– Нет, – упрямо проскрежетал жвалами Хонди, – у Хомо есть большой вместительный корабль, у меня – товар, который нужно перевезти в удаленную звездную систему. Говори со мной.
– Я не буду с тобой говорить, – хрипло выдавил Андрей, теряя всякое самообладание. – Убирайся, я хочу побыть один. И передай Ц'Остам: "Хомо не желает никого видеть". Это понятно?
– Нет, – тупо ответил Хонди.
Рука Логинова соскользнула на рукоять оружия.
Палец коснулся сенсора активации. Армейский пистолет снаряженный обычными (в понимании человека) патронами, без сомнения вызовет переполох. Инопланетяне, привыкшие к энергетическому оружию, наверное, никогда не видели и не слышали о чем-то подобном.
Тихо вкрадчиво прошелестел электромагнитный затвор, досылая патрон в патронник.
Андрей балансировал на грани безумия.
Одиночество плескалось в глазах, зрачки Логинова расширились, легкая одурь, вызванная напитком метаморфов, окончательно улетучилась, но сознание не прояснилось, напротив, его как будто подернуло хмарью.
– Значит, не уйдешь?
– Нет, – повторил Хонди. – Сначала договариваться, потом уходить.
Андрей лишь чудом удержался, чтобы не выстрелить ему в лоб.
Резко отведя руку в сторону, он коснулся сенсора огня, и оглушительный одиночный выстрел заставил вмиг умолкнуть гомонящий зал.
Серву, доставлявшему заказ к расположенному неподалеку столику, разрывной пулей снесло половину корпуса, один из оторванных манипуляторов едва не зашиб Звенга, а бесформенный, дымящийся фрагмент механизма, приводившего в движение бытовую машину, с лязгом отлетел под ноги Ц'Осту.
Хонди отшатнулся. Его будто парализовало: пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы разумного насекомого.
– Я ведь ясно сказал – оставьте меня в покое! ВСЕ!
Смертельную бледность Логинова подчеркивали пятна нездорового румянца. Пока автопереводчик издавал чирикающие звуки универсального языка, никто не проронил ни звука, затем Хонди опасливо отступил на несколько шагов, а Ц'Ост, напротив осторожно приблизился к Логинову, непроизвольно меняя формы и окраску своего тела, будто рефлекторно пытался слиться с предметами скудной меблировки "бара".
– Это был хороший механизм, – наконец произнес он, вопросительно посмотрев на Андрея.
– Я заплачу, – устало буркнул Логинов.
За спонтанным действием, в котором сконцентрировалось нервное напряжение, накопленное за трое суток пребывания на станции, неизбежно наступила если не апатия, то некоторая внутренняя разрядка. Андрей, конечно, не стал от этого более коммуникабелен и его отношение к чужим не пошатнулось ни на йоту, но он восстановил утраченный на миг самоконтроль.
– Приходи в шлюз моего корабля, – он встал, сверху вниз посмотрев на Ц'Оста. – Договоримся о цене.
* * *Вернувшись на борт фрегата Армохонтов, Логинов чувствовал себя немногим лучше, чем четверть часа назад. Пока он шел длинными, плохо освещенными коридорами станции, подумать успел о многом. Последствий случившегося инцидента он не опасался, – за трое суток проведенных на станции, Андрей наблюдал более десятка стычек между посетителями бара. Особенно задиристы были похожие на земных мартышек Звенги. В стычках пару раз применялось энергетическое оружие, но оно не причиняло вреда: мощность носимых образцов лазеров была низка, а каждому находящему на борту "Н-болга" существу (как впрочем и обслуживающим сервомеханизмам) Ц'Осты в обязательном порядке прикрепляли портативное устройство размером со спичечный коробок, которое в случае стычки генерировало поле, нарушающее структуру лазерного луча, так что в худшем случае пострадавший мог получить несильный ожог.
Теперь они станут всерьез опасаться меня, наверняка потребуют, чтобы оставлял оружие на борту фрегата. Да и ладно…
Андрей хоть и понимал иррациональность совершенного поступка, но не жалел о нем.
Сойти с ума – раз плюнуть. Только теперь запоздало, но отчетливо пришло понимание – окажись он сейчас среди худших врагов из числа людей, он бы радовался.
Испытание глобальным одиночеством он не выдержал. Да, существовало множество объективных причин, по которым легко найти оправдание любому поступку. Его психика на протяжении последних месяцев подвергалась поистине нечеловеческим испытаниям: сначала имплантация микромашин, затем памятный бой, с участием космических кораблей двух неизвестных ранее цивилизаций, произошедший на подступах к колонии Новой Земли, рывок через аномалию пространства-времени, чудовищное осознание того, что не просто потерял координаты Земли, но и "прожил" три сотни лет, искаженных аномалией в одно мгновенье.
