– Ну как?
– Нормально, – почмокал губами полковник, – но на мой вкус кисловато!
– Лапоть! – удрученно воскликнул Миша. – Я открыл ему отличный херес, две тысячи евро бутылка!
– Сколько? – позеленел Александр Михайлович. – С ума сойти! Я больше у тебя пить не стану!
Уже дома толстяк мне сказал:
– Наверное, я и впрямь лапоть, но ничем, кроме цены, вино меня не удивило, то, что покупаю сам, намного вкуснее.
Я лишь развела руками, сама предпочитаю коньяк в аптекарских дозах, принимаю спиртное кофейными ложками и тоже люблю более простой вариант, чем тот, что вызревал в бочке двадцать пять лет. Я не понимаю, почему пол-литра алкоголя стоят сто тысяч евро, ну что особенного в таком напитке? А если, паче чаяния, тронусь умом и приобрету эксклюзивное горячительное, то потом меня сожрет жаба. Но, оказывается, есть люди, готовые выставить на стол бутылку стоимостью с квартиру. И, похоже, ангел знал такого человека, ведь не для себя же воровка решила упереть «пузырь», такие кражи, как и угон элитных автомобилей, осуществляют под заказ.
– А ну посторонись! – заорал Мишка, и тут же на пол обрушилась хорошая порция воды.
– Эй, эй, – взвизгнула я, – с ума сошел?
– Хочу, чтобы мерзавец очнулся, – зашипел Латынин, – ща еще ведро приволоку.
– Прекрати, – поморщилась я, – если в человека попало сильнодействующее снотворное, его не приведешь в сознание душем. Да еще у тебя косоглазие, выплеснул воду не на вора, а на разбитую бутылку. Лучше звони в милицию.
– Нет, – помотал головой Миша.
– Налицо хорошо спланированное ограбление, – зачастила я, – в нем явно замешан кто-то из своих!
– Отчего ты так считаешь? – устало спросил виноторговец.
– Это же элементарно, Ватсон! – скривилась я. – Кто знает шифр от сейфа? Каким образом «херувим» оказался в витрине? Куда подевался охранник? Не удивлюсь, если он в доле с грабителем! Потом, бутылка разбита, значит, страховая компания начнет расследование, ведь сумма выплаты немаленькая!
Миша сложил руки на груди.
– Так! Надо действовать оперативно и тихо. Ты мне поможешь перетащить мерзавца в кабинет?
– На месте происшествия ничего трогать нельзя, – предостерегла я, – эксперт будет недоволен.
– Я не стану звать ментов, – твердо заявил Михаил.
– Но как же? – растерялась я.
Латынин вытащил телефон.
– Алексей? Дуй в магазин! Мне плевать! Слезай со своей бабы и гони сюда! У нас форс-мажор! На месте увидишь!
Завершив беседу, Михаил повернулся ко мне:
– Сейчас управляющий примчится, он рядом живет. Спокойно разрулим ситуацию. Буду очень тебе благодарен, если не погонишь волну. В моем бизнесе шум не нужен, Борисов не захочет, чтобы его имя трепала желтая пресса, обсуждая, сколько бабок он тратит на выпивку. Нашим газетам только дай волю, до весны новость обмусоливать будут. Сами с Алексеем разберемся, потрясем этого гада, когда он очнется, и заставим рассказать, кто его нанял. А со страховкой я договорюсь, о’кей?
– Это женщина, – тихо заметила я.
– Где? – завертел головой Миша.
– На полу. Отчего ты решил, что вор – мужчина?
– Бабе не под силу провернуть такой трюк, – безапелляционно заявил хозяин лавки, – и потом, лично у меня ангел ассоциируется скорей с юношей! Ну-ка, вспомни картины великих мастеров! А народный эпос? Женщины – всякие там феи, волшебницы, принцессы эльфов, а по небу летают парни с крыльями. Пушкин тоже так считал. «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился!» Почему не написал: «шестикрылая Серафима»?
