Эти искорки завораживали и мне стоило больших усилий отвлечься и призвать Дантоса к порядку.
— Ву! — выпалила я.
И добавила мысленно: это мой друг детства! Мы на соседних улицах жили!
— Как тебя зовут? — вопросил хозяин замка.
— Наиль, — охотно соврал Натар.
— Звание?
Стражник резко вытянулся по струнке и только после этого ответил:
— Лейтенант, ваша светлость!
Вопрос про звание был бессмысленным — на куртке Натара имелись нашивки, и уж кто, а Дантос звание прочесть мог. То есть здесь и сейчас кто-то хотел потянуть время. Сориентироваться пытался.
— Ву-у-у, — напомнил о себе дракон. Потом приподнялся и опять в ладонь стража тыркнулся.
И пусть ответом на мои действия стала новая порция света из глаз и очередной забег золотых искорок, я не струхнула.
Этой мой друг! — повторила мысленно.
— Да неужели! — ответил Дантос уже вслух. — И именно поэтому ты об него обтираешься?
Глаза светлости благополучно потухли, а в гостиной повисла пауза. Натар с Жакаром глядели недоумённо, а Вернон… ну он тоже прифигел. А лично я сделала два шага в сторону от стража и засопела. Да, обтираюсь. Но я же дракон! У меня других способов выражения чувств просто нету!
Я точно знала, что телепатия сработала, но реакция Дантоса была не слишком адекватной — он сложил руки на груди и грозно прищурился. А я… а мне… а мне так обидно стало! Сам, значится, всяких виконтесс в замке привечает, а мне даже со старинным другом пообщаться нельзя?
Как ни смешно, но блондинчик аргумент не оценил. Он даже хотел возразить, но, наконец, вспомнил, что мы не одни.
В итоге меня одарили суровым молчанием и новым гневным прищуром. А я подумала, и… тоже прищурилась! А потом скакнула обратно к Натару, подставила чешуйчатую голову и заявила:
— Ву-у-у! — Что означало: гладь меня немедленно!
Но страж не шевельнулся. Понял, что хозяин категорически против, и решил проявить благоразумие. И даже мой укоризненно-тяжелый вздох на решение не повлиял.
— Астра, — попробовал вклиниться в ситуацию Вернон. — Астра, отстань от человека.
Я дёрнула хвостом, как бы намекая, что ревнивцы и их друзья идут лесом, но маг не допёр. А вот светлость…
— Так. У нас труп из склепа. И осмотр лучше закончить сегодня.
С этими словами блондинчик схватил со стола нечто похожее на карту и прямоугольный кристалл из числа тех, на которых слепки аур хранятся, и бодро направился к выходу.
Прочим присутствующим, исключая Жакара, не оставалось ничего иного, как последовать за светлостью. Ну а я… тоже к этой процессии присоединилась. Только, в действительности, не за Дантосом, а за сородичем увязалась.
Мне категорически не хотелось расставаться с тем, кто столь внезапно вернулся в мою жизнь. Наоборот — я мечтала вцепиться всеми лапами, обнять крепко-крепко, потом отругать (не за что-то, а так, ради профилактики) и засыпать вопросами.
А вопросов было много…
Во-первых, меня интересовали подробности побега из Рестрича, в частности — мотивы. Прощальная записка какой-то свет на произошедшее проливала, но его было недостаточно. Душа жаждала большего!
Во-вторых, хотелось знать, как Натар жил все эти годы и как очутился в Керне. Как стал стражником замкового гарнизона. Как устроился, какие планы на будущее имеет, и вообще всё-всё!
Ну и отдельный, мелкий, но любопытный, момент. Как ему удалось разминуться с Гертоном? И заметил ли сородич присутствие здесь одарённого? Понял ли, что кто-то бродит по округе, собирая «образы» замковой прислуги и лиц приближенных к герцогу?
Впрочем, как им удалось разминуться я, кажется, знаю. Натар покинул Рестрич почти сразу после меня, то есть встретиться с вызванными в город одарёнными, вероятнее всего, не успел. Следовательно, Гертон просто не знал моего соседа в лицо. Ну а почувствовать Натара, конечно, не мог, ибо такой фокус срабатывает только с теми, в ком есть родовая магия. А в Натаре магии метаморфов точно нету.
Именно поэтому он, несмотря на визит в Керн внука нашего старейшины, жив и здоров. По той же причине продолжает службу, а не возвращается в Рестрич, погоняемый кнутом и угрозами.
Подумав об этом, маленький дракон слегка споткнулся, что стало поводом вынырнуть из фантазий и обратить взор на окружающую действительность. И тут же поймать взгляд герцога Кернского, который всё так же шел впереди, но обернулся.
