старшего по званию и о чем-то переговорил с ним в стороне. Тот кивнул, что-то записал на бумажке, на этом всё и закончилось. У выхода из порта обнаружилось несколько частных извозчиков полубичеватого типажа, зазывающих всех, кто появляется в поле зрения, воспользоваться услугами такси по, естественно, самым низким ценам в городе. Рентген нанял какую-то невзрачную иномарку, давно отпраздновавшую свой десятый день рождения, и велел ехать к одной из находящихся в центре гостиниц. Там машину отпустили, дождались, когда она скроется за поворотом, после чего прошли пешком пару кварталов и нашли подходящий подъезд в одном из домов. Там контрразведчик снял спецовку, облачившись в свою форму, и Берёзову пришлось расстаться с оружием. Всё, что стало ненужным, упаковали в ящик из-под инструментов, и Иван забросил его в ближайший мусорный контейнер. Затем поймали ещё одного извозчика и отправились в аэропорт. В зале ожидания Рентген оставил Ивана сидеть с Салмацким и отправился покупать билеты. Вернулся он почти через час.
– Что-то не так? – негромко спросил Иван, дождавшись, когда контрразведчик опустится в кресло рядом. – Тебя долго не было.
– Деньги ходил менять, мои закончились. – Рентген протянул Туману его билет. – Вот, возьми. – Он незаметно передал ему толстую пачку купюр и небольшой бумажный конверт.
– Что нужно купить? – уточнил Иван.
– Пока ничего, пусть будут у тебя, так спокойнее, – объяснил тот. – У тебя не украдут. В конверте местная сим-карта и записка. Там номер телефона, который ты должен запомнить. Записку уничтожишь. Сим-карта для тебя, внимательно следи за балансом, в Москве ты будешь в роуминге.
– Хорошо. Чей номер в записке? – поинтересовался Берёзов.
– Мой, – лаконично ответил Рентген. – Московский.
– Не отключили за два года?
– Такие номера не отключают, – без тени иронии произнес контрразведчик. – На них распространяется срок давности. Выучи наизусть и не записывай в память телефона, когда его купишь. Для разговоров со мной заведёшь отдельный аппарат, вставишь в него эту сим-карту. Больше с неё никому не звони. После каждого разговора очищай список набранных номеров и выключай телефон.
– Так их же всё равно можно у оператора связи получить, – возразил Иван.
– Можно, – согласился Рентген. – Но для этого требуется время, иногда значительное… – Он прислушался к голосу диктора, объявляющего начало регистрации: – Наш рейс. Пошли.
Регистрацию и прочие сопутствующие посадке процедуры прошли спокойно. Сотрудники аэропорта бросали взгляд на удостоверения офицеров ФСБ и теряли интерес к рабочим спецовкам Тумана и Ферзя. В самолете Рентген велел Салмацкому сесть у иллюминатора, рядом с ним посадил Берёзова и уселся в крайнее кресло. Самолет оторвался от взлетной полосы, и капитан корабля объявил, что время в пути составит два с половиной часа. Контрразведчик посмотрел на часы.
– Через сколько он начнет дергаться? – Иван кивнул в сторону безучастного ко всему Ферзя.
– Через час, – ответил Рентген. – На утренний рейс мы опоздали. Нам повезло, что был ещё один.
– Ничего, я разберусь, – Берёзов многообещающе прищурился.
– Свидетель мне нужен живым, – поспешил напомнить контрразведчик. – И с нетравмированным мозгом. Ему предстоят два месяца интенсивных допросов. Времени у нас немного, необходимо взять у него показания в полном объёме. Всё должно быть тщательно запротоколировано и не вызывать даже малейших вопросов после того, как он умрет. По словам Болта, это произойдет через два-три месяца, а уголовные дела подобной сложности могут длиться годами.
– Обещаю не бить его по голове, – понимающе закивал Туман. – Можно порвать ему Ахиллово сухожилие. В интересах следствия, разумеется. Так он уже никуда не убежит, и мозг в сохранности.
– Не возражаю, – без всяких эмоций произнес контрразведчик, неторопливо опуская голову на подголовник кресла и закрывая глаза: – Если на то возникнет необходимость.
Сорок минут полета Рентген дремал, потом часы на его руке негромко зажужжали будильником, и он попросил бортпроводницу принести стакан воды. Получив воду, он извлек из кармана аптекарский пузырек и высыпал из него несколько таблеток.
– Пей, – контрразведчик протянул Салмацкому стакан и таблетки.
– Снотворное? – Берёзов смотрел, как Ферзь равнодушно выполняет приказ. – В аэропорту купил? Сколько он проспит?
– До посадки. Доза большая, – Рентген вновь закрыл глаза. – Последи за ним, убедись, что уснул. Разбуди меня, когда на снижение пойдем. Я немного посплю.
Контрразведчик вновь заснул, ещё через десять минут отключился Салмацкий. Берёзов проверил Ферзю пульс, убеждаясь, что тот действительно спит, а не симулирует, и полез в карман за запиской Рентгена. Делать всё равно нечего, можно пока номер телефона заучить. Конверт с сим-картой зацепился за денежные купюры, и пришлось доставать всё сразу. Сейчас, когда торопиться было некуда, Иван разглядел толстую пачку денег. Похоже, Рентген отдал ему почти всё, тысяч десять долларов и что-то около того, только в рублях. Неужто и правда опасался карманной кражи… Туман высвободил конверт, достал из него записку и принялся заучивать цифры. Спустя час у него было стойкое ощущение, что этот номер будет сниться ему до старости, и голос командира экипажа, объявляющий о предстоящем снижении, вызвал у Ивана неподдельную радость. Он ещё раз убедился, что Салмацкий спит, и разбудил Рентгена.
– Приступили к снижению. Ферзь в отключке, довольно глубоко. Придется будить заранее.
– Не нужно, – контрразведчик устало потер глаза. – Нас встретят.
– Ты же не хотел связываться со своими, пока свидетель не окажется в Москве?
– Свидетель окажется в Москве через тридцать минут, – Рентген внимательно посмотрел на Берёзова: – Тебе очень нужно сходить в туалет. Передвигаться по салону самолета в момент снижения нельзя, так что ты будешь вынужден вместо возвращения сюда присесть на ближайшее свободное место. Самолет загружен не полностью, я уточнял. Когда подадут трап, выйдешь из самолета в числе первых. Сразу же направишься в кассы и купишь билет на ближайший обратный рейс, вечером в расписании есть ещё один. Я доложу начальству, что Зуд заставил тебя срочно возвращаться. Пройди регистрацию и посадку. Перед самым вылетом покинь самолет под любым предлогом, разберешься сам. Откажись от претензий, покинь аэропорт без лишнего шума. Через трое суток выйдешь на связь. В разговоре упомяни, что звонишь из Нарьян-Мара. Я дам тебе дальнейшие инструкции. Если я спрошу, не беспокоит ли тебя Зуд, продолжай разговор не более десяти секунд, затем уничтожь телефон и срочно уезжай из Москвы. Самолетами, поездами, пароходами, рейсовыми автобусами и так далее при этом не пользуйся.