Тюльпан – цветок не голландский, его завезли в Нидерланды из Малой Азии примерно за сто лет до описываемых событий. И букет с тюльпанами, стоящий в вазе, был долгое время предметом статусным, элементом престижного потребления. Но по мере разведения цена на тюльпаны постепенно падала. И вскоре их уже могли позволить себе представители среднего класса.
Селекционеры вывели новые, необычные сорта тюльпанов, чем еще более подогрели к ним интерес. Мода на тюльпаны, словно пожар, охватила страну. Цена на редкие сорта начала расти. Луковица редкого сорта в 1623 году могла стоить как 10 коров или 35 свиней, а в разгар тюльпанового бума (1636 год), когда вся страна была охвачена тюльпановой истерией, стоимость одной луковицы достигала цены 46 коров.
Когда цены на тюльпаны начали расти, всех вдруг охватила самоподдерживающаяся мания – уверенность в том, что так будет продолжаться вечно. Это была настоящая психическая эпидемия! Люди знали, что луковицы тюльпанов всем нужны и что цена их растет. Она, и правда, росла год от года. Потому что все в это истерически верили.
Ну а раз цена растет, на этом грех не заработать! И если раньше продавались живые луковицы тюльпанов, что было не очень удобно, поскольку товар портящийся, то с 1635 года начали торговать «бумажными тюльпанами», то есть контрактами на поставку. Позже такого рода бумаги получили наименование фьючерсов. Иными словами, некто по контракту выкупал у фермера, выращивающего тюльпаны, весь его будущий урожай. И потом на бирже уже продавалась- перепродавалась-спекулировалась именно эта бумажка, которая ближе к урожаю росла в цене.
По сути, это был аналог денег. Впрочем, почему «аналог»? Это были самые настоящие деньги – до тех пор, пока все верили, что это – ценность. На контракт нельзя было ничего купить, как нельзя ничего купить на доллары у нас в стране, но в любой момент контракт (доллары) можно обменять на деньги и что-нибудь себе приобрести.
Иными словами, количество денег начало в Голландии нарастать лавинообразно. Но, по счастью, это не отразилось
на товарах повседневного спроса: вся инфляция крутилась только в финансовом пузыре – в секторе продажи тюльпанов. Точнее, даже не тюльпанов, а тюльпанных фьючерсов.
В эти фьючерсы играли все – как у нас когда-то в МММ. Тележник покупал бумаги у крестьянина, тот продавал их дворянину, а последний – угольщику или трубочисту. Все уже давно забыли о самом предмете торга – тюльпанах, поскольку «бумажные тюльпаны» заменили собой тюльпаны реальные, как во времена Ло бумажные деньги заменили собой золото. Бумага оказалась удобнее реального золота и реальных луковиц.
В конце концов количество контрактов в стране на поставку луковиц в 20 раз превысило количество тюльпанов, которые страна физически могла вырастить. Но люди верили, что бумаги обеспечены реальными ценностями (тюльпанными луковицами) и что они будут только дорожать.
Многие, охваченные этим безумием, закладывали все свое имущество в надежде разбогатеть – дома, скотину, лодки… Конец был таким, каким и должен был быть, – крах. Когда «бумажные тюльпаны» аккумулировали в себе все свободные деньги в стране, затормозив производство и торговлю, биржу залихорадило, цены затряслись и рухнули. Десятки тысяч людей были разорены.
Результаты? Можно встретить утверждения, что тюльпановое безумие настолько подкосило экономику Голландии, что Англия в промышленной и торговой гонке вырвалась вперед…
Надо сказать, внезапные массовые помешательства и верования, охватывающие целые регионы планеты, не остались без внимания исследователей. И одним из первых начал изучать это явление человек с фамилией на букву «Ч». Если вы подумали про Чибрикина, то ошиблись. Чижевский – вот кто начал исследовать влияние солнечных циклов на случаи массового помешательства, эпидемии и кризисы еще в 20-е годы прошлого века. Впрочем, и Чижевский здесь не был первым. Как он сам писал, «многими врачами XVIII века также была замечена связь, существовавшая между явлениями природы и развитием тех или иных болезней. В начале века замечена связь относительно землетрясений, вулканических извержений, северных сияний и других явлений… Еще Д. Араго (кстати, наполеоновский любимчик – А. Н.) была предложена теория влияния химических агентов воздушной среды на появление холерных эпидемий. Затем М. Фарадей защищал мысль о влиянии на холерные заболевания известного состояния атмосферного электричества…»
Советская власть не оставила исследования Чижевского без внимания: лучшие годы своей жизни Чижевский провел в Карлаге. И в самом деле, разве можно было простить Чижевскому такие, например, слова: «Хотя подъемы и падения кривой возвратного тифа хорошо совпадают с соответствующими моментами в деятельности Солнца, некоторые из них также совпадают и с известными явлениями социальной и экономической жизни государства…» Или такие: «Вероятнее всего, все социальные и природные факторы объединены в один комплекс, влияние которого и выражается в прихотливом ходе кривой [солнечной активности]…» Это же никакой не марксизм!…
Вообще, я всем советую почитать книгу Чижевского «Земное эхо солнечных бурь». И именно потому, что это никакой не марксизм, а добротная наука – живой памятник человеческому интеллекту.
