Рогалин-старший стоял, налившись багровой краской, и молча смотрел куда-то в пустоту. Затем, переведя взгляд на сына, отрицательно качнул головой.
– Нет, не перепутал. Только я хотел бы еще кое-что добавить. Финал у той истории получился невеселый. Наш главный затейник – кстати, твой тезка, Жорка Кальбухин – однажды зашел в лаборантскую, где увидел, как за одной из девочек, побывавших в нашей комнате, пытается ухаживать ее однокурсник. Не знаю, что за моча ему в башку ударила – может, заревновал отчего-то… Но он подошел к ней и при всех ляпнул что-то некрасивое, с очень непрозрачным намеком. А она в этот момент держала в руках стакан с концентрированной серной кислотой. И вот, ни слова не сказав, она плеснула ему прямо в глаза… Ее за это посадили. Дали, по-моему, лет пять. А он ослеп. Потом спился и однажды покончил с собой.
– Вах, вах, вах! – Гога на восточный манер поцокал языком. – Какой пэчалный ысторыя! Ну, что тут скажешь? Бывает, и мужик рожает… Знаешь, конечно, все это очень трогательно, но мне как-то – фиолетово. Нехер было этому Жорику где не следовало едалом щелкать. Не стал бы трепаться, ничего бы с ним не случилось.
– А ты уверен, что ничего подобного не случится с тобой? – уже с нескрываемой тревогой заговорил Валерий Анатольевич. – Ты не думаешь о том, что, выехав с этого двора, сюда уже больше не вернешься?
– Папа-сан, не грузись по мелочевке, а то заработаешь бессонницу. Бай!
Когда за сыном закрылась дверь, Валерий Анатольевич медленно опустился в кресло и вновь воззрился на экран. Но теперь происходящее там проходило мимо его сознания. Он, наверное, впервые задумался о том, что и в самом деле в этом мире за все приходится платить. И порою очень дорогой ценой…
* * *Сильченко позвонил Федору на следующий день и сообщил, что нашел людей, которые подтвердили, что в день ДТП по Липинцу и в самом деле мчались три иномарки – черные «Лексус» с «бэхой» и темно-синий «Форд Мондео». Нашлись и те, кто припомнил, что Лиду с ребенком сбил именно «Лексус».
Из Меднореченска с богатым «уловом» вернулся и Вадим. Парень общительный, и как всякий одаренный компьютерщик, он был известен среди студенческой молодежи достаточно широко. Еще бы! Все с «компами», все при ноутбуках, которые периодически нуждаются в сервисе – как тут не запомнить люксового спеца, который за пять минут мог убрать любой порнобаннер и гарантированно очистить жесткие диски от вирусов! Благодаря этому Вадим в течение суток раздобыл всю интересовавшую его информацию.
Дождавшись Федора, которому, несмотря на школьные каникулы, работы всегда хватало – в этот день с утра пришлось менять стекла, минувшим вечером побитые какой-то шпаной из пневматических пистолетов, – он с торжествующей улыбкой достал свой уже несколько потрепанный блокнот.
– Дядя Федя, есть контакт! – залихватски подмигнул он Романцову. – Нашел всех. Итак, зачитываю…
Как явствовало из раздобытых данных, хозяин черной «бэхи» Роман Фоломьев и в самом деле воспринимался своими однокашниками как «стопудовый» мажор, причем не интеллигентского (есть и такие), а сугубо хамского пошиба, со всеми вытекающими. Его отец возглавлял губернскую торгово-промышленную палату и держал контрольный пакет акций крупнейшего регионального банка и весьма прибыльного предприятия нефтепереработки.
Через Фоломьева удалось выйти и на остальных. Как рассказали Вадиму однокурсники этого мажора, он постоянно тусовался с Геннадием Забунто, сыном ректора института управления, где они и учились. Вернее, делали вид, что учатся. По словам студентов, что Фоломьев, что Забунто появлялись на занятиях от случая к случаю, сессию сдавали, когда за деньги, а когда и просто наезжали на преподавателей, которым в общем-то некуда было деваться. Однокурсники поговаривали, что приятели обожали устраивать «квартеты» с первокурсницами, угрожая несогласным устроить «подставу», чреватую исключением из вуза…
Один из студентов сообщил Вадиму, что Фоломьева частенько видели в компании еще с каким-то «перцем», приезжавшим к институту управления на «Форде Мондео». Краем уха парень слышал, что того вроде бы зовут Гогой и учится он в классическом университете. Расспросив других парней и девчонок, Вадим выяснил, что Гога – сын зама председателя областной думы Рогалина, который, вдобавок, был одним из губернских олигархов. Несомненно, это именно они! Через все ту же базу данных Вадим установил, что Рогалин и в самом деле является владельцем темно-синего «Форда Мондео».
