32
Галерный флот – военный флот из деревянных гребных судов – галер (итал. galera) предназначался для действий у берегов и в шхерах. Имел широкое распространение в средние века. В XVIII веке с появлением фрегатов, канонерских лодок (гребных) строительство галер фактически прекратилось. В России галерный флот впервые был создан в 1696 г. и сыграл важную роль в ряде морских сражений XVIII в.
33
Разновидность гребных судов.
34
Сцилла и Харибда – в древнегреческой мифологии два чудовища, жившие по обеим сторонам узкого морского пролива и губившие всех, проплывавших мимо. Выражение «оказаться между Сциллой и Харибдой» означает – подвергаться двум серьезным и равновеликим опасностям одновременно; оказаться между молотом и наковальней.
35
Праздничное время у православных христиан от Рождества до Крещения. В эти дни у незамужних девушек принято гадать на суженого, возлюбленного.
36
Андреевский флаг – кормовой флаг боевых кораблей русского военно-морского флота; учрежден в 1699 г. Петром I (после основания ордена Андрея Первозванного) в виде прямоугольного полотнища с голубым крестом по диагоналям сначала на трехполосном бело-сине-красном поле, а затем (ок. 1712 г.) – на белом поле.
Святой апостол Андрей, родом из Вифсаиды, был учеником св. Иоанна Крестителя и, узнав от учителя, что Иисус – Агнец Божий, с апостолом Иоанном Богословом первым последовал за ним и потом стал вместе со своим братом Петром одним из первых апостолов. После сошествия Святого Духа апостол Андрей по жребию отправился проповедовать слово Божие в причерноморские страны; прошел Малую Азию, Македонию, побережье Черного моря и по Днепру поднялся до места, где теперь расположен Киев. Остановившись на ночлег на Киевских горах, он сказал ученикам: «Видите горы эти? На сих горах воссияет благодать Божия, будет великий город, и Бог воздвигнет много церквей». Благословив эти горы, апостол Андрей водрузил здесь крест и, поднявшись по Днепру, дошел до поселений славян в районе будущего Новгорода, а затем через земли варягов – в Рим, для проповеди, после чего вновь вернулся во Фракию. Он основал христианскую церковь в небольшом поселке Византе, ставшем впоследствии могучим Константинополем. Много страданий претерпел апостол Андрей на своем пути: в Синопе язычники побили его камнями, но оставили в живых; он неустанно нес людям весть о Спасителе, исцелял больных, крестил язычников и ставил епископов новым общинам.
Город Патры стал последним на его пути. Здесь наложением рук он исцелил много людей, в том числе Максимиллу, жену правителя, и его брата. Совершенные апостолом чудеса и его проповедь обратили ко Христу почти всех жителей города, лишь правитель Эгеат, озлобившись, приказал воинам распять святого апостола на «косом» кресте, так, чтобы он подольше мучился – не пробивая тело гвоздями. Два дня апостол Андрей с креста учил собравшихся вокруг горожан. Люди сострадали ему всей душой и потребовали снять святого Андрея с креста. Правитель, опасаясь народного восстания, приказал прекратить казнь. Но святой апостол, хотевший крестной смерти за Господа, молился: «Господи Иисусе Христе, приими дух мой». Воины не смогли распутать руки мученика, внезапно яркое сияние осветило крест, когда же оно прекратилось, люди увидели, что святой апостол Андрей уже предал душу Господу. Максимилла, жена правителя Эгеата, сняла тело святого Андрея с креста и с честью погребла его. При императоре Константине мощи святого апостола были положены в храме Святых Апостолов в Константинополе рядом с мощами святого евангелиста Луки и ученика апостола Павла – Тимофея.
На Руси святой апостол Андрей Первозванный один из наиболее почитаемых святых. Именно его «косой» крест лег в основу боевого флага русского, петровского флота.
37
Рост Петра I был 2 метра 5 сантиметров.
38
Ахиллес, Ахилл – главный герой поэмы Гомера «Илиада», один из предводителей древних греков при осаде Трои (греч.).
39
Прядильное волокно из стеблей конопли.
40
В 1700 году, в битве при Нарве, шведскому королю Карлу XII было всего восемнадцать лет.
41
Пуфендорф (Pufendorf) Самуэль (1632–1694) – немецкий юрист, представитель естественно-правового учения в Германии XVII–XVIII веков.
