С утра 14-о оперативная группа в полном составе обстреляла этот городок ещё раз. Линкор после двух залпов заставил замолчать береговую батарею, позволив эсминцам подойти ближе к берегу. И здесь также поучаствовала в бомбардировке авиация, а потом и в отражении налёта пары турецких аэропланов. Вернее сказать немецких, так как там по всей вероятности сидели немцы, или австрийцы. После бомбардировки береговых сооружений, гидрокрейсер под охраной двух эсминцев направился в Севастополь, а линкор с эскортом направился дальше вдоль берега. Уже к вечеру оперативная группа была возле Варны, и тут опять повезло "Поспешному" и "Пронзительному" они перехватили и потопили пароход "Замбрак" в две тысячи пятьсот семьдесят тонн и так больше нигде не задерживаясь на следующий день вице-адмирал Новицкий привёл свой отряд в Севастополь.
Наша разведка сработала на славу. 17 марта ей стало известно, что из Констанцы в Константинополь вышел германский транспорт "Эсперанс" с грузом бензина. А кто мог перехватить этот транспорт? Верно, тут и гадать не стоит это могут сделать только эсминцы. И самые ближайшие на пути следования "Эсперанса" были "Беспокойный" капитана второго ранга Тихменева и "Пылкий", капитана второго ранга Ульянова. В этот момент они находились в районе Зундулдака. Эсминцы тот же час пошли на встречу данного судна как только ими был получен приказ перехватить его. Из Севастополя по направлению к Босфору вышли ещё два эсминца, но им было на сотню миль дальше, чем первой паре.
"Беспокойный" и "Пылкий" идя на двадцати пяти узлах вдоль болгарского побережья, уже на подходе к Варне заметили по курсу дым, а через некоторое время и сам пароход, который уже заканчивал разворот в сторону Варны, намереваясь там скрыться. Эсминцы начали пристрелку с шестидесяти пяти кабельтовых пытаясь остановить судно. Но оно неистово дымя пыталось побыстрей попасть под защиту береговых батарей, а там и до порта может удастся добежать. Первый снаряд попал с "Беспокойного" с сорока пяти кабельтовых он угодил в корму, но пароход хода не сбавил хотя там на корме что-то горело. Эсминцы нагоняли, через некоторое время судно поразили ещё два снаряда - оно интенсивнее запылало. Когда дистанция сократилась до двадцати кабельтовых, снаряды чаще стали попадать, после одного из таких попаданий, над пароходом взвился огромный столб пламени и раздался взрыв. Судно остановилось, с него поспешно спускали шлюпки, а самые нетерпеливые прыгали в воду, спасаясь от пожара охватившее корабль.
Эсминцы сблизились с горящим судном до пяти кабельтовых. "Пылкий" разрядил один торпедный аппарат и обе торпеды поразили судно, которое через несколько минут пошло на дно. После этой гонки топлива осталось на сутки, если ходить экономическим ходом, так что не о каком продолжении блокады у турецких берегов и речи не может быть.
Передав радиограмму о выполнении приказа, Тихменёв испросил разрешения на возвращение на базу, ссылаясь на то, что топлива осталось мало. Так как вовремя перехвата транспортного судна противника, пришлось идти на больших ходах, из-за этого и повышенный расхода топлива. На что получил полное одобрение, передав, что его заменят те два эсминца, что тоже вышли на перехват судна.
Второй паре эсминцев, тут же было передано такое распоряжение, так как они вышли полностью загруженными, то топливо у них в цистернах ещё было. Так что им не надо больше спешить - судно уже перехвачено и потоплено. То дальнейший путь до турецкого побережья пойдут экономическим ходом, то на два дня им топлива хватит, а там и их сменит другая пара эсминцев.
Третья глава.
В начале марта я получил письмо от генерала Секретёва, где он извещал меня - что испытания танкетки начато ещё в январе прошло вполне удачно, и уже в производство запущена первая серия из двадцати танкеток. Танк Пороховщикова тоже начал проходить испытания, пока не всё гладко, но положительные результаты есть. Надеются до мая месяца все выявленные замечания устранить, опытный образец довести до рабочего состояния, и начать производство, чтобы к летнему наступлению хоть пару десятков собрать для фронта. Полным ходом идет сборка самоходки Менделеева, на конец марта ожидается, что все работы по этой машине будут завершены, и в первых числах апреля и эта машина выйдет на испытания. Также он известил меня, что первые шесть машин из опытной партии танкеток, уже направлены на фронтовые испытания на Северный фронт в 1-ю армию, которая по замыслу ставки совместно со 2-й армией должна наступать на Ковно нынешний Каунас. Им должен был помочь в этом наступлении западный фронт своим правым флангом, вернее своей 10-й армией на Вильно.