Чуйка подсказала — телепатия работала без сбоев, то есть Дантос все мои мысли слышал. Но вопроса, который прозвучал в следующий миг, в моём списке не было!
— Лейтенант, а ты женат?
Золотая девочка опять споткнулась — как-то не ожидала от светлости такой логики. Друг детства удивился ещё больше, но ответил не раздумывая:
— Да.
От Дантоса повеяло чем-то сильно напоминающим облегчение, а вот следующий вопрос… Скажем так, с учётом знаний, которыми владел Дан, вопрос был болезненным и бестактным, но тем не менее.
— А дети есть?
Вот теперь Натар паузу всё-таки взял…
— Родных нет, — наконец, сказал он. — Есть приёмные. Двое.
На последних словах голос стражника потеплел, а драконья сущность уловила ощущение счастья. Оно было очень светлым и до того искренним, что сердце сжалось.
Блондинчик, как ни странно, тоже проникся.
— Это замечательно, — мягко сказал он.
— Думаете? — переспросил воин почти шепотом.
Их светлость… помедлила, но кивнула.
Остаток пути прошли молча. Миновали три лестницы, чтобы оказаться в подвальном коридоре, соседнем с тем, который вёл в склеп. И этот коридор стал ещё одним поводом споткнуться… Дело в том, что тут тюрьма располагалась.
Заключённых, если верить драконьей сущности, не имелось, но двери с решетчатыми окошками впечатляли. Правда, труп Ласта всё-таки не в камере разместили, а в одной из комнат для допросов.
На этой двери решетки не было, зато рядом с ней наблюдался караул в составе четырёх человек. Завидев герцога, стражники выпрямились и щёлкнули каблуками, но через миг всё внимание мужчин переключилось на меня.
А я что? Я ничего. Осознав интерес, остановилась и крутанулась на месте. Потом выдержала паузу и крутанулась ещё раз.
Смотрите, пожалуйста, мне не жалко. И да, я понимаю, что прятать такую красоту от мира просто грешно!
Ну как? Как можно скрывать эти великолепные короткие лапки? Эти красивые крылышки и изящный до дерзости хвост? Эти янтарные глаза, острые шипы и блестящие чешуйки! Ну и её — неповторимую грушевидную фигуру…
— Астра, — послышалось со стороны Дантоса. В голосе светлости звучал лёгкий, но укор.
А вот Вернон бранить не стал, он шумно втянул ноздрями воздух, а потом не выдержал и рассмеялся. Тихо, необидно, но всё-таки!
Стражники тоже заулыбались, я же повернулась к Натару и спросила:
— Гладить будешь?
Бывший сосед промолчал, но чутьё подсказало — нет, гладить дракона эта бука не собирается. Но данный факт не помешал мне остаться по эту сторону двери, в смысле, отказаться от осмотра трупа, которым намеревался заняться Дан.
Блондинчик оставлять дракона без присмотра точно не хотел, но под недоумёнными взглядами окружающих сдался. В итоге, они с Верноном скрылись в комнате для допросов, а я плюхнулась на попу и принялась ждать.
Я была такой маленькой, такой скромной и послушной, что стражники не выдержали… Старший из них осторожно шагнул ко мне, чтобы тут же услышать:
— Брумс, ты сдурел? Что если покусает?
— Роззи заверила, что дракон не кусается, — парировал мужчина.
Он сделал ещё полшага, и тут в разговор Натар вмешался…
— Астра не покусает, — сказал сородич тихо, — а вот их светлость может. Если рядом с Астрой застукает.
С точки зрения нормального человека, фраза звучала совершенно абсурдно, но стражники поверили. Вот только любопытство оказалось сильней! Уже через минуту меня гладили, почёсывали и нахваливали. Попавший под бич герцогского гнева Натар тоже не сдержался, так что свою порцию нежности я всё-таки получила.
А вот про золотые искорки и склонность светлости спорить с безмолвной зверушкой, сородич почему-то не сказал. Но вероятность, что Натар станет молчать об этом и дальше, была нулевой.
Правда, меня факт огласки не смущал совершенно. Я по-прежнему ни капли не боялась разоблачения или чего-то похожего. Причём это был не пофигизм, а нечто иное — всё то же плохо объяснимое ощущение, что ничего дурного не случится…
Сижу. Сижу в столовой, на специально принесённом для меня кресле, в самой небрежной позе и… ну вроде как дремлю. Тот факт, что в животике слегка бурчит, немного отвлекает, но о том, чтобы спрыгнуть на пол и одарить вниманием поставленные для меня миски, и речи быть не может.
Ага. Откушать из мисок в присутствии всей замковой прислуги я могу, а вот с компанией графинь всё иначе. Я не то чтоб стесняюсь, но… В общем, не хочется мне. Совсем-совсем.
