— Хороший вопрос, — протянула подруга. — Только на него мне ответить нечего.
— Кто занимается этим делом? — не успокаивалась я.
— Титов, — протянула Вика.
— Юра? — обрадовалась я. — Сейчас ему позвоню.
— Вот и отлично, — не сдержала радости Виктория. Она явно хотела, чтобы я с этой минуты терзала уже не ее, а Титова.
Глава 11
— Юрочка, здравствуй, — защебетала я. — Слышала, тебе поручили новое дело?
— Кто говорит? — сурово осведомился Титов.
Мне стало смешно. Некоторое время назад Юру Титова прислали на практику в отдел Дегтярева. Александр Михайлович как мог сопротивлялся получению ценного кадра, он даже пошел к начальству и выразил ему справедливое негодование, заявив:
— Не нужны мне желторотые юнцы.
— Это приказ, — остудил полковника генерал.
И что оставалось делать Дегтяреву? Через день он узнал интересную информацию: отец Титова — крупный адвокат, медиалицо, постоянно торчит в телевизоре, ведет там свою программу, делает политическую карьеру и неприлично богат.
— Без десяти тысяч баксов он даже со стула не встанет, — кипел Александр Михайлович, когда мы с ним сели ужинать, — вот повезло так повезло! Получил мажора!
— Почему мальчик из такой семьи захотел служить в милиции? — удивилась я.
Мой вопрос разъярил полковника.
— Романтик! — заорал он. — Глеб Жеглов и Володя Шарапов в одном лице! Засиделись они, вашу налево, до утра! Ловят, вашу направо, банду и главаря! Насмотрелся кинушек! Обчитался Устиновой! Офонарел от Смоляковой! Решил спасать общество! Давно пора прикрыть детективные сериалы на телике! Правды в них нет! А Смолякову посадить в СИЗО на недельку! Может, хоть там разницу между оперативником и следователем поймет. И узнает, что дело не открывают! Его возбуждают!
Помнится, я принесла Дегтяреву бутылочку холодного, строго-настрого запрещенного ему врачом пива, почистила приятелю жирного, тоже находящегося в черном списке продуктов, рыбца и, когда Александр Михайлович, вкусив любимые лакомства, слегка успокоился, мирно сказала:
— Ты сам пришел на службу из романтических побуждений. Плохо, если человек надевает форму по холодному расчету.
— Оно верно, — согласился Дегтярев, — я до сих пор хочу помогать людям, хотя, конечно, уже не тот запал, что двадцать лет назад, пообтрясло мне пыльцу с крыльев.
— Но костер не потух, — улыбнулась я. — Может, и из Титова выйдет толк?
Дегтярев покраснел.
— С таким папашей? Никогда! Не верю ни на секунду! Ему отец велел у нас в отделе повариться, узнать структуру изнутри. Потом заберет наследничка в свою контору, и вылупится из змеиного яйца новый адвокатишка. От них одна беда! Ну, посмотрим, кто кого! Генерал на меня сел, руки мне выкрутил, но я не прост. Юрий ничего, кроме банки с кофе, не увидит. Я с ним завтра должен первый раз встретиться! Устрою адвокатскому отпрыску небо с овчинку!
Представляете, что случилось с полковником, когда в десять утра в его кабинет вошел мальчик, по виду лет четырнадцати.
— Я чуть было его не спросил: «Деточка, где твоя мама?» — признался мне Александр Михайлович.
Слава богу, полковник не успел выдать никакой реакции, подросток вытянулся в струнку и пропищал:
— Юрий Титов прибыл в ваше распоряжение.
— Э… э… хорошо, — выдавил из себя Дегтярев, — ступайте в отдел, там есть стол у окна, посидите пока.
Когда Титов ушел, Александр Михайлович почесал в затылке и вызвал своего заместителя Леонида Ковалева. Леня, уже успевший познакомиться с Юрием, тоже пребывал в шоке.
