Торговки снова взвизгнули. Радим нахмурился. Слишком уж ловко это вышло у мальчишки. "Да расплетясь - тебя же и по уху..." Такие приемы раньше были известны только словесникам.
- Да где же староста? - кричали торговки. - Где этот колченогий! Кривобокий! Лопоухий!.. Вот сейчас староста приковыляет - он вам задаст!
В конце кривой улочки показался староста. Весь перекошенный, подергивающийся, приволакивающий ногу, он еще издали гаркнул:
- Прекратить! А ну-ка оба ко мне!
Драчуны, вжав головы в плечи, приблизились.
- Вы у меня оба сейчас охромеете! - пообещал он. - И хромать будете аж до заката! Ты - на правую ногу, Мосол, а ты, сопляк, на левую!
- Дождались, голубчики! - послышались злорадные женские крики. - Это ж надо! На рынке уже драку учинили!..
Припадая на разные ноги, притихшие драчуны заковыляли к своим корзинкам. Мальчишка утирал рукавом внезапно прохудившийся нос. Перекошенный староста потоптался, строго оглядывая площадь из-под облезлых бровей. Потом заметил Радима.
- Мальчишка-то, - ворчливо заметил он, когда они отошли подальше от толпы. - Видал, что вытворяет? Чуть не проглядели... В словесники его и клятвой связать...
- Хорошо выглядишь, - заметил Радим. - Нет, правда! И ноги вроде поровней у тебя сегодня, и плечи...
Староста понимающе усмехнулся.
- Брось, - сказал он. - Зря стараешься. Чуть похорошею - такого по злобе наделают... Я уж привык так-то, скособочась... А тебе, я гляжу, тоже досталось - подурнел что-то, постарел... Сейчас-то чего не вмешался?
Радим смутился:
- Да хотел уж их остановить, а потом гляжу - ты появился...
- Понятно, - сказал староста. - Красоту бережешь... Ну правильно. Старосте - ему что? Увечьем меньше, увечьем больше - разницы уже никакой... Видишь вон: на другую сторону перекривило - опять, значит, кому-то не угодил... - Он помолчал, похмурился. - Насчет жены твоей хочу поговорить. Насчет Лавы.
Радим вздрогнул и с подозрением посмотрел на старосту. Староста крякнул.
- Ну вот, уставился! - сказал он с досадой. - Нашел соперника, понимаешь!.. Сам виноват, коли на то пошло... Кто тебя тогда за язык тянул?
Радим устыдился и отвел глаза. Действительно, вина за тот недавний случай была целиком его. Мог ведь сослагательное наклонение употребить или, на худой конец, интонацию вопросительную... Так нет же - сказанул напрямик: живешь, мол, со старостой... А старика-то, старика в какое дурацкое положение поставил!.. Радим крякнул.
- Ладно, не переживай, - сказал староста. - Да и не о том сейчас речь... Тут видишь что... В общем, ты уж не серчай, а поначалу я на тебя думал. Ну, что это ты ее словам учишь...
- Это насчет двух горбов? - хмуро переспросил Радим. - Сам сегодня в первый раз услышал...
Староста переступил с ноги на ногу - как будто стоя спотыкнулся.
- Два горба... - повторил он с недоброй усмешкой. - Что два горба! Она вон Кикиморе пожелала, чтоб у той язык к пятке присох.
Радим заморгал. Услышанное было настолько чудовищно, что он даже не сразу поверил.
- Что?! - выговорил он наконец.
- Язык к пятке! - раздельно повторил староста. - Присох! Уж на что Кикимору ненавидят, а тут все за нее вступились. Суетятся, галдят, а сделать ничего не могут... Глагола-то "отсохнуть" никто не знает! Хорошо хоть я вовремя подоспел - выручил...
Радим оторопело обвел взглядом рыночную площадь. Кикиморы нигде видно не было. Торговки смотрели на них во все глаза, видимо, догадываясь, о чем разговор. Староста вздохнул.
- Был сейчас у Тихони...
- У Тихони? - беспомощно переспросил Радим. - И что он?
- Ну ты ж его знаешь, Тихоню-то... - Староста поморщился. - Нет, говорит, никогда такого даже и не слыхивал, но, говорит, не иначе из прежних времен пожелание... Будто без него непонятно было! - Староста сплюнул.
- Сам-то что думаешь? - тихо спросил Радим. - Кто ее учит?
Глава словесников неопределенно повел торчащим плечом.
- Родители могли научить...
- Лава - сирота, - напомнил Радим.
- Вот то-то и оно, - раздумчиво отозвался староста. - Родители померли рано... А с чего, спрашивается? Стало быть, со всеми соседями ухитрились поссориться. А словечки, стало быть, дочери в наследство...
Радим подумал.
- Да нет, - решительно сказал он. - Что ж она, мне бы их не открыла?