Ага. Откушать из мисок в присутствии всей замковой прислуги я могу, а вот с компанией графинь всё иначе. Я не то чтоб стесняюсь, но… В общем, не хочется мне. Совсем-совсем.
Сижу. Лениво прислушиваюсь к бряцанью вилок и размышляю о невероятной прыти этого семейства. То, что граф уехал — это ладно, а вот супруга с дочерью… Они же стен замка ни на миг не покидали. Даже за вещичками своими не вылезли! Тем не менее, чемоданы им уже привезли. И скорость доставки создавала впечатление, что вещи были собраны заранее…
И вот как, скажите на милость, к такой ситуации относиться?
А как относиться к тому, что герцог Кернский вдруг решил, что ужинать лучше не отдельно, а с гостями?
— Постоянно игнорировать леди Сицию и Катарину очень невежливо, — мотивируя это своё решение, сказал он. Но слова были произнесены с такой интонацией, что даже без драконьего чутья ясно — блондинчик врёт!
И вот теперь мы здесь, в столовой. Вернон и Дантос уплетают за обе щеки, ибо до самого ужина с трупом провозились, а графиня с виконтессой строят из себя птичек. В том смысле, что едят медленно и по крошке. Особенно вторая.
Ну а я… Да-да, сижу! И чем дольше размышляю обо всём об этом, тем больше хочется совершить какой-нибудь экспрессивный поступок. Отгрызть мелкой виконтессе ногу, например. Или голову…
Наконец, стук столовых приборов становится тише — оголодавшие мужчины прекращают жрать и начинают кушать. И вот тут-то и звучит вопрос, призванный завязать долгую светскую беседу.
— Ваша светлость, — прожевав лист салата, говорит леди Сиция. — Мы слышали, что-то случилось. Какая-то неприятность.
— В вашем фамильном склепе, — добавляет Катарина участливо.
Прежде чем ответить, блондинчик тянется за вином. Делает глоток из бокала, бросает короткий взгляд на Вернона, а потом говорит:
— Да, в склепе найден труп постороннего.
Катарина вроде как пугается, округляет глазища, и переспрашивает:
— Постороннего? Да неужели…
— Именно, — подтверждает блондинчик.
— А как он туда попал?
В итоге желанная беседа таки завязывается, и тот факт, что герцог и Вернон о многом умалчивают, ни на что не влияет. Более того, несмотря на это самое умолчание, посвященная в тайны я узнаю из разговора подробности, которых не ведала!
— Вы думаете, что труп пролежал в склепе около пяти лет? — уточняет Сиция. И добавляет: — Но почему так долго? Почему его не обнаружили раньше?
Дантос пожимает плечами, делает новый глоток из бокала, и говорит:
— Я не люблю посещать склеп. А прислуга, зная о моём отношении, тоже открывать эту дверь не торопится.
— Ах, ну конечно, — графиня переходит на шепот и говорит сейчас всё-таки не Дану, а самой себе: — Конечно, та жуткая смерть вашего отца. Она же именно в склепе случилась.
Раздаётся тихое «кхе-кхе» — это Катарина напоминает матери о чувстве такта. Ну а «дремлющий» в кресле дракон невольно вздрагивает.
Отца светлости убили в склепе? Ну надо же… Да, если вдуматься, это многое объясняет.
Убийство — это всегда ужасно, но участь, постигшая родителя Дантоса, была особенно страшной. Он попал в руки людей близких к братству Терна и стал жертвой ритуала, смысл которого забрать максимум крови. То есть его подвесили вниз головой, а потом перерезали артерию… Ну а дальше…
Нет. Нет, додумать не получается. Люди из братства Терна интересовались метаморфами, поэтому мы знаем о фанатиках больше, чем обыватели. Более того, старейшина Ждан давал прочесть подробное описание ритуала и его последствий — в смысле, описание того, как место преступления выглядит, и в каком состоянии находится труп.
Со времён моего обучения прошли годы, но то описание помню отлично — не удивительно, что к горлу подкатывает тошнота, а к глазам слёзы. И если Дантос, которому на момент смерти отца то ли семь, то ли восемь было, место убийства видел, то его нежелание посещать склеп очень понятно.
Ну а если добавить сюда скорую смерть матери и появление в замке регента, который, кстати, очень сильно саркофагами интересовался, то картина совсем грустной становится. И да, удивляться тому, что усыпальницу не посещали несколько лет, не приходится.
— А запах? — вырвал из мыслей голос Катарины. — Там, должно быть, ужасно пахло?