– Я тоже, когда говорю «ангел», имею в виду мужской род, – вздохнула я, – но в комнате девушка. У спящей ногти покрыты розовым лаком, длинные кудрявые волосы.
– Это парик, – вклинился в беседу незнакомый голос.
– Привет, Алеша, – воскликнул Михаил, – видал миндал?
– Спасибо немцам, – потер руки управляющий, – сработало их устройство, не зря офигенные бабки заплатили!
– А толку? – окрысился Латынин. – То ли снотворное слабое, то ли грабитель крепкий, да только лекарство его не в один момент срубило. Успел, гад, бутылку разбить!
Я перевела взгляд на лужу коньяка, которая после того, как в нее вылили ведро воды, превратилась в море, и машинально пересчитала куски, на которые развалилась бутылка.
– Борисов обозлится, – пригорюнился Алексей, – эх, потеряли клиента.
– Может, ему двенадцатый номер отдать? – ткнул пальцем в стену Латынин. – Подарить в качестве извинения.
– Дороговато, – не согласился с начальством управляющий, – шикарная бутылка.
– Если он возникать начнет, нам это дороже встанет, – сдвинул брови Михаил, – будет на каждом углу орать: «Не имейте дело с винным домом Латынина, они меня обманули!»
– Обокрасть всякого могут! – резонно возразил Алексей.
– Еще хуже, – побагровел бизнесмен, – получается, мы не способны сохранить товар. Нет, Борисову надо сообщить: французы нас надуть хотели, поставили не ту бутылку. Но эксперты Латынина на стреме и не допустили обмана. Простите, извините, целуем вас во все места, получите презент, не сердитесь! Ваш заказ повторим, коньяк будет через пару недель!
– Как прикажете, – кивнул Алексей.
– Вот именно, будет так, как я велю, – потерял терпение Миша, – а теперь раз, два, бери этого за руки, я за ноги, ну?..
– Черт! – вскрикнул Алексей и выпрямился.
– Теперь что? – окончательно разозлился хозяин. – Тебе не нравится его внешность? Или парень не освежил дыхание жвачкой?
– Это женщина, – со странным выражением на лице сказал управляющий.
– Да ну? – поразился Латынин и покосился на меня. – Дай посмотреть.
Алексей живо вытянул руки вперед.
– Не надо!
– Почему? – усмехнулся Михаил. – Она такая страшная? Уродина? Боишься, что я испугаюсь и убегу? Нас ограбила Баба-яга?
– Вам не следует на нее смотреть, – побледнев, повысил голос управляющий.
– Погоди, – вдруг растерялся Латынин, – на полу баба?
Я удивилась запоздалой реакции Миши.
Алексей кивнул:
– Да.
– Не мужик? – зачем-то уточнил хозяин. – Я думал, он переоделся в ангела!
– Это девушка, – сказал управляющий.
– И как она сюда попала? – кипятился виноторговец. – Что, черт возьми, происходит? Подвинься!
– Зачем? – спросил Леша.
– Хочу взглянуть на ее морду!
– Она умерла! – гаркнул Алексей. – Здесь труп.
По моей спине прошел озноб, я вдруг почувствовала, как в сейфовой комнате холодно.
– Уверен? – без особого волнения уточнил Михаил.
– Десять лет работы в райотделе милиции научили меня отличать мертвое тело от живого, – с кривой гримасой ответил управляющий. – Наверное, снотворное оказалось слишком сильным.
– К нам претензий не будет, – пожал плечами Михаил, – систему безопасности вместе с комнатой поставляли немцы, они же заверили меня в полной безопасности транквилизатора. А мы, как велит инструкция, раз в полгода меняли ампулу. Адвокат отмажет. Но, если тут труп, придется-таки звать ментов. Слышь, Дашута, Дегтярев может нам помочь? Ну, типа, тихо, без шума, прибыть и в газету «Желтуха» не стучать?
Я кивнула.
– Так позвони ему, – велел Латынин.