— Чего нам с ним делать? — спросил он, входя в кабинет. — Парень по размеру как твой мопс Хуч.
— Хучик покрепче будет, — хмыкнул Дегтярев, — он низенький, но мускулистый, а Титов больше на цыпленка, который побывал в газовой камере, смахивает. Мне показалось или у него размер ноги как у гнома?
— Оружие такому доверять нельзя, и с подозреваемым один на один не оставить, чихнет задержанный, а Титов свалится, — раскипятился Леня. — Понимаю, сейчас не прежние времена, когда к нам брали людей не ниже метра семидесяти ростом и проверяли общую физическую подготовку, заставляли нормативы сдавать, бегать, прыгать, подтягиваться. Нынче любого зачислят, но такой экземпляр — это уже слишком! Его никто всерьез не воспримет. А голос! Слушай, может, парень того, ну, в общем, без мужских признаков?
— Прекращай стебаться, — разозлился Дегтярев. — Мне не зубоскальство нужно, а совет: что делать?
— А есть выбор? — удивился Леня. — Можешь его не взять?
— Конечно, нет, — уныло признал Александр Михайлович. — В угол нас генерал загнал.
— В лаборатории Андрюха сидит, — протянул Леня. — Сто пятьдесят кило веса, в лифт не втискивается. Но он гений! Бог токсикологии.
— Предлагаешь раскормить Титова и сбагрить криминалистам? — насупился Александр Михайлович. — Но Юрия привлекает исключительно стезя следователя.
— Не, — замотал головой заместитель, — я о другом. В жизни часто уродство компенсируется умом. Андрюха — помесь слона с бегемотом, но лучше его специалиста по токсикологии в нашей стране нет. Теперь вспомним Катю из библиотеки. Пол-управления по ней вздыхает, хороша, как молодая Брижитт Бардо, но вот в голове у красавицы бум-бум, пусто, как в ведре! Вдруг у Титова умища грузовик? Фиг с ним, с голосом и размером ноги. Давай дадим ему шанс.
— Ни за что! — испугался полковник. — Он практикант.
— Так и шанс маленький, — сказал Леня.
Александр Михайлович скрипнул зубами.
— Ладно, не может же герой просто так штаны просиживать. Но я его не хочу потом в нашем отделе видеть. Через год Антон Рябкин уходит на пенсию, не дай бог Титову здесь понравится, получим личного карлика в коллективе, папиного сыночка с претензиями.
— Не понравится ему у нас, — пообещал Леня. — Работа трудная, иногда приходится в мусорной машине сутки ковыряться или на семидневного утопленника любоваться. Начнем с морга.
— Действуй, — обрадовался Александр Михайлович. — Он под твоим контролем.
Переложив докуку на плечи Леонида, Дегтярев повеселел и занялся своими делами. Часа через полтора в коридоре послышались возня, топот, затем радостно улыбающийся Леня влетел в кабинет к начальнику и отрапортовал:
— Практикант Титов упал в обморок. Я велел ему отчет о вскрытии забрать, отправил к Михалычу в морг, ну и вот что вышло.
Дегтярев крякнул. Михалыч милый, приветливый человек, который всю жизнь занимается вскрытиями. Больше всего на свете прозектор любит свою работу, буквально живет у стола из нержавейки, а еще он в душе педагог. Другой патологоанатом молча сунет сотруднику в руки бумагу, а Михалыч потащит его к трупу, начнет наглядно объяснять, почему пришел к выводу, что человек скончался неестественным путем. Самый любимый его фокус — демонстрация содержимого желудка трупа. Если индивидуума не стошнит при виде банки, которую Михалыч станет трясти у его носа, то парня можно смело выдвигать на участие в телешоу, в котором людям надо засунуть руку в емкость с живыми тараканами: его уже ничто не покоробит.
— И где сейчас Юрий? — спросил Александр Михайлович.
— Блюет в туалете, — весело уточнил Леня.
