Венский зоолог Е. Абель открыл недавно в Средиземном море новый симбиоз актиний и рыб. В актинии Anemona sulcata он обнаружил анемонового бычка Gobius bucchichii, который также имеет особый защитный покров. Стоит в каком-либо одном месте у него соскрести этот предохранительный слой слизи, как стрекательные нити поражают рыбу именно там.
При всех обстоятельствах анемоновая рыба извлекает из совместной жизни с актинией одно неоспоримое преимущество - стрекательные нити актиний надежно защищают ее от врагов.
Получает ли актиния пользу от такого содружества, пока не совсем ясно. Известно лишь то, что актиния может очень хорошо обходиться и без анемоновых рыб. В естественной среде встречаются актинии без рыб, но ни разу мне не попадались анемоновые рыбы рода амфиприон вне актиний. Дело в том, что эти рыбы довольно беззащитны, и если их разлучить с симбионтом, а потом выпустить на некотором расстоянии от актинии, то они даже не успеют добраться до нее, так как очень быстро станут добычей какого-нибудь хищника22.
В известной степени анемоновые рыбы могут быть полезны своей актинии. Я видел, например, как они счищали с актинии песок и откусывали отмершие кончики ее щупалец. В аквариуме (но не в естественной среде) мы наблюдали, как рыбки тащили к актинии кусочкикорма. В естественной же среде они обычно питаются планктоном, добываемым над актинией, а это такие мелкие организмы, что едва ли ими можно "поделиться с хозяином".
Анемоновые рыбы защищают "свою" актинию от посягательств пришельцев. Когда два амфиприона-клоуна затевают драку, они принимают угрожающие позы. Издавая жесткий металлический звук "так-так-так", напоминающий отдаленное стрекотание пулемета, "дуэлянты" устремляются навстречу друг другу. И если ни один не хочет уступить, начинается поединок, который происходит на венчике щупалец актинии. Неожиданно одна из рыб поворачивается и резко и сильно бьет хвостом по воде, так что струя воды устремляется к голове противника. Затем она снова поворачивается и принимает первоначальную угрожающую позу. Такими ударами хвоста соперники могут обмениваться не только в тех случаях, когда они стоят "лицом к лицу", но и когда находятся рядом друг с другом. После взаимных угроз бойцы переходят к активным действиям: каждый стремится протаранить противника сбоку и укусить. А нападение они парируют с помощью развернутого крепкого грудного плавника, которым они пользуются как щитом. Эта искусная техника парирования ударов соперника очень напоминает фехтование.
Помимо собственно анемоновых рыб, есть целый ряд других, которые, хотя и не прячутся от врагов среди щупалец актиний, предпочитают на случай опасности держаться вблизи этих животных. К таким рыбам относится, например, представитель семейства кудреперых - Cirrithichthys arprinus. Эта маленькая рыбка не удаляется от актинии на большое расстояние и при приближении врага скрывается у ее ствола. Она не ищет спасения среди щупалец актинии, потому что не защищена от стрекательных нитей.
Поединки рыб-клоунов (Amphiprion percula)
Подобным же образом ведет себя и пятнистый дасциллус Dascyllus trimaculatus, обитающий у Никобарских островов. А в Красном море тот же вид прибегает к помощи актинии, прячась среди ее щупалец, то есть ведет себя как типичная анемоновая рыба. Стрекательные клетки на него не реагируют. У рифов Вингате и Санганиб вблизи Порт-Судана я видел целые косяки крошечных пятнистых дасциллусов, словно облака висевших над актиниями. Почувствовав опасность, рыбки скрывались среди щупалец. Большинство из них было длиною всего в сантиметр, некоторые в три-четыре сантиметра. Даже если мы проводили ими по стрекательным нитям, рыбешки оставались целыми и невредимыми. Их нельзя ловить сетью, так как защитный слой у них тонкий и кожа становится легко уязвимой. Поэтому я ловил их полиэтиленовыми мешочками. Как неожиданно выяснилось, в двух различных географических районах этот вид ведет себя по-разному. Может быть, более детальные исследования позволят обнаружить и морфологические его различия. Пока во всяком случае перед нами пример того, как рыбы становятся анемоновыми.