Теперь настал черед «чеса» по классическому университету. Здесь у Вадима тоже имелись свои знакомые, которые дали ему информацию о том, что Гога, студент факультета информатики, поддерживает приятельские отношения со своим однокурсником Казбеком Мовладовым. Тот, будучи сыном владельца самой крупной в Меднореченске строительной компании, парень очень высокомерный и заносчивый, страшно кичился тем, что происходит из княжеского рода.
Услышав имя Казбек, Вадим убедился окончательно, что это те самые ублюдки, которых они ищут.
Теперь оставалось найти хозяина «Лексуса». И тут ему помог элементарный случай. Выходя из ворот университета, невдалеке он увидел припаркованный у тротуара черный «Лексус». Сделав вид, что изучает объявления, каковыми переусердствовавшие расклейщики облепили не только прикрепленный к ограждению специальный щит, но и все соседние столбы, Вадим с полчаса околачивался невдалеке от заинтересовавшей его машины. Заметив троих парней, двое из которых походили на кавказцев, а один на русского, он прислушался. Один из кавказцев с кем-то громко разговаривал по телефону, ничуть не смущаясь тем, что его могут слышать окружающие.
– …Ты чё, Ромаха, охерел, что ль? – орал он своему собеседнику. – Да, сегодня давай… Да!.. Телки там – что надо. Оттянемся, покувыркаемся… Ну да, все будет в шоколаде…
«От-лич-но! Вас-то мне, граждане подонки, и надо!» – записывая номер «Лексуса», мысленно резюмировал Вадим. Пробив номер машины по базе данных, он узнал, что черный «Лексус», государственный номер «у» триста тридцать пять «вв», принадлежит Азамату Эдильбекову, студенту юрфака классического университета, сыну владельца крупнейшего в Меднореченске оптового рынка «Восточный», нескольких риэлторских контор и частной гомеопатической клиники.
Поскольку знакомых на юрфаке у Вадима не было, пришлось искать таковых в столовой студенческого городка. Найдя подходящий повод, он сумел завести разговор с девушкой, к которой сам набился в соседи по столу. Та и впрямь оказалась старшекурсницей юрфака, знающей всю факультетскую блатоту. Услышав об Азамате, собеседница Вадима рассмеялась и колко заметила, что если ему захочется кому-то на юрфаке гарантированно отбить аппетит, достаточно будет упомянуть об Эдильбекове.
– Такой нехороший человек? – слушая ее, усмехнулся Вадим.
– Такая же шваль, как и его дружки, Кысенков и Гаджиев, – поморщилась девушка.
– И чем же так отличились эти «веселые ребята»? – поинтересовался Вадим, кромсая вилкой условно мясной шницель.
– Да уроды они, каких еще поискать… – Его собеседница безнадежно махнула рукой. – Вот совсем недавно был случай – стали прямо в коридоре соседнего корпуса приставать к одной первокурснице. Какой-то парень за нее вступился. Так его в тот же вечер эти подонки на улице встретили и зверски избили, после чего его же выгнали из университета с формулировкой «за злостное хулиганство».
– Похоже, сынки небедных граждан… – резюмировал Вадим, внимательно слушая повествование своей собеседницы.
– Само собой! – рассмеялась та. – У Кысенкова папочка возглавляет областное министерство дорожного строительства. Дороги – сами посмотрите – все в ямах, а министр Кысенков в Янтарном построил себе виллу трехэтажную с зимним садом и купил сыночку престижную модель «Рено». Папаша Эдильбекова формально – владелец торгово-посреднической фирмы, торгующей фруктами, а на деле-то, говорят – главный губернский наркобарон. У Гаджиева – владелец холдинга, в который входят три молокозавода, ликероводочный и несколько крупных авторынков. Есть от чего беситься с жиру!
…Закончив зачитывать свой «поминальник», Вадим добавил со слов все той же студентки юрфака:
– Оказывается, они раз в месяц пересаживаются с одной тачки на другую. Для конспигации, так сказать… – утрированно изобразил он «вождя мировой революции». – Вот, сейчас эти трое отъездят на «Лексусе» Эдильбекова, с первого сентября будут гонять на «Рено» Кысенкова, потом – на «Мицубиси» Гаджиева. Остальные тоже так делают. Но это – фигня! У меня есть данные и на «Феррари» Мовладова, и на «Вольво» этого Забунто… Ну, что теперь, дядь Федь?
– Вчера чуть не дотемна через бинокль наблюдал за Зубовской АЗС… – взяв у Вадима список и пробежав его глазами, негромко заговорил Романцов. – Ну, там, где мы с тобой были последний раз. Представь себе – видел их. Где-то часов в восемь вечера заявились. Значит, будут послезавтра днем. Я их график уже изучил. Ну, что ж, надо основательно подготовиться. Вадь, ты в химии хорошо соображаешь? Ты смог бы сделать такую смесь, чтобы при ее соединении с бензином происходила вспышка? Но не сразу, а по типу мины замедленного действия.