Дегтярев нахмурился.
— Надо действовать осторожнее. Не хочу портить отношения с генералом. Мальчик пожалуется папе, адвокат звякнет нашему начальнику, тот мне на ковре Армагеддон устроит. Давай, прояви к мажору сочувствие, похлопай по плечу, дай конфету, поцелуй в плечо, скажи: ничего, с каждым, кто впервые с Михалычем пообщался, задница случилась!
— Усек! — кивнул Леня. — Сначала кнут, потом пряник. Типа контрастный душ.
Через неделю всем стало понятно: Титов уникальный человек. Если Юра наливал в стакан кофе и шел по коридору, из-за угла непременно выскакивал некто, налетал на Титова, и напиток выплескивался практиканту на рубашку. За четыре дня Юра разбил в отделе два телефона — трубки просто выпадали из его рук. А когда Титов облокотился на подоконник, тот незамедлительно рухнул на пол. Под сыном юриста сломалось три стула, он обварился в столовой борщом, споткнулся о местную кошку, без происшествий рассекавшую по коридорам управления лет десять, шлепнулся в холле и потом сутки останавливал кровь из носа. Белые мыши, живущие у криминалистов, ухитрились удрать из клетки именно в тот момент, когда в лабораторию спустился Титов. Угадайте, кого ошалевшие от свободы грызуны укусили за щиколотку?
В середине июня отдел Дегтярева гулял на свадьбе у Кости Маркова. Жених не горел желанием видеть на торжестве Титова, но неудобно как-то — созвать коллег и проигнорировать практиканта. Правда, во время пира ничего экстремального не случилось, а все благодаря хитрости Леньки. Ковалев нашептал в уши незамужней подружке невесты, что Юра супер-пупер следователь, неженатый, сын ну очень богатого человека, и девушка прилипла к Титову. Она ловила бокалы, которые опрокидывало ходячее несчастье, и везде следовала за парнем. Расслабилась девчонка лишь в тот момент, когда молодая жена швырнула букет в толпу.
— Надо его поймать! — закричала подружка.
И тут Юра подпрыгнул выше всех, что с его весом было очень легко сделать, и сцапал цветочную композицию.
Тусовка замерла, а Дегтярев не выдержал:
— Ты дурак? Зачем схапал букет невесты?
— Она велела, — растерялся Юра. — Сказала: «Надо его поймать».
Уже одного этого случая хватило бы, чтобы навечно вписать свое имя в фольклор управления. Но через два дня настал истинно звездный час Титова. Леня наконец-то решил доверить практиканту допрос. Беседовать Юре предстояло с пенсионеркой, которую соседи по квартире обвиняли в мелких коммунальных пакостях, типа подсыпания стирального порошка в чужое жаркое. Старуха не проявляла агрессии, прикидывалась глухой, слепой и постоянно ныла:
— Ничего не понимаю, сыночки, зачем я здесь?
Леня решил, что Юра вполне способен провести с бабулей беседу, записать ее показания, и уехал заниматься серьезным делом. В управление Ковалев вернулся через четыре часа, увидел, что Юра мирно смотрит в компьютер, и спросил:
— Как дела?
— Плохо, Леонид Иванович, — отрапортовал Титов. — Бабушку в больницу отвезли.
Ковалев испугался. За вред, нанесенный гражданину во время допроса, сотрудника не похвалят. Титов практикант, с него взятки гладки, а вот его куратора, Леонида, по голове не погладят.
— Что со старухой? — налетел Леня на парня. — Я велел тебе спокойно с ней поговорить, и все.
— Желудок у нее скрутило, — уточнил Юрий, — резь началась, пришлось «Скорую» вызывать.
Ковалев перевел дух. Если бабка заболела, никто не виноват, но Титов добавил:
— Она протокол съела!
Ковалеву показалось, что он ослышался.
— Как съела?