Как ни странно, но ни в Карибском море, ни на Бермудских островах мне не приходилось встречать анемоновых рыб. Представители родов Amphiprion, Premnas и Dascyllus здесь отсутствуют, хотя, как упоминалось выше, все моря вплоть до последних геологических эпох соединялись друг с другом. Я уже высказывал предположение, что эти виды вымерли в результате похолодания, происшедшего в ледниковый период. Эта свободная с экологической точки зрения область до сих пор не была заселена ни одним видом анемоновых рыб. Однако на Condylactis gigantea и Anemona bermudensis - актиниях Бермудских островов - мне недавно удалось обнаружить неизвестную до настоящего времени маленькую креветку рода Periclimenes. Как правило, на одной актинии жили две взрослые и иногда несколько маленьких креветок. У изящных прозрачных существ была на редкость красивая раскраска - белые и фиолетовые полосы. Их хвост украшали два ярко-фиолетовых с белыми полукружьями глазка. Креветки свободно ползали среди щупалец актинии, собирая что-то маленькими клешнями с ее поверхности. По-видимому, они подбирали остатки корма, поедаемого актинией. В аквариуме они "паслись" также на дне возле актинии.
Новый вид анемоновой креветки (Periclimenes anthophilus). Такое положение креветка принимает в минуту опасности: ноги, антенны-усики и клешни располагаются параллельно телу. Схватила добычу
Анемоновая креветка, без сомнения, извлекает большую пользу из совместной жизни с актинией, защищающей ее от врагов. Мне ни разу не встречалась на рифах креветка, которая была бы одна, без актинии. Если выпустить креветку на достаточно большом расстоянии от актинии, то без своего защитника она быстро погибнет, став добычей хищников коралловых рифов. Что же касается актинии, то вопрос, получает ли она какую-либо пользу от этого симбиоза, остается пока открытым23.
Вообще многие морские животные ищут убежище у других обитателей моря, вооруженных стрекательными нитями. Это широко распространенное явление.
Целый ряд рыб, как, например, представители семейства строматеевых Peprilus и Poronotus, избрали себе в качестве защитников сцифоидных медуз и сифонофор. Из рыб, обитающих в верхних слоях открытого моря, общество медуз предпочитают только ставриды (Carangidae), номеевые (Nomeidae), строматеевые (Stromateidae) и центролофовые (Centrolophidae). Некоторые, как, например, рыбы-лоцманы, живут в симбиозе с медузами только в ранней фазе своего развития, когда мальки держатся под куполом медуз. Но по мере роста эти рыбы, так же как и строматеевые, переходят к эктопаразитизму, то есть поедают части щупалец своего хозяина. До настоящего времени все еще остается не ясным, каким образом они защищены от ожогов ядовитых стрекательных клеток.
Некоторые ученые считают, что у них есть предохранительная оболочка.
Маленькие чудеса на берегу и в лагуне
"Маленькие чудеса на берегу и в лагуне"
Узкая полоса у побережья континентов и островов, где встречаются море и суша, отличается совершенно особым животным и растительным миром. Его видовой состав в разных районах неодинаков и зависит от характера прибрежной зоны (скалистая ли она, песчаная или илистая), а также от силы прибоя и высоты прилива. Обитатели песчаного побережья должны уметь зарываться в песок, а те, кто селится на прибрежных скалах, где бушует прибой, должны уметь удерживаться на камнях и быть защищенными твердым покровом от волн.
Приливо-отливная полоса подвержена резким переменам условий. Она находится то во власти холодных волн, то оказывается под палящими лучами солнца. Живые организмы должны приспособиться и к жаре и к неожиданному дождю. Для морского животного, привыкшего к жизни в более или менее постоянных условиях с незначительными колебаниями температуры, это влечет за собой коренную перестройку организма. Поэтому можно было бы ожидать, что такая зона мало заселена и ее фауна весьма бедна. Ничуть не бывало! Животный мир здесь не менее богат и разнообразен, чем на берегу или в глубинных слоях моря. Морские животные селятся даже выше приливо-отливной полосы, граница которой определяется уровнем прилива и отлива, хотя эти отмели увлажняются лишь при волнении на море и сизигийных (максимальных) приливах и часто остаются сухими в течение нескольких дней. Правда, следует оговориться, что эта зона населена немногочисленными видами, отличающимися особой выносливостью.
В бухте Ганг в северной части Большого Никобара имеются участки с совершенно различными условиями. На западе и на востоке бухты прибой бьется у выдающихся в море скалистых утесов, побережье самой бухты песчаное, дно у устья впадающей в нее речки илистое, а берега поросли мангровым лесом. Во время отлива я очень любил здесь бродить, и, так как у западного утеса удобно было закрепить лодку, мои экскурсии начинались обычно отсюда.