42
Леонид (лат. Leonidus) I, в 488–480 годах до н. э. царь Спарты, командовал союзными войсками в битве при Фермопилах. После того, как из-за предательства персы обошли позиции греческих отрядов, отдал приказ союзникам отступить. Сам вместе с отрядом личной охраны из 300 спартанцев и 700 феспийцев защищал проход у Фермопил до конца. Их героическая смерть в борьбе с полчищами персидского царя Ксеркса воспета в лаконичных стихах, автором которых был Симонид. Среди многочисленных переводчиков этих стихов Цицерон и Ф. Шиллер.
43
Старинная русская распашная одежда (мужская и женская) без воротника и перехвата в талии.
44
Фермопилы – узкий горный проход возле Малийского залива из Северной в Среднюю Грецию, который в течение двух дней героически оборонял от многократно превосходящего персидского войска царь Спарты, легендарный Леонид; битва у Фермопил – 480 год до н. э.
45
См.: Герман Ю. Россия молодая.
46
Туго натянутая веревка или стальной трос с закрепленными концами; применяется для предотвращения падения с высоты или за борт (голл.).
47
Двухмачтовое парусное судно с прямыми парусами на обеих мачтах (англ.).
48
Форштевень (голл. voorsteven) – массивная часть судна, являющаяся продолжением киля и образующая носовую оконечность судна (мор.).
49
Здесь: крепкий, здоровый парень (разг.); истинное значение слова «оковалок» – часть говяжьей туши около таза.
50
Грузовое гребное или небольшое парусное судно на Белом море и реках, в него впадающих (вепск.).
51
Короткоствольное артиллерийское орудие, предназначавшееся для разрушения особо прочных сооружений; полевая мортира, береговая мортира (голл.).
52
Артиллерийское орудие со стволом средней между пушкой и мортирой длины, стреляющее навесным огнем (нем.).
53
Рабочая лошадь-тяжеловоз крупной породы.
54
Солдат-артиллерист в царской армии и флоте. Интересная деталь к портрету Петра Великого: сам он, создавая новую регулярную армию и флот, не назначил себя ни верховным главнокомандующим, ни даже генералом. Себе в своей армии и флоте государь отвел весьма скромную роль – капитана бомбардирской роты. Вот как пишет об этом А. О. Ишимова:
«Весною 1695 года тридцатитысячное войско, назначенное для осады Азова, выступило из Москвы в четырех отрядах: первым командовал генерал Алексей Семенович Шеин; вторым – Патрикий Гордон; третьим – Франц Лефорт; четвертым – Артамон Головин. В отряде последнего были царские Потешные, уже называвшиеся полками – Преображенским и Семеновским. К полку Преображенскому была прибавлена рота бомбардирская, и в ней капитаном – сам Петр! Неописанно было удивление, с коим предки наши взирали на этого Великого Государя, покорного приказаниям своего начальника! Чудесно и неотразимо действовал на них этот необыкновенный пример: он заставлял их стремительно бросаться во все мыслимые опасности! Да и можно ли было бояться сих опасностей? Петр совершенно по-братски разделял их с ними: царь без всякого страха, часто даже без всякой осторожности летел в самую гущу сражения! Так, однажды он преследовал огромные скопища турок со своими двумя полками до самых стен Азовской крепости» // Ишимова А. О. История России.
55
Зунд (нем. Sund) – один из проливов, соединяющих Балтийское море с проливом Каттегат. Датское название – Эресунн.
56
Здесь имеется в виду существовавшая ранее срочная почта, доставлявшая письма, донесения со специальными нарочными, сменявшими друг друга в пути от станции к станции (устар.).
57
Военный парусный трехмачтовый корабль, второй по величине после линейного корабля.
А. Воронов-Оренбургский Андреевский флаг
Глава 1
О родовом имении Панчиных под Москвой был наслышан весь свет столицы. За главой этого почтенного семейства – графом Иваном Евсеевичем Панчиным – издавна тянулся длинный и пышный хвостище всяких шутливых и невероятных историй, но более другого он был известен устройством своих «гастро-столов» и званых обедов.
Многие в тайниках души так рассуждали: служба государева не волк – в лес не убежит, а у славного Панчина пропустить тушеного чугинского зайца! – это, брат ты мой, преступление...
– О-ох, и затейник он на сей счет господа! Зело, зело...