Об этих фронтовых испытаниях, где эти первые танкетки показали себя с самой лучшей стороны, мне рассказывал сам Пороховщиков. В июне он появился в Севастополе и побывал у меня. А на юге он оказался по одной причине, будет в Николаеве налаживать производство своей броневой техники, а потом возможно и Киеве. Вот он и поведал о первом применении в боевых условиях своих танкетках. С их помощью, нашим войскам удалось продвинуться на двадцать пять километров, только за первый день применения продвинулись на пять километров. При этом из строя по техническим причинам вышла одна машина, а от воздействия противника ещё одна.
А дело происходило так. Была образована новая боевая часть в российской армии - первый бронеходный дивизион. Командиром стал полковник Гулькевич, тоже энтузиаст бронетехники как колёсной, так и на гусеничном ходу. И у него самого были свои задумки на постройку подобной машины. Помощником или заместитель по технической части, у него стал инженер-полковник Поклевский-Козелло. Это ему было поручено в самом начале этой танковой эпопеи, проводить испытание новой военной техники - танкеток и бронеходов. А теперь этим двум полковникам поручено возглавить формирование новой боевой части. Вот так в русской армии появился новый род войск, Бронеходный.
Танкетки в составе первого взвода из первого бронеходного дивизиона прибыли в 14-й корпус генерала Жилинского, тот направил их в 1-ю бригаду 18-й дивизии к генералу Михайлову. И вот 15 марта на участке 69-о Рязанского полка, пять "танкеток" из шести были пущены на относительно ровном поле с небольшим пологим подъёмом, где за шестью линиями колючей проволоки, прикрытых большим количеством пулемётов, но всего одной батареей гаубиц, засели немца. До этой атаки наши войска пару раз пробовали наступать, но дальше четвёртой линии из колючей проволоки продвинуться не удалось, пулемёты выкашивали людей. А подавить артиллерией их не как не удавалась. Вот тут и было решено испытать новую технику, но одна машина из-за поломки двигателя осталась на месте, а в атаку пошли пять. Вначале командование скептически отнеслось к такой затее, если уже перед атакой один из этих железных ящиков сломался. Но когда пять машин, ревя двигателями со снятыми глушителями для большего психологического эффекта, пошли на позиции противника.
Немцы никак не ожидали от нас такого коварства. Солдатики высунулись из окопов, чтобы понаблюдать за неведомыми пока для них машинами, которые ревя моторами, с трудом, по тяжелому сырому снегу маневрируя среди воронок, начали приближаться к их траншеям. Но этим грохочущим коробкам надо было ещё пробиться через заграждения из колючки. Вот самые нетерпеливые или самые трусливые немецкие вояки открыли огонь с дальней дистанции, но видя что этим машинам всё пофигу, и они уже прошли большую часть пути до германских окопов, а останавливаться пока не собираются - за паниковали. Наша пехота открыла беглый огонь, авось кто-то и попадёт в противника, который весь огонь стрелкового оружия сосредоточил на бронированных машинах и не обстреливал русские траншей.
Танкетки с трудом, но пробивали себе коридоры в колючей проволоке, некоторые даже тащили за собой прицепившиеся колья вместе с колючкой. Германская гаубичная батарея открыла отсекающий огонь, так она всегда делала, когда на позиции наступала русская пехота. Но пехоты пока не было, а ползли эти пять стальных коробок, и каждая имела башню с пулемётом. Этот пулемет, не переставая, вёл огонь по немецким окопам. Вот в огненное противоборство вступили и русские орудия, открыв огонь, как по немецким позициям, и также пытаясь нащупать германскую батарею, что вела огонь по танкеткам. Танкетки прорвав уже четыре линии, и им оставалось прорвать последние два ряда из колючки, когда в атаку бросилась наша пехота. Пока она добежала до этих железных ящиков испускающих сизый дымок, от выхлопа двигателей, пытаясь протаранить последнюю линию преграды. Пехота быстро сообразила, что за этими железными коробками безопаснее бежать, чем по открытому пространству.