…Закончив зачитывать свой «поминальник», Вадим добавил со слов все той же студентки юрфака:
– Оказывается, они раз в месяц пересаживаются с одной тачки на другую. Для конспигации, так сказать… – утрированно изобразил он «вождя мировой революции». – Вот, сейчас эти трое отъездят на «Лексусе» Эдильбекова, с первого сентября будут гонять на «Рено» Кысенкова, потом – на «Мицубиси» Гаджиева. Остальные тоже так делают. Но это – фигня! У меня есть данные и на «Феррари» Мовладова, и на «Вольво» этого Забунто… Ну, что теперь, дядь Федь?
– Вчера чуть не дотемна через бинокль наблюдал за Зубовской АЗС… – взяв у Вадима список и пробежав его глазами, негромко заговорил Романцов. – Ну, там, где мы с тобой были последний раз. Представь себе – видел их. Где-то часов в восемь вечера заявились. Значит, будут послезавтра днем. Я их график уже изучил. Ну, что ж, надо основательно подготовиться. Вадь, ты в химии хорошо соображаешь? Ты смог бы сделать такую смесь, чтобы при ее соединении с бензином происходила вспышка? Но не сразу, а по типу мины замедленного действия.
– Ну, в общем-то, такие составы существуют, – кивнул Вадим. – А в какой форме приготовить?
– Лучше всего сделать шарики, которые можно незаметно вбросить через горловину бензобака. И еще… Вадим, дома ничего такого не химичь. И свой блокнот лучше сожги. Все держи в памяти. Ведь если с этими подонками начнет происходить что-то серьезное, нас запросто могут взять в разработку. Уж тут-то – будь уверен – угрозыск заработает не так, как сейчас – шатко-валко, через пень-колоду… Мы уже сегодня должны подумать, как обеспечить себе алиби. Тут важна каждая мелочь. Просто надо представить себе, что мы находимся на некоей оккупированной территории…
– А что, дядь Федь, если разобраться, то наша земля и в самом деле оккупирована – бандитами, чинушами, олигархами… – хохотнул Вадим. – Если судить по тому, как вся эта шваль к нам относится, то мы и в самом деле, условно считаясь свободными, реально здесь – никто. Так что воздать за свои унижения и обиды просто обязаны. Ладно, я пошел. Подумаю, где и как можно заняться химическими экспериментами.
Набрав номер Евгения Сильченко, Романцов договорился с ним о встрече на речке Ужовке – излюбленном месте рыбалки энтузиастов этого вида мужского отдыха. На берега чистоструйной речки с довольно-таки быстрым течением съезжались порыбачить не только наковальские рыболовы, но и поклонники ершовой ухи из соседних районов. Нигде в губернии не водилось так много ершей, как в Ужовке, которую, следуя логике, давно стоило переименовать в Ершовку.
В условленное место Евгений прибыл на своей старенькой «двойке». Федор уже поджидал его там, припарковав свою «семерку» на самом высоком бугре, чтобы Сильченко мог найти его без особого труда. Около часа они ходили по берегу, обсуждая, как завтра Евгений будет обеспечивать алиби Федору. При этом Романцов особое внимание уделил и тому, как обеспечить алиби самому Евгению, который, узнав о задумке Федора, загорелся желанием собственноручно «подкузьмить» мажорам.
– …Женя, я человек уже в годах, прошел через Афган; мне приходилось и снимать часовых духов, и в открытом бою истреблять живого противника пулеметным огнем, – глядя на речную волну, негромко размышлял вслух Федор. – Мне уничтожать врага не впервой. Кстати, поэтому я не боюсь и сесть за решетку, если где-то вдруг допущу оплошность. А вот вас, молодых, от этого уберечь хотелось бы. Поэтому подумай, кто из твоих родных или знакомых мог бы подтвердить, что ты в определенные часы был именно у них. Договорились? Ну, все… Завтра в четырнадцать ноль-ноль встречаемся на этом самом месте.
…На следующий день на полоске берега, где с учетом уже совершенно «неуловного» времени – какая рыба-дура надумает клевать в обед или сразу после него? – сиротливо маячили всего две скучающие фигуры рыболовов, появился Федор Романцов. Подойдя к своему старому знакомому, ветерану ловли ершей Василию Спиридоновичу, он приятельски поздоровался и поинтересовался успехами в деле выуживания скользких, колючих, пучеглазых наглецов водной стихии.
– …С утра наловил полведерка, – поведал тот, дымя самокруткой. – А сейчас – какой может быть клев? Просто домой возвращаться не хочется, вот и торчу здесь. Старуху схоронил, теперь дома делать нечего. А ты, Федя, чего так поздно?