– Александр Михайлович в отпуске, – сообщила я.
– Ну …! – выругался бизнесмен. – Пришла беда – доставай паспорта.
– Могу соединиться с его правой рукой, Костей, – предложила я, – это очень ответственный и честный человек.
– Валяй, – обрадовался Михаил, – а я пока на красавицу полюбуюсь.
– Нет, – вновь попытался помешать ему управляющий, но Латынин сдвинул подчиненного в сторону, наклонился, схватил прядь светлых волос и дернул на себя.
– О Господи! – выдохнул Алексей.
Я удивилась, пару минут назад управляющий рассказал о своем милицейском опыте. Почему он столь нервно реагирует на ситуацию? Человека, десять лет отпахавшего «на земле», удивить нечем, любой труп, даже в самом страшном состоянии, не поразит бывалого оперативника.
Михаил выпустил волосы и беспомощно посмотрел на Алексея.
– Тебе лучше пойти в кабинет, – отбросив обращение на «вы», засуетился Леша.
– Да, – слабо кивнул Латынин, – ты видел?
– Пошли, – сказал управляющий.
– Видел? – шепотом повторил Миша.
– Угу, поэтому я тебя и не подпускал, – объяснил Алексей.
– Но… как… это… как? – беспомощно шептал Латынин.
Алексей обхватил начальника за плечи и повернулся ко мне:
– У него стресс. Не всякий человек способен спокойно смотреть на мертвеца. Уложу его на диван.
Я кивнула, выскочила в коридор, позвонила Косте и призадумалась. Алексей прав: вид мертвого тела вызывает у обывателя ужас. Основная масса людей пугается даже вида скончавшихся близких, чего уж тут говорить о погибшей грабительнице. Но есть одно обстоятельство, мешающее мне поверить в испуг Латынина. Миша старше нас с Леной, в молодости он служил в армии, попал в Афганистан. Латынин никогда не рассказывает о военном опыте, но у него есть несколько боевых наград, которые не дают людям, перекладывающим в штабе бумажки. Следовательно, Миша видел погибших, а я думаю, что тела на поле брани выглядят пострашнее женщины, которая умерла от передозировки снотворного. И почему Латынин так отреагировал? Он едва не грохнулся в обморок!
Я восстановила в уме цепочку событий и решительно вошла в хозяйский кабинет.
Миша лежал на диване, рядом с откупоренной бутылкой коньяка в руке топтался Алексей, он хотел при помощи спиртного привести хозяина в равновесие.
– Немедленно рассказывайте всю правду! – велела я.
Управляющий округлил глаза.
– Даша, вы о чем?
– О женщине, которая лежит в сейфовой комнате. Как ее зовут?
– Откуда мне знать? – слишком быстро ответил Алексей. – Хотя, надо паспорт поискать, вероятно, он при воровке.
– Спросите у Миши, если сами забыли имя, – тряхнула я головой, – хотя, думаю, и вы расчудесно его помните.
– Стресс даром не проходит, давайте налью вам коньячку, – захлопотал управляющий, – это недорогой, но очень хороший напиток. Вообще, не советую вам покупать…
– Лекцию о спиртных напитках я с удовольствием выслушаю на досуге, – оборвала его я, – а сейчас внимательно подумайте над моими словами. Михаил был стопроцентно уверен, что в магазин проник мужчина, он, правда, удивился, увидев «ангела», но особого волнения не выказал. И разбитый эксклюзив его не расстроил.
– Товар застрахован, – вставил Алексей.
– Верно, – кивнула я, – вот только две маленькие детали, которые сильно портят впечатление от красивой картины. Бутылка!
– А что с ней? – удивился Леша.
– По версии, изложенной Михаилом, вор залез в комнату, неожиданно получил инъекцию снотворного, но сразу не отключился, схватил бутылку, и тут его свалило лекарство! – выпалила я.
– Очень похоже на то, – кивнул управляющий.