Вначале немцы пробовали остановить то что на них ползло, рыча и стреляя из пулемёта, также пулемётом и стрельбой из винтовок, но пули на дальней дистанции рикошетили от стальных бортов с визгом. Но тем кто сидел внутри этих коробок, не позавидуешь, когда пули барабанят, не переставая по корпусу. Потом, когда огонь открыла германская гаубичная батарея, тут сидящим совсем стало тошно, а вдруг да попадёт снаряд в коробку, а тут брони-то всего полдюйма - это в лобовой проекции, а по бортам она потоньше и прямое попадание не выдержит. И что такая броня пробивается осколками снарядов, испытал на своей машине прапорщик Новоселов. Один осколок от разорвавшегося вблизи фугасного снаряда, пробил 10-мм броню, проник в боевое отделение танкетки, только по счастливой случайности никого не задел. Вся надежда, на скорость и манёвр, как говорили танкисты в следующую войну. Пока и здесь это выручало - не так-то просто попасть в движущуюся мишень из гаубицы с закрытой позиции, да ещё когда эта цель почти в плотную приблизилась к своим окопам. Прорвав последний ряд проволочного заграждения, танкетки подступились к самым окопам, простреливая их вдоль. Противник начал отступать в спешке к следующей линии обороны. Полковник Ванцович решил продолжать преследование противника пока он не очухался, и генерал Михайлов его поддержал, перебросив батальон из 68-о полка для усиления. А русская пехота двинулась дальше предварительно забросав в одном месте самую неглубокую и не широкую траншею, давая возможность пройти танкеткам дальше, поняв что с помощью такой поддержки они смогут захватить и вторую линию обороны. В этот первый день, в полосе наступления 69-о полка где в первые были применены танкетки, наши войска захватили немалые трофей, брошенные немецкими солдатами отступавшими на гране паники. Было захвачено в плен около двух сотен немецких солдат и несколько офицеров. Немцы были подавлены произошедшим. Они тут в течении нескольких месяцев сидели за прочной обороной, и были уверены что их с этой невысокой возвышенности не так-то легко выбить, что они не раз доказывали этим русским. которые уже пытались их выбить, но потеряв уйму народу, возвращались на исходные позиции. А тут раз, и эта неожиданная атака, нечто похожих на бронеавтомобили только на гусеничном ходу, двигались на их позиции, несмотря на оружейный огонь - пули их не брали. Им даже заграждение из прочной колючей проволоки, установленное в несколько рядов не помеха. И огонь гаубиц не остановил, а что может тогда в такой раз сделать пехота - правильно бежать.
Русское командование выразило большое сожаление, что в этом наступлении действовало так мало таких полезных машин. Все участники двухнедельных боёв были награждены. Но за время этих боёв, взвод потерял троих убитыми и троих ранеными. В целости и сохранности осталось только две машины, остальные нуждались в ремонте. Но всё равно, действия первого бронеходного подразделения было признано успешным. Срочно были выданы заказы на многие заводы страны на постройку не менее трёхсот таких машин. Вот потому и оказался Пороховщиков на юге.
Во второй половине марта, а точнее 21-го, я на эсминце "Гневный" ушел в Николаев. До этого погода была относительно благоприятная, и ещё за несколько часов до выхода ничего не предвещало шторм. Я надеялся на приятную прогулку по морю.
Через час после того как "Гневный" вышел в открытое море, ветер стал крепчать поднялась волна, нас стало сильно качать и, когда мы увеличили ход до двадцати двух узлов, идя против волны, стало бить носом, причем волны перекатывались даже через мостик. Все, кто там находился, промокли насквозь, и никакие дождевики не могли помочь. Были моменты, когда становилось так тяжело, что я колебался, не повернуть назад, да отправится в Николаев на поезде. Там намечены два торжественных мероприятия. А раз идёт война, поэтому все торжества решили произвести в один день. Первое - это спуска на воду, легкого крейсера "Адмирал Лазарев". Для участия в церемонии спуска в Николаев прибыли Морской министр Григорович и начальник кораблестроительного отдела ГУК генерал-лейтенант Вешкурцев Петр Филимонович. Второе - это закладка первых шести десантных кораблей. Потому-то я и пошел на эсминце, понадеялся побыстрей добраться до Николаева. А тут внезапно разразился шторм, а стоять в такую погоду на мостике эсминца очень тяжело. Время холодное: чтобы простоять несколько часов подряд на ветру, надо одеться очень тепло, иначе замерзнешь. Перекатывающиеся через мостик волны все время обдают водой; и следовало бы надеть дождевик и резиновые сапоги, а нельзя в них слишком холодно, вот и стоишь, понемногу намокая, и крепко держишься обеими руками за поручни мостика, а ногами упираешься в палубу. Скоро привыкаешь к направлениям размахов качки и упираешься уже как-то автоматически, в такт уходящему из-под ног мостику, приседая по временам, чтобы брызги разбившейся о нос волны пролетели мимо. Командир эсминца капитан второго ранга Лебедев настоятельно попросил меня удалиться с мостика и пойти в каюту погреется и обсохнуть. Ну как это можно чтобы я ушел с мостика, ведь это по моей милости им пришлось выходить в море, а теперь мокнуть на холодном ветру, хотя можно перейти в боевую рубку там суше и ветер практически не дует. Да, в такую погоду море неприветливое, злое, так и кажется, что будто в порыве какой-то страшной, неизведанной злобы оно разломит наш эсминец в щепки, но он только скрипит и, переваливается с борта на борт, перескакивает с одной волны на другую. Лебедев уговорил меня, не дай Бог, если я вдруг простужусь или ещё что-то случится, с кого спросят, почему не уберёг командующего. Командиру спокойнее на мостике когда высокого начальства рядом нет, я это и сам понимал и спустился в каюту, но приказал всем покинуть мостик и перебраться в боевую рубку.