– Да и у меня, дядь Вась, не лучше, – Романцов горестно вздохнул. – Дома тошно, хоть у речки посидеть. Я вон сейчас на лодке махну на тот островок, посижу в одиночестве. Оно как? Сидишь у речки, закидываешь удочку, ловишь рыбешку… Глядишь, и душу отпустило.
– Ну, что ж, Федя… Это ты по уму рассудил. – Василий Спиридонович авторитетно пыхнул самокруткой. – Давай, ни чешуи тебе, ни плавника…
– Тебе того же!
Направляясь к припаркованной метрах в двухстах машине, Федор махнул ему рукой.
Минут через пятнадцать рыболов в брезентовой штормовке с накинутым на голову капюшоном, энергично работая веслами, в минуту перемахнул на зеленой надувной лодке через проливчик между берегом и островом в полтора-два десятка шагов. Привязав лодку к кустам ивняка, заполонившим крохотный наносный островок, рыболов закинул удочку и, сев на раскладной стульчик, замер в ожидании…
В этот самый момент на «двойке» Евгения Романцов окольными дорогами мчался в сторону Меднореченска. Когда он подъезжал к областному центру, с утра затягивавшая небо пелена облаков рассеялась, и ярко засияло солнце. Припарковавшись за кустами невдалеке от Зубовской АЗС, Федор, не выходя из машины, перелез на заднее сиденье и натянул на себя раздобытый окольными путями фирменный комбинезон заправщика. После этого он изменил внешность, приклеив и подгримировав раздобытый Вадимом в гримерке театрального училища бутафорский нос и засунув между деснами и щеками специальные вставки. Этот маскарад дополнил черный парик и большие темные очки.
Открыв сумку, Федор достал из нее девять шариков размером с небольшое куриное яйцо. Вадим вчера провел на пустыре испытания своих химических «зажигалок» и гарантировал, что сработают они не ранее, чем через четверть часа.
Теперь нужно было пробраться на территорию заправки именно в тот момент, когда там появятся мажоры. Федор заранее поставил Вадиму задачу рассчитать ограниченный эффект срабатывания «зажигалок», чтобы был не взрыв, как от мины, а нарушение целостности бензобаков с последующим воспламенением машин.
– Пусть себе задницы как следует пообпалят, – пояснил он племяннику. – Летальный исход тут не обязателен.
Заметив на заправке парня, который курсировал между машинами клиентов, Федор внимательно наблюдал за ним, прикидывая, как лучше вывести его из игры. Конечно, он мог бы, незаметно приблизившись к заправщику, вырубить парня ударом кулака, но тот ему ничего плохого не сделал, и Романцов напряженно выбирал момент, чтобы избавиться от «дублера» каким-то другим, более щадящим способом. В это время число машин, стоящих у колонок, сильно поредело, и заправщик, вставив пистолеты в бак двух «крутых тачек», спешно помчался на задворки помещения АЗС.
Взглянув на дорогу, Федор увидел мчащиеся по ней три уже хорошо знакомые ему иномарки. Едва не скрежеща зубами от досады, он последовал за заправщиком и увидел, что тот скрылся за тяжелой, массивной дверью кирпичной будки придорожного туалета. Опрометью ринувшись следом, Романцов подпер дверь валявшимся рядом куском железной трубы и поспешил обратно.
Однако случилось так, что «дублер» слишком рано успел вырваться из туалета, и он, поняв, что успеет вбросить «зажигалки» в бензобак только одной машины, в сердцах бросил в бак «бэхи» все девять штук. После этого, не теряя ни секунды времени, он немедленно скрылся с территории АЗС и той же дорогой помчался обратно к Ужовке, где на островке, согласно договоренности, рыбачил Евгений Сильченко.
Глава 5
…Спешно притормозив у обочины, пассажиры «Лексуса» и «Форда Мондео» стояли у края дороги и с ужасом смотрели на догорающий внизу под откосом остов «БМВ». Было ясно, что ни Ромаха, ни Генка в живых не остались. Скорее всего, они погибли почти сразу же в момент взрыва. Но отчего рванула «бэха»? Что вообще произошло?!
Сзади, скрипя тормозами, останавливались машины. Хлопали дверки, со всех сторон сбегались люди. Слышались встревоженные, но сдержанные голоса мужчин и более эмоциональные – женские. Кто-то, набрав номер, скорее всего, милиции, скороговоркой рассказывал о взрыве легковой машины на двадцать пятом километре трассы Меднореченск – Москва. Один из автомобилистов, плечистый парень в белой майке, подбежав с большим углекислотным огнетушителем, остановился на краю косогора и сокрушенно покачал головой.
– Э-э-э, тут тушить уже бесполезно… – констатировал он. – Ребята, а кто там ехал? Вы их не знаете? – повернулся он к мажорам.