В бухте Ганг в северной части Большого Никобара имеются участки с совершенно различными условиями. На западе и на востоке бухты прибой бьется у выдающихся в море скалистых утесов, побережье самой бухты песчаное, дно у устья впадающей в нее речки илистое, а берега поросли мангровым лесом. Во время отлива я очень любил здесь бродить, и, так как у западного утеса удобно было закрепить лодку, мои экскурсии начинались обычно отсюда.
Ближе к вершине утеса обитателей было не так уж много: в углублениях и расщелинах сидели морские желуди и маленькие улитки. Первые казались мертвыми, но стоило немного увлажнить камни водой, как створки раковин вскоре раскрывались. Из раковины показывались усикообразные ножки, которые маленькое животное вытягивало наподобие сетки и, сделав ими хватательное движение, снова убирало. Это повторялось через равные промежутки времени, в определенном ритме и продолжалось до тех пор, пока камни не высыхали. Таким путем морские желуди вылавливали из воды мельчайшие организмы. Как только на камнях не оставалось воды, створки раковины опять захлопывались.
Морские желуди, обитающие в этом районе, на редкость жизнеспособны. Один итальянский анималист держал более трех лет на своем письменном столе без воды сто морских желудей (Chthamalus stellatus). Каждые два-три месяца он помещал их на один-два дня в воду. Из тысячи тридцати шести дней морские желуди находились в воде лишь пятьдесят девять, и тем не менее ежегодно умирало не более десяти-двенадцати животных.
Морские желуди - это маленькие ракообразные, однако их сходство с последними во взрослом состоянии почти исчезает и на первый взгляд их можно принять за каких-нибудь моллюсков. Личинки же у них такие, как у всех других низших раков; они свободно плавают в воде, проходят несколько стадий линьки и в конце концов внешне начинают походить на ракушковых; тело их покрыто двустворчатой раковиной. Затем личинка покидает открытые слои воды и опускается на дно. Ощупывая грунт усиками, она подыскивает подходящее место, где могла бы закрепиться; при этом она предпочитает неровную, шероховатую поверхность. Химический раздражитель тоже, по-видимому, играет при этом определенную роль, так как личинки охотно селятся на тех местах где уже однажды сидели морские желуди. Если удалить их отсюда участок пустовать не будет: это место займут другие морские желуди, несмотря на то что рядом, по нашим представлениям, условия ничуть не хуже. Это не что иное, как одна из форм приспособляемости: в "обжитом" месте меньше опасностей и, следовательно больше шансов выжить.
Маленькие животные прикрепляются с помощью секрета, выделяемого железами первой пары усиков. Их тело целиком находится внутри раковинки, состоящей из шести соединенных между собой пластинок, образующих стенки домика. Эти стенки внизу перекрыты известковой пластиной, служащей основанием домика. Крышу же образуют две пары створок, которые могут смыкаться и размыкаться благодаря действию специальных мышц. Через эту раздвигающуюся крышу животное высовывает снабженные длинными щетинками ловчие ножки.
У верхней границы приливо-отливной полосы из морских желудей был образован целый пояс. Они были более крупные и принадлежали к другому виду.
В приливо-отливной зоне обитало также множество различных улиток. Наиболее многочисленными были округлые, длиной два-три сантиметра представители вида Nerita polita. Бросалась в глаза их разнообразная окраска: у одних чисто белая, у других серая, у третьих однотонная черная. Попадались и пестро окрашенные экземпляры: с черно-белыми крапинками, коричневые с красными продольными полосками, медно-красные с черными полосками, серые с черными полосками и с белой каймой и многие-многие другие. Может быть, вся эта пестрота и многообразие есть одна из форм приспособляемости?
Когда я стал собирать улиток, то начал с полосатых, а затем перешел к пестрым и закончил одноцветными, которых обнаружил лишь в самом конце. Последних я вообще вначале принял за маленькие камешки. Думается, что не только я, но и даже какая-нибудь питающаяся улитками птица тоже могла ошибиться. Действительно, с одной стороны, маскировочная однотонная окраска, которую трудно заметить, с другой - разноцветная пестрота, и у всех улиток в разных сочетаниях. В таких условиях птице очень трудно сориентироваться и соответствующим образом приспособиться.
Обитающие в прибрежной полосе улитки вызывают большой интерес тем, что на них можно проследить различные стадии приспособляемости, которые проходят морские животные, прежде чем окончательно переселиться на сушу. В Англии продолжительное время наблюдали улиток рода Littorina. В прибрежной полосе бухты Ганг есть несколько видов, относящихся к данному роду, причем каждый вид селится на определенном участке. У самой нижней границы приливо-отливной зоны, которая выступает из воды только при наиболее низких отливах, живет улитка Littorina littorea - пока еще типичный морской обитатель, из яиц которой выводятся личинки, свободно развивающиеся в морской воде.