По приходу в Николаев я узнал, что адмирал Григорович уже прибыл и находится у вице-адмирала Мязговского. Я направился к дому градоначальника.
По прибытию, как и полагается я доложил адмиралу Григоровичу о состоянии дел на вверенном мне флоте. Прошло всего-то не полные два месяца, так что особо похвастаться было нечем, но и пилюлю я думаю что тоже пока давать не за что. За это время ни одной боевой единицы мы не потеряли, да и в транспортном флоте от воздействия противника также не было потерь. Какой не какой, а положительный результат всё же у флота был. "Гебен" с "Бреслау" из Босфора пока не высовывались, пролив у нас всё время под наблюдением. Вражеские перевозки вдоль турецкого побережья постоянно пресекаем. Есть благодарность от командующего Кавказкой армии на действия Батумского отряда, и в сохранении транспортов по доставке военных грузов для армии. А самой большой удачей я считаю это авианалет на Варну, где нам удалось на долго вывести из строя, три подводные лодки противника. За этот успешный налёт адмирал Григорович похвалил (мне стало как-то даже неудобно, я же не участвовал в налёте, а меня похвалили) Потом Иван Константинович поделился последними столичными новостями. О том, как выполняет функцию главного государственного органа управления страной ГКТиО.
А ты Михаил Коронатович опять оказался прав. Японцы не в какую не хотели продать что-то кроме "Пересвета", "Полтавы" и Варяга", а броненосцы "Ивами" наш бывший "Орел" и "Хидзен" это "Ретвизан", продавать они не намерены. Я приказал более тщательно проверить состояние предлагаемых кораблей, как и оказалось, что они уже изношены до придела, и без капитального ремонта долго не проходят. И в этих кораблях, как вы и говорили, никакого проку не будет, а только одна головная боль. Мы указали на сильную изношенность этих кораблей и их почти полную не боеспособность. На что они нам и заявляют - это вам нужны корабли, вы сами пожелали их выкупить. А раз так, не хотите, ну и не надо другого на продажу больше ничего нет. Ну нет, так нет, ответили мы, тогда мы и так обойдемся. А может тогда, построите для нас партию эсминцев типа "Момо". После этого предложения на заказ построить партию эсминцев для нас, японцы три раза сбрасывали цену, пытаясь все же продать три кучи металлолома, и за все три корабля просили всего двенадцать миллионов йен. (в нашей реальности мы эти корабли купили за пятнадцать с половиной миллионов). Тогда они давай снова ставить условия - вы покупаете предложенные корабли, мы строим для вас эсминцы. Если мы покупаем у вас эти корабли, то у нас не будет денег на покупку эсминцев - объявили мы им. Начались опять торги, и нам пришлось согласиться выкупить "Полтаву" за четыре миллиона. Теперь эти узкоглазые построят нам к ноябрю восемь эсминцев типа "Каба".
А в чем различия между этими двумя типами эсминцев? - спросил я Григоровича, сделав вид, что не знаю про эту разницу.
Первые - это турбинные эсминцы, а на вторых стоят паровые машины. Нам бы хотелось иметь турбинные, но японцы говорят, что им самим не хватает для своих кораблей турбин, так как их только начали производить по лицензии фирмы "Кёртис". А вот производство паровых машин, что установлены на эсминцах типа "Каба" освоено давно и они вполне надежны, так что никаких проблем с их обслуживанием ни будет.