Основная заслуга Чижевского состоит в доказательстве того простого и ныне почти не оспариваемого факта, что солнечная активность коррелирует с психической, а через нее с экономической активностью людей – военной, революционной, финансовой и даже преступной. Скажем, в 1692 году по Англии вдруг пробежала аномальная «эпидемия» разбоев и грабежей со взломами. Франция времен Людовика XIV оказалась охваченной эпидемией отравле
ний. А во времена его предшественника за № 13 произошла странная вспышка дуэлей. По Франции 1848 года прокатилась не менее странная эпидемия сексуальной разнузданности. Алогичные вспышки повышенной сексуальности случались и в иные времена. И всегда это совпадало с повышенной солнечной активностью.
Вот любопытные наблюдения историка Т. Бобровнико- вой касательно римских нравов во время революции I века до нашей эры: «Всех охватила какая-то легкомысленная бездумная радость, какая-то безумная жажда наслаждений. Были забыты стыд, честь, верность. Все веками копимые ценности были отброшены как ненужный хлам. Тот считался большим героем, кто больше развратничал. Словно угар какой-то нашел на всех. Такие явления обычно наступают после великой крови. Так было во Франции после революции 1798 года; так было в Англии опять-таки после революции в эпоху Реставрации; так было у нас во времена НЭПа. Так было и в Риме».
Чижевский объяснял это повышенной энергетикой, которую Солнце сообщает людям, вызывая подобные статистические эффекты. Что же касаемо физического механизма передачи воздействия, то его мы уже касались, будучи в Малаховке – в гостях у другого человека на букву «Ч»…
Почему мы вдруг вернулись к влиянию Солнца и массовым эпидемиям верований? Напомню, мы говорили о том, что совершенно неважно, есть ли «фундаментальные экономические основания» под изменившейся верой людей в доллар или это лишь «голая паника», – результат будет один. Потому что экономика – это психология. Ее топливо – доверие. Нет бензина – машина не едет. Если человек приложит палец к раскаленной сковороде, вздуется пузырь ожога. Но если человеку под гипнозом внушить, что холодный прут, которым коснулись его кожи, раскален, пузырь вздуется также. Потому что человек поверил в его раскаленность.
Несколько лет назад, в той самой желтой малаховской осени, тот самый Чибрикин делился со мной следующими соображениями… А надо сказать, о ту пору в Европе вовсю шли приготовления к введению евро, и люди уже мысленно прощались с гульденами и кронами, франками и марками, лирами и прикольными испанскими песетами с дырочкой посередине.
– Что будет с введением евро в одиннадцати европейских странах?… – вслух размышлял мой собеседник. – Во все времена и у всех народов инфляцию раскручивала имеющая доступ к печатному станку руководящая группа для решения своих политических задач. У одиннадцати европейских стран общего правительства нет. Следовательно, нет и мотивов инфляции евро. Евро, по идее, будет самой крепкой валютой. Собственно, она и призвана занять вакансию золота. А люди так устроены, что всегда хранят трудовые сбережения в той денежной форме, которая наиболее стабильна. И стремительно избавляются от нестабильной. Как только за евро утвердится репутация стабильной валюты, от доллара США станут бежать. Причем бежать панически. Образуется положительная обратная связь: чем больше паника – тем больше бегство от доллара и его обесценивание и, соответственно, еще большая паника. Доллар – не жилец! Мир ждет второе издание «Никсон-шока», но уже в других, поистине циклопических масштабах: сегодня на земном шаре в наличном обращении находится 460 миллиардов долларов США, а в самих Штатах – 150 миллиардов. В России по чулкам и банкам рассована третья часть беспризорных баксов. То есть у нас на душу населения приходится 768 долларов ввезенной валюты. (Эта цифра была действительна на момент нашей беседы. Перед кризисом – в середине 2008 года – на каждого россиянина приходилось уже 3500 долларов, ввезенных в страну. – А. Н.) У США будет тогда два варианта. Первый – погибнуть, утонув в инфляционной волне. Второй – отречься от зарубежных долларов. То есть «кинуть» весь мир. Это можно сделать, например, организовав быстрый обмен денег у себя в стране. И объявить все остальные бродящие по миру доллары сувенирами или пообещать когда-нибудь в будущем расплатиться по ним.