— Ртом! — заявил Юра. — Схватила со стола лист и говорит: «Че ты там нацарапал, не знаю, но больше ты не увидишь свои писульки». Ам — и в пасть!
— А ты молча смотрел? — заорал Леня.
— Нет, — испугался Юра, — предпринял определенные действия.
— Какие? — еле удерживаясь от желания стукнуть практиканта, завопил Ковалев.
— Вежливо попросил: «Бабушка, не ешьте протокол, он грязный, грипп заработаете», — промямлил Юра.
Сотрудники управления умеют держать язык за зубами, по роду своей деятельности они не имеют права обсуждать в курилке или буфете служебные проблемы. Но эта история неведомыми путями просочилась в коридоры. В пятницу Александр Михайлович отправился в столовую. Когда он взял поднос, народ, сидевший за столиками, притих. Дегтярев набрал еды, подошел к кассе и спросил:
— Куда подевались салфетки?
— Дяденька, — пропищал за спиной чей-то явно измененный голос, — не ешьте бумагу, она грязная, еще грипп заработаете.
Собравшиеся заржали, полковник лишился аппетита и вернулся в кабинет, строя по дороге планы мести Титову.
Слава богу, срок практики не вечен, настал день, когда Юра со слезами на глазах распрощался с сотрудниками отдела. Леня и Александр Михайлович перекрестились и постарались поскорее забыть фамилию Титов.
В этом году в конце мая генерал опять вызвал полковника и сказал:
— Оформили к тебе новенького, вместо Антона Рябкина.
— Вот здорово! — разозлился Дегтярев. — Люблю, когда за моей спиной кадровые вопросы решают. Приятно назначенца в отделе видеть!
— Не зуди, — поморщилось начальство, — взяли хорошего парня, ты его отлично знаешь, был им доволен, великолепный отзыв ему о практике дал.
— Кого? — похолодел Александр Михайлович, надеясь, что ошибся в своих предположениях.
Но генерал отрубил:
— Титова.
— Господи, я думал, мы никогда больше не встретимся! — забыв о субординации, воскликнул мой лучший друг.
— Юрий очень к вам просился, — милостиво закивало начальство. — Говорил, что сотрудники отдела его поддерживали, учили, ободряли, не давали пасть духом. Короче, владей новеньким, воспитывай, ставь на ноги.
Вот так Титов оказался у Дегтярева в подчинении. Делать нечего, пришлось полковнику как-то приспосабливаться к парню. Александр Михайлович решил найти в невезучем, глуповатом юноше хоть какие положительные черты и, к своему немалому удивлению, обнаружил таковые.
Юра всегда приходит на работу вовремя, он не пьет, не курит, не бегает за женщинами, имеет хорошую иномарку и никогда не отказывает коллегам в помощи. До появления Титова сотрудники скидывались на чай-кофе, баранки и пользовались раздолбанным электрочайником. Новый кадр оказался не жадным. Сначала Юра припер новый чайник, потом поставил в отделе кофемашину, более того, лично следит за запасом заварки, сахара и лимонов, а вместо твердокаменных сушек у его коллег теперь водятся пончики, пряники и конфеты, все за счет Юры. Дальше — больше. Отдел обзавелся небольшим холодильником, в котором всегда найдутся сыр, колбаса, кефир, и сифоном, у каждого из парней есть личные симпатичные кружки, а в шкафу стоят хорошие тарелки.
Мало-помалу сотрудники поняли: Титов никогда не жонглирует именем богатого-знаменитого папы, корректен, приветлив, улыбчив.
— Я бы на нем с удовольствием женился, — высказался недавно Леня. — Но вот работник из Юрки аховый. Обе руки у парня левые, обе ноги косолапые, человек-несчастье.
Учитывая редкостный талант Титова влипать в неприятности, Дегтярев, сколько мог, не давал Юре самостоятельного задания. Но держать балласт в отделе полковник не может. И вот час настал: Юрию велели лично заниматься настоящим делом — трупом неизвестной женщины, найденным в переулке.