– Объясни тогда, почему стекло лежит на расстоянии метра от тела, в луже, расколотое на несколько кусков, и при этом нет никаких брызг вокруг? – забыв про «вы», налетела я на Лешу. – Ну-ка, урони любую бутылку! Она стопроцентно разлетится фейерверком осколков, капли осядут на стенах и никогда не получится аккуратной лужи! В сейфовой комнате другая картина. Думаю, кто-то вылил коньяк, положил в него бутылку и аккуратно тюкнул ее. Это плохо инсценированная кража.
– Глупости, – уже без всякой уверенности возразил Алексей.
– Умник, – топнула я, – имей мужество признать очевидное. И зачем Миша выплеснул в коньяк воду? Мне он глупо соврал насчет того, что хочет разбудить грабителя, и промахнулся. Ну просто «Косой Глаз – друг индейцев»! Или хозяин винного бутика понимал, что страховая компания возьмет на анализ спиртное, разлитое по полу, и решил помешать работе экспертов? Теперь, когда алкоголь перемешан с жидкостью из-под крана, качество коньяка не определить! И последнее! Михаил, прошедший Афганистан, абсолютно спокойно поднял голову трупа за волосы. Наше тело хорошо помнит опыт движений, много лет миновало, а Латынин поступил как спецназовец, это они обычно так обращаются с убитыми врагами. Но почему же Михаилу стало плохо? Ответ прост: он знает убитую, более того, Латынин предполагал, что в сейфовой комнате обнаружится тело, но только мужское! Поэтому живо говори, кто эта девушка? Вы вместе с ней задумали надуть страховщиков? В бутылке за сто тысяч плескался грошовый напиток?
– Бред! – дрожащим голосом начал Алексей. – Бредовее ничего не слышал!
Михаил сел и сбросил плед.
– От нее так не отделаться! И я хочу знать, что случилось с Лизой.
– С ума сошел! – взвился Алексей.
Латынин посмотрел на дверь.
– Где Ленка?
– Не знаю, – удивилась я, – наверное, испугалась и удрала в машину. Хотя странно, обычно она предпочитает находиться в эпицентре событий.
– Торговля вином – стремный бизнес, – монотонно завел Миша, – в особенности в России, где население традиционно предпочитает водку. Я пару раз ошибся и оказался на грани разорения. А потом мне повезло! Купил развалюху за сто километров от Москвы, начал там строить дачу, хотелось подальше забраться, в глушь. Короче, я прежнее здание снес и обнаружил тщательно замаскированный погреб, а в нем много старых бутылок. Алкоголь был испорчен, но этикетки почти сохранились, тара тоже была в идеальном состоянии.
– Понятно, – кивнула я, – вы туда наливаете коньяк и выдаете его за раритет. И как только вы не попались!
– Продаем дуракам, – понуро сказал Алексей, – настоящим коллекционерам не предлагаем!
– Борисов – идиот, – подхватил Михаил, – кретин с понтами! Ни фига в алкоголе не смыслит! Ему надо перед гостями похвастаться. И приятели у дурака под стать! Видят старую бутылку с потрепанной этикеткой – и ну языком щелкать!
– Да только, на беду, Борисов решил в канун Рождества настоящего знатока угостить, – подытожила я, – то-то вам докука! Теперь ясно!
– Что? – исподлобья посмотрел Леша.
Я пожала плечами:
– Все. Вы наняли мужика, который должен был сыграть роль грабителя.
Управляющий посмотрел на Михаила, тот кивнул.
– Вот уж глупость, – сказала я, – и как вы предполагали обмануть страховую компанию?
– Я не хотел, чтобы история с подделкой выплыла наружу, поэтому оформил охранником парня с фальшивым паспортом. Он должен был вечером, после закрытия магазина, открыть сейфовую комнату, разбить бутылку и смыться, – мрачно пояснил Миша.
– А Борисов? – воскликнула я. – Он же деньги заплатил!
Михаил неожиданно улыбнулся.
– Идиот через две недели получит новый пузырь! Нет проблем! Порой случаются накладки.