…Ну что сказать? Идея отказа от доллара и замена его на какое-нибудь «амеро», не нова. Про это нынче много говорят. Но дело в том, что отказ от доллара для Америки означает отказ от мирового доминирования, которое на долларе и базируется. Доллары – это щупальца американского влияния. А захотят ли другие страны после такого финта США утереться и использовать в качестве мировой валюты их новые деньги – амеро – это еще вопрос.
А что касается предсказаний Чибрикина о том, что введение евро вызовет массовое бегство от доллара, то они не сбылись. Доллары не потекли обратно в Америку и не затопили ее, а остались главным средством международных платежей и накоплений. Вообще, делать экономические предсказания – штука неблагодарная. Все упомянутые мною в этой книге глашатаи экономического Апокалипсиса – и мудрова- тый Хазин, и придумавший теорию максимального расширения капитализма Григорьев делали в разное время разные предсказания, раз за разом блистательно проваливавшиеся (я слежу за жизнью своих героев). Поэтому я в этой книге мелких предсказаний делать не буду. Моя книга не о том, что случится. А о том, чего не может быть никогда. Следите за мыслью…
Мир принципиально непредсказуем (вероятностен) по природе своей. И нефатальность эта имеет двоякую природу. В ее основе лежит квантовость, то есть та самая заложенная в фундамент мироздания Мировая Случайность, знакомая вам по моей книге «Апгрейд обезьяны». Это подкладка мироздания. А что у нас «с лица»? А с лица у нас наблюдатель. Тот самый, который влияет на мир самим фактом своего наблюдения.
Чтобы понять влияние наблюдателя на экономику, достаточно провести следующий мысленный эксперимент. Представьте себе биржу. На ней продаются и покупаются акции. Вас могут заманивать разные бизнес-школы, обещая научить тонкостям технического анализа и игре на бирже, но вы должны понимать, что все эти заманухи сродни обещаниям научить беспроигрышной игре в рулетку. Если бы кто-то умел предсказывать курс акций, зачем бы ему было собирать с вас деньги за обучение? Он бы собирал во сто крат больше, играя на бирже.
Но, допустим, у вас в голове родилась гениальная методика, как угадывать будущий курс акций. Что будет дальше? Вы начали выигрывать. Потом от широты душевной поделились этой методикой с самым лучшим другом. А он – со своей девушкой или начальником. А те, в свою очередь, с женами и тещами… Что будет с биржей по мере распространения методики? Ясно, что чем больший круг людей сможет предсказывать результат торгов, тем… хуже будет работать методика. В пределе – если все станут ясновидцами – биржу можно будет закрывать: никто не сможет на ней выиграть, потому что выигрыш одних обеспечивается проигрышем других, а проигрывать никто не будет.
Ну хорошо, а если вы не будете ни с кем делиться сокровенной способностью угадывать, а начнете играть сами, делая все большие и большие ставки? Будет то же самое. Вы начнете играть на бирже и зарабатывать все больше и больше. И когда количество ваших денег станет сравнимым с количеством денег, обращающихся на бирже, они своей массой начнут вносить помеху в ваши предсказания и в результаты игры. Иными словами, произойдет то же самое, что и в первом случае: только в первом варианте помеха начнет нарастать из-за роста денег за счет увеличения числа верно угадывающих игроков (с которыми вы поделились методикой), а во втором случае – за счет роста количества денег у одного угадывающего игрока.
А как же технический анализ? Как же все эти умные аналитики – хазины и Григорьевы, которые могут предсказать кризис, но не могут указать даже тенденцию изменения валютного курса на ближайшие полгода? Кризис – это падение монеты. Само падение предсказать нетрудно, понимая самые общие вещи о гравитации. Это «макрособытие». А вот падение монеты на орла или решку – это прогноз валютного курса, «микрособытие», практически квантовое. Его можно угадать, но нельзя предсказать со стопроцентной вероятностью. Таков мир, в котором мы живем, никто не виноват. Играющие на бирже предсказатели и пророки разного рода борются между собой в своих пророчествах и самими своими предсказаниями (видениями ситуации, взглядами на экономику) влияют на рынок. Своей психикой влияют.