Чуть выше обитает улитка Littorina obtusata. Она тоже развивается из личинки, но эта стадия у нее значительно короче. И наконец, у береговых улиток Littorina rudis и Littorina neritoides, селящихся у верхней границы приливо-отливной зоны, вообще отсутствует стадия личинки. Они скорее относятся к живородящим. Таким образом, можно утверждать, что приливо-отливная полоса является своеобразным мостом, по которому некоторые виды морских животных переселяются на сушу. Например, некоторые крабы уже "шагнули" с этого моста на берег, то же относится к равноногим ракообразным и даже к нескольким видам рыб, с которыми мы познакомимся ниже.
Но наблюдается и обратное: переселение сухопутных животных ближе к морю; правда, такие случаи единичны. Из многочисленной армии насекомых в новой среде удалось закрепиться лишь некоторым переселенцам. Родственники наших водомерок стали морскими водомерками (Halobatos). Даже вдали от берегов их полным-полно на поверхности моря, но их нельзя назвать настоящими водными насекомыми, так как они живут на поверхности воды, по-прежнему дышат воздухом, а свои яйца откладывают на плавающих в море водорослях и перьях птиц.
В высшей степени интересны некоторые морские комары, личинки которых развиваются в открытом море. У представителей родов Clunio и Pontomyia даже взрослые самки остаются в море. У них нет крыльев, а есть лишь крохотные рудиментарные ножки, и по внешнему виду они напоминают скорее личинок или червячков, нежели насекомых. Оплодотворение происходит на поверхности воды сразу же после того, как из личинки развивается самка. Отложив яйца, она погибает. У самцов названных родов продолжительность жизни так же невелика, как и у самок. Они похожи на настоящих комаров, правда, крылья у них уже редуцировались. Держась на поверхности воды с помощью ног, они используют крылья в качестве парусов и таким путем передвигаются. Самцы рода Clunio благодаря коротким крыльям могут взлететь прямо с поверхности воды подобно маленькому гидросамолету. У самцов рода Pontomyia крылья превратились в узкие весла, с помощью которых насекомое передвигается по воде, как настоящая весельная лодка. Средняя пара ног насекомого укорочена, так как в противном случае они мешали бы ему грести. Теперь эти ноги служат в первую очередь для держания самки при спаривании.
Иной путь приспособления избрали морские комары рода Tethmyia. И самки и самцы этого рода одинаково хорошо развиты, но совершенно лишены крыльев. Они отдаленно напоминают водомерок и подобно им бегают на длинных ногах по воде и влажным прибрежным камням.
Все упомянутые роды морских комаров относятся к семейству комаров-дергунов, или эвонцев. Естественно, возникает вопрос: почему именно эта одна-единственная группа комаров избрала столь необычный для насекомых путь приспособляемости? Одно несомненно: прежде чем переселиться в море, насекомые прошли несколько стадий развития, постепенно приспосабливаясь к новым условиям. Ведь и у нас личинки комаров развиваются зачастую в совершенно необычных условиях, например в загнивающем органическом иле на дне водоемов. Можно предположить, что такие виды живых организмов переселились из пораженных гнилью островных водоемов сначала в солоноватую воду (смесь морской и пресной воды), а затем в соленую морскую воду. Насекомые, обитающие на островах, плохо летают и не способны долго держаться в воздухе, и это, без сомнения, послужило предпосылкой для жизни на побережье, где велика опасность быть унесенным в открытое море.
В приливо-отливную зону проникли и здесь закрепились некоторые представители легочных, как, например, легочные моллюски сифонарии (Siphonaria). По внешнему виду они напоминают моллюска морское блюдечко. Как и у настоящих морских блюдечек (Patella), у них конусообразная раковина-домик и широкая нога, с помощью которой улитка присасывается к камням. Сходство, однако, не ограничивается только внешним видом. Сифонарии отличаются таким же оседлым образом жизни, как и морские блюдечки. После "охоты" они обязательно возвращаются на старое место, где моллюск приспосабливает свою раковину к любой неровности грунта. Только это позволяет улиткам достаточно прочно закрепиться и, таким образом, не погибнуть во время отлива, когда отмель выступает из воды и высыхает. В известковом грунте они нередко прогрызают ходы. Это можно хорошо увидеть в первую очередь на больших раковинах сифонарии, в которых часто живут молодые улитки.