Хуже всего становилось при мысли о собственном бессилии.
Три столетия не отмотаешь вспять. На него смотрели со сдержанным удивлением, заинтересованностью, как на очередной артефакт, осколок прошлого.
Ц'Осты не скрывали: да нам известна раса Хомо. Некоторое время люди (по слухам, приходящим из невообразимой дали) занимались разбоем. Несколько кораблей – переоснащенные транспорты расы Армохонтов – бесчинствовали в удаленных звездных системах, была даже неудавшаяся попытка захватить одну из узловых станций древней транспортной сети.
Людей не любили, их запомнили как существ жестоких, беспринципных.
На прямой вопрос: известны ли современные поселения людей, все, кого не спрашивал Логинов, отвечали отрицательно. Да были, когда-то давно, потом исчезли. Не то выродились, не то были истреблены. О планете Земля и Солнечной системе никто вообще даже не слышал.
Андрею глубоко врезался в память один из первых разговоров с Ц'Остом, который встретил его у шлюза, а затем, не проявляя лишних эмоций, долго и скрупулезно рассказывал о станции "Н-болг", существующих порядках, в общих чертах обрисовал привычки представителей различных рас.
Нужно сказать, что для Логинова эта сдержанная приветливость, стала частью полученного семантического шока.
Веду себя как истерик.
Поучиться бы у Ц'Остов коммуникабельности и отсутствию фобий.
Другие они. ДРУГИЕ.
Ну, подумаешь – человек. Эка невидаль – дикий Хомо, невесть каким образом оказавшийся в окрестностях "Н-болга".
Фрегат Армохонтов – вот это серьезно, а человек…
Сгинет где-нибудь в глухих закоулках станции – и славно. Метаморфы с удовольствием присвоят фрегат, а о нем никто и не вспомнит.
Я не нужен тут никому. Никто мне не дорог и я для них – даже не проблема, а так, диковинное чудом пережившее свою расу существо, за которым не стоит цивилизация, а значит сделать с человеком можно все что угодно.
Срыв, не срыв, а выстрел кое-что расставил по местам. По крайней мере, зарываться не станут.
…Пройдя через шлюз, Андрей оказался на борту.
Алгиты немедленно вышли на связь.
Логинов вдруг поймал себя на том, что ментальный голос вызвал у него чувство тепла и облегчения.
Колония разумных кристаллов стала для него ближе и понятнее чем все иные существа вместе взятые. Нетрудно понять, почему все произошло именно так. Контакт с Алгитами совпал во времени с осознанной, вызванной необходимостью, активацией потенциальных возможностей, связанных с использованием имплантированных в его организм микромашин. Внутренний голос, который он воспринимал во время наивысшей концентрации жизненных и моральных сил, поначалу не имел привязки к конкретному существу, образу, и он подсознательно начал воспринимать его на уровне собственного "я".
Так получилось, что Алгиты в критический период не только оставались его единственными собеседниками, но и помогли выбраться из отрезанной от "обитаемого космоса", погубленной боевыми действиями звездной системы, к станции "Н-болг".
Они единственные, кто не вызывал у него антипатии.
Мы скучаем.
Андрей невольно усмехнулся. Настроение действительно несколько улучшилось.
Скучаем по космосу. Скоро лететь? Станция – неинтересно.
– А куда лететь? – спросил Андрей, направляясь к переоборудованному под каюту отсеку. – Я отказался работать на грузовых перевозках, – признался он, мысленно передав образ Хонди и его настойчивые просьбы.
Было интересно лететь сюда. Ты – грустный. Давай искать твою планету.
Вот так запросто: давай найдем Землю. Андрей даже остановился. Как искать, если нет ни звездных ориентиров, ни каких-то иных навигационных данных?
Мы говорили с другими Алгитами. Транспортная сеть разрушена не в одно время. Долго. Ты говоришь – раньше людей встречали в границах обитаемого космоса. Вывод прост: существовал транспортный канал, через который они попали сюда. Потом канал оказался разрушен.
Если бы кристаллы могли почувствовать тот шквал эмоций, что захлестнул Андрея.
Простая, гениальная в своей простоте логика Алгитов мгновенно возродила в его душе уже угасшую надежду.