Староста как-то жалостливо посмотрел на Радима и со вздохом почесал в плешивом затылке.
- Ну тогда думай сам, - сказал он. - Словесники научить не могли? Не могли. Потому что сами таких слов не знают. Родители, ты говоришь, тоже... Тогда, стало быть, кто-то ей семейные секреты выдает, не иначе. Причем по глупости выдает, по молодости... Ты уж прости меня, старика, но там вокруг нее случаем никто не вьется, а? Ну, из ухажеров то есть... - Староста замолчал, встревоженно глядя на Радима.
Радим был недвижен и страшен.
- Пятками вперед пущу! - сдавленно выговорил он наконец.
- Тихо ты! - цыкнул староста. - Не дай Бог подслушают!..
Радим шваркнул корзину оземь и, поскользнувшись на разбившейся помидорине, ринулся к дому. Староста торопливо заковылял следом.
Лава испуганно ахнула, когда тяжело дышащий Радим появился на пороге и, заглянув во все углы, повернулся к ней.
- Говори, - хрипло приказал он. - Про два горба... про язык к пятке... откуда взяла? Сама придумала?
Лава заплакала.
- Говори!
- Нет... - Подняла на секунду глаза и, увидев беспощадное лицо мужа, еще раз ахнула и уткнулась лицом в ладони.
- От кого ты это услышала? - гремел Радим. - Кто тебе это сказал? Я же все равно узнаю!..
Лава отняла пальцы от глаз и вдруг, сжав кулаки, двинулась на супруга.
- А ты... Ты... Ты даже защитить меня не мог! Надо мной все издеваются, а ты...
- Постой! - приказал сквозь зубы Радим, и Лава застыла на месте. Рассказывай по порядку!
Лицо у Лавы снова стало испуганным.
- Говори!!!
И она заговорила, торопясь и всхлипывая:
- Ты... ты сам рассказывал... что раньше все были как словесники... только ничего не исполнялось... Я тебя просила: научи меня словам, тогда Кикимора испугается и не будет меня ругать... А ты!.. Ты!..
Радим закрыл глаза. Горбатый пол шатнулся под его босыми ступнями. Догадка была чудовищна.
- Лава... - выдохнул он в страхе. - Ты что же, вызвала кого-то из прежних времен?!
- Да!.. - выкрикнула она.
- И они... говорят на нашем языке? - еле вымолвил обомлевший Радим.
- Нет! Но я ему сказала: говори по-человечески...
Радим помаленьку оживал. Сначала задергалась щека, потом раздулись ноздри, и наконец обезумевший от ревности словесник шагнул к жене.
- У тебя с ним... - прохрипел он, - было что-нибудь? Было?
Лава запрокинула залитое слезами лицо.
- Почему меня все время мучают! - отчаянно закричала она. - Коля! Коля! Приди, хоть ты меня защити!..
Радим отпрянул. Посреди хижины из воздуха возник крепкий детина с глуповато отвешенной нижней губой, одетый странно и ярко.
- Ну ты вообще уже, - укоризненно сказал он Лаве. - Хоть бы предупреждала, в натуре...
Трудно сказать, что именно подвело такого опытного словесника, как Радим. Разумеется, следовало немедля пустить в ход повелительное наклонение и отправить страшного гостя обратно в прошлое. Но то ли пораженный внезапным осуществлением мрачных фантазий о словесном поединке с человеком из прежних времен, то ли под впечатлением произнесенных соперником жутких и загадочных слов (кажется, впрочем, безвредных), мастер словесности, как это ни прискорбно, растерялся.
- Чтоб тебе... Чтоб... - забормотал он, отступая, и детина наконец обратил на него внимание.
- А-а... - понимающе протянул он с угрозой. - Так это, значит, ты на нее хвост подымаешь?
И Радим с ужасом почувствовал, как что-то стремительно прорастает из его крестца. Он хотел оглянуться, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге возник вовремя подоспевший староста. Возник - и оцепенел при виде реющего за спиной Радима пушистого кошачьего хвоста.
- Во! - изумился детина, глядя на перекошенного остолбеневшего пришельца. - А это еще что за чудо в перьях?
Что произошло после этих слов, описанию не поддается. Лава завизжала. Радим обмяк. Детина, оторопев, попятился от старосты, больше похожего теперь на шевелящееся страусиное опахало.
- Что ты сделал! Что ты сделал!.. - кричала Лава.
Продолжая пятиться, детина затравленно крутил головой. Он и сам был не на шутку испуган.
- Что ты сделал!..
Детина уткнулся спиной в стену. Дальше отступать было некуда.
- Да что я такого сделал?.. - окрысившись, заорал он наконец. - Я тут вообще при чем?.. Что вам от меня надо!.. Да пошли вы все в...
И они пошли.
Все.