— Кто говорит? — упорно пищал Титов. — Представьтесь, имя, фамилия, отчество, цель звонка, особые приметы.
— Дарья Васильева, — сдавленным голосом ответила я, — цель — поболтать с тобой, из особых своих примет назову лишь две: умница и красавица. Можешь дойти до кафе? Сообщу информацию о происшествии на Бородкина.
Глава 12
Не успела официантка поставить передо мной бокал с латте, как из гардероба послышались грохот и визг. Я отхлебнула кофе. Несомненным Юриным достоинством является точность, он никогда не опаздывает. Сейчас Титов влетит в зал, он уже устроил бенц у вешалки. И точно. На пороге показалась щуплая фигура, ради солидности облаченная в костюм и рубашку с галстуком. Надо как-нибудь набраться окаянства и сказать Юре:
«Лучше носи джинсы, в пиджачной паре ты выглядишь восьмиклассником, который, чтобы произвести неизгладимое впечатление на девушек, одолжил одежду у старшего брата».
Юра сделал пару шагов, споткнулся, пошатнулся, сумел удержаться на ногах, сел к столу и сообщил:
— Какой-то дурак поставил у входа инвалидную коляску, я на нее наткнулся.
— Встречаются на свете идиоты, — пряча улыбку, согласилась я.
Довольно быстро мы с Юрой достигли договоренности работать в паре, никому не сообщая о заключенном соглашении. Титов будет сообщать мне служебную информацию, а я поделюсь своими наработками. Главных задач две — попытаться найти убийцу Леры и настоящего отца Насти. Вдруг он согласится позаботиться о дочери?
— Думаю, рассчитывать на это не стоит, — охладил мой пыл Юра. — Видно, он о ребенке не особо-то переживает.
— Мы об этом не знаем, — возразила я. — Раньше я считала, что для Насти лучше всего удочерение хорошими людьми, но сейчас сообразила: надо отыскать биологического отца девочки и рассказать ему о случившемся.
— Глупая идея, — уперся Юра. — И на Валерию, наверное, грабители напали.
Я начала тихо вскипать.
— Ты плохо слушал мой рассказ про магазин электробытовой техники? Валерия была напугана до потери пульса.
— Выпила лишнего, — уныло протянул Юра.
— С утра? — нахмурилась я. — Из приюта Лера уехала трезвой.
— Бутылку купить нетрудно, — стоял на своем Титов.
Я взяла его за руку.
— Маленькая глухая девочка лишилась матери. Пусть Валерия была ленивой незаботливой родительницей, но у Насти больше никого нет. Анна Николаевна не считает девочку своей внучкой. Какая судьба ждет ребенка?
— Ее удочерят! — оптимистично пообещал Титов. — Полно людей, которые мечтают заиметь малыша.
Я помотала головой.
— Сама думала так еще час назад. Но сейчас, спокойно поразмыслив, сообразила: у Насти мало шансов. Россияне предпочитают брать на воспитание младенцев. В нашей стране принято скрывать факт удочерения-усыновления ребенка. Женщины ложатся в больницу, прикидываются беременными, а потом возвращаются домой с новорожденными.
Титов не замедлил высказать свое мнение:
— А вдруг кто докопается до правды?
Я развела руками.
— Согласна, но такова практика. Восьмилетняя девочка мало кому нужна. Ну, уж если найдется пара, желающая приголубить школьницу, то она выберет здоровую малышку, по крайней мере без ярко выраженного дефекта. Настю нельзя назвать красавицей, она странно разговаривает, у нее нет шансов очутиться в семье. Девочку ждет интернат для детей-инвалидов. Я хотела найти Валерию, пристыдить, потом, узнав от Анны Николаевны, что Владимир отчим девочки, поняла: надо искать биологического отца ребенка, если он откажется заботиться о крошке, может, Настю пригреет бабушка со стороны папы?