Как же он не догадался сам?! Действительно как люди, упоминания о которых сохранились среди Ц'Остов, попали в сектор? Конечно по транспортной сети. И это значит, что древняя система Армохонтов в недавнем прошлом имела соединение с теми районами космоса, где расположена Земля!..
Не работающие, разрушенные врата! Однажды он уже прошел через них, используя гиперприводы "Витязей". Алгиты способны снимать навигационные данные с уцелевших носителей информации разрушенных врат, – если увести фрегат в зону звездных систем, отрезанных от функционирующей части транспортной сети, то он сумеет избежать многих опасностей, о которых только что предупреждал его один из метаморфов.
Вот новая, верная и достойная любых затрат цель – отыскать путь к Земле, двигаясь от одних разрушенных врат к другим, пока среди звездного окружения не отыщутся известные ориентиры, по которым он сумеет определить местоположение Солнечной системы!
Ты зря испугал Хонди…
– Мысли читаем? – спросил Логинов, меняя направление на развязке коридоров.
Нет. Мы разговариваем. Ты спрашиваешь, мы отвечаем.
Андрей вошел в ходовую рубку фрегата, огляделся по сторонам.
– Что-то я не пойму. Откуда Алгиты узнали о Хонди?
Ты передаешь сцену. Много последовательных образов объединенных смыслом. Мы слышим вопрос и отвечаем.
– Допустим, – Андрей сел в кресло. Отрицать, что инцидент с Хонди постоянно присутствовал в мыслях, было бы глупо. – Но я не задавал вопроса!
– Это тебе так кажется, – ответ на этот раз был транслирован через аудиосистему. – Ты задавал вопрос. Мы услышали и ответили.
– И в чем я поступил неправильно?
– У Хонди свои обычаи. Если ты отвечаешь "нет", он не уйдет, пока не повторит просьбу определенное количество раз. Элементарная вежливость их расы. Если Хонди слышит "нет" и сразу принимает отказ, – это равносильно оскорблению.
– А если бы я согласился?
– Он бы ждал, пока ты подтвердишь согласие.
Не ошибается тот, кто ничего не делает… – мысленно успокоил себя Андрей, – Хотя… Хотя нужно взять себя в руки.
Ему стало неприятно. Третьи сутки на станции, а уже в истерике поднял стрельбу. Хорошее мнение он оставит о людях.
– Алгиты знают обычаи других рас?
– Нет. Знание об обычаях Хонди – случайны. Мы навигационная система. Нас интересуют другие вопросы.
– Ясно.
Андрей не стал мучить Алгитов дальнейшими расспросами. Он видел погибшую колонию кристаллов, которые по все вероятности являлись основной системой управления фрегата. Трудно сразу разобраться во всех нюансах абсолютно чуждых технических решений. А уж психологии иных рас еще учиться и учиться. Любой, бестактно заданный вопрос может обидеть или насторожить Алгитов, или им все же неведомы чувства?
Экспериментировать уже не хотелось.
– Мы отправимся на поиски моей родной звездной системы, – произнес Логинов, принимая решение. – Сейчас улажу с Ц'Остами вопрос по компенсации за уничтоженный сервомеханизм, и начнем подготовку к старту.
– Ты не собираешься лежать с закрытыми глазами?
– Нет, – губы Андрея тронула невольная улыбка. – Отдохну позже после прыжка.
* * *Договориться с Ц'Остами о компенсации не составило труда.
Представитель метаморфов даже не пытался скрыть своей озабоченности по поводу произошедшего, и высказал искреннюю радость, узнав, что человек покидает станцию.
– Я сумею убедить Хонди, что в действиях человека не было злых намерений. Могу я сказать, что таков обычай твоей расы?
– Придумай что-нибудь. Не хочу распространения дурной молвы. Мне будет урок, а владельцам станции в качестве платы за испорченный сервомеханизм я предлагаю три контейнера с грузом из трюмов моего корабля.
– Что внутри? – Ц'Ост тут же утратил всякий интерес к Хонди – теперь его интересовало исключительно содержимое груза.
– Там запасные части. Насколько я понял – стандартизированные узлы, подходящие для ремонта большинства кораблей построенных Армохонтами.
– Щедро.
– Я хочу, чтобы мой поступок не повлек дурных последствий для других людей, если они вдруг окажутся на станции.
– Каждое существо совершает ошибки, – философски заметил Ц'Ост, – Андрий вернется к нам?
– Не знаю, – честно ответил Логинов. – Я собираюсь путешествовать. Хочу увидеть иные звездные системы. Надеюсь где-нибудь встретить других людей. Ты не знаешь где их искать?