– В вашем плане полно дыр, – покачала я головой.
– Нет, – возразил Алексей, – хоть мы и торопились, но все сделали тип-топ! Отличный сценарий: накануне Рождества хитрый вор решил спереть эксклюзивную бутылку, но выронил ее. Пожалуйста, господин Борисов, полюбуйтесь на останки! Извините нас, не пройдет и десяти дней, как мы привезем замену!
– По-моему, вы кретины, – не выдержала я. – А если Борисов снова эксперта позовет? Или в гости к другим клиентам, которых вы за дураков держите, случайно заглянет настоящий знаток? А ваша сейфовая комната? Может, Борисов в вине не разбирается, но если он сумел заработать капитал, то вряд ли является абсолютным дураком. Как вы ответите на его вопрос: «Коим образом сеькюрити попал в тщательно охраняемое помещение, где взял ключи? Почему его укол не усыпил?»
– Сказали бы, снотворное сработало, но поздно, когда ворюга сбежал, он очень крепкий физически. Кстати, про ампулу знали лишь трое, – потер затылок Алексей, – мы с Михаилом и Лена. Ну еще представитель фирмы, продавший устройство, но он в Германии.
– Ленка? – удивилась я. – Не думала, что она в курсе.
– Елена великолепно владеет немецким языком, а мне не хотелось, чтобы о снотворном слышали посторонние, поэтому я попросил жену поработать переводчиком, – глухо сказал Миша.
– И кто лежит сейчас в сейфовой комнате? – задала я главный вопрос.
Латынин вздрогнул.
– Лиза Романова, молодая актриса, играла в нескольких сериалах. Мы случайно познакомились и… Ну, короче, она, как это объяснить…
– Твоя любовница, – подытожила я.
– Нет, нет, – затряс головой Латынин, – мы прекратили общение месяц назад! Елизавета сказала, что беременна, стала требовать оформления отношений, но я честно ее предупредил: «Разводиться не собираюсь, бери деньги на аборт, и разойдемся друзьями». Очень не люблю, когда бабы шантажом занимаются. И потом, у меня не может быть детей, Ленка долго лечилась, пока врачи не определили, что бесплоден я. Не очень красивая история вышла. Как Лиза тут очутилась?
– А где Лена? – тихо спросила я.
– Наверное, в машине, – предположил Алексей.
Я оставила мужчин в кабинете, вышла на улицу, приблизилась к огромному внедорожнику и постучала в стекло. Задняя дверь приоткрылась.
– Залезай, – дрожащим голосом прошептала Ленка, – чего там?
– Труп, – коротко ответила я.
– Она умерла? – еле слышно спросила Латынина.
– Кто? – я прикинулась непонимающей.
– Ну… эта… которая на полу…
– Почему ты решила, что погибла женщина? – глядя в упор на посиневшую от страха Лену, осведомилась я.
– Э… так мне показалось, – пролепетала она.
– Странно, – протянула я, – знаешь, что я припоминаю? Едва Миша открыл дверь сейфовой комнаты, как ты почему-то затряслась и сказала: «Она там, я боюсь». Но когда люди думают о воре, то произносят обычно: «он». В человеческом сознании образ вора ассоциируется с мужчиной. Это нелогично, конечно, полным-полно женщин-преступниц, но все равно, услышав о грабеже, мы в первый момент вспоминаем о представителе сильного пола. А ты сразу повела речь о женщине. Почему?
Лена уставилась перед собой и ничего не ответила.
– Еще одна странность, – сказала я, – ты весьма любопытна, любишь находиться в центре событий, а сейчас залезла в машину и боишься выйти. Что случилось? Думаю, ты знаешь погибшую.
– Это так страшно, – пролепетала Ленка, – я не хотела! Вернее, мы планировали иначе! Думали… полагали…
– Продолжай, пожалуйста, – попросила я, – раз уж начала – надо завершить.
Ленка схватила меня за руку и стала быстро говорить, проглатывая окончания слов.