Экономика в этом смысле – как квантовая механика. И даже хуже: в квантовой физике можно хотя бы математически точно предсказать вероятность наступления того или иного события. В экономике мы не умеем пока и этого. Экономика еще ждет своих Боров и Планков. Но, думаю, не дождется…
Глава 8.
Волны и рябьНу что, продолжим плавание по залитым солнцем волнам экономических кризисов? Держитесь крепче, чтоб не укачало…
В XIX веке французский ученый Клемент Жюгляр открыл среднесрочные циклы в экономике, и они по какому-то странному совпадению оказались в точности равными самым известным солнечным циклам: их периодичность составила 11 лет. Эти циклы теперь так и называются – циклами Жюгляра.
Дальше – больше. Я уже упоминал мельком советского экономиста начала XX века Николая Кондратьева, который открыл длинные (полувековые) циклы экономической активности, которые, конечно же, совершенно случайно совпали с известными астрономам циклами солнечной активности.
Так же, как и Чижевского, социалистическая советская власть щедро наградила Кондратьева за его труды: в 1938 году он был расстрелян в Суздальском политизоляторе… А ведь мог бы жить! В 1924 году Кондратьев был в служебной командировке в США, и там старый друг – выходец из России – призывал Кондратьева остаться в США и читать лекции студентам. Кондратьев отказался – все ему, как маленькому, хотелось в патриотизм поиграть, пользу Родине принести…
На сегодняшний день экономической науке известны, помимо кондратьевских и жюгляровских, 15-20-летние циклы Кузнеца, 3-4-летние циклы Китчина и проч. Вообще, влияние космической ритмики на земную жизнь во всех ее проявлениях (в том числе экономических) – чертовски интересная область, которая всегда привлекала внимание исследователей.
Как вам научная работа с таким, например, названием: «Динамика основания монастырей в Европе и России и солнечные циклы». Звучит? Автор, С. Петухов, пишет: «Сравнение показывает, что ряд пиков основания монастырей совпадает с пиками солнечной активности». Сравнивая частотные спектры индексов основания российских православных монастырей, он обнаруживает целую группу циклов: 80, 58, 43, 31, а также 26,7 и 22,8-летние. После чего меланхолично отмечает: «Они почти копируют частотный спектр солнечной активности, содержащий периоды 85, 57, 43, 29, 24,5 и 21,5 года… Важными являются 80-90-летние периоды, проявляющиеся в климатических циклах, а также период около 60 лет, обнаруживающийся для ряда экономических и социальных ритмов, а также 22-летний цикл, встречающийся в экономике».
Любопытно, что не только возникновение монастырей подчиняется Солнцу, но и основание городов – как средневековых европейских, так и древнегреческих. Правда, пики возникновения последних приходятся не на максимумы, а на минимумы солнечной активности, но механизм этого явления автору ясен: «Это могло бы объясняться контрастным влиянием потеплений/похолоданий на сельское хозяйство Средиземноморья и лежащих к северу от него районов Европы».
А вот, например, что пишут другие авторы – В. Кузьмин и Н. Галуша в работе «Взгляд на закономерности смены научных парадигм»:
«Динамика момента импульса Солнца как интегратив- ной характеристики общего состояния Солнечной системы является представительным индикатором наиболее существенных преобразований в фундаментальных знаниях, технологиях, социально-экономическом и политическом развитии мирового сообщества. Последний минимум момента
импульса Солнца был пройден в 1990 г. и характеризует начало очередного этапа развития цивилизации. (События этого периода истории, думаю, читателям напоминать не надо. – А.Н.)
Момент импульса минимален, когда центр Солнца проходит близко к центру масс Солнечной системы. При аномальных прохождениях момент импульса Солнца отрицателен, так как скорость меняет знак. Нормальное прохождение центра Солнца относительно центра масс Солнечной системы бывает каждый раз, когда Юпитер и Сатурн оказываются по разные стороны от Солнца на одной прямой. Прохождение бывает аномальным, когда к Сатурну присоединяются Уран и Нептун. Центр при этом отклоняется к Юпитеру, что и приводит к аномальному прохождению. Момент импульса Солнца существенно меняется во времени, что должно влиять как на само Солнце, так и на планеты Солнечной системы…
Насколько значимо такое влияние, видно из данных, где рассчитанная динамика момента импульса Солнца сопоставлена с изменениями русла р. Хуанхэ в Китае. Река имеет два русла и периодически меняет одно русло на другое, устья которых отстоят друг от друга на 1100 км. (При смене русла происходит затопление территории, находящейся между руслами.) Из приведенных данных видно, что смена русла происходит во вполне определенных фазах динамики момента импульса Солнца (очередная смена, как следует из расчетов, произойдет через 1500 лет).