– Чертяка, черт его дери! Лучше Ивана Евсеича, вот крест, дорогие мои, никто на Москве не заворачивает ни телятины, ни рябчиков с брусникой, ни холодца с «тещиным» хреном, ни суточных щец с кашей. Уж право дело, краше застрелиться, нежли отказаться от его щедрот!..
Сам Иван Евсеевич, тертый калач, в гастрономических изысках уступавший разве царским ассамблеям[1] да еще десятку знатнейших фамилий на Москве, заслышав в свой адрес хвалебные оды, спешил накинуть на себя маску человека искушенного, якобы неприступного к лести и мало говорящего...
Он как-то значительно поджимал губы, выпирал живот, при этом не забывал улыбаться голым – по моде – лицом, кому-то кивал и раскланивался... и все это было полно такого таинственного благородства, достоинства и значения. Ладно, мол, все хорошо до поры до времени! Est modus in rebus[2], так-с сказать. А ежели возьмете меня за бока всерьез, со всей своей похвальбой да признательностью, – честное слово, сами не рады будете! Глядишь, загордею в чванстве своем, и выйдет для всех несусветный конфуз... Перестанет граф Панчин закатывать столы с вином да заедками, что тогда?
Впрочем, попытка «шантажа» важных гостей подобным конфузом не шла дальше забавных штрихов к портрету: поджатых губ и дерганья бровями. Граф гордился и дорожил золотым списком своих именитых персон. Знающие люди с благоговением и завистью шептались: что-де под Рождество прощелыгу и выскочку Панчина осчастливил своим заездом сам государь Петр Алексеевич со своей видной свитой. Были при царе и его верные учителя, прославленные в чудесных делах Петра под Азовом: генералы-победители Алексей Семенович Шеин, Патрикий Гордон, Франц Лефорт и Артамон Головин! В отряде последнего, при взятии турецкого Азова, были царские Потешные, уже сформированные к тому году[3] и называвшиеся полками – Преображенским и Семеновским[4].
То-то, сказывают, было веселье! Иван Евсеевич превзошел сам себя: зная пристрастия пылкого молодого царя, его большую охоту до кораблей и фейерверков, – устроил шутихи на всю усадьбу, да так лихо, что едва не спалил собственный особняк со всеми домочадцами! Однако государь был растроган и доволен заботами и устройствами графа. Петр сверкал очами, хлопал по плечу хозяина и, поднимая пенный кубок, говорил: «Ей-Бо, удружил, Иван Евсеич! Удружил, чаровник! Не забуду...»
А потом по просьбе гостей царь послал гонца за своими музыкантами, и хотя он был не большой почитатель до музыки – дудок и скрипок, но в тот вечер выдавал коленца будь здоров и плясал «камаринскую»[5] с душой, вместе со всеми. И диковинно, и весело было видеть, как государь, будучи высотой как пожарная каланча, то целовал, то щипал семерых расфуфыренных в пух и прах уродцев своей «музыкантской» свиты; а потом вдруг на радостях поднял за голову вверх одну карлицу – Аргиопу – и подбросил чуть не до потолка... ловко поймав ее, визжащую благим матом, на руки, чем немало потешил хмельных гостей и до смерти перепугал несчастную, у которой после сего «кульбита» непоправимо испортился головной убор, увенчанный двухмачтовой бригантиной из парчи и атласа с раздутыми парусами.
Однако Петр Алексеевич и в ус не дул на все причитания Аргиопы; подмигнул ей котом, вместе с другими сотрясая раскатистым смехом стены; а чуть погодя, дергая пунцовой щекой, приказал ливрейному холопу Степке поднести «гречецкой царевне» полную чарку вина и выпить за его здоровье и русский флот. Что силком и было проделано под клики восторга и гром аплодисментов.
* * *– О-о-осип! Черт тебя носит! Где ты, бес тебя возьми?! – Иван Евсеевич залпом опрокинул рюмку смородиновой наливки; душевно крякнул, утер платком серебряные усы и тут же наполнил из пузатого графинчика новую.
– Я-у! – В белых с позолотой дверях покоев графа появился дворецкий.
– Следует сразу как штык возникать, Осип, когда тебя барин кличет.
– Я-с тут. – Осип пригнул виновато голову.
– Ты, право, остолоп, Осип. Ну-т, чего рожу свою козлину воротишь? Небось, пьян, каналья? Экий ты голиаф[6] водку жрать!
– Никак невозможно-с, ваше сиятельство. Мы-с меру знаем. Мы-с в ожидании ваших распоряжении.