Маленький дракон мысленно поморщился и пожелал всем приятного аппетита, но кернская аристократия оказалась совершенно не брезгливой. Как и примкнувший к ней маг. Он-то и сказал:
— Запаха не было. Труп даже не разложился, а просто засох.
— А разве такое возможно? — удивилась Сиция.
Вернон кивнул и принялся блестеть знаниями…
— Человек умер от сложнейшего заклинания, построенного на магико-алхимической основе. Это же заклинание, вернее вызванная им болезнь, поспособствовали мумификации. Причём мумификация протекала стремительно — гораздо быстрее, чем обычно. Ну а в том, что касается запаха: сухое, как понимаете, почти не разлагается. То есть и запах отсутствует.
Из всей этой тирады графиня выцепила только одно.
— Болезнь? — переспросила женщина нервно.
Вот только испугаться до такой степени, чтобы сбежать из замка, увы, не успела.
— Не волнуйтесь, — сказал маг. — Болезнь не заразна.
Леди Сиция шумно выдохнула и вновь подцепила на вилку лист салата. А через пару минут разговор свернул в иное, менее драматичное русло. Причём инициатором и главным дознавателем была уже не Сиция, а юная Катарина.
Девушка пристала к Дантосу на предмет императорского театра: как давно Дантос там бывал, как оценивает игру новой примы, и прочее, прочее, прочее…
Блондинчик отвечал сперва неохотно и односложно, что подсказывало — поклонником театра он всё-таки не является, но потом разговор оживился и потёк быстрее.
Причина? Ну скажем так… Катарина постаралась.
Бледная виконтесса слушала каждую реплику светлости с подчёркнутым вниманием, принимала каждое слово со щенячьим восторгом, и глядела на мужчину самыми влюблёнными глазами. А ещё слегка тупила, давая Дантосу возможность объяснять и делать некоторые отступления от темы.
При этом и Вернон и леди Сиция из разговора выпали, то есть Дан и Катарина считай тет-а-тет общались. И этот междусобойчик откровенно бесил!
Впрочем, тот факт, что титулованная малолетка заигрывает с моим герцогом бесил в тысячу раз сильнее, но я держалась. Правда, ровно до тех пор, как разговор свернул в уже знакомое русло и вновь коснулся маленькой красивой меня.
— Я помню выступление Астры в цирке, — с нотками всё того же восторга сказала Катарина. — Она так замечательно прыгала через обруч. А ещё на задних лапах ходила, и пела под дудочку.
— Да, Астра — большой талант, — не стал отрицать очевидное герцог.
Ну а Катарина…
— Мы можем надеяться на то, что Астра нам что-нибудь покажет? Станцует, споёт, или хотя бы через тот же обруч попрыгает?
Я от такого предложения искренне офигела, Вернон поперхнулся вином, а Дан замер на пару мгновений, потом резко мотнул головой и сказал:
— Нет. Исключено.
В голубых глазах виконтессы вспыхнуло искреннее недоумение, тонкие губы сложились обиженным бантиком. А герцог пояснил:
— С цирком покончено, Астра не выступает.
— А что же она тогда делает?
— Живёт, — пожав плечами, отозвался Дан. — Спит, ест, играет…
— То есть дракон бесполезен? — перебила Катарина. И тут же продолжила в своей сладко-восхищённой манере: — О, это так великодушно с вашей стороны! В наше циничное время мало кто готов тратить деньги на что-то, что не несёт выгоды.
Я от такого заявления чуть с кресла не рухнула. Вернон опять подавился, а Дан…
— Вообще-то Астра не бесполезна, — сказал ровнее, чем хотелось бы. — У неё множество талантов. Например, она отличный телохранитель.
Графиня с дочерью удивлённо переглянулись.
— Телохранитель? — спросила уже Сиция. — Но ваша светлость, зачем вам телохранитель в Керне? Тут все свои. Тут врагов нет.
— Врагов нет, но посторонний труп в фамильном склепе нашелся, — парировал блондинчик.
Сиция раскрыла рот в явном намерении возразить, но тут же захлопнулась, за неимением аргументов. А её дочке (о чудо!) хватило ума отстать от Дантоса и переключиться на Вернона.
— А как давно вы магией занимаетесь? — хлопнув ресницами, спросила она. — Это сложно? Это опасно?
— Мм-м… — ответил брюнет. — Мм-м…
Разговор опять повернул, и я прислушиваться перестала. Просто сидела в кресле, смотрела на мамашу с дочкой и думала — за что же они так меня невзлюбили? То лишай выискать хотели, а теперь вот… бесполезной обозвали. И это всё при том, что я ничего плохого этой парочке не сделала!
В следующий миг двери столовой распахнулись, дабы впустить небольшую делегацию лакеев. Это у нас смена блюд подоспела. Причём она была последней — господам чай и десерт подавали.