– Нет, – торопливо ответил метаморф, непроизвольно изменив окраску кожи, став почти неотличимым от переборки, на фоне которой стоял.
Лжет, наверное, – подумал Андрей, но тут же мысленно одернул себя. Хватит уже глупостей. Откуда ему знать, почему метаморфы внезапно видоизменяются?
– Я выгружу контейнеры в доке.
– Договорились человек. Мы будем помнить о тебе… хорошо.
Глава 5
Неизвестная точка пространства.
Какая из планет не пила нашей крови?
Тоскливое, отдающее безысходностью чувство приходит каждый раз с медленным, вязким возвращением сознания.
Действие препаратов Хонди особым образом влияет на мозг. Поначалу от них тепло, нет мыслей, но появляются образы. Истертые временем пожелтевшие фрагменты прошлого, принадлежащие, как будто не тебе, не несущие связной, доступной для понимания информации.
Затем ледяной холод давящими кольцами охватывает голову, грудь, возвращает ощущение тела, а вместе с ним приходят яркие, свежие, связные воспоминания, возвращается способность мыслить, осознавать себя в конкретных рамках событий.
Вчера был бой.
Сегодня – глухая апатия, пульсирующее в висках одиночество.
Замкнутый круг повторяющейся без конца предопределенности, разнящейся в частностях, но неизменной, по сути.
Сломать существующий порядок вещей? Стать кем-то другим? Не исполнителем чуждой воли, а самостоятельным существом? Но что я могу, что умею, кроме исполнения приказов? Ничего…Душевный порыв утихал едва окрепнув.
Так глупо, бездарно разменять свою жизнь – еще ведь умудриться нужно.
Заботливые руки поправляют одеяло, что-то переключают на сенсорной панели комплексного аппарата жизнеобеспечения. Чужие, холодные, руки.
Жизнь профессионального наемника цениться очень высоко.
Он не сомневался – его вытащат. Вырвут из ледяных объятий смерти, но хотел ли того он сам?
Никто не спрашивает мнения Хомо. Психология людей достаточно изучена. С первым самостоятельным ударом сердца он вернет себе неистребимую жажду наслаждаться каждым вдохом, каждой секундой бытия, потом заскучать, опротиветь себе самому и…
Тогда они предложат очередную акцию. И он согласиться, потому что непонятная тоска начнет к тому времени выползать из подсознания, отравляя душу.
Когда-то я жил иначе. Был кем-то другим. Не опасным, едва прирученным зверем, а… кем-то другим.
…
На этот раз он ошибся. Все случилось иначе, гораздо быстрее, чем предполагал уже привычный распорядок.
Сознание прояснялось быстро и болезненно. Раны еще не зажили до конца, а к нему уже требовательно рвался важный посетитель.
Что-то проскрежетал своими жвалами Хонди. В ответ раздался раздраженный ответ на универсальном языке. Слова он почти не воспринимал, но интонации улавливал четко. Раздраженную надменность в этом мире могли позволить себе лишь некоторые из существ.
С трудом приоткрыв глаза, он действительно увидел одного из них.
– Очнулся, Хомо?
Риторический вопрос.
– Не хочешь отвечать? Ладно. Тогда просто слушай. На ноги тебя поставят быстро, не сомневайся. Есть задание. Очень важное, не терпящее отлагательств.
Еще одна волна неприятного, обжигающего тепла прокатилась по телу, иглами впилась в мозг. Препараты Хонди всегда действуют безотказно. На ноги действительно поставят, но заплатить за такое "лечение" придется ох как дорого. Он знал, что потом будут внезапные приступы слабости, дурнота, дезориентация.
– Ты – сука… – едва шевельнув губами, сипло выдохнул он.
– Так понимаю, меня сейчас оскорбили? – все так же раздраженно и нетерпеливо осведомился Олг – неизменный "работодатель" Гепретиона. – Не утруждай себя. Я понимаю, – скверное самочувствие, прочие мелочи. Не повод для трений между нами, особенно сейчас. Через пару минут тебе станет лучше. Кстати, позволь спросить: откуда ты берешь новые слова, которых я не знаю?
– Из… памяти…
Олг сделал отрицающий жест.
– Невозможно. Слово, по звучанию, принадлежит языку Хомо. Но ты вырос среди Звенгов. Я вообще не понимаю, откуда тебе известен другой язык.
– Спроси у Хонди, – уже тверже ответил Гепретион. – Они всему способны придумать объяснение.
Олг, наконец, перестал расхаживать подле реанимационного аппарата.
– Ты много дерзишь в последнее время.