– Кто это «мы-с»? – Граф вновь, не церемонясь, опрокинул рюмку. – Уж не себя ли ты, шельма, называешь «мы»?
– Никак нет-с, государь мой. – Дворецкий шибче прогнулся в поясе. – «Мы-с» – это вся ваша, стало быть, челядь. Чаво изволите, барин?
– Шампанское завезли для чествования голландского жанру?
– Так ить... еще за три дня-с как... до великого торжества, стало быть, идут приготовления. Все под дозором, батюшка. Артельщики из Москвы, с Сусанинских складов доставили даве горы всякой всячины. Тимоха и Федька Кочан в разделке телятину со свининой рубють... и поварские все при делах... Вся, так сказать, каруатида под ружье... гы-гы-ы!.. поставлена...
– Дурак! Причем тут кариатида? Ты хоть знаешь, что это? Ни ухом, ни рылом, тьфу, благословенное семейство! Вот тебе и «гы-гы-ы», – передразнил граф. – Слышал звон, да не знаешь, где он, бестолочь... Я не о том тебя спрашиваю. Шампанское завезли?
– А то! Не сумлевайтесь, батюшка, три по три дюжины коробов, как приказали, стал быть, понимаешь...
– Да я-то понимаю, Осип. Ладно, сгинь, нечистый. Развели тут! Да гляди в оба! У-ух! Все волоса лично повыдергаю, ежли что... У вас сутки на все про все!
Дворецкий, кланяясь и поправляя полу расшитой серебряными галунами ливреи, исчез. А отставной полковник Панчин, с досадой посмотрев на молчаливый графин, ухватил его за журавлиное горло и щедро плеснул себе с верхом третью рюмку. Мрачно глядя на черную, с огненной зарницей, наливку, граф взбугрил желваки под кожей:
– Спаси Господи!.. Только б войны со шведом не было.
* * *...А «за окном», как выражался отставной полковник Панчин, и впрямь день ото дня сгущались черные тучи. Россия новая, молодая – петровская Россия – стояла на рубеже великих испытаний и крови...
Прекрасная мысль сделать Россию похожею на просвещенные государства европейские светлела в гениальном уме Петра еще в то время, когда он с детской радостью смотрел на первое военное учение своих Потешных. Она крепче заблистала потом с веяньем парусов, в первый раз развившихся на его новом флоте; она ярче возгорелась наконец в ту минуту, когда знаменитый Азов[7] упал к ногам своих победителей! С тех пор она была уже не мечтательною мыслью пылкого ребенка, но постоянным предметом размышлений человека совершенного, единственною целью его надежд, желаний, действий! И потому восторг молодого, двадцативосьмилетнего Петра был невыразим при взятии турецкого Азова. Владение этим городом-крепостью открывало подданным его новое – Черное море, кое соединяется проливом с Азовским; а Петр почитал мореплавание лучшим средством к просвещению народов. И подлинно, не через моря ли и корабли самые отдаленные государства могут сообщаться и передавать друг другу свои познания и культуру? Подле владений Петра было еще одно море – Белое. Но и оно, увы, представляло так же мало выгод, как и Черное. По причине близости своей к ледовитым водам оно каждый год столь долго покрыто непроходимыми торосами, что немного оставалось теплого времени для прихода кораблей. Где ж было искать самой близкой дороги к образованным царствам Европы? С этим вопросом дальние взоры Петра Петра остановились на море Балтийском. «Эх, как славно да хорошо было бы для России моей, – думал он, – иметь на сем гордом море гавань, куда бы способны были приходить иностранные корабли! Как близко оно и к Германии, и к Дании, и к Голландии, и к Англии – царице морей!»
...Однако берега Балтийского моря и заливы Финский и Рижский, все фиорды[8] тех мест, где удобнее всего возможно было заложить обширную гавань, в те времена России не принадлежали: царь Михаил Федорович[9] принужден был по Столбовскому миру[10] отдать Ингерманландию и Карелию шведам, которым принадлежала также и Лифляндия. Но шведы храбры и стойки – трудная задача отнять у них заветные земли! Ан Петр не был бы Петром Великим! – не убоялся он трудностей, чувствуя сердцем и душой справедливость своего требования и понимая всю пользу, все величие прекрасной цели своей: на берегах Балтийского моря Россия будет иметь порт, который соединит судьбу ее с судьбой Европы и передаст переимчивым обитателям ее все науки